Аннотация компьютерный перевод с английского

«Действие: рассеивать ветер и удалять сырость, чтобы расслабить мускулы и сухожилия, активизируют имущественные залоги.
Признаки: артралгия из-за холодной ветром сырости, рынок болью членов, namb вручает и ноги, мускульное сжатие, удар, паралич, отклонение глаза и рта, barylalia.
Использование и дозировка: 1 - 2 пилюли два раза в день, чтобы быть взят с теплым желтым вином риса или кипятил воду». Да я готов жрать эти пилюли, благодаря уже одной этой аннотации.

Я упал. Без стука ко мне пришла мысль с седыми глазами трилистника. Стройная и тихая, как начало похорон. Постояла и, никого не дождавшись, громко хлопнув дверью, вышла вон. Над свежеокрашенной дверью от стены отстала древняя штукатурка и пыльно осыпалась на пол первым снегом. Но перед этим нам предстояло одно невесёлое мероприятие.
Людей было много. Большинство из них мне были незнакомы. Ничего удивительного: покойного так любили! Среди поклонников его талантов многочисленных был даже отставной вор в законе, предпочитающий Дебюсси Мурке, но путающий иногда Канта с Бахом. Водки, в отличие от присутствующих, было немного, но основная масса успела припасть устами, дабы унять дрожь в коленях. Через час заслали гонцов в магазин. А по прошествии полутора кто-то затянул хит Жанны Бичевской «Ой то не вечер», оправдывая своё разнузданное поведение тем, что почивший в бозе очень любил эту песню. Многие с пониманием отнеслись к данной проблеме щепетильной и стали притоптывать в такт ритму. Особы особо обособленные делали это из-за такта. Ещё через полчаса профессиональный цыган Фима Рабинович развлекал гостей зажигательной песней, лихо отмачивая коленца на своей подруге семиструнной. Праздник обломал приходской священник:
- Ну что. Мы будем рассеивать ветер и удалять сырость, чтобы расслабить мускулы и сухожилия? Где покойный?
- Да только что был здесь.
- Непорядок. Срочно ищите. Мне ещё людей венчать, - сказал он, немного помолчал и добавил: - в церкви.
Сценарий к новой версии фильма «Нас венчали не в церкви»: Суматоха. Все ищут гроб с телом. Фима Рабинович читает неопубликованные стихи местного рок-кумира наивной десятикласснице Наташе, в тайне желая затащить её в постель, и обрывает свой монолог на полуслове. Он временно лишается дара речи, потому что видит виновника торжества. Тот жив, здоров и невредим. И улыбается присутствующим сияющей дорогостоящей керамикой, коей у него отродясь не бывало. Всех охватывает двоякое чувство. С одной стороны – это радость, а с другой – перед батюшкой как-то неудобно.
- Вроде бы осень, а жарко, как в мае, - сказал я стоящему рядом со мной батюшке, как бы извиняясь.
- Ну да, сын мой.
- Сам ты мудак, отец мой.
Священнослужитель внимательно осмотрел меня с ног до головы и, заметив два спелых банана в моих ушах, благосклонно пропустил мимо своих несправедливую критику в свой адрес. Но, на всякий случай, отошёл. От греха подальше. Разрушение чужих проблем – удел не мой, но что поделать, если, вопреки проверенно-бытующему, сентябрь в этом году не заставил себя ждать и пришёл выжженной солнцем травой как раз в сентябре…

Проза жизни, разглядываемая сквозь призму граненого стакана, всё чаще и чаще обрастает рифмой и обретает видимые признаки стихов, нацарапанных на заборе наивной десятиклассницей – вечной поклонницей творчества Виктора Цоя. Пьяный в хлам последний поэт виноградно-целлофановой эпохи Лёша Ржавый лежал в кухне на полу. Он устал. Сил подняться не было. Вернувшаяся с моря Александра Николаевна, увидев это непотребство, с трудом водрузила на переносицу очки, а глаза в свои привычные орбиты и вежливо так поинтересовалась: «Игорь, это твой гость?» Игорь пробурчал что-то невразумительно-положительное в ответ и свалился рядом с поэтом. Ничто прекрасное нам не чуждо. В том числе и рифма. По синьке и шапка.

26.08.2005 г. Ялта.