Звездные войны Эпизод Третий Месть Психов

Этот маленький рассказик я договорилась написать со своей подругой в соавторстве, когда мы вышли с премьеры Звездных войн. В итоге писала я это одна, но юмора от этого в рассказе не убавилось. Конечно, тут имеют место всякие ненормальности, но этот маленький фанфик уже нашёл своего читателя. А теперь – для широкой общественности!
 
Звездные войны: Эпизод Третий
Месть психов

1
«R-2 D-2, конечно же, принесет мне ворох грозы и кучу проблем», - подумал уставший после тренировки Энакин, в который раз принимаясь искать свои тапочки, сделанные из шерсти вуки. Просто у Чубакки когда-то был сын…ну и что? Видел ли кто сына Чубакки?! Теперь шкура маленького вуки хорошо греет натренированные в боях ноги Энакина.
А, жаль, нет тапок поблизости. Энакин иногда жалел, что не сможет прикрепить к ним жучок, которых Император надарил ему целую коллекцию. Вот Энакин и занимался тем, что приделывал жучки ко всему подряд, даже однажды к булочке в столовой в храме джедаев, чтобы посмотреть, добросовестно ли их выпекают. Оказалось – недобросовестно. Крайне. Все недокусанные булочки стекались в столовую обратно. Потому Энакин есть их зарекся раз и навсегда.
И всё-таки, в кого на сей раз полетели дорогущие тапочки? Кто из дроидов зашёл первым? А, Падме. Энакин давно держал её за личного дроида. А то, что она болтала что-то о беременности и о курсах для будущих мам, - так то просто раздражало. Итак Оби-ван Кеноби сильно убивается, булочек совсем не ест, скоро из халата выпадет… а ещё режет себе руку световой булавкой…
И всё из-за того, что эта дура Амидала решила вырядиться для большего эффекта в костюм Оби-вана!
Вот и перепутал Энакин с перепою.
Кстати, с выпивкой тоже что-то не ладно. Хотя многим джедаям хватало бутылки, чтобы захмелеть, и остатки никуда не отправлялись. Не было их попросту.
А, вот они, драгоценные тапочки. Остались там, где лежали. И ни в какой металлолом не летали! Какая досада! Это Падме решила их с утречка пропылесосить, чтобы в шерсти крошки от булочек не застревали…
А пылесосила Падме нарочно поближе к Энакину, чтобы заставить его мучиться от угрызений совести и заставить жалеть о том, что он всё же заделал ей ребенка.
А всё-таки с выпивкой не так. Пора уходить к ситхам. Хоть бутылки так не пахнут средством для мытья посуды.
Оби-ван снова с ценным заданием. Отправлен куда-нибудь на какое-нибудь Камино, где умные тараканы научились собираться из металла, который остается после того, как вздумается кому из джедаев собрать урожай голов роботов.
Или, быть может, Оби-ван с Йодой? Как он на Совете расхваливал его кольцо! Будто это ценнее светового меча (на рынке цена один дроид, причем цветовые вариации – теперь даже жёлтые). А, скорее всего, просто нравится маникюр Йоды и Оби-вану интересно, как такой иметь. Легко! При трёх кривых, узловатых, уродливых…стоп, Энакин! Ты ревнуешь…
Йода – не конкурент. Он хуже! Соперник! Личный враг! Да и вообще карлик.
Эни прошёл по коридору, встретив по дороге Мэйса. Привычным движением молодой ситх налепил ему на рукав жучок и двинулся дальше.
По дороге попался-таки Трепло. Эни инстинктивно потянулся за тапочком, но непутевый робот, энергично замахав руками (так только мух гоняют!), поспешил уйти на дно.
Палпатин уже ждет его. Скорей всего, опять будет предлагать бессмертие для Амидалы(увольте!! Дайте мне её самому убить!!) и говорить про Дарта с латинским именем, которому не повезло с философским камнем. А те, кто потом будут прослушивать разговор, снова увидят искусно созданные записи, на которых Палпатин с Эни спорят о креветках и рубят световыми ножами ананасы на ровные обугленные колечки.
