Белеет парус одинокий. короткий рассказ

В тот год у нас на работе было несколько длительных командировок в один небольшой северный городок. Молодежь из бригады вечерами развлекалась по своим интересам, по своим правилам. Ну а мы, пожилые, после работы любили посидеть за общим столом, в чьем-нибудь гостиничном номере, и порассуждать о жизни.

Был у нас и хороший рассказчик, бывалый человек, Юра Мангустов. Звали мы его, в дружеском кругу, просто Мангуст, он к этому давно привык и не возражал. Несколько его рассказов я поместил в свою записную книжку. И вот теперь хочу ими поделиться, конечно, с согласия Мангуста. Мне кажется, они – интересны. И излагать мне проще от первого лица. Как будто и я участвую в какой-то интересной жизненной ситуации. В старости это иногда полезно. Для здоровья, чтобы сердце немного расшевелить. Вот послушайте, один из его рассказов.

***
К санаторию от пристани нужно было подниматься по длинной лестнице. Говорили – в ней тысяча ступенек. Я несколько раз пытался проверить это. Но каждый раз сбивался со счета. Еще и потому, что наверху меня ждала любимая подруга. И это меня всегда отвлекало.

Путевка в санаторий ей досталась в несколько неудачное время – начался уже учебный год. И Маше пришлось пропустить почти месяц занятий в университете. А мне – с радостью и часто ездить сюда, после занятий. А потом ночами сидеть в общежитии за курсовыми работами, проектами.

Пока я поднимался по ступенькам, мой пароходик заворачивал за створ Жигулевских гор. И постепенно становился маленьким, маленьким. Маленькая букашечка, в большом море. В большом Жигулевском море. А потом и совсем пропадал из виду. Меня почему-то всегда волновали такие, как бы сказочные, превращения, метаморфозы.
Обратно он появлялся часа через три. Вот это время отводилась нам на наше свидание. Мне казалось, мы с Машей были счастливы.

Обычно я свою Машу видел вначале издалека, на самой верхней площадке лестницы, пароходик только еще выруливал из-за острова. И в моей голове, в сердце, все повторялось с радостью:
-Белеет парус одинокий!

Потому что меня ждали. И любила моя Маша свободные одежды, сарафаны, свободные юбки и другое подобное. И было все это как парус на ветру, далекий вначале и желанный.
-Белеет парус одинокий!

Хотя на суше, среди зелени, какой уж парус. Но мне хотелось так думать.

И вдруг девушка моя стала встречать меня позже. А потом –когда пароходик уже причалил. А потом – когда я уже протопывал почти половину ступенек. И я все мотал и мотал своей головой вверх, где же мой парус одинокий.

И однажды – я вообще не увидел своего паруса. Только позже. А потом услышал и такую речь:
-Знаешь, Юра, я должна сказать тебе! Мы же всегда были с тобой откровенны. Встретился мне здесь парень. Пусть бы он был простой. Хуже тебя. Но он больной. У него вырезан почти весь желудок. И еще, он так хорошо играет на гитаре, он талантлив. И поет свои песни. Ты тоже, конечно, играешь на гитаре. И поешь. Но помоги мне, ты же добрый!

-В чем помочь-то я смогу?
У меня в мыслях даже не было, какая беда меня ждет.

-Знаешь, я все думаю, думаю. Я вся в смятении. Я должна решить. Не езди пока ко мне!

-Милая, да разве можно так сразу! Мы же так друг друга знаем! Мы любим друг друга. Мы всегда должны быть вместе. И другое невозможно! Совсем невозможно! Да и как же я без тебя!

Для меня это было так неожиданно. Меня вдруг разлюбили. Не знаю, какое смятение было у Маши. Но моему смятению – ему сразу не было границ. И я скорее сказал себе, чем Маше.
-Ну, как это возможно! Мы же почти знаем все друг в друге, все, все! Разве теперь можно что-то изменить?

-Конечно, нельзя! Но не совсем мы друг друга знаем, не до конца. Ты же этого не хотел! И вот у меня смятение. Но не из-за этого. Мне нужно подумать. Мне нужно решить.

Я молчал. Потому что знал, пощады в любви почти не бывает.

-Дай мне какое-то время. И прости меня. Так все сложилось! – продолжала что-то говорить мне моя Маша. Или уже не моя!

Так вот все и сложилось. Так все неожиданно. Да разве можно здесь найти какую-то меру. Оставалась только моя гордость. Иначе я с радостью встал бы на колени.

