Солнечный удар, или пиво, как оно есть

 Длинная дорога к морю. Раскаленные пыльные камни тихо хрустят под ногами, вжимаясь в песок.
Жарко... Как бывает жарко только на Юге в середине июля. Благословенное солнце испепеляет растительность, выжимает соки из тела, выжигает внутренности.
Тупо бреду по истерзанной временем дороге, когда-то вымощенной булыжником. Без мыслей, без чувств, без ропота. Так, наверно, ходят по пустыне верблюды, нагруженные товаром.
Что верблюду до того, сколько стоит тот хлам, что навьючили на него суетливые, орущие люди? Просто надо идти, хотя бы потому, что в конце пути дадут попить. Какое-то утешение.
Как же я понимаю тебя, мой горбатый товарищ! Дойти бы до воды, до той вожделенной кромки, где кончается зной.
Окунуться в темную прохладную синеву, насладиться покоем, покачиваясь на нежных волнах. Лежать на воде и смотреть в необъятное небо. И солнце сразу становится таким ласковым – благословенное южное солнце!
А все-таки, хорошо вот так идти по кипящей земле и страдать от жары. В голове - марево и пустота, только кровь глухо стучится в висок.
 Надоело постоянно «бороться» с дикой, безобразной, непредсказуемой жизнью. И кто это наполнил её такой кучей придурков и зануд? Не живешь, а продираешься сквозь колючки… Куда? Зачем?
Кто-то сказал, что мы живем потому, что родились. А родились для того, чтобы идти к цели и ...оказаться на кладбище. Да, в такую жару лучше идти на море – кладбище подождет.
Вот и пляж. Тысячи обнаженных тел лениво шевелятся в лучах ультрафиолета. Люди отмылись от пыли и пота в узкой полосе бескрайнего моря. Теперь они отдыхают: режутся в карты, играют в мяч, надувают разноцветные матрасы.
Тихо переговариваются или просто дремлют, прикрыв лица разноцветной бумагой с картинками и буквами, - загорают.
Смотрю с вершины бархана на это огромное красно-бело-коричневое скопище голых людей и мелкий идиотский смешок подкатывает к горлу. Сразу и не соображу, к чему это?
А… понял! Тот, циничный высокомерный эгоист, который сидит глубоко в печенке и смотрит на мир моими глазами, насмехается над картиной пляжа: «Лежат... как сосиски в микроволновке… Поджариваются».
- Молчи, сволочь,- говорю, - люди отдыхают.
 Давлю в себе это гнусное хихиканье и почти перехожу на бег: скорее, скорее окунуться в море.

- А-а, и тебя эта сука достала! – сутулая костлявая фигура в вылинявших плавках отделяется от кучки потных тел у пивного лотка. Знакомый хриплый голос обращен явно ко мне.
Узнаю забулдыгу–соседа. Мутный расфокусированный взгляд, пьяная ухмылка. Вот уж кому абсолютно наплевать на все мировые проблемы, да и на себя тоже. Рука, облепленная песком, прижимает к груди бледно-зелёную кружку с пивом. Серая пена плещется и цепляется за волосы на груди.


Я уперся взглядом эту дурацкую кружку и непроизвольно сглотнул. Пить-то, как хочется! Высохший язык еле ворочается во рту.
- Это кто сука-то? – спрашиваю.
- Как кто?- мужик искренно удивляется тому, что я не знаю какую-то там «суку». Он, брызгая пивом, широко разводит руки, как бы показывая все окружающее, потом кивает головой вверх - на солнце. – Жарища эта, гребаная, вот кто!
Притихшая из интереса к нашему разговору толпа с кружками одобрительно гудит.
- На, пей, а то из тебя уже дым идет,- забулдыга тыкает меня кружкой в живот, – На мумию похож.
Теплая липкая жидкость плеснула на раскаленную кожу. Я рефлекторно отпрянул, одновременно схватив выпачканную мокрым песком кружку обеими руками.
 Я не большой любитель пива, да и посуда жутко грязная. Но пить хочется! А-а-а, хрен с ней, с гигиеной – припадаю сухими губами к выщербленной стекляшке и делаю несколько жадных глотков.
