Царство Божие

1.
Братья и сестры!
И вновь взошло солнце и озарило грешную землю! И вновь Господь подарил нам этот восход, и мы будем благодарить щедрость его! О, братья и сестры, мы будем молиться во славу Его, ибо только Он наш Спаситель! Ибо только Он наш Создатель! И мы будем бесконечно благодарить Его за то, что Он спустился на грешную землю и умер за нас. И Он услышит наши молитвы! Он услышит наши молитвы и простит нас. Он простит нам все наши грехи, он наставит нас на путь истинный. Ибо есть только один истинный путь, братья и сестры, все остальное обман, все остальное от лукавого. И это путь Бога. Толька Бога. И пусть Он живет в ваших сердцах. Разбудите в себе пламя истинной веры, ибо только наш бог истинен, только наш. Наши предки подарили нам знание этой истины и мы всегда будем хранить ее в наших сердцах. И только в сердцах, ибо мысли об истине от лукавого, он запутывает вас в лабиринтах вашей души. Есть только одно знание, только одна вера! Вы должны разбудить в себе страсть! Эта страсть должна вести вас в иной лучший мир. Не впадайте в уныние, братья и сестры. Все ваши мучения здесь, на грешной земле, окупятся в Царстве Господнем. Он знает о вас все. Его не проведешь. Только те, кто упорно работал, не тянулся к земным благам и наслаждениям сможет получить счастье, в созерцании Бога после этой жизни. Эта жизнь – ничто! Это испытание, братья и сестры! Трудитесь на благо Государства и Святой Церкви, и Господь дарует вам счастье. Раз и навсегда.
Аминь! Братья и сестры, Аминь!

2.
Я дослушал. Вообще-то это будильник. Ровно в полседьмого телевизор около кровати врубается и показывает очередную проповедь. Выключить вы его не можете. Разбивать не стоит, потому что агенты каждый день проверяют в порядке ли аппаратура. Если нет, они вызывают карателей и тогда каюк. Причем, врубается проповедь на максимальной громкости и не проснуться невозможно.
Теперь у меня есть двадцать минут, чтобы выйти из дома. Без десяти семь приходят агенты. Если они засекут, то вызовут карателей. Вообще агенты – это самые подлые типы в мире. Они никогда ничего не делают сами, только следят за тобой, а потом вызывают карателей. Каратели – самые злобные типы в мире. Один раз они взяли меня за то, что я забыл протереть одно из десяти распятий в своем жилище. Они пытали меня, потом подвесили за руки и за ноги мордой вниз. Так я болтался какое-то время и наверно бы сдох, но за меня похлопотал мой родственник, который был довольно высоким чином в организации картелей.
Я оделся, сожрал какую-то пищу, которая была доставлена мне на кухню посредством лифта. Дверь лифта открывается прямо на кухне, и разносчик кладет на стол пакет с едой, весом в зависимости от вашего, а потом просто уходит. Пища всегда одинаковая и представляет собой сероватую безвкусную полужидкую массу. Так, как самому добывать пищу запрещается, можно съесть только столько, сколько вам принесут. А пища проходит по рукам нескольких разносчиков, и они вполне могут сцапать себе часть. Короче, иногда недоедаешь.
Итак, я вышел, когда было двадцати семь. А в семь я обязан быть в церкви и прослушать очередную проповедь. И если агенты недосчитаются тебя, то понятно, что будет. Я примчался в церковь за три минуты до начала проповеди. Сел в самый угол и стал ждать. Вышел святоша и стал разглагольствовать. Меня тянуло в сон. Но засыпать нельзя, потому что ваши соседи мигом стукнут карателю, стоящему в дверях и он, конечно, накроет. Я мужественно высидел, сосчитал все камушки на мозаике над башкой святоши, хотя я делал это каждое утро.
Проповедь закончилась в семь двадцать. Теперь свобода. Я нигде не работал. В Государстве была проблема безработицы. Но мне она была на руку. Я вышел из церкви и стал думать, где бы надыбать бухла. Старика Толю замели вчера каратели. Степан прячется, и даже я не знаю где он. Мыкола. Да, остался только он. По-моему он должен ошиваться где-то в районе старого кладбища. Оно было пострено еще комуняками и захоронения проводились, понятное дело, не по христианским канонам. Государство не считает такие места кладбищами и использует обычно в качестве помоек, складов или возводит там какие-то малозначительные постройки.
Мыкола лежал посередине свалки, зарывшись в какие-то отбросы неизвестного происхождения. Я пробрался к нему. Мыкола лениво повернул голову ко мне, а потом опять отвернулся. Он был бухой в говнище. В руке он держал бутылку. Мыкола был довольно интересной личностью. В прежние времена его могли назвать бомжом, но в нашем обществе бомжей не было. У Мыколы была квартира, в которой он не появлялся уже несколько лет. Помойка была его домом, здесь он находил пропитание и добывал спирт известным только ему способом. Говорили, что он вызывал Дьявола, но я не верю в этот идиотизм. И в Дьявола я тоже не верю. В общем, Мыкола жил не по-христиански, бухал, бил морды, проклинал бога и занимался онанизмом.
