А был ли мальчик?

- Штирлиц, ведь это неправильно, когда человек замыкается в себе и молчит. Это же вредно, - спросила Натали, которую Виктор, в отместку за то, что она придумала ему Штирлица, а Никону – Бормана, звал Кэт.

- Почему вредно? - не понял Виктор. Молчать порой даже полезно. У древних, например, всегда существовало такое понятие как обет молчания.
- Вот давай и пообедаем, вставил один из молодых сотрудников свой пятак, но Штирлиц, уже привыкший к постоянным репликам, пропустил это между ушей.
Он впервые отступил от своего правила и решил поспорить с одной из сотрудниц фирмы по, казалось бы, совсем пустяковому вопросу и сейчас уже начинал жалеть об этом.

Вообще это было не в правилах Гирова спорить по пустякам, да еще с женщинами, а тут вот, как говорится, опустился до "мышей". На сторону зачинщицы спора из-за женской солидарности сразу встали трое девчат, сидящих в одной с ними комнате, и страсти накалились.

- Нет, Штирлиц, вы просто не поняли, пытались таким образом доказать ему, что он не прав, три сотрудницы компании, одновременно перекрикивая его и друг друга и не замечая, что тема спора уже давно сползла в сторону и не сулила ничего хорошего.
Что-то сегодня назревало с самого утра.

Руководство «Селты», дочерней компании РЭКа (Российского Энергетического Комплекса), начав очередную "перестройку", умышленно задерживало зарплату, полагая, что кто-то из сотрудников так или иначе будет уволен, а, значит, вместе с деньгами сразу получит расчет. Одновременно тем самым проверялся "на прочность и лояльность" и коллектив.

Опоздавший на полтора часа на работу Борман, был почему-то тоже чрезмерно взведен. Только зайдя и увидев, как Кэт пожирает свой утренний бутерброд он, показав на нее пальцем и бросив свою любимую фразу - "Мусор - хлеб наш" (последнее время компания вынуждена была заниматься всякой мелочевкой или, как он говаривал, «мусором»), плюхнулся на место и запустил свой ноутбук.

«Дочка» только переехала из офиса двадцать первого века, представлявшего из себя последнее достижение архитектурной мысли в области офисных помещений, на новые территории, и сотрудники еще никак не могли привыкнуть к тому, что в новом помещении ноутбуки постоянно глючили; принтер давал при распечатке огромную шириною в десять, а то и больше миллиметров черную полосу справа (вероятно барабан полетел); ксерокс то и дело ломался, приходилось бегать в соседнюю комнату; кулера хватало буквально на полдня, а вторую половину дня приходилось сидеть без воды; шрёдер то резал бумагу, то не резал, а чаще был просто переполнен до отказу, так как фрау Кирхен (так они окрестили с первых дней свою новую уборщицу) забывала его освобождать; а кондишина не было вовсе.
Из-за этого окна комнаты были постоянно открыты, в помещении всегда стоял невообразимый шум, так как сверху (а они были под самой крышей) предприимчивые бизнесмены-строители без утверждения плана работ на строительство достраивали еще один этаж.

Новая расшифровка РЭК, - сказал Борман, - Рэкет Энд Кидалова.
В офисе заржали.
- Только я вам ничего не говорил, - подстраховался Никон (он вообще любил все сообщать всем и по секрету).
- А ты давай отстаивай, отстаивай свою точку зрения, пока бабы тебя вообще не замочат, глядишь и зарплату не надо будет платить, бросил он Штирлицу и опять переключился на борьбу с ноутбуком.

- Штирлиц, Вы просто нас не поняли, - кричала громче всех Кэт. Я, например, имела в виду, что если человек пришел в компанию и молчит весь вечер, то тем самым он заставляет напрягаться всю компанию, не участвуя в разговоре.
- Участие в беседе не означает обязательную болтовню. В беседе, как минимум, присутствуют два человека, если это не дурдом, где, конечно, могут и сами с собой разговаривать.

- Один, как правило, говорит, другой слушает и наоборот. Слушающий может вообще не говорить это его право, но он тоже участник беседы, так как он является одной из сторон. А если это напрягает компанию, то это уже не его проблемы.
- Компанию РЭК по заготовке «рогов энд копыт», - голосом Горбачева пропел Никон, "добив" свой ноутбук и первым делом запустив по Аське всем приветствия: мол, я уже на рабочем месте, можно и беспокоить.