Маша предложила проводить меня. Вниз по лестнице. Но в беде, когда нелюбовь, лучше побыть одному.

Я долго не решался оставить Машу. Мне казалось, я отрезаю живительный пупок, ту кишочку, которая связывает по родственному.

Но нужно было решиться, да и выхода не было. Я спустился к пристани. И до самого парохода думал, смотрел и слушал плеск волжской воды.

И мне кажется, вот этот ласковый плеск течения воды, особенно вечернего, ночного, и печальное настроение от воспоминаний – всегда сопровождало меня всю жизнь. Когда я оказывался на волжском берегу.

***
-Вот тебе и белый парус. Не позавидуешь тебе, Мангуст, - заметил кто-то из слушающих. И после некоторого молчания и сопереживания поинтересовался:
-Ну а дольше-то что было?

***
-Давно все это было, молодой я тогда еще был и глупый, - продолжил свой рассказ Мангуст. Просьбу Маши я выполнил, в санаторий больше не ездил. Да и она скоро вернулась. А парень уехал, он был из другого города.

С Машей мы продолжали встречаться. Но только каких-то любовных отношений между нами уже не было. Оба мы учились, были иногородние. Только я жил в общежитии, а Маша – на частной квартире. Ее квартирная хозяйка была строгая. И я вызывал Машу, бросая камушком в ее окошко, на втором этаже.

Наступила уже зима, и мы любили молча бродить по аллейкам скверов, окружающих центральную городскую площадь.
И однажды Маша вдруг спросила меня.
-Знаешь, мне нужны деньги, небольшая сумма. Мне негде взять, подружки мои всегда безденежные, а у родителей просить я не могу. Но тебе скажу, я должна съездить к тому парню. Обещаю тебе. У нас с ним ничего не было. И не будет. По крайней мере в эту поездку. Ты меня конечно выручишь?

-Ну что тут скажешь? Разве только «вот тебе, бабушка, и Юрьев день».

После этого события наши встречи с Машей прекратились. А для меня настали тяжелые времена, бессонные ночи. Моя кровать в общежитии стояла возле окна, и ночи я проводил теперь у открытой форточки, засыпая только под утро.

Наверно, мне хотелось вырваться на свободу от своей беды, своей боли. Ребята рады бы были помочь мне, да как поможешь!

Я постоянно думал о Маше. Конечно, в душе моей, глубоко, глубоко, тлела маленькая надежда. Уж не знаю, в чем она заключалась. Светлого пятна я не видел. Но на что-то надеялся. Просто без Маши жизнь я свою не представлял!

Наступила весна. Я вдруг сильно простудился и заболел. Воспаление легких. Мне так хотелось, чтобы Маша наведала меня, больного.

И однажды это случилось. В мою общежитскую комнату пришло счастье. Неожиданно раздался стук в дверь. Я сразу понял, что это Маша. Моя любимая Маша. Она принесла мне мед, и еще что-то вкусное. Но дело разве в этом. Я уже отвык от Маши и не знал… Да и она не знала, как вести себя. Мы сидели молча, тайком поглядывая друг на друга.

 ***
Мангуст здесь надолго замолчал. Да и давно пора было выпить водочки сладкой.

 ***
-Чем же закончилась вся ваша эта история. Уж рассказывай нам все до конца! – попросили мы Мангуста.

***
-Да ничем хорошим не закончилась. После института я уехал, по направлению. Какое-то время мы переписывались, даже приезжали друг к другу в гости. Я во всем был виноват, конечно. В супружестве люди поссорятся, и, как правило, потом помирятся. А мне хотелось, чтобы ничего темного в наших отношениях не было. И не дал я этой трещинке залечиться. Лелеял ее, оберегал. Очень мне хотелось только «солнышка лесного».

Через какое-то время Маша известила меня, что выходит замуж. Мол, милый мой, подумай, у тебя еще не все потеряно. А потом прислала мне свои свадебные фотографии. Вот может быть только здесь мое сердце вдруг вздрогнуло печальным предчувствием. Что ждут меня плохие времена.

Ну, а что было дальше, может быть расскажу как-нибудь в другой раз, - закончил Мангуст свой рассказ. -И предложил,с улыбкой, вспомнить русскую народную песню –«Налейте, налейте скорее вина, рассказывать нет больше мочи!»
 


 




©