С другой стороны

«Пять с половиной».
Маленькая повесть о маленьких человеках.


4. С другой стороны

Вообще-то, меня не пускают гулять со двора. А мне, вообще-то, и не хочется. Потому что все ребята играют во дворе, а на улице никого нет. Только как-то раз во дворе тоже никого не было, целый месяц, потому что Олега отправили к бабушке в деревню. А Валерку отправили в санаторий. Остались только две очень маленькие девчонки и старые бабушки на скамейке. С ними не очень-то поиграешь.

Сначала я долго-долго качался на качелях. Когда ещё все не разъехались, надо было долго-долго ждать, чтобы покачаться. Потому что на качели была очередь. А теперь совсем-совсем никого не было. Но качаться почему-то было не так интересно. Даже стало тошнить, и голова закружилась. Тогда я с качелей слез и стал думать, что бы такое придумать. И придумал сходить за дом.

Вообще-то, мне не разрешают одному ходить за дом, потому что там стройка. Только как же туда не ходить, если там наше секретное место. И я хожу в секретное место, а не на стройку. И даже маме говорю, что хожу в секретное место. Только не говорю, что оно на стройке. Вот пришёл я туда, и сел. И подумал, что хорошо было тут сидеть с Олегом и Валеркой. Потому что мы рассказывали всякие истории и придумывали всякое. Вот, например, как бы здорово было, если бы зимой вместо снега шло мороженое. Или чтобы мама разрешила взять щенка, который живёт на помойке. Он не очень породистый, зато очень хороший. Но оказалось, что придумывать всякое одному тоже неинтересно. Совсем как одному качаться на качелях или есть мороженое. Вроде бы, вкусно, только вместе почему-то веселее.

Тогда я придумал сходить и попить газировки. Вдруг одному пить газировку вкуснее, чем есть мороженое. И я пошёл, потому что до магазина мне уже можно ходить. И я дошёл до магазина и попил газировки из автомата. Сначала я выпил стакан с сиропом. Только я не понял, скучно мне или нет, потому что пить очень хотелось. Я хотел выпить ещё один стакан, чтобы проверить. Только у меня больше не было троячка. А была однёшка. На однёшку сироп в газировку не наливают. А без сиропа пить, конечно, скучно. Это и проверять не надо.

Тогда я придумал пойти и найти ещё две однёшки. А вдруг их кто-то уронил. А я найду и проверю про газировку. Скучно её пить одному, или нет. И я пошёл. Вообще-то, это было немножко дальше магазина. Но я подумал, что если я всё время буду видеть магазин, то получится, что я буду как бы недалеко. И я шёл по дорожке и смотрел под ноги. Только дворничиха утром всё подмела, и ничего не находилось. Тогда я подумал, что ничего не найду, и пойду проверю про газировку хотя бы без сиропа. Но тут я посмотрел вперёд, и увидел дырку. То есть, забор, и в заборе дырку. И я подумал, что дворничиха, наверное, в дырке не подметала, потому что она туда не пролезет. А я пролезу. И я пролез.

В дырке очень странно пахло, потому что там стояла тележка. А в тележку кто-то накакал по самые края. А ещё там была большая куча травы, выше головы. А возле травы стоял самый настоящий ослик и ел эту траву. Я никогда не видел настоящего ослика. Поэтому я долго-долго смотрел, как он ест. А потом ослик вдруг стал очень задумчивый. И тогда я понял, кто накакал целую тележку. А ослик перестал быть задумчивый и опять начал есть. Я подумал, кто же за ним убирает. А тут как раз из домика вышли две большие девчонки. Они взяли лопату и убрали в тележку всё, что накакал ослик. А потом они увидели меня и спросили, а как я сюда попал. Девчонки странные. Неужели непонятно, что я пришёл? Я так и сказал. Тогда они спросили, а как зовут мою маму. Я сказал, что Наташа. А девчонки сказали, что так вот я какой, и что они думали, будто я ещё совсем маленький. Я сказал, что вовсе я не маленький, и что мне скоро шесть лет. Тогда они почему-то захихикали. Я подумал, что они совсем глупые, и хотел уйти. Только они сказали, что прокатят меня на ослике. И я подумал и не ушёл. Лучше потерпеть и покататься, чем сказать, что они дурочки, и уйти.

Тогда девчонки взяли другую тележку. В тележке была всякая капуста и морковка. Они взяли у ослика травы и тоже положили в тележку. А потом прицепили тележку к ослику. А меня посадили сверху, ему на спину. И мы поехали. Мы проехали мимо каких-то маленьких домиков, и заехали в зелёные ворота. И тогда я понял, куда мы приехали. Мы приехали в зоопарк. Только мы с мамой заходили совсем с другой стороны. С другой стороны были большие буквы, и картинки со зверями. Мы тогда купили два билета в кассе, и ещё воздушный шарик. А больше я плохо помню, потому что это было давно, в прошлом году, когда я был ещё маленький.

Девчонки опять захихикали и сказали, что им надо идти направо и кормить каких-то изюбров. А мне нужно идти прямо. Они спросили, смогу ли я найти маму. А я сказал, что, конечно, смогу. Вот глупые девчонки. Ведь магазин совсем недалеко, а от магазина я дорогу знаю. И я пошёл прямо. И увидел мишек. Один мишка был глупый, совсем как девчонки. Только он не хихикал, а всё время лизал клетку. Та железка, которую он лизал, стала гораздо тоньше, чем другие. Я подумал, может, она вкусная, раз ему так нравится. И тоже попробовал лизнуть железку на перилах. Она была на вкус железная и совсем невкусная. И я подумал, что у мишки, наверное, клетка особая. А то зачем бы он лизал такую гадость. А другой мишка всё время мотал головой. Всё стоял и мотал. Мне стало интересно, а зачем он мотает. И я тоже помотал. Только у меня скоро голова закружилась, и я чуть не упал. А мишка всё мотал и мотал головой. Я хотел спросить кого-нибудь, почему он так делает, только никого не было, потому что зоопарк ещё не открылся. И я пошёл дальше.

