Синие как море глаза

Я открыл глаза, и в первые минуты абсолютно не мог понять, где же нахожусь. Перед моим взором предстала большая стена розового цвета со всевозможными фотографиями абсолютно разного размера. И первое, что меня удивило – это необычность объектов, выбранных для всех этих фото. На меня взирали десятки разных, непохожих друг на друга глаз.

Оторвав взгляд от розовой стены, я все же перевел его на постель, в которой лежал. Я увидел рядом с собой девушку, которая мирно посапывала и издавала свистящие звуки.

Девушка выглядела симпатичной. Я пытался вспомнить, при каких обстоятельствах я мог попасть в ее постель.
Опять я нажрался как последняя свинья. И опять какая-то девка. Когда-нибудь я изменюсь? Блин, лишь бы ничего от нее не «подхватить». Какой черт понес меня в эту забегаловку? И почему я вечно напиваюсь так, что ничего не помню. Все, надо завязывать с этими пьянками и похождениями. Я поймал себя на мысли, что слышал подобное от себя уже не раз.

Я был студентом. Учился в универе на дневном. Вечером подрабатывал в пиццерии. А после работы частенько оттягивался со своими друзьями в одной местной забегаловке, где собирались такие же студенты.

Меня любили девушки. Да, бесспорно любили. Не сказать, что я был красавцем, но я точно знал – девчонки таких парней любят. Мне не составляло никакого труда затащить любую из них в постель. Два-три коктейля, мурлыканье о том, какая она обаятельная и со своей «изюминкой», и, так или иначе, она приглашала меня к себе.

Часто, как и сегодня, я вообще на утро не врубался, где я и что я. Хорошо хоть, что голова, как правило, не болела.
Блин, что за глаза такие? И почему их так много? Причем, глядя на эти глаза, можно было догадаться, что они принадлежат не только мужчинам, но и женщинам. Хотя мужских было, однозначно, больше.

Ладно, пойду умоюсь и надо по быстрому сматываться, пока эта чокнутая не проснулась. А голова, как ни странно побаливает. Вода, вода… Фу, однозначно, уже лучше.
- Эй, ты здесь? – раздался голос из комнаты.
Блин, уже проснулась. Теперь самое поганое. Надо сказать, типа: « привет, как спала? Мне, бла, бла, бла… приятно было бла, бла, бла… Ты уж извини, но я тороплюсь, у меня дела там всякие…» Ладно, пошел на «расстрел».
- Привет.
- Привет.
Хм, на самом деле симпатичная. И улыбается как-то странно.
Я только сейчас заметил, что и постель, в которой она лежала, была тоже розовой. Совсем бабы помешались на этом розовом! Шляпки там всякие, сумочки. А эта больная и квартиру всю разукрасила. Наверное, у нас, мужиков, на самом деле, все по-другому. Ну, кто бы из пацанов догадался спать на розовой простынке?
- Как спала?
- Спасибо, хорошо.
Я только сейчас начал припоминать некоторые детали ночного общения.
- Я… это… ну, знаешь, у меня дела…
- Извини, я не запомнила, как тебя зовут – спросила она.
Ничего себе, она не запомнила, как меня зовут. Похоже, вчера она была в том же состоянии, что и я. Странно, обычно все девушки помнили мое имя.
- Миша. А тебя?
- Меня – Настя. Приятно познакомиться. Миш, хочешь кофе?
- Извини, я действительно тороплюсь.
- Да ладно, попьем кофе, потом вместе пойдем. У меня тоже дела.

Странно, но я на самом деле захотел выпить с нею кофе. Она не была похожа ни на одну из «тех» девчонок. В ее глазах читалось, что она абсолютно не хотела продолжения. И меня даже немного задело, что она смотрит без обожания. Ей, похоже, также параллельно, как и мне.
- О`кей, пойдем – сказал я.
- Слушай, я загляну в ванну, а ты пока наливай. Я пью со сливками и сахаром.
Ничего себе, она – в ванну, а я – наливай. Ну и экземплярчик.

