Русский исследователь

Тихий летний московский вечер. Окраина города, научно исследовательский институт физики высоких температур. Маленькая полутемная от тусклого освещения и давно не мытых окон комната. Рабочее место исследователя – обшарпанный стол у грязно-зеленой стены. На компьютер исследователю в лаборатории денег нет. Работаю за своим ноутбуком. Хорошо хоть кабель в Интернет есть, а то, как бы я задачи на суперкомпе запускал? Атмосфера заброшенности и уныния.

Нет, конечно не все лаборатории в России в столь плачевном состоянии, но «кривая» в этот раз вывела именно сюда. Рад бы сказать, что здесь все как в Советском союзе, но время как будто посмеялось над этим институтом. Все старое под его напором становится все дряхлее, а новое приходить не собирается.

К научному руководителю приходили студентки из бауманского, хотят у него бакалаврскую работу писать. Старик перед ними заливался соловьем, и про науку и про заграничные командировки и про то, как у нас тут все замечательно.«Курочки» слушали с раскрытыми ртами, как будто не обращая внимания на разруху царящую вокруг.
 
Я тоже таким был. Наука первым делом! При распределении вопрос о том, сколько зарабатывают сотрудники, и есть ли у них контакты с заграницей, казался чем-то постыдным. Главными представлялись исследования.

Мысль о том, что в полумертвой лаборатории и наука еле живая почему-то на ум не приходила.

Слушалось, все это, мягко говоря, с тоской. Нет у нас ни науки, ни командировок. Врет подлец и не краснеет. Зачем ему это?

Зажрались работники московских НИИ. Просто лопаются от избытка халявной рабочей силы. Из одного только ФизТеха каждый год в НИИ приходит около 500 человек, которые обязаны работать за диплом. И работают три года, итого – полторы тысячи. Да, квалификация у них никакая, но и платить им не надо.

Вспоминается несмешная шутка: «Как отменить отсрочку от армии? Это же такой удар по академии наук!»

Говорят, что после развала, произошла люмпенизация науки. Правду говорят, мой опыт подсказывает тоже самое. Самые умные уехали за границу и делают науку там. Их не столь умные но предприимчивые коллеги ушли в бизнес. Остались все остальные. И пресмыкаются теперь в полуразвалившихся институтах, выпуская по паре никому не нужных статей в забытых русских журналах с названиями вроде – «Химики с нами» или «Агроном и поле».

Вот, спрашивается, почему они так живут? Что получают эти люди, производя массу бестолковой работы и зарабатывая две тысячи рублей в месяц? Не иначе как осознание своей уникальности, принадлежности к передовой части человечества. Ну, как же! Они же исследователи, научные работники.

Вот и сейчас в углу старожилы обсуждают какой-то недавний эксперимент с взрывчатыми смесями. В процессе эксперимента какому-то бедолаге оторвало руку.

Очень примечательно в этом контексте, то, что на второй год в магистратуре я устроился программистом в околонаучную софтверную компанию, а через некоторое время привел туда и научного руководителя. Удобно. Все рядом. Он там так и работает. Приятно почувствовать себя «благодетелем», по крайней мере, его жена и дочка мне наверняка благодарны. А то бы он так и занимался «исследованиями» в общей сложности тысяч за шесть в месяц.

Тоска. В который раз переоценил свои силы. Уезжал из Швеции думал, напрягусь, напишу кандидатскую за год, защищусь, и я свободный человек. Не вышло. Работать не хочется. Особенно после полуторачасовой тряски в общественном транспорте.

Работы за деньги для теоретика и математика в Москве нет. Просто работа есть. Навалом. Ни одна лаборатория не откажется, если к ним придти и спросить, нет ли у них для тебя работы. Вот и я в который раз прокололся, перед переездом спросил, по телефону у шефа, нет ли для меня в Лабе работы? Дурак, надо было спрашивать, нет ли для меня зарплаты.

Чувствую себя разнорабочим. Есть оказывается такая «специальность». На стройку требуются грузчики, сварщики и разнорабочие. Те, кто могут копать, а могут и не копать. Вот и я также. Специальности как таковой нет. Обрывки из разных областей естествознания. Которые пригодились бы, производи я хоть какой-то осмысленный научный поиск. А продать их не получается.

Как говорится, я проучился шесть лет в институте, теперь собираю компьютеры и знаю, что они состоят из атомов.

Хорошо хоть аська есть. Вот и сейчас пишу старому другу:
- Привет.
- Здарова.
- Вот похоже снова придется работу менять.
- Что науку хочешь бросить?
- Нее… науку сменить я уже никогда не смогу :о) я в этой науке уже успел поработать над лекарством от СПИДа, динамической устойчивостью многоэтажных зданий, четкостью литографических процессов, зонтичными колебаниями аммиака, распространением пламени в двигателях...
и вот теперь, похоже, перейду на исследование ядерных реакторов!

Знал бы, что все так получится, не тратил бы так активно Шведскую зарплату. А то ни работы, ни денег. И все чаще вспоминается нагорная проповедь, которая в современной интерпретации звучала бы примерно так: «Не спрашивайте, во что вам одеваться и что есть, а также с кем спать и где достать 1500 рублей за абонемент на йогу, потому что Отец наш небесный знает о ваших нуждах и заботится о вас».

- Прям уж вот так всегда есть с кем?
- Нууу… с этим последнее время как-то проблем не было.

Все, закрываю ноут, еду домой...