А дальше был волк. Я сразу его узнал. Только он никого не собирался есть, как в книжке, а бегал взад-вперёд по клетке. Я долго-долго на него смотрел. Наверное, целых пять минут. А он всё бегал и бегал. И я опять захотел спросить кого-нибудь, зачем он так бегает. Только вокруг опять никого не было. И я пошёл дальше один. И увидел зебру. Я тоже сразу её узнал. Она вся полосатая, как матрас. Или матрос. Только зебра не мотала головой, как мишка, и не лизала клетку, и не бегала туда-сюда, как волк. Она ходила по кругу, как игрушечный паровоз по рельсам. Я посмотрел по сторонам, и опять не увидел, у кого спросить, зачем она так ходит. Зато я увидел пустую клетку. По правде, она была не совсем пустая, потому что там были воробьи. Но это не считается, потому что воробьи могли убежать или улететь, если бы захотели. Потому что дверь у клетки была открытая. И я подумал, что если зайти в клетку, и поиграть, будто я мишка, или волк, или зебра, станет понятно, зачем они так делают. И я зашёл в клетку.

Воробьи не захотели со мной сидеть, и улетели. А я начал играть, как будто я мишка, и немножко помотал головой. Только всё равно ничего не понял, и голова опять закружилась. Тогда я поиграл, как волк, и побегал туда-сюда. Потом я походил по кругу, как зебра. И всё равно не понял, зачем они так делают. Тогда я подумал, что это потому, что дверь у клетки осталась открытая. А если я её закрою, то, наверное, сразу пойму. И я её закрыл. Только я хотел её чуть-чуть закрыть, а дверь почему-то щёлкнула и закрылась совсем. Я начал её дёргать, но всё равно не мог открыть. Тогда я начал ходить вокруг и смотреть, где можно вылезти. И обошёл всю клетку несколько раз. И вдруг я понял, что делаю, как зебра. Оказывается, она очень хочет выйти, только не может найти, где.

Скоро мне стало скучно, потому что никто не приходил, чтобы меня выпустить. Я даже устал сидеть на одном месте. И ещё я подумал, что волку, наверное, тоже скучно сидеть целый день. И я стал ходить взад-вперёд. Это было тоже скучно, только сидеть на месте ещё скучнее. И я ходил, наверное, целый час. Только никто всё не шёл и не шёл. Тогда я подумал, что вдруг никто не придёт меня выпустить, и я останусь тут навсегда. А ведь мне на следующий год надо будет идти в школу. А как же я пойду, если я в клетке. И я решил попробовать перелизать клетку, как мишка. И стал лизать. Только клетка была очень невкусная, и скоро у меня заболел язык. А железка не стала тонкая, и осталась такая же. И я подумал, что мне, наверное, надо лизать её до старости, чтобы перелизать пополам. И тогда мне стало совсем скучно, и захотелось плакать. Потому что я вдруг подумал, как мама меня ищет, а я тут в клетке сижу. И вдруг я опять подумал. Обычно я много думаю про всякое. Только сегодня я думал больше всего. Потому что не каждый день сидишь в клетке. А в клетке думается по-особенному. Вот я и подумал снова. Про то, что этих зверей тоже где-то мамы ищут, а они сидят здесь, в клетках, и не могут выйти. А звериные мамы очень беспокоятся. Мамы, они ужас какие беспокойные. И тут пришли люди, потому что зоопарк открылся.

Вообще-то, это были мальчишки. Я думал, что они откроют клетку и выпустят меня. Только они не стали меня выпускать, а стали смеяться и корчить рожи. И стали кричать, чтобы все смотрели, как я сижу в клетке. А я ничего не мог с собой поделать, и снова подумал. Что зверям, наверное, очень обидно, когда над ними так смеются. И ещё, что звери гораздо добрее, чем люди. Потому что звери не садят людей в клетку, где очень скучно и нельзя погулять. И потому, что звери не смеялись, когда увидели меня в клетке, а мальчишки смеялись.

И тут я увидел ослика с тележкой. А рядом шли девчонки, которые всё время хихикали. Только теперь они почему-то не хихикали, зато открыли клетку и строго спросили, а зачем я туда залез. А я сказал, что хотел узнать, что думают звери, когда сидят в клетке. И почему мишка лижет железку, а зебра всё время ходит по кругу. А девчонки опять не захихикали, а серьёзно спросили, узнал я, или нет. Тогда я подумал, что они не такие глупые, как я подумал сразу. И сказал, что узнал. Потому что в клетке очень плохо, а дома ждёт мама. Тогда девчонки опять посадили меня на ослика и повезли.

Они, правда, всё равно захихикали, когда я сказал, что моя мама Наташа совсем другая мама Наташа и не работает в зоопарке. Только её зовут, как ту маму Наташу. Зато они довезли меня до самого дома. А я ехал и всё думал. Потому что, если не думать, то вырастешь глупым, как те мальчишки, которые дразнились, пока я сидел в клетке. Только жалко, что я забыл спросить, почему мишка мотает головой. Но завтра я про это обязательно подумаю.