Наливая кофе, я все думал про эти странные глаза. Наверное, она фотограф. И, скорее всего, с «прибабахом». Она, кажется, постарше меня. Ей, лет двадцать пять, наверное. Я не мог понять, чем же именно притягивало ее лицо. Наверное, необычностью. Черные волосы, примерно до середины шеи, прямая челка, выразительные глаза и очень красивая улыбка. Да, именно улыбка. Очень необычная.
Странно, почему она отнеслась ко мне, как само собой разумеющемуся? Обычно, это не свойственно девушкам. Неужели, у нее нет никаких эмоций касательно меня?

- Какой шикарный аромат – прервала она мои размышления – мой любимый «Якобс». Ты любишь «Якобс»?
- Не знаю. Я чаще пью вареный. Я в пиццерии работаю. Там и пью. А дома некогда, редко дома бываю. Все чаще – где-то.
- Пиццерия? Что-то припоминаю. Ты мне вчера, наверное, говорил. Если честно, я мало что помню из вчерашнего. Скверно получилось – напилась, как последняя… Я хоть нормально себя вела?
Она отхлебнула немного кофе, закрыла глаза и сказала: «Кайф!»
- Ты? Да, наверное, нормально. Я тоже не очень хорошо помню. Единственное, ты учила меня танцевать «мамбу». Я, правда, так ничего и не запомнил.
- «Мамбу»? Ну, я и «нахрюкалась». Я же ее не умею танцевать.
- Не умеешь? Да ты же пол бара подняла на ноги для коллективного танца «мамбы».
Сейчас я точно вспомнил, что она была в обтягивающих джинсах на низкой талии и в коротком топе. Я вспомнил, что мое внимание привлек ее пирсинг. И улыбка. Она странно улыбалась, в ее глазах была усмешка. Она выглядела самоуверенной и знающей себе цену. Еще она была с подругой. Когда мы с друзьями вошли в бар и увидели двух девушек, те были уже «нарядненькие».
Странно, она без макияжа выглядит очень интересной. Не то, что некоторые – обычно утром даже пугаешься.
- И что было дальше? Все танцевали «мамбу»? – спросила Настя.
- Ну да, все кто был в таком же состоянии как мы, пытался изобразить подобие латино.
- Ха, ха, ха, обалдеть! – Настя взяла из пачки «Муратти супер лайт» и закурила. – Дурацкая привычка. Все не могу бросить. Будешь?
- Давай. Слушай, у тебя в спальне столько глаз. Это что, вообще?
- Что? – Это глаза людей, которых я знаю, и которые, так или иначе, встречались на моем пути. На мой взгляд, глаза – это самое выразительное, что есть в человеке. В глазах можно прочитать все. Вести себя можно как угодно, выражение лица можно менять – можно «надевать маску», понимаешь? Но в глазах все видно, в них ничего невозможно изменить или скрыть. Они не поддаются всему телу и поведению в целом. Поэтому, я их и фотографирую. Это мое хобби – собирать глаза людей.
- Собирать глаза людей – повторил я, - интересно. Значит ты – знаток глаз? А что же, например, в моих глазах можно прочитать?
- В твоих? Что ты – обольститель и сердцеед. Причем непостоянный. Ха, ха, ха. Шутка. На самом деле, у тебя очень «глубокие» глаза. Я это заметила еще вчера. Правда, все остальное смутно помню. Увидев тебя, я подумала – столько глаз в жизни видела, но таких – никогда. Ясные и глубокие. Я думаю, твое поведение не является отражением твоей сущности. Я думаю, ты намного интереснее внутри, чем снаружи. Что-то я слишком много комплиментов тебе делаю. Того гляди, зазнаешься, нос задерешь.