Теплое вонючее пойло наполняет высохшие внутренности запахом воблы, пота и миллиардами трупов подохших в этой жиже микробов. Тела мертвых одноклеточных бацилл хрустят на зубах. Это невозможно пить, даже если умираешь от жажды!
- А ты чё-о? Фараон?.. – какой-то мужик, еле держась на ногах, пытается завязать разговор, но у него плохо получается. Внимание постоянно отвлекается на то, чтобы соблюсти равновесие. Шутка «обществу» понравилась. Кто-то хрипло пролаял, давясь от смеха:
- Он не фараон... Он му-у-мия... фараона. Про таких кино снимают.
Десяток волосатых глоток одобрительно забулькали в ответ на «юмор». Стало так противно, что я сунул недопитую кружку прямо в морду «благодетелю» и, шатаясь от подступившей тошноты, зигзагами продвигаюсь к берегу. По пути стягиваю с себя громыхающие как ржавая жесть, пропитанные солью джинсы, скидываю обувь.
Вот и вода. Не останавливаясь, вбегаю в море и бухаюсь в волны как Тунгусский метеорит в тайгу. Казалось, вся планета должна вздрогнуть от моего падения – столько вместе со мной упало усталости, омерзения и злости: на соседа «со товарищи», на вонючее пиво, на себя – на весь мир.
Скорее смыть с тела это липкое пиво с утонувшими в нем микробами. Скорее... да что за черт! Гнусный запах как будто насквозь пропитал кожу. Вода, липкая и вонючая, не морская вода, а протухшая жижа какая-то.
Вонь усиливается. Нырну-ка поглубже, там прохладнее и вода чище. Нырнул. Еще хуже! Муть непроглядная и глаза режет. Резко вынырнул, глотнул ртом воздух.
Да что это?! Вместо воздуха – какие-то мыльные пузыри. Огромные, липкие и вонючие.. Сплошная толща пузырей - до самого неба. Атмосферы, как таковой, нет. Вместо солнца – рассеянный сумеречный свет. Первое, что пришло в голову - экологическая катастрофа.
Точно! И вода в море стала густой, тягучей. Плавают какие-то куски слизи и... вонища-А-А! Такое ощущение, что тебя засунули в гигантский резервуар с блевотиной. Желудок выворачивается наизнанку от рвотных рефлексов.
О, Боже! Только бы не потерять сознания и не утонуть в этой жиже! Луплю по поверхности руками и ногами - пытаюсь выбраться на берег, ведь не далеко же отошел.
Голова упирается во что-то твердое и гладкое. Какая-то вертикальная стена стоит прямо посреди... чуть не подумал «воды». От этой стены исходит зеленоватый свет, неровный и грязный, как из заляпанного окна в подъезде.
Дикий ужас волнами проходит по всему телу. Цепенеют руки и ноги, каждая клетка организма.
- Что, и ты здесь? – шипящий, булькающий голос откуда-то сзади приводит меня в чувство. Кто это? Таким голосом разговаривают только чудовища в страшных фильмах.
Медленно поворачиваю голову. Сердце в груди чуть не разорвалось от ужаса. Прямо на меня смотрел заплывший гноем и кровью мохнатый зеленый глаз. Один сплошной глаз, как будто вырванный из черепа циклопа – в ошметках кровавой слизи. Он пульсировал и не мигая смотрел на меня.
 - Испугался? – Глаз превращается в огромную беззубую пасть и выдавливает эти слова так, как из лягушки, попавшей под ботинок, выдавливают кишки.
Или я сошел с ума, или уже умер и попал в ад. Такое ведь невозможно. Хочется кричать, но из горла лезет лишь слабый писк (даже не хрип!).
- Ты к-к-кто? – спрашиваю чудище. Не потому, что интересуюсь этой гнусной личностью, а потому, что боюсь молчать. Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть этот омерзительный рото-глаз.
- Микробх-х-х, - донеслось в ответ. – Я тот самый микроб, бацилла, вирус, которого ты так не любишьх-х-х.
Тут послышалось что–то вроде чавканья, сморкания и удушливого кашля вместе взятых. Я догадываюсь, что эта тварь смеётся.
- Ты на кладбище микробов, и сам ты - микроб! микроб!! микроб!!! – чудище снова захлебывается смехом, а я застываю в ожидании смерти.
- Не-е-ет. Так легко ты, мразь человеческая, не отделаешься. – Снова заговорил этот монстр. - Самое интересное впереди... И не пытайся загнуться раньше времени – не получится. Тварь дрожит от дикого хохота и медленно погружается в жижу.
Открываю глаза и смотрю на то место, где только что был этот тип. Никого. Одни пузыри. Тут все стало опрокидываться: это море блевотины, стена, к которой я прижимался спиной, пузыри.
Меня захлестывает огромной волной и несет вдоль сильно накренившейся стены куда-то вниз. Рядом, в кошмарном потоке, несутся сотни, тысячи, миллиарды трупов этих чудовищ. Некоторые, правда еще шевелятся.
Стена стала дном гигантского потока, который уносит меня вместе с эти жуткие трупы в какую-то громадную багровую яму. Оттуда воняет так, что хочется умереть. Утонуть в выгребной яме общественного туалета – это еще верх гуманизма и милосердия, по сравнению с тем, что мне предстояло испытать.
И тут меня озарило. Господи, да ведь я нахожусь в пивной кружке! Гигантской пивной кружке, в которой поместится целый океан. Океан чего? Того самого мерзкого пива! Сейчас это пиво кто-то пьет. Всасывает в свою вонючую багровую глотку.
Вместе с жижей и дохлыми микробами я падаю в бездонную пропасть – чей-то желудок. «Ужас!!!» - вот последнее, что я осознал умирающим мозгом. И наступила тьма.
 
Сознание медленно возвращается. Я лежу на чем-то теплом и мокром. Разжимаю ладони - из них сыпется влажный песок.
- Он, кажется, очнулся. – Мелодичный девичий голосок журчит хрустальным ручейком. – Надо отнести его в тень.
Приподнимаю веки. Яркий свет бьет в глаза. Раскаленный желтый диск солнца висит прямо надо мной. И такое родное синее небо... Господи, как же хорошо жить!
- Смотрите, он улыбается, - снова журчит тот же голос. Я лежу на берегу, у самой воды, мягкие волны щекочут ноги. Вокруг тесным кольцом стоят люди в купальниках и плавках, детишки сжимают в руках надувных зверей. Все смотрят на мое распростертое тело и улыбаются.
Тут сквозь толпу протискивается старый знакомый. Глаза испуганно таращит и кружку ту злополучную в руках держит.
- Старик, ты чё! Перегрелся?
 - Солнечный удар. – Констатирует какой-то сильно обгоревший мужчина в очках, с толстым журналом в руках. – С солнцем шутки плохи – оно беспечности не прощает.
Я ни капли не обижаюсь. Смотрю на людей вокруг, слушаю и радость буквально выпирает из меня.
- Чего он лыбится?
- А что вы хотите? Нервы! Знаете как это бывает, когда...
Кто-то явно намеревается устроить дискуссию, но его перебивают:
- Старик, ты ж пиво не допил, - и знакомый протягивает мне наполовину опустошенную кружку. Я набираю в руку песка и запускаю в него. Он увернулся, но песок попадает в кружку.
Люди смеются.
- Ну вот... Всё пиво испортил, - захныкал мой забулдыга.
- Не боись, успеешь еще обмыть его возвращение. – Успокаивает мужик с папиросой во рту. Забирает кружку, выплевывает окурок себе под ноги и делает хозяйский такой глоток. Морщится как от керосина и сплевывает пиво на дымящийся окурок.- Ну и гадость! Бр-р-р... Как ты это пить-то можешь? Поди лучше скупнись, нето скоро рядом ляжешь. – Он кивает в мою сторону.
 А я смотрю на загорелые лица, на своего пьяного соседа и так хочется крикнуть: «Люди, как же я вас люблю!»