Маршала Жукова мы называли Дядя Жора

Так вспоминает кисловодчанка Нина Пермякова годы службы в Союзной контрольной комиссии в Вене
Помните, как в 1999 году торжественно, с помпой отметили 200-летие А.С.Пушкина? "Пушкин - это наше всё" - торжественно заявляли кто угодно и где угодно. Но юбилей прошёл - и забыли. Похожая история происходит сегодня и с 60-летием Победы. Да, полсотни мировых лидеров на торжествах в Москве - это, как говорится, круто. Но не забываем ли мы за юбилейным блеском о судьбах простых ветеранов, которые живут рядом с нами? А ведь среди них есть люди воистину удивительные
КАК и сотни тысяч других выпускников Советского Союза, 22 июня 1941 года 17-летняя кисловодчанка Ниночка Лесникова вместе со своими одноклассниками праздновала окончание школы. Позади школьные годы, впереди взрослая жизнь. Всю ночь гуляли по кисловодскому парку, встречали рассвет на горе Красное Солнышко, а утром, радостные, увидели заплаканных родителей: "Чему радуетесь? Война началась!". Все планы сразу рухнули, хотя сразу эту трагедию как-то не осознали - не думали, что война от западных границ дойдёт в тихий южный Кисловодск. Собралась поступать в единственный тогда на Кавминводах вуз - Пятигорский пединститут, хотя работа преподавателя её никогда не привлекала. Однако осенью в эвакуацию сюда прибыл фармацевтический институт, и молодую перспективную выпускницу с радостью приняли сюда.
Но фашисты подходили всё ближе. 2 мая 1942 года Нину Пермякову, тогда ещё Лесникову, которой не исполнилось и девятнадцати, мобилизуют на фронт. В Москве прошла краткосрочные курсы связистов - и распределение. Способная курсантка быстро освоила все существовавшие тогда аппараты связи - "Бадо", "Морзе", СТ - и была направлена на Воронежский фронт. Потом он влился в 1-й Украинский. Со 118 отдельным полком связи старший сержант Нина Лесникова с декабря 1942 по март 1944 года прошла огненными дорогами Украины, Чехословакии и Австрии.
Память - штука избирательная, и через шестьдесят лет одно забылось, другое слилось, наслоилось, но некоторые вещи останутся до самой смерти. Никогда не забыть Нине Федотовне станицу Душаковку, что под Киевом. "Бомбили страшно. Мы залегли на обрывистом речном берегу. Взрыв, и бойца, что был рядом, осколками разрывает в клочья. Я вся в крови, чувствую страшную боль в плече. Спасло какое-то чудо: чуть в сторону, и от меня ничего бы не осталось, а так отделалась раздробленным суставом". Вспоминает, как под Киевом жизнь её спас капитан Кравченко, командир танковой части. Когда начался налёт, ей и её фронтовой подруге Вере Барановой, ехавшим на танке, он скомандовал по-украински "Выходьте", и они пешком пошли до Белой Церкви почти 20 километров. А танковую часть разбомбили, и командир тот погиб. "Пришли в город - никого нет, всё как вымерло. Даже те, кто по приказу должен был нас дожидаться, исчезли. То ли ушли, то ли погибли. Встретили лишь одного старого, страшного старика в лохмотьях. Он говорит - девчата, пойдимо, покажу криницу. Думали, напиться зовёт, а заглянули в колодец - он полон убитых детей…" Такое не забыть. Как не забыть и первое воспоминание от освобождённого Киева: подъём на Крещатик, и на каждом столбе - по два, по три повешенных. Довелось побывать и в партизанском отряде, а День Победы встретили в украинской станице Яблоня.
СЭР Уинстон Черчилль 27 апреля 1945 года записал в своих дневниках: "После беседы с президентом (Рузвельтом), я послал Сталину телеграмму следующего содержания:
"Англо-американские армии скоро соединятся в Германии с советскими вооруженными силами, и приближающийся конец германского сопротивления делает необходимым, чтобы Соединенные Штаты, Великобритания и Советский Союз установили точную процедуру оккупации их вооруженными силами зон, которые они будут оккупировать в Германии и Австрии… Когда бои будут закончены, следующей задачей будет учреждение в Берлине и Вене Союзных Контрольных Комиссий, новое размещение вооруженных сил союзников и занятие ими их соответствующих зон оккупации. Разграничение зон в Германии уже установлено, и необходимо, чтобы мы без промедления достигли соглашения о зонах оккупации в Австрии во время предстоящей встречи в Вене, предложенной Вами".
Туда и привели фронтовые дороги связистку Ниночку. В конце мая вошли в Баден, городок недалеко от Вены. К тому времени Нина считалась асом в своем деле, и вскоре её перевели в саму австрийскую столицу. "Когда наши как следует в Австрии осели, организовалась комендатура на Вальнерштрассе, 3, меня отправили туда. Это самый центр был, недалеко от театра, очень разрушенного. Вообще, Вена местами была разрушена сильно, особенно в восточной части, но квартал, где располагалась наша комиссия, был почти целый. А так город очень красивый: Дунай, вальсы… Мы побежали сразу на могилы композиторов - там всё запущенное было. В городе было довольно спокойно, лишь один раз нас очень сильно обстреляли. Но отношения с австрийцами были сверхдобрые. Канцлер Австрии на все праздники приходил, подарки приносил...." - вспоминает она.
- Ну а союзники? Какое впечатление на вас производили?
- Гонору у них было сильно много, - морщится Нина Федотовна. - Американцы не очень хотели с нами общаться. Уже тогда вели себя так, будто они были победителями. Зато очень хорошо в Австрии наши войска по военным меркам питались. Я дома того не ела, что нам выдавали. А когда пошли американские пакеты гуманитарной помощи, совсем здорово стало. Нам эту посылку на три дня выдавали, а я её за неделю не съедала. Тогда впервые попробовала американский бекон, нарезанный и упакованный в консервные банки. Для нас это было нечто из другой жизни.
В Вене в 1945-м Нина вышла замуж. Муж Михаил Пермяков был заместителем коменданта. В 1946 году ненадолго вернулась домой. Здесь у неё родилась дочь, но как только исполнилось ей полтора месяца, пришёл приказ возвращаться назад в Вену. И с 1946 до демобилизации в 1948 году Пермякова служила связисткой при венской комендатуре Союзной контрольной комиссии. Передавали в основном шифрограммы. Открытых текстов почти не было. Нина была допущена к работе с высшими советскими военачальниками, в том числе и маршалом Георгием Константиновичем Жуковым.
- Жуков был для нас просто "дядя Жора". Это чудо-дядька! Никогда не скажешь, что он тут самый главный. Такой добрый, такой простой - дальше некуда. Как-то меня послали в один из кабинетов на подземном этаже комендатуры. Она только сверху неказистая была, а там ещё четыре подземных этажа было,… Открывает девушка одни двери, другие, и натыкается на Георгия Константиновича. "Дочка, ты что тут бегаешь? Это на третьем," - и вниз показывает. "Спасибо, дядя Жора!" - и побежала.
- А со Сталиным общались, - не могу не спросить я?
- Не один раз держала прямую связь, - как о чём-то рутинном рассказывает Нина Федотовна. - Всегда был у аппарата, в любое время дня и ночи. Единственный раз мне ответила его связистка: "Нина, не дам, десять минут как ушёл поспать, не стану будить". Кстати, после войны в Кисловодске была на одном собрании. Там какой-то ушлый докладчик бойко рассказывал, как Сталин был в эвакуации, как он оттуда руководил обороной. Я встала и прямо сказала: "Что вы врёте?!" Он: "А вы что, со Сталиным знакомы?" Я: "Лично общалась, и ни в какую эвакуацию он не ездил". Тот и сник.
- НКВД вас не проверяло после войны? Всё-таки служили на оккупированной территории, в "капстране", как тогда говорили, - интересуюсь.
- Раза два пытались негласно проверить. Подключались к телефону, но я "заткнула" и первую проверку, и вторую. Сказала: "Если вам что-то интересно, придите и спросите". Я же опытный связист, понимаю, когда ведётся прослушка, слышала все "хвосты". Так что это быстро прекратилось.
ПОСЛЕ демобилизации из Австрии семья Пермяковых переехала в Кисловодск. Муж работал заведующим транспортно-промышленно-торговым отделом в горкоме партии. Трагически погиб в 1963 году. Нина Федотовна заочно закончила Московский институт советской торговли, работала в горисполкоме инспектором, потом завторготделом, директором ресторана, и уже более четверти века на пенсии.
Сегодня инвалид войны II группы Нина Федотовна Пермякова живет вместе с дочерью в двухкомнатной "сталинской" квартире в центре Кисловодска. Есть у неё и внуки и даже правнуки. В прошлом году похоронила второго мужа, но сама не по возрасту бодрая и улыбчивая, и даже не прочь пригубить хорошего коньячку. Очень благодарна за тот приём, который городские власти устроили к 60-летию Победы, только несколько сетует, что нынешнее поколение воспринимает войну уже почти как что-то из древней истории: "Внук мой очень интересовался моей биографией, а правнучка уже не так"…
Осип ЧЕРКАСОВ