В ответ он моментально получил предложение посетить с утра для поднятия рабочего тонуса новый порносайт с лучшими девушками столицы.
- Нет, в этой стране без субботников нельзя работать, - теперь уже голосом Ельцина промычал опять Борман, но на порносайт не стал заходить, а полез проверять электронную почту, одновременно внимательно наблюдая, как девчата припечатывают Штирлица.

Особенно бушевала Кэт.
- Ах, Штирлиц, опять вы все передергиваете! Мы ведь говорим абсолютно о другом!
- Что значит о другом? У вас прозвучало, сударыня, что молчать - это очень вредно? Я всем доказал, что молчанием в древности даже лечили от недугов. Вы сказали, что человек, молчащий в компании, не участвует в общем шабаше и грузит только всех, а я вам доказал, что он участвует в беседе, даже не говоря ни слова, как слушающая сторона.

- Опять же вы говорите, что всех раздражает когда кто-то молчит? А я вам ответил, что кого-то может раздражать, что вы трещите как сломанный вентилятор.
- Ну, Вы вообще, Штирлиц, - обиженно поджала губки Кэт.
- Я образно, образно, неужели непонятно.
- Не надо уж так совсем-то образно, понимаешь, - опять Ельциным промычал Никон.
- Тебя еще здесь не хватало, - прошипел на него Штирлиц.
- Нервничает, нервничает, - громко показал на него пальцем Никон.
Девки засмеялись, видя, что Гиров действительно начинает заводиться. Они этого только и ждали.

- Вы сказали повышая голос и, не обращая никакого внимания на реакцию остальных, - продолжал Гиров, - что молчание - это комплекс, я доказал вам, что это не так и вообще, порой лучше промолчать, чем доказывать с пеной у рта свою правоту, здоровее будешь.

- Нет, не подерутся сегодня, - с досадой просопел Борман, видя, что девчата стали сдаваться под напором боевого полковника.
Двое других молодых сотрудников компании мужского пола, находившиеся тоже в этой комнате, дипломатично сохраняли нейтралитет, не желая попадать под острые язычки девчонок и поглядывая на часы, мол, пора идти обедать.
В это время в комнату зашел их же сотрудник из соседней комнаты и протянул Гирову сторублевую бумажку.

- Он победил, - прокомментировал возврат один из молодых.
- Ага, сразу троих сделал, - быстро посчитав девчат, опять вставил Никон.
Виктор подошел к кулеру.
- Так он выпьет у нас сегодня весь чай и съест все марципаны, - бросил свой очередной пятак Борман.
- Тебя отключить, Игорек, или ты сам уже скоро перегреешься и замрешь, - сыграл раздражительность Штирлиц. - Ты же знаешь, я могу и помочь.
- Ага, у тебя не заржавеет, - с опаской проговорил Никон. - Лучше бы помог зарплату нам выдать. Зачем Натали обидел? Ей сейчас нельзя обижаться, понимаешь, - выпятил он губу.
- Ну, точно ВВП, - вспомнил Гиров недавнего своего "друга" по дурдому.

- А у Кэт, похоже, месяца через три будет мальчик, - мелькнула крамольная мысль. Почему-то то, что именно мальчик, он не сомневался. Наверное, интуиция была тому виной как всегда.
- Появится на свет очередная заблудшая душа, такая же, как и мы все, которая так же будет ходить по этому замкнутому кругу, - подумал он. – Интересно, может быть это кто-то из моих знакомых.

Виктор давно уже заметил, что души его друзей и близких ему по духу лиц не пропадали в небытие, а появлялись через какое-то время где-то совсем рядом с ним, причем в абсолютно разных образах. Иногда смотря на посаженное молодое деревцо ему, вдруг, казалось, что из глубины древа на него сурово смотрит сам Петр I, как бы молчаливо говоря ему:

- Когда же ты, наконец, достигнешь просветления и поймешь, что все мы здесь с тобой рядом и никуда отсюда не уйдем до тех пор пока ты не выполнишь сполна все то, что тебе суждено сделать. А ты, как я посмотрю, совсем не торопишься и запросто транжиришь время. Запомни: ты здесь не один, и жировать тебе никто не позволит! Работай над собой! Только поборов себя, ты опрокинешь Зло! И только опрокинув Зло, ты сможешь порвать этот порочный круг! Тебе надо сделать совсем ничего: только один шаг! Так сделай же его и не пытайся уповать на свою незначительность! Ты - это частица меня! Я - это Россия! Россия- это часть планеты! Планета - часть Вселенной! Вселенная - это Макрокосм, Всемогущий космический разум, это все! Значит ты - это все! Совершенствуйся и двигайся вперед, а не пяться постоянно как рак назад!

