Юлька-сука или дешевый чай украинских министров

После обнародования налоговой декларации премьер-министра Украины Юлии Тимошенко большинство здравомыслящего населения Украины умерло со смеху - остальные сошли с ума.
Однако есть категория населения, которая тронулась ещё во время первых демократических всходов - от нахлынувшего изобилия в магазинах, но таких совсем мало. Трое.

Пылыпивна скрежеча полозьями санок по ступенькам выползла из подъезда. На санках были макароны, хлеб, молоко, рзносолы в литровых банках со ржавыми крышками и какие-то тряпки.
Лёсандривна: О! А ты хто?
Пилыпивна: Юлька, сука, опять нажралась. Я вчера читала…
"Сука!" - подхватила Лёсандривна и эхо понеслось по двору.
- Бабушка, бабушка, да угомонитесь вы уже! - Высунулась из окна второго этажа Танюшка. - Тут же совбез рядом! Не дай бог подумают, что про них.
По взгляду Лёсандривны было понятно, что она хочет спать и спросить "А ты хто?", но почему-то не решилась и молча уткнулась в какую-то тряпочку, которую теребила в руках.
Пылыпивна: Юлька, сука, куда-то все деньги дела. Представляешь, Лёсандривна. Я вчера читала. У неё дочка выходит замуж, а у неё даже приданого никакого. И это мать?! Сука, а не мать!
Лёсандривна, не доставая носа из тряпочки, повернулась к Пылыпивни и долго смотрела ей на усы, а потом опустила взгляд ниже:
- А у тебя сукня [платье] нова? Мэни подобаеться [мне нравится]. Гарна [красивая].
Пылыпивна не знала что ответить - вроде как возвращаться к суке Юльке уже не то, рас уж разговор перевели на другую тему, а больше-то и говорить не о чем.
- Юлька шила? - на свою беду спросила Лёсандривна.
- Баушка, бабушка, ну что вы такое несёте! Она себе шить не будет, а тут нашей Пылыпивни что-то делать будет! - сова показалась Танюшка.
- А почем ты знаешь!?! Вот почем? Я после войны ой как шила! Когда Лёсандрович живой был он бывало пиджак откуда-то принесёт домой, а я его перелицую и всё…
- Что всё, что всё? - махнула Танюшка шумовкой и прыснула бульонной пеной на сирень. - Ты видела, какой у неё жакет с бусами на спине. Как бы она их сама туда пришивала.
Лёсандривна понимала, что тут без дополнительного вопроса "Хто ты?" не обойтись. И не обошлась. Танюшка ещё раз махнула "бабушка, бабушка угомонитесь" и исчезла.
Лёсандривна чувствовала себя хозяйкой положения. Он вынырнула из своей тряпочки и свободной рукой полезла в сани к Пылыпивни.
- И шо у тебя там [что у тебя там]? На базар собралась?
- Та якый базар, Лёсандривна [Ну какой базар, Александровна, что ты такое говоришь]! До министерства пойду. Юльку, суку, надо ж покормить. Она ж министр. А если з голоду перемрут они все, нам вобще жизни не будет.
- Та их там багато [их же там много]. Уси не перемруть [на наш век хватит].
- А якщо инфекция [а если зараза какая-нибудь]?
- А шо це таке [да нет такой заразы, чтоб на них всех]?
- Та ты шо, Лёсандрывна, совсем старая стала [да что ты такое говоришь, Александровна]. То колы уси болеють и заразно [они такие же люди, как и мы. У юльки ведь тоже денег совсем нет]…
- А до нас воно не дойде [тогда тем более - зачем нам правительство, которое себя само не может обеспечить]?
- Ни, до нас далеко [ничего-то ты не понимаешь].
- Тоди й ты туды не ходы [и тебя никто понимать не застовляет]. Нощи тоби та инсекция [ты не понимай, ты чувствуй]. А що ты там собрала [а уж без твоих банок они как-нибудь обойдутся]? О, так тут крышка гнутая. Потравились бы все. Танюшка… Танюшка…
- Бабушка, та угомонитесь вы! - высунулась из окна Танюшка.
- О! Так ты Танюшка, а я нэ впизнала [а я и не признла]. На тоби банку. То выкынуты треба, ато cкысне [возьми, чтоб Филипповну не нагружить - всё равно выбрасывать].
- Бабушка, угомонитесь. И как я её возьму.
- А ты ведро спусти, я положу.
Танюшка спустила ведро на веревки. Лёсанривна встала, положила в ведро банку, зачем-то ещё и батон из саней Пылыпивны и свою тряпочку и крикнула: "Майна-а-а-а-а!!!"
- Та угомонитесь вы! - плюнула Танюшка и потянула ведро. Пылыпивна спустила на плечи платок и со скрежетом потащила санки обратно, наверх, по ступенькам, ещё громе громыхая на каждой площадке.
Лёсандривна потрогала нос и села на лавку.

А в это время Юлька-сука на другом конце города в однокомнатной квартире пила свой дешевый чай и мечтала о том моменте когда откроется министерская столовая. До этого ей ещё нужно будет заскочить в какой-нибудь бутик и взять что-нибудь новенькое, а заодно вернуть ту блузочку, что она брала вчера, а сегодня полночи сушила феном, чтоб до утра та успела высохнуть.
Нелегко приходится блондинке в наше время. Особенно сильной и умной блондинке.