Прогулка

 ПРОГУЛКА
  Поздняя осень на Юге тёплая. Но осень года не лишь погода и величина средних температур. Впрочем, не мне рассказывать человеку, способному чувствовать, что такое Осень.
  Дул сильный ветер из неведомых мною морских далей.
  Справа – море ритмично било бесчувственный берег, прозрачными, на своей высоте, мощными волнами. Слева по ходу движения возвышались отвесные, словно отрезанные ножом скалы. Впереди теряющаяся вдалеке полоска каменистого берега узкая настолько, что местами волны били в основание кажущихся несокрушимыми скал.
  Андрей добрался до пустынного в это время берега, чтобы побыть одному: отвлечься, подумать, успокоиться, послушать самого себя и может быть, если удастся, голоса и мысли извне.
  Не то чтобы Андрей был плохим человеком, просто как-то так сложилась жизнь: развалилась, впрочем, никогда не бывшая крепкой, семья; потеряла всякий смысл работа и годы больших усилий, отданные ей; откуда-то повыползали никчемные большие, средние, маленькие проблемы, разные люди и организованные их сообщества требовали, почему-то именно от него, их решения. Зачем? Вообще всё зачем?
  Обстоятельства стесняли его со всех сторон, оставляя узкую как этот берег возможность жить. Подавляющее большинство людей живут на такой узкой полоске, никогда не задумываются над этим, и тем счастливы, а может глубоко несчастны, хотя и этого не осознают. Однообразно-одинаково, как этот каменистый пляж. Впрочем, скоро прервался и он.
  Огромные волны докатывали здесь непосредственно до серых скал и с силой били в основание, торопя их век. Окружающее требовало от молодого человека такого же строго направленного и ограниченного как эта полоска берега движения в одном лишь направлении – назад.
  Назад, тем же самым путём, к тем же самым людям, в ту же самую жизнь. Даже нагуляться не получается. Назад. И никакого выбора. Нет можно конечно, вымокнув до нитки, переправиться до продолжения узкой полоски сухой гальки и идти дальше, трясясь от холода до следующего соприкосновения моря и скал. И снова переправиться и снова идти до тех пор, пока не умрешь от переохлаждения. Издевательство над собой с летальным исходом. И никакого выбора.
  Если уж летальный исход, то лучше в море.
  Андрей любил море, особенно волнующееся, любил заплывать далеко-далеко… Скинуть одежду и плыть пока хватит сил.
  Вариант? Нет. Выбор безысходности. Самый тяжкий грех. А потом метаться между землей и небом как теннисный шарик до скончания времён. Сколько таких, прерывающих данную Свыше жизнь по-разному: то есть одинаково пошло.
  Где же выбор? Назад и всё как прежде. Хотя есть еще, конечно же, путь, слишком невероятный, чтобы о нём подумать…
  А пусть выберет ОН. Пускай подскажет, направит или прекратит, уже навсегда, эту запущенную суету.
  Андрей сложил куртку на камне. Первые три шага дались как по мостовой. Для следующих пол шага пришлось прижаться к скале грудью и зацепиться за выступы руками. «Доберусь до верха – судьба: вернусь хотя бы другой дорогой; нет – тоже судьба», - всё очень просто.
Пол шажка выше, ещё пол шажка.
  …На этой высоте ветер чувствительно холодил вспотевшую спину. Шум волн внизу напоминал иногда рев стадиона на острие страстей:
  - Уа-аа-аа!!! Уа-ааа!!! – болело море.
  Андрей забыл обо всем, весь Мир превратился для него в точку диаметром тридцать сантиметров: во впадины и выступы, а независимое тело, как улитка, прилипнув к скале, и так же медленно лезло и лезло вверх. В какой-то момент какая-то импульсация из вне настойчиво потребовала расширения зоны его внимания. Он посмотрел вверх и понял, что пути нет: козырек, выступающий горизонтально из отвесной плоскости скалы, на всем её протяжении, исключал продвижение вверх и это когда до конца подъема оставалось не более полутора метров.
  В уме быстро промелькнуло что-то вроде: «Так не честно, уже ведь у цели». И ещё что-то вроде того: «Сам дурак».
  Мир расширился ещё: метров до семи вниз: до терпеливых, делающих свое дело волн и ничего не делающей узкой полоске каменного пляжа – Андрей оценил, в полной мере, как далеко он зашёл.
  От неожиданности сорвалась нога, скинув вниз несколько, бывших здесь от создания Господом Земли, небольших вечных камней. И за ними чуть не отправился он сам – кратковременный гость. То заработал вибровызов, и одновременно заиграла мелодия, прицепленного к ремню, его сотового телефона. Какие силы удержали его на скале не совсем понятно, потом смог вспомнить только, как затих далеко внизу, ещё не достигнув камней телефон… Как все-таки смещаются ценности в одном человеке за очень короткое время: ещё пару часов назад этот новёхонький аппарат был его гордостью каким-то символом и чего-то там воплощением.
  Впрочем, для Андрея это была всего лишь одна самая незначительная из того океана мыслей, который вливался в него каждое мгновение, и каждое мгновение сменялся новым океаном. В общем и думы были не новы, а только раскрывались они в таких красках, в таких подробностях, с таких необычных ракурсов и таким необычным способом! То одновременно, но каждая по отдельности распадались на мельчайшие частности. То собирались все вместе в одно огромное целое, то одна Мысль вдруг заключала в себя все остальные… Это наверное и есть озарение или скорее прозрение – то есть разница между понятиями «смотрю» и «вижу», «слушаю» и «слышу».
  Ну почему, почему советскому человеку надо дойти до крайности, чтобы понять элементарные вещи?
  Значит что же, все-таки назад? Тем же самым путём? К тем же самым людям? В ту же самую жизнь? А все оказалось не так однозначно, как планировалось. Назад. Трудный был путь наверх. Но он – игра с котёнком, по сравнению с тем, что предстояло...
Солнце, уже купаясь в море, освещало скинутую ветром с камней серую куртку. Присмиревшие волны все ещё игрались осколками дорого телефона.
Его бывший хозяин, исцарапанный с окровавленными руками, чуть пошатываясь, понурившись, брёл по узенькой полоске берега назад. Другого пути нет.
  Слева – море ритмично било бесчувственный берег, прозрачными, на своей высоте, мощными волнами. Справа, по ходу движения, возвышались отвесные, словно отрезанные ножом скалы. Позади, теряющаяся вдалеке полоска каменистого берега, узкая настолько, что местами волны били в основание кажущихся несокрушимыми скал.
Назад. Тем же самым путём. К тем же самым людям. В ту же самую жизнь…
Брёл, и каждая его клеточка радостно пела: даже это счастье - просто ХОДИТЬ ПО ЗЕМЛЕ!
Назад.
Совсем, совсем другим человеком.