- Помнишь, как я однажды сказал?
- У меня есть палка! А я вам всем ребята отец! Так что не обессудь и ты!
- Точно пацан будет, - опять подумал он.
А Никон опять что то хохмил, продолжая так же оттопыривать губу.
- Вылитый ВВП, - опять подумалось Штирлицу.

Виктор вспомнил, как в последний день пребывания в "Черной дыре" Вовочка решил ему устроить показательную порку, или как он сам говорил, публичное линчевание.
Он также прекрасно помнил, как в тот день он впервые за весь процесс лечения в «Черной дыре» вдруг услышал внутри себя знакомые голоса.
Сначала был голос ВГ, как всегда нахамивший первым делом ему, а затем САМа, который, глядя изнутри на злобную толпу, сказал:
- Не переживай, сейчас они перед тобой все ниц падут. Вот смотри.
- Да, ты подними правую руку вверх, как будто ты мечом на них замахиваешься.

Штирлиц с суровым выражением лица, приближаясь к больным, поднял медленно правую руку вверх.
В рядах психов пробежал легкий шумок. ВВП стоял первым, ровный как столб. Вдруг он медленно начал бледнеть, ни слова не говоря упал на колени и, припав к ботинкам Штирлица, завопил:
- Не вели казнить, вели слово молвить, Великий государь!
Все остальные психи также упали на колени и склонили головы, подвывая что-то невнятное.
- Мол, прости нас, батюшка.

- Бог простит, бог простит - плавно отрываясь от тянущихся к нему со всех сторон рук, пропел Штирлиц и проследовал к выходу.
- Прощай, честной люд! - Он на прощание обложил всех (нет не трехэтажным матом, хотя и хотелось!) широким крестом и неспешно вышел из покоев.
В этот раз его прорывало на смех.
- Мужики, если вы будете опять со мной, то я никогда из этих дурдомов не выберусь, - сказал он друзьям смеясь.

- А если бы мы не были с тобой, то тебе бы уже и выбираться больше никогда не пришлось, - вставил сухо ВГ. - Они вон тебя уже замочили.
- А почему же я живой? - не понял Штирлиц.
- А потому, что мы тебя сразу размочили, - одновременно сказали САМ и ВГ и, переглянувшись, захохотали.
- Вот, - сказал САМ, насмеявшись, теперь, когда мы будем появляться, у тебя всегда будет только веселое настроение, никакой депрессии.
- Это хорошо, - заметил Штирлиц. - А почему?
- Такая установка, - коротко ответил САМ.
- Нравишься ты кое-кому, - не вытерпев, вставил Внутренний голос.

- Как мужчина? - съехидничал Штирлиц, которому действительно становилось очень весело и легко.
- Угу, в дырочку вставил, - картаво засмеялся ВГ.
- Уж не тебе ли? - опять не выдержал Штирлиц.
- Мне пока нет, - серьезно ответил ВГ, - но если будешь себя хорошо вести, все может поменяться, - с намеком сказал он.
- Веселые ребята, - подумал Штирлиц.

- Веселые не мы, "веселые" у нас тут с собой, - захохотал САМ, которому было смешно, как это Гиров не может понять, что все его мысли доступны им точно так же, как и сказанные им слова.
- Ах, ну да, с вами же думать бесполезно: все равно что себе, что то вслух рассказывать, - тоже улыбнулся Штирлиц.

***
- Да,- только и сказал Начальник психоневрологического отделения военного госпиталя им. Бурденко, лично осмотрев поступившего из "Черной дыры" полковника в отставке.
- Пару месячишков придется отдохнуть.
- Месяц - максимум, - весело ответил Штирлиц.
- Золотые сны по-прежнему снятся?
- Никаких вообще.
- Голоса слышите.
- Тихо, как в танке!

- Ну, врешь же! - не выдержал начальник отделения. - Я же за двадцать пять лет работы, голубчик, уже без приборов по глазам все вижу!
- В общем так. Врать мне не надо, веди себя потише (перейдя на "ты" начал он загибать пальцы), здесь не "Черная дыра", но порядок мы поддерживать умеем тоже, - многозначительно сказал он.
- Какие вопросы, - игриво ответил Гиров. – Вы, кстати, кто по званию? Извините, из-за халата не могу понять, - спросил он уходящего доктора.
В ответ услышал: - Штандартенфюрер.
- Ага, значит тоже полковник, - догадался Штирлиц.

#http://www.proza.ru/2017/04/30/124