И она опять рассмеялась. Звонко и как-то по детски искренне. Странно, она видит меня впервые, а что-то пытается рассмотреть во мне. Причем говорит странные вещи с очень серьезным видом. Неужели моя личность настолько ей интересна? Или она просто такой человек? Ведь девушки на самом деле – как инопланетяне. Абсолютно неизведанный вид. Не знаешь, что от них ждать в следующую минуту.
И какого черта я должен перед ней оголять всю душу? Психолог хренов.

Глаза… глаза.… Какие синие глаза! Синие-синие. И бездонные. Хочется упасть в них, как в море.
Я услышал шум прибоя. И крики чаек. И скалы, о которые с плеском разбивались волны. Я почувствовал запах моря. Оно несло меня в свои глубины. Волна за волною, накатывались и разбивались, унося мои мечты далеко-далеко. Я понимал, то, о чем я думал и чего так страстно желал – разбилось вдребезги и никогда не сможет стать реальностью. И только воспоминания – остатки былой грусти, как белая пена на берегу, одиноко ютятся в моем сердце. Какие синие глаза у нее!

- О чем думаешь? – прервала Настя.
- О море.
- О море несбывшихся надежд или о море любви?
- Просто о море.
- Любишь плавать?
- Любил.
- Почему любил? Сейчас что – не любишь?
- Нет, просто давно на море не был.

Я ей соврал. В последний раз я был там два года назад. С ней. Ее звали Маша. Я до сих пор вижу ее светлые кудрявые волосы. Она как русалка в этой синей воде. Хохочет звонко-звонко, когда я подхватываю ее в воде и начинаю кружить. Тогда мир для меня существовал только на одном кусочке земли, в одном измерении и с одним человеком. Я ее любил. Любил так, как любят только в кино и книгах. Любил всем сердцем и всей сущностью. Желал ее, как только может желать двадцатилетний юноша, и готов был перевернуть весь мир с ног на голову, если она этого захочет.

- А я очень люблю море. И плавать. Особенно обнаженной, когда знаешь, что никто тебя не видит – мурлыкала Настя.
Она еще что-то рассказывала о море, о диких пляжах, а я смотрел на нее и удивлялся – почему ее глаза так меня притягивают? Нет, ее глаза не были похожи на Машины. У Маши глаза были голубые, в них отражалось небо. Я всегда видел небо, когда смотрел в них. Они были чистые, как и сама она. Девочка с волосами русалки и телом ребенка. Для меня Маша была олицетворением чистоты, целомудренности и женственности. Я знал, что никого и никогда не смогу так полюбить, как любил ее. Но русалка ушла в море и больше никогда не вернется.

- Почему ты не пьешь кофе? – спросила Настя – он уже остыл.
- Да так, немного задумался. Я отхлебнул кофе и поморщился. Он был горьким. – Так ты работаешь фотографом?
- Нет, это не основная моя работа. Так, увлечение. Снимаю для себя, друзей. Иногда попадается работенка в каких-то студиях. Просто очень нравится этим заниматься.
- А как пришла идея снимать глаза?
- Да так, давно началось, было несколько снимков, а потом закрутилось. Иногда, бывает, иду по улице, бац… какие глаза! Когда есть с собой фотик, не могу удержаться от соблазна.
- Мои тоже сфотографируешь?
- Если позволишь.
- И повесишь на стену в общую коллекцию?
- Конечно.
- А на этой стене глаза всех твоих мужчин?
Настя посмотрела на меня и ничего не сказала.
- Извини, я не хотел обидеть. Просто сболтнул лишнее.
- Да ничего. Какие еще могут быть мысли у человека, с которым я переспала в первый же вечер знакомства? Ты знаешь, я коллекционирую не глаза всех мужчин, с которыми у меня что-то было, а глаза тех людей, которые, на мой взгляд, отражают что-то, цепляют меня. А секс здесь абсолютно не при чем.
- Ты интересная девушка – Я сам не верил, что говорил это. Говорил это искренне. Что-то в ней было. – Я считаю, то, что ты хочешь видеть в людях – это отражение тебя самой. Ты очень интересный человек. И, наверное, поэтому и сама интересна людям.
- Спасибо за такие слова. Мне очень приятно. Мы ведь с тобою абсолютно незнакомые люди. В нормальном состоянии общаемся чуть больше часа. Но мне интересно. Закурим еще?
- Давай. Ты много куришь.
- Знаю. Но ничего не могу поделать.

Настя курила и смотрела куда-то вдаль. Казалось, она думает о чем-то, но в ее глазах ничего не отражалось, кроме глубокой синевы.

Я тоже задумался. Я не понимал, отчего мне так спокойно и хорошо сидеть здесь с почти незнакомым человеком. Но мне было невероятно комфортно пить горький кофе на этой кухне, и сидеть напротив этой загадочной девушки. Что-то абсолютно необычное было во всем этом. Все мои ощущения были новы для меня. Я подумал, что мне хотелось бы просидеть здесь вот так намного дольше.

Настя прервала мои размышления:
- Так чем планируешь заняться сегодня?
- В пиццерию надо. У меня сегодня смена с двух. Кстати, сколько сейчас времени?
- Уже почти час. Ну что, будем собираться?
- Угу. Можно только еще чашку кофе? Что-то до конца проснуться не могу.
- Конечно. Ты давай тут командуй, а я пока себя в порядок приведу.

Настя встала и пошла в спальню. Я только сейчас заметил, что она была в одной футболке, которая чуть прикрывала ее попу. Настя была не очень высокой, наверное, среднего роста для девушки. Но фигура у нее была классная. Ее можно было назвать миниатюрной – небольшая грудь, тонкая талия.
Я опять вспомнил Машу. Мои мысли унеслись на несколько лет назад, в одну из аудиторий универа, куда я только что поступил. Я помню, как в тот день опаздывал на занятия и сильно переживал по этому поводу. Еще бы, это был мой первый учебный день. Я спешил на социологию, как сейчас помню. Долго не мог найти нужного мне кабинета. Я просто влетел в аудиторию, извинился и начал искать глазами свободное место. И я его увидел. Пустующее место. А рядом сидела она – Маша. Я подумал, что увидел ангела. У нее были роскошные светлые волосы, струящиеся волнами. И конечно, ее глаза. Голубые и ясные.

Поначалу я долго присматривался к ней. Ее не напрягало, что я всегда сажусь рядом с ней. Во всяком случае, она ничего не говорила. Попытавшись завести знакомство в тот первый день на социологии, я выпалил:
- Девушка, Вас, наверное, зовут Bianca?
- Нет – протянула она – а почему Вы так решили?
Я знал, что спрашивать имя – это банально. Я всегда для начала удивлял. И она удивилась.
- Просто «Bianca» в переводе с итальянского – белый. А для девушки с такими роскошными волосами – это самое подходящее имя.
Она улыбнулась. Очень смущенно. Даже по детски.
- Вообще-то меня зовут Маша. Но если хочешь, можешь звать меня Бьянкой. Мне нравится.
- О`кей. А меня – Миша, можно Миха.
- Очень приятно, Миш. А сейчас, извини, не хочу пропустить лекцию.

И она очень внимательно уставилась на какого-то старикашку, видимо профессора. Он нудно рассказывал о науке социологии, о связи с другими науками и ее значимости.

Мне нравилось наблюдать за нею. Она всегда была очень серьезной на занятиях. Старательно конспектировала лекции, активно участвовала в обсуждениях.

А я смотрел на нее. На ее задумчивый взгляд, уходящий вдаль, на тугой завиток, который выбивался из других и всегда одиноко топорщился у правой щеки.
Я любил в ней все: ее задумчивую улыбку, звонкий голос и грустный взгляд. Ее глаза всегда были грустными. И даже, когда она смеялась, глаза как будто выбивались из ее лица. Я иногда думаю, что, возможно, она чувствовала, что это должно произойти. То, что случилось тогда, два года назад, на море. И, может быть, поэтому ее глаза всегда грустили. Я и сейчас их вижу.

Мои размышления прервала Настя.
- Эй, романтик, я готова.
Я взглянул. Она успела за короткое время одеться, накраситься и даже сделать прическу. Она круто сменила имидж – из худенькой девочки в футболке она превратилась в деловую женщину. Строгие темные брюки, светлая рубашка, подчеркивающая тонкую талию и красивую грудь, туфли на высоком каблуке, волосы, собранные кверху, и, наконец, очки в дорогой оправе.
- Просто бизнес-леди – выпалил я.
- Да, пришлось принять деловой вид. Хочу заглянуть в одну известную студию, показать свои снимки. Надеюсь, понравятся.
- Знаешь, а тебе проще пригласить их сюда. Они как увидят твою стену с глазами, сразу подпишут контракт.
- Да? Ты так считаешь? Но не забывай, тут одной пары точно не хватает.
- А-а, ты о моих? Ну, тогда, у меня деловое предложение. Заходи сегодня вечером ко мне, угощу тебя пиццей. А потом, после работы куда-нибудь двинемся. Хорошо?
- Ну ладно, хорошо, я зайду. А теперь пойдем?

Мы вышли из подъезда. Только теперь я понял, где нахожусь. Шумный проспект, куча машин, издающих сигналы. Почти центр города.

Настя попрощалась, улыбнулась своей загадочной улыбкой и побежала ловить машину. А я побрел к работе. Надо было пройти пару остановок. Время у меня было, да и погода стояла прекрасная. Какая теплая весна. Сейчас только середина апреля, а на улице так тепло. Я шел и думал о Насте. Впервые за два года, что я был без Маши, она первая девушка, к которой я испытал какие-то положительные эмоции.
В ней действительно было что-то необычное. Та «изюминка», о которой я говорю всем девчонкам подряд. Но только в ней она на самом деле есть.

Я шел и думал, что впервые за долгое время меня ничего не беспокоит. У меня диплом «на носу», вечная суета на работе, недовольство предков по поводу моего образа жизни. Но ничто это не могло нарушить то состояние, в котором я прибывал. Я шел и радовался жизни. А она дарила мне тепло своего солнца.

Рабочий день пролетел, как всегда в выходные, быстро. Много клиентов, суета. Такое чувство, что весь город в миг оголодал.

Мне всегда приятно наблюдать за влюбленными парочками. Они любят занимать самые укромные места. Они, порой, сидят часами, не отрывая друг от друга взглядов. Когда я смотрел на такие парочки, то часто вспоминал Машу. Мы тоже любили где-нибудь сесть вдвоем. И тогда весь мир вокруг переставал существовать. Оставались только мы двое и наши чувства.

Пиццерия работает до десяти. Было уже девять, а Насти все не было. Я поймал себя на мысли, что думаю о ней. И ужасней всего мне показалось то, что она может не прийти.

Но вот на входе зазвонил колокольчик, и вошла она. На ней была короткая джинсовая юбка, розовая кофточка, а поверх джинсовка. Образ дополняли короткие сапожки на высоченных каблуках.

Митяй, мой друг аж присвистнул:
- Нифига, Миха, смотри это, похоже, та девчонка, с которой ты вчера оттягивался. Ну, все, ты попал, она тебя вычислила.

Хоть Митяй и был моим лучшим другом, но про свое отношение к Насте я не хотел говорить. Я, наверное, пока не был уверен в своих чувствах и желаниях. Да и вообще считал, что всему свое время.

- Спокойно, Митяй – сказал я – это запланировано.
Митяй только удивленно посмотрел на меня и ничего не сказал.
- Привет, Насть, хорошо выглядишь – я вышел из-за барной стойки и подошел к ней, – Пойдем, сядем.
- Привет, пойдем. Как ты себя чувствуешь после длинного рабочего дня?
- Хорошо – отозвался я – мне не привыкать. Как сходила в студию?
- Вроде неплохо. Фотографии мои понравились. Сказали, что как раз скоро намечается небольшой проект. Предложили поучаствовать. Так что предлагаю отметить это дело. Я угощаю.
- Нет, так дело не пойдет. Сегодня я приглашал, поэтому я и угощаю. Настя взяла меню и выбрала пиццу «Маргарита» и стакан молочного коктейля.

Странно, подумал я, все девушки любят молочный коктейль. Я ограничился небольшим куском черничного пирога и стаканом колы. Есть мне особо не хотелось, да и еда в пиццерии за два года работы порядком надоела.

Мне нравилось, как ела Настя. Так едят только девушки. Аккуратно, отрезая маленькие кусочки, она отправляла их в рот и очень медленно пережевывала. Странно, но мне кажется, что ни одному парню не придет в голову есть вот так. Мы вообще редко задумываемся о том, как выглядим в момент поглощения пищи. Я думаю, что, и она навряд ли задумывалась, просто это все выходило очень естественно.

 Она посмотрела на меня и спросила:
- Чему ты улыбаешься?
- Я смотрел, как ты ешь.
- И что, я как-то весело ем?
- Да нет, просто умиляюсь. Вкусная пицца?
- Да, хорошая. Ну вот, я уже наелась. Какие дальнейшие планы?
- Может, немного прогуляемся, а потом двинемся в клуб?
- Хорошо, а куда пойдем?
- Давай на Арбат.

Я оделся, и мы вышли на улицу. Дул теплый ветерок.
Мы шли и молчали. Я думал о ней. О том, как хорошо просто идти рядом и молчать. Меня это абсолютно не напрягало. Хотя в любой другой ситуации я бы чувствовал себя неуверенно. Обычно, когда люди молчат – им просто не о чем поговорить друг с другом. А тут было как-то по-другому – все очень просто и понятно.

Мои размышления прервала Настя:
- Миш, посмотри на небо. Какое оно высокое и как на нем много звезд!

И действительно, то ли я никогда не обращал внимания, то ли сегодня небо было каким-то необычно красивым. Такое чувство, что оно было нереально высоким и огромным. И на нем было столько звезд! Мне казалось, что их тысячи, миллионы. Одни были яркие, другие не очень. Но все они манили и притягивали, как маленькие магнитики.

- Насть, а ты когда-нибудь читала Ричарда Баха?
- Нет, а что он пишет?
- У него очень необычные произведения. Но дело не в этом. В одной своей книге о фантастической планете сурков он описывает, как учительница-сурок повела своих учеников смотреть на звездное небо. Она сказала, что у каждого на небе есть своя звезда. И что любой из них сам узнает свою звезду. Для него она светит ярче всех остальных. И ты знаешь, я в это верю. Я вот сейчас смотрю на небо и вижу ее. Ты мне веришь?

Настя остановилась и очень внимательно посмотрела на меня:
- Верю. Ты меня поразил. И никогда не читала Ричарда Баха, но я всегда об этом думала. Я знаю свою звезду и всегда ее вижу на небе.

И Настя показала мне ее. Действительно, звезда была очень красивой. Не знаю, в каком созвездии она находилась, но эта звезда напоминала мне ее – Настю, с ее задумчивым взглядом. Настя, как и эта звезда, была достаточно яркой и такой же притягательной.

И вдруг в моей голове что-то замкнуло:
- Настя, а давай не пойдем ни в какой клуб. Давай просто погуляем. Я хочу показать тебе свое любимое место, куда я часто хожу один, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
- Давай – ответила Настя – мне тоже не хочется сегодня клубиться. Такой тихий и теплый вечер. Наверное, наедине с природой нам действительно будет лучше.

Я взял ее за руку, и мы побрели. Шли по мостовой, болтали обо всем на свете. Она рассказала, что два года назад закончила универ, заочку. Но по специальности так и не работала. Она говорила, что ее призвание – быть фотографом. И рассказа о своем отце. Это он привил ей любовь к фотографии, многому ее научил. Научил видеть в обычном снимке необычные вещи.