Я взял бутылку, понюхал. Это был чистый спирт. Мыкола уже три года не разбавлял. Иначе нужно было пить слишком много. А так, пол-литра и в говно. Я вышел из помойки и стал искать воду. Благо ее можно было получить всегда – на улицах стояли автоматы, разливающие воду. Естественно бесплатно. Я ведь забыл сказать, в Государстве не было денег.
После того как я разбавил один к двум, я извлек из кармана полпакета моего завтрака и стал искать подходящее место для бухла. Пройдя пару кварталов, я обнаружил, что дверь в подвал одного из домов открыта. Оглянувшись, я подошел к ней и прошмыгнул внутрь. У меня был маленький фонарик, который я нашел на одной свалке. Собственности, естественно иметь не разрешалось, и мне постоянно приходилось прятать этот фонарик. Он был моей самой важной и дорогой вещью. Один я раз я даже избил одного моего собутыльника, который хотел отнять его у меня. На фонарике было написано: «Сделано в СССР. 1987 год» Я безумно гордился и дорожил этим фонариком. Я включил его и положил за ухо. Потом одел шапку, чтобы закрепить фонарик. Теперь я все видел.
Рядом пробежала крыса. Раньше, до того как я начал бухать в подвалах я жутко боялся крыс. Теперь они мне даже нравятся. Довольно самобытные животные. Я достал бутылку и закуску. Потом свернул крышку и глотнул. Я проглотил примерно грамм тридцать. Потом быстренько запихнул в рот закусь. Но она была безвкусной и я почти не забила спирт. Пошло плохо. Я, тем не менее, не проблевался и уже от осознания этого мне стало лучше. Но во рту оставался это ужасный вкус. Я стал жевать рукав своего пальто. Оно было отвратительным и имело привкус хлорки. Но это уже что-то. Пальто пахло хлоркой потому, что оно было, как говорили чиновники одноразово-многоразовым. То есть мне выдавали его на три дня, потом я тащил его в химчистку и мне давали другое. Мое же мыли в хлорке, а потом выдавали кому-то еще.
Крысы шелестели в углу. Когда я сидел так в подвале и они шелестели я представлял, как они пожирают своего сородича. Мне всегда это приходило в голову. Если вы никогда не представляли, как три крысы пожирают четвертую – никогда этого впредь не делайте. Не советую. Я открутил крышку и сделал еще глоток. Закусил. Зажевал рукавом. Я едва сдерживал блевоту. В моей жизни были два самых страшных момента: похмелье и то состояние, когда начинаешь пить. В такие моменты я даже завидовал обычным людям.

3.
Что-то дотронулось до моей ноги. Я уже плохо соображал, но понял, что это была чья-то рука. Рука поползла наверх до колена, потом по ляжке. Мне стало неловко. Конечно, если бы эта была бы клевая телка (секс - это ГРЕХ!!!!) я бы не против, но клевых телок в нашем Государстве нет вообще. Все должны быть одинаковыми, так хочет Господь. Поэтому, на клевых телок можно посмотреть только в старых журналах, которые мы с Мыколой находим иногда на свалке.
Рука дотронулась до гениталий, потом поползла по пальто наверх. Я сконцентрировался и схватил руку. Она оказалась на удивление слабая. Мне не составило серьезной проблемы удержать ее. Потом появилась вторая рука. Раздалось довольное хлюпание. Рука скользнула по моему лицу и поползла вниз. Это было уже слишком. Я прикинул, где должен находиться хозяин или хозяйка рук и со всей силы махнул туда ногой. Нога ударилось во что-то и раздался крик. Руки этого существа обмякли и я его отпустил. Потом я быстренько направил луч фонарика на то место, где должно было находиться существо. Я увидел, как оно бежит к выходу. Несмотря на нетрезвость, я резво вскочил и последовал за ним – мне было интересно, что я все-таки ударил.
Выбежав на улицу, я увидел его. Существо, по-видимому, было мужского пола, одето оно было в какое-то грязнущее тряпье и передвигалось на четвереньках. Оно немного напоминало шимпанзе, но все-таки больше было похоже на человека. Оно стало прыгать вокруг меня. Картина была великолепная – человек, еле-еле стоящий на ногах, и некая сущность, которое прыгает вокруг него. Я решил познакомиться с существом.
- Как тебя зовут? – спросил я.
Оно ничего не отвечало, видимо существо вообще не умело говорить. Я попытался переспросить, но вновь не получил ответа. Потом я решил применить свой недюжий интеллект, чтобы узнать его имя – я стал показывать пальцем на себя и говорить свое имя. Существо село на корточки и стало внимательно рассматривать меня, я понял, что наконец-то оно начало догадываться, что я от него хочу. Прошла еще пара минут и существо тыкнуло в себя пальцем и гордо пробубнило: «Керз!». Потом оно опять запрыгало вокруг меня и стало громко и весело орать слово «керз».
«Ладно, ладно, Керз, успокойся, - сказал я. - Откуда же ты выполз, такой умный. Ведь психов, типа тебя, считают одержимыми дьяволом и расстреливают? Как ты выжил то до сих пор?» Это были риторические вопросы. Керз продолжал прыгать вокруг меня и повторять свое имя.
Потом он неожиданно начал прыгать по направлению одного из заброшенных зданий и стал звать меня. Я неуверенно проследовал за ним. Керз ввел меня в темное пустое помещение. Я стал доставать фонарик, как вдруг почувствовал удар и забылся.

4.
Очнулся я от жары, от нестерпимой жары. Я стал брыкаться и пробовать убежать от источника жара. Но через несколько секунд обнаружил, что убежать не получится, потому что я привязан. Потом я понял, что нахожусь в подвешенном состоянии.
 Вскоре, я окончательно пришел в себя и смог оценить все происходящее. Я связанный и голый крутился на вертеле над костром. Вокруг с гиканьем на четвереньках скакали существа подобные Керзу. Рядом горел еще один костер и на вертеле уже дожаривался человек. Керзы сняли его и стали ломать кости, отрывать конечности и пожирать их.
Меня стали вертеть. Тошнило. Потом подошел старый керз и стал тыкать в меня палкой. Потом он отошел и сел на высокий камень, видимо, служивший троном. Он был их вождем. Он единственный не прыгал и не улюлюкал и ходил на двух ногах, а не на четвереньках. Я стал искать возможные способы спасения. Я надеялся, что старый керз умеет говорить и я, может быть, сумею уломать его не есть меня.
Я стал кричать, но старик не обращал никакого внимания и я понял, что это бесполезно. Я стал искать другие пути спасения. Я находился в большом полутемном помещении, освещенным только двумя кострами. Мои глаза потихоньку привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в канализации, по-видимому, в давно заброшенной и неиспользуемой. Керзов было штук тридцать.
Стало нестерпимо жарко, казалось, что я горю. Моя кожа начинала плавиться. Я закричал во всю глотку. Керзы уже доели первую жертву, и я понял, что моя очередь близка. Один из них подбежал ко мне и попытался снять меня, но другой ударил его со всей силы дубиной по голове, таким образом, доводя до сведения того, что я еще не готов. Обиженный керз забился в угол и стал дрожать от злобы.
Вдруг вождь взвыл, и все керзы подбежали к нему. Вождь упал с трона и забился в конвульсиях. Пена выступила изо рта. Он был при смерти. Керзы засуетились вокруг него, но помочь ничем не могли. Тогда обиженный керз решил им всем отомстить. Он тихонько подошел ко мне и незаметно снял меня и развязал. Это был мой шанс. Правда, выход был прегражден керзами, которые уже все увидели. Они воинственно подступали ко мне. Я схватил вертел, на котором только что висел и стал размахивать им. Керзы стали отступать и разомкнули свои ряды. Воспользовавшись этим, я ринулся к выходу.
Я бежал, бежал, бежал. По туннелям, темным и грязным. Голый, я спотыкался, разбил в кровь колени и локти, я был весь в грязи. Потом я устал и упал прямо мордой в грязь. Я лежал так какое-то время, а потом услышал вдали человеческие голоса. Я побежал по звуку. Люди. Их было около дюжины, все в армейской тяжелой броне и с огнеметами. Я бежал к ним и кричал: «Они там! Там! Они чуть не убили меня! Спасите!» Но услышал лишь: «Он их видел! Уничтожить!» Потом на меня направили свет мощных фонарей. Я услышал характерный звук перезарядки оружия, огнеметы они решили не использовать. Животный инстинкт сработал и я с диким криком, бросился вправо в один из маленьких туннелей, пересекающих большой. Позади я услышал выстрелы. Они меня не достали.
Я полз на четвереньках по туннелю. Потом я бежал. Пил из грязной лужи. Плохо помню. Еда. Мне нужна еда. Я ползу по грязи. Маленький комок шерсти. Крыса. Я впиваюсь зубами в ее спинку. Теплая кровь. Она пищит, дрыгается в руках, потом перестает. Сырое мясо. Я ползу дальше.
Последняя попытка встать на две ноги. Я падаю. Ползу на четвереньках. Я ору. РРРРРРР! Мокро… Стена… Ползти…
Долго… Ползти долго… Пить… РРРРР! Палка… Брать палка… Крыса…
РРРРРРР! Бить… крыса палка… Мясо… Тепло….
Холод… Видеть… Слышать… Слышать брат… Ползти…
Ползти… Слышать… Видеть… Брат!!!! РРРРРР! Брат! Видеть брат!
Костер… Братья… Мясо… Костер… Мясо… Не крыса… Мясо!..
Братья…