А прослушивать будет Оби…
А Эни объяснит в ответ на то, почему всё это время проводит с Палом: «Просто он знает тридцать один способ поджаривания песка на туниках убитых джедаев, два способа использовать световые мечи джедаев(нужны только джедайские мечи) для освещения своей комнаты, семь способов вспороть джедаю брюхо не повредив туники, у него есть десять вариантов того, как и чем именно следует набить чучело Йоды, как использовать джедая вместо зонтика под жаркими солнцами Татуина… и ещё он знает, где и когда сгодится фиолетовый меч Мэйса Винду. А на тебя у него почему-то выписано сто тридцать разных рецептов, а ещё висит дартс(ну, шкура Дарт Мола?), где твоя фотография, и он кидает туда булавки… а гунган – он знает, как его приготовить в собственном соку. Короче, существо неповторимое и всесторонне развитое…»
«А я?» - тотчас взъелся Оби-ван. Он был похож на обиженного кота с кухни, куда кухарка вернулась чуть раньше, чем он рассчитывал, и он не успел стащить сметаны.
«А ты…интересуешь меня всем своим телом, мозгами и всей своей Силой!» - и Эни яростно накинулся на Оби-вана, сдирая с него одежду, словно голодал, и наконец-то добрался до еды (но не булочек из столовой! Нет!!)

2
Эни зашёл к Палу, привычно отодвинув в сторону подставку для зонтиков, в которой что-то позвякивало совсем как световые мечи, недавно исчезнувшие из тренерской. А ещё Йоде сильно и больно досталось от того, что он никого из джедаев не желает себе выбрать в качестве украшения для ложа(простите, вороха соломы в будке). Йода ответил туманно: «Стар уже я, подниматься….» - и тут целомудренный джедай оборвал сам себя.
А после этого Пал показал Эни странный экспонат в своем музее: рукоять светового меча с красноречивой надписью: «Йоде от Анны, Лейлы, Мелюзины. Маргариты…»
Дальше шло перечисление имен, как женских, так и мужских (весь состав Храма джедаев, ба! И даже Я! А Я-ТО ОТКУДА?!), так и нечеловеческих – Джаба, Джа-Джа Бинкс.
Среди женщин обнаружилась даже Падме.
И тотчас же обесценилась в глазах Эни. Шлюха!
А дальше рукоять пришлось продлить – всё не помещалось. Эни вглядывался, боясь обнаружить заветное – Оби-ван Кеноби… но его не было! Как неразборчив был Йода в связях – В тихом омуте черти водятся – у Эни он любовника не отбирал. И предателем не был. Ни одного ситха! Бедный Йода. Как пришлось ему держаться!
Пал возлежал в ванной среди мыльной пены, расслаблено уехав под неё с головой – торчали только глаза, как у жабы… стойте, это всего-навсего безобидный утенок. Такой резиновый. А по глазам – ну прямо подлый ситх!
Всё было обклеено надписями «Я ненавижу джедаев!», «Ситхи будут править миром!», «Aen Sidhe!», «Всем ситам – дорогу в Валинор и пропуска на планету Татуин!», « Даешь Империю!», и самая страшная надпись - «Уберите Йоду от сырников!», а ещё «Долейте же, наконец, водки Энакину! Мальчик недоедает! И не закусывает!»
Все, как всегда, весело.
Только почему Пал задерживается в ванной?
И вот Пал выходит из ванной с грацией пьяного и гусиной кожей. И тотчас же опрокидывается на Энакина:
«Эни! Ты и Я! Прямо сейчас! Не бойся, я никакой не старый!»
И начинает драть на Эни джедайскую тунику.
«Я же не компрометировал никого! – в голосе Эни – отчаяние. Тут уж креветочками не прикроешься – измена, своевременная и гадкая. – Я завернулся так, словно мы на Хоте! В четыре свитера! В пять водолазок! А ещё в меховой плащ!»
Плотоядные глазки Пала появились возле глаз Эни.
«С каким наслаждением я всё это с тебя поснимаю!» - в этом голосе тоже буря чувств. Желания.
И вот Эни оказался на четвереньках, а Пал напирал на него сзади, и Эни и помыслить было страшно, что он позволит сделать это с собой кому-то, кроме Оби… где же ты, Оби? Помнишь ли ты Татуин и то, как мы любили друг друга, упивались друг другом?