Настя была действительно творческим человеком. Она даже разговаривала как-то странно. Необычно для обычных людей. Мне казалось, что она в очень многих вещах пытается разобраться, но пока для нее это непросто. Мне понравился ее гибкий ум – она не говорила о тех привычных вещах, о которых без умолку трещат все девчонки на первых свиданиях. Она поднимала философские темы. Она как будто «оголяла» передо мною душу. Она говорила так, как будто мы были знакомы с ней целую вечность.

А я все слушал. Слушал и думал, что все так странно получилось. Всего лишь сутки назад, не успев с нею познакомиться, я очутился в ее постели. Нас свела с нею обычная страсть, не имеющая ничего общего с той душевность и близостью, которая соединяет нас сейчас.

Мы шли и шли, и я совсем не заметил, как мы пришли к воде. Мой любимый карьер. Как часто я бывал у него после смерти Маши. Я приходил к нему обычно по вечерам, в такое же, как сейчас время и подолгу сидел у воды. Вода меня успокаивала. В карьере вода стоит, не перемещаясь ни в каком направлении. У моря мне всегда было неспокойно, и не только потому, что оно унесло за собой мою любовь, но и потому что оно никогда не бывает тихим. А вода в карьере – как мои чувства, моя любовь. В карьере не видно глубины, он бездонный и все мои чувства похоронены в нем.
Они однажды оборвались и ушли также глубоко и безвозвратно. Я пытался, как я пытался их достать. Я нырял глубоко и плыл в эту бездну страха. Я хотел там остаться. Я хотел, хотел, хотел… Зачем, зачем я опять думаю об этом?

- Миша!
Я вздрогнул и обернулся. Настя подошла ко мне очень близко. И поцеловала. Я закрыл глаза и ощутил ее горячие губы на своих губах. Этот поцелуй был тихим и нежным. А потом мы просто стояли, стояли рядом и молчали. Я посмотрел на Настю и только сейчас понял, как я хочу быть с нею. Хочу стоять рядом с нею, хочу молчать и говорить с нею, хочу ощущать ее губы. Я хочу быть с нею – она живая и я живой рядом с нею. Она такая близкая и родная в этот момент. Она может дать мне то, в чем я так долго нуждался. Она возродила сегодня во мне эту жизнь, без которой я существовал столько времени.

Она стояла и молча смотрела на меня. У меня было такое чувство, что она все понимает и как будто читает мои мысли. Но она просто стояла и смотрела на меня.

И тогда сказал я:
- Настя, мне очень хорошо с тобой. Давай посидим здесь еще и поболтаем. Ты ведь, не торопишься?
Я положил на песок свою джинсовку, и мы сели. Настя чертила на песке палочкой какие-то непонятные иероглифы. И мы болтали. Болтали опять обо всем на свете. О притягательности звезд, о запахе травы после дождя, делились о любимых вещах. И, наверное, очень много мы узнали друг о друге той ночью, звездной ночью, где ярче других светили две звезды, которые существовали по отдельности давно, но только сегодня обнаружили, насколько они близки.

И я обязательно расскажу Настьке о том, что в моей жизни существовала Маша. И она существовала долго и всепоглощающе до сегодняшнего дня. Обязательно расскажу, но немного позже. Расскажу о силе чувств, которые могут быть настолько яркими, что все остальное кажется блеклым и скучным. Но еще я расскажу ей о чувствах, других, о существовании которых я даже не подозревал. О том, что они могут вытеснить мою тоску и мою безудержную печаль. О том, что они могут избавить меня от зависимости. Как я ненавидел эту зависимость! И как же мне легко сейчас. Легко ощущать себя свободным и живым. Живым, вопреки всему. Живым, вопреки смерти.

И расскажу я обо всем, об этом очень скоро, человеку который открыл мои глаза. Открыл как все те глаза, что я видел однажды утром на розовой стене необычайно розовой комнаты. Человеку с синими-синими бездонными как море, глазами.