«Этому не бывать!» - Эни резко развернулся, услышал, как Оби говорит ему что-то о любви с обрезанными крылышками, которой приходится оставаться на земле, вместо того, чтобы взять и улететь свободно…
И Энакин, набрасывая на себя одежду, - только бы Пал не добрался до голого тела! – резко отшвырнул от себя Пала в ванну, так, что вынырнувшие оттуда глазки Верховного канцлера мало чем отличались от утиных и от глаз ситха, подобрал только неудачно порванный плащ и сбежал в ужасе от чуть было не свершившегося. Насильно.

3
 «А ведь как был прав Йода! Он посмотрит на меня – и поморщится, когда я сижу на Совете. А всё потому, что знает либо перехватывает все мои эротические послания от Пала. А мне неприятен он! Я так не хочу спать с ним, он как салфетка, которая много раз была в использовании! Ею не хочется уже вытираться!» - Энакин был в смятении. Только бы Оби не вернулся именно в этот момент. Всё, конечно, можно объяснить, но этот уродский шрам на лице, прямо поверх первого, - это Пал вилкой задел, так хотел от Эни отведать, - такие в битве уже не получишь.
А Йода, Йода-то! С таким нахмуренным, словно дождь в пустыне, лицом он глядит всегда на Эни, стоит только тому появиться на Совете с чуть оттопырившимся халатом (кстати, вот почему пришлось вырядиться в чёрные одежды – так не видно хотя бы пятен…). Зато теперь Эни разобрался, почему джедаи ходят в халатах… но так ли это обязательно для ВСЕХ них?!
Энакин отошёл к окну, за которым повис в воздухе неровными вспышками метановый, а также ещё какой-то «утепляющий» Корусант испарениями (часто ядовитыми; что там, для беременных не сойдёт?) и глубоко задумался.
Падме Оби-ван ещё смог простить. Эни не собирался, впрочем, прощать Оби то, что этот мудрец умудрился забыть в шкафу свою тунику, но…это уже отдельный разговор. Ребенка они уже заранее распределили по дням, по часам и минутам, кому и как долго за ним ухаживать – это же была вина обоих!
Но вот Пала Оби уже не простит. Мало того, ещё ситхом переметнется или снова начнёт Эни душу резать своими частыми отлучками в их буфет (там такой алкоголь…), да ещё с перекрашенным фломастерами мечом. Вот найду опять алый фломастер у себя на подушке – задеру!!
 Но Эни не сможет. Слишком уж любит он Оби-вана.
Ах, эти времена былого счастья… сейчас, когда всё так драло душу, хотелось полюбоваться природой. Не песками Татуина и не разноцветным небом Корусанта, а райскими пальмами Альдераана, или где мы там с Падме были…
Впрочем, сейчас бы эта стерва своим распирающим животом загораживала бы всё лютики. Она и тогда их загораживала…
Энакин помнил, и хорошо, как это было: «Падме, я иду бродить ОДИН (главное произнести как можно громче и отчетливей) на горные луга. А ты пока повышивай в уголке, или там булочек испеки…»
«Ой, - голосом, сбивающимся на визг, - Эни, один? Сейчас соберусь и буду готова. Картину позже дошью, твой кар потом отремонтирую, гаечку на световом мече всё же позже заверну. А у R-2 D-2 снова закончилось машинное масло, а с Трепло какой-то непорядок – заржавел мизинец…»
«Видишь, дел итак предостаточно. Лучше останься. Тем более: ты КОРОЛЕВА, и надо УМЕТЬ запрягать!! И ты не мой личный механик, сантехник и кто ты там ещё…»
«Хорошо-хорошо, отличненько, я надену свое самое лучшее платье – которое так мило развевается когда бежишь….»
«…и, придурошная, все мои лютики с ромашками загораживать им станешь!!!» - подумал про себя Эни.
«…а под него кроссовки. Это же не прием и я наверняка вся перепачкаюсь. В тине!»
«Падме, мы идем в ГОРЫ! Нет там тины! Только ряска. А ещё трава, в которой есть особо далеко забирающиеся кузнечики с саранчей размером вот как раз с твою такую аппетитненькую для них малюсенькую ноженьку, которые найдут себе место – и жалят, жалят… а потом нога распухает с твоего первого до сорок первого размера, и влезет разве что в тапочек… а ещё там есть клещи. Которые падают с грабов и забирают сразу по поллитра крови, и тянут её через огромные шланги для заправки каров…а ещё – змеи. Настоящее проклятье! Клыки у них страшнее чем…»
«Эни, милый, сладенький, мармеладно-медово-сахарный! Прекрати! Не иду, так и быть, с тобой! Но ты мне нанеси цветов побольше, я их добавлю в смазку для Трепло. Чтоб от него пахло не только убежавшим молоком…»
Она хотела сказать что-то ещё, но негодующий Эни, уже предвкушавший встречу с Оби посреди благоухающих лугов, просто захлопнул дверь и вышел.
Вернулся он с букетом. Оби-вана задержали какие-то дела, и любовникам так и не удалось насладиться друг другом в полной мере.
Эни шагал к Падме как крыса, не нашедшая зерна, в его руках было по букету. В одной руке – маки, лютики, горицвет, тюльпаны, гиацинт, листья пальмы из ближайшей кадки – это он отдаст Оби, и они рассыпят это по кровати, и будут в объятьях друг друга от зари и до зари. Ну, до тех пор, пока Император не предпримет что-либо вновь. А преданный слуга Эни будет отваживать от них всех любопытных. В первую очередь Падме, пришедшую с моделью какого-нибудь ещё изобретения Д’ааринчи.
Букет надо спрятать за спину, чтобы ни одним лепесточком не высовывался. А второй букет – состоящий из одного-единственного, взятого впопыхах с какой-то клумбы цветка – подарить Падме. Причем так, словно их там сотня-другая.
Эни зашёл во дворец победителем. Кто-то из прислуги приветственно плюнул в потолок, потом упал, придавленный своей слюной (просто немного другой закон притяжения….).
Падме уже ждала его, сидя за ночным столиком среди разбросанных кусачек, гаек, винтов, болтов и двух рукоятей от световых мечей, и вычесывая из волос металлическую стружку.
«Да?» - она обернулась к нему, отложив гаечный ключ.
«Тебе, - и Эни подал ей пропыленный городом, хилый и слегка подкопченный тюльпан. – Это самый изящный, воистину горный цветок, омытый росами и родниками, что выбегают из-под горы, этот цветок очень редкий, зовут его Энакин – эти цветы даже по именам называют, так они нечасто встречаются. Выращиваются они издревле только на одном крошечном участке земли (Эни не лгал: это была клумба – как «крошечный участок земли»), в местах, далеких отсюда (Эни задернул занавеску, так как за ней открывался чудесный вид на клумбу, где росли такие же цветы, и одно пустующее место, стебель со всё ещё свежим срезом… ), вот оно, достойное украшение лазурных очей твоих.
«Никакие не лазурные…» - успела подумать Падме. Впрочем, ладно. Надо забрать подарок.
 И тюльпан Энакин был принят.
Морской бриз тронул занавески, и на миг приоткрылись тюльпаны.
Эни выхватил меч, перегнулся через подоконник и постарался срубить их все и сразу.
Амидала выглянула в окно и спросила, в чём дело (на самом деле, это выглядело длиннее этой короткой фразы).
Там были только тлеющие обломки.
«Просто один из тех кузнечиков вдруг решил залететь к тебе, ну, я и принял меры незамедлительно…» - отвлеченно объяснил Эни.



4
«Уже слишком поздно. Мне надо немедленно вернуться в свою комнату. Всё зажглось фосфором – и стрелки-указатели на стенах, и обглоданные каким-то котом косточки… Эни, наверное, места себе не находит от того, где я пропадаю!» - Оби-ван стряхнул с плаща крошки.
Самое страшное творилось в коридорах Храма Джедаев по ночам. Здесь бродил Верховный Канцлер Палпатин, говорящий какие-то отрывистые речи наподобие: «Я Дарт Сидиус, Владыка Ситхов, где моя красная кнопка по уничтожению джедаев?!» Откуда в Храме Пал, никто не знал. Наверное, лезет через форточку. А её ведь никто не закрывает!!!
А ещё наблюдался (причем часто) Йода в ночной рубашке и с колпаком. Все, кто его встречали, шарахались. «Эльф! - заявляли юндлинги, указывая на уши. – Только слишком старый! А подарки?». Они бежали за ним следом, а в больнице, говорили, был особенно высок урожай покалеченных клюкой. Причем в самых неожиданных местах.
На сей раз снова попался Пал. Он шёл, в руках был какой-то значок с надписью «Джедаи – Зло!», и бормотал про себя: «Эни,Эни, я хочу тебя, я хочу изведать любовь с Избранным…и что именно в тебе избранно…»
Оби-ван насторожился и галопом умчался в свою комнату.
И пропустил очень занимательное зрелище – как негр Мэйс в ослепительно грязной сорочке разливал шампанское двум крысам, которые давно сдохли и лапки откинули.
У окна стоял встрепанный Энакин. Прямо по контуру его губ была нанесена помада. Вряд ли это было делом рук Энакина. Скорее всего – делом губ Падме.
«Ты итак выглядишь женственно, когда волосы гривой спускаются по твоим плечам, теперь же ты просто очарователен, невыразимо, невероятно женственен!» - сказал Оби мечтательно.
Но Эни был взъярен, словно лев, которому наступили на лапу, закрывая клетку.
«Где тебя носит? Ты уже давно должен был быть в моей постели! Сегодня я сверху!!!» - орал он, а его лицо исказил гнев.
«Ты ревнуешь меня? Значит, сильно и беззаветно любишь, - прошептал Оби, протягивая к нему руки и стараясь заключить Эни в свои объятья.
Но Эни вдруг стал пугливым котёнком, перепугался и захотел избежать прикосновений.
«Как так можно? Я изображаю из себя нормального мальчика, делю одну постель с этой чёртовой Амидалой, от которой к вечеру воняет воблой и изрядным количеством пива – спасибо, кстати, теперь она пьёт на три бутылки меньше, а не все десять, - а он тут мне изменяет направо и налево! Я, видите ли, стремлюсь к тому, чтобы принадлежать тебе, а ты не хочешь принадлежать только мне? И, мало того, меняешь меня на эту погнутую скрепку, этого идиотского генерала Гривуса!»
«Ты что, у него между ног ничего! Опомнись, Эни!» - в отчаянии орал Оби. Скоро сюда сбежится весь дворец, и тогда ещё будут выяснять, что там у Гривуса между ног.
«Ага, значит всё-таки проверял! – бушевал Энакин.
«Да у нас ничего не было! Ты у меня один!!» - в тон ему доказывал что-то Оби.
 Ярость Эни сходила на нет, и тогда Оби загородил ему рот рукой и поцеловал поверх этой руки. Помада Падме так и не думала о том, чтобы стираться. Она осталась – Эни с ужасом вспомнил флакончик с надписью: «Эта помада не сотрется даже после вашей смерти. Улыбка будет сиять даже на пустом месте!»
«Как я давно тебя не имел! Раздевайся, я буду любить тебя до потери Силы! Я хочу тебя всего!!» - голос Эни перешёл на визг из-за долго сдерживаемой страсти.
«Ты такой нежный, Эни! Я иду к тебе!» - торжественно объявил Оби.
Неподалеку от них пол под Мэйсом дрогнул, и джедай пролил немного шампанского себе под ноги. Жидкость потекла в сторону одной из крыс, она задрыгала лапками, перевернулась и пошла. Волоча за собой дельфиний плавник.

5.
Энакин хотел, чтобы его «взяли». Грубо, но нежно, со внимательностью к его чувствам и в то же время - с пренебрежением. Он желал этого каждой клеточкой своего тела, он иногда, когда голова чуть ли не падала на заданиях в кофе, видел перед собой Оби, раздетого, прижимавшегося к нему в порыве страсти… Оби казался соблазнительным даже под покрывавшим его халатом. Эни хотелось снять его – он даже один раз сказал Оби, что тот «одел этот халат, словно он являлся гоночным каром, который не задействован в гонке». Вот почему Эни одевал только чёрное – он подозревал, что на плащи джедаев и на чехлы каров идёт один и тот же материал. И всё ждал, когда будет день рождения Оби. Чтобы подарить ему…. Да, чёрный костюм. А чтобы ничего не напутать, каждый день Эни подруливал к Трепло и что-нибудь у него отвинчивал. Он сначала хотел было поработать только над одной конечностью, но потом быстро устал и решил отхватывать от всех. Трепло такой глупый. Когда у него отпала голова стараниями юного ситха, то Трепло обнаружил это только к концу дня, когда вдруг увидел, что к нему двигаются ноги… такого же робота как и он сам! Убежденный в своей исключительности робот стал кидаться на подошедшего с явной целью снова стать одним-единственным представителем трепла в далекой-далекой галактике, а потом вдруг раздался звук светового меча, и обидчик вдруг куда-то исчез.
«Спасибо вам, Оби-Ван!» - проговорила приплавленная голова, тотчас осознав, кем был устранен «второй», и не задаваясь вопросом, где же ошметки второго.
Оби-Ван успел уйти раньше, чем Трепло повторил это же на более 6 миллионах известных ему наречий.
К концу следующего дня, вернувшись, Оби обнаружил, что Трепло почти дошёл до крайних планет и сейчас заливается голосом эвока, которому всадили в задницу ненормальную порцию слабительного, а в ноздри попался запах веселящего газа. Трепло просто старался решить две свои возникшие только что проблемы: первая – доделать перевод для Оби слов благодарности, а вторая - найти чип нормального настроения, который только что подержал и скрылся вместе с ним в неизвестном направлении Энакин.
А сейчас Эни заталкивал в шкаф все отвинченные у Трепла части и попутно старался наблюдать за медленно оголяющимся Оби-Ваном.
А потом отвлекся на металлолом и вдруг почувствовал, как руки оби обвивают его талию и обхватывают плечи. В поисках застежки плаща.
Эни обернулся к нему и распахнул свой плащ, руки Оби проникли под одежду, а Эни со стоном прижался к телу своего учителя.
Сначала Оби был ласков, но Эни никак не мог удовлетвориться этим, сжимал всё сильнее и сильнее голые плечи Оби над собой, отдаваясь ему весь, без остатка, позволяя делать с собой всё, что тому было угодно, раскидав ноги в разные стороны. Эни редко кому доверял, но если и доверял, то выкладывался весь – как и сейчас. Для него это была битва – битва с самим собой, но когда тебя любят, ты любим, и ты любишь – и можешь любить – разве это не самый лучший дар жизни?
Эни уже не отдавал себе отчета в том, что он бьётся в руках Оби, словно птица с перебитым крылом, желающая – теперь и сейчас! – получить его назад. Эни не был настолько решителен, а, скорее, скован, но он так хотел, чтобы Оби его… да, именно что почти изнасиловал. Его страсть была такой же тёмной, как и он сам, и Эни хотелось ощущения Оби на каждом миллиметре его тела, которое уже колотил озноб от предвкушения.
 «Что это у тебя там из халата торчит?» – сбивающимся голосом пробормотал Энакин, в то время как пальцы Оби вдруг оказались у него в волосах, а губы – возле нежной шее. Эни запрокинул голову и чуть ли не замурлыкал.
«Кухонный нож, украденный из столовой!» - объявил Оби. Его дыхание сбивалось, он весь был Эни, и Эни – его.
«Зачем это тебе?»
«Ну, во-первых, наш с тобой сервиз когда объявим о наших отношениях, а, во-вторых, надо же отбиваться от возможных насильников?» - поинтересовался Оби.
«Тебе? Да, тебе, мой секс-джедай, в первую же очередь!» - Эни припал к губам Оби в поцелуе, долгом и страстном.
Его первый поцелуй с Эни…
Эни шёл по коридору в свою комнату, одинокий мальчик – раб, ещё не привыкший быть свободным, и убивался. Оби никогда не будет принадлежать ему! Ни взгляда, ни вздоха, ни стона – это всё не его! Как больно и как плохо. Хотелось вынуть меч и пропустить лезвие через сердце. Или хотя бы половину сердца припасти для себя, нельзя же так страдать! И больно, и томишься, глядя – позовет или нет? И ждешь встречи. И хочешь подойти – но не в силах сделать первый шаг. И коришь-то всё одного себя, во всем, во всем почти! И плачешь в подушку по ночам, и сердце твоё готовится либо отмереть насовсем, либо улететь прочь. Посылая тебе иллюзии, убеждая, что живёшь, что нужен!
Просыпаться каждый день в его объятиях, и засыпать в них же… приносить ему плащ и самому одевать его… разглаживать складки на одежде своими ладонями, кормить его с рук деликатесами и сцеловывать пудру с губ, которые и без неё сладки… позволять ему всё, и даже оплеуха от него – как мягкий песок Татуина…
И тут глаза Эни наткнулись на проникновенный взгляд этих столько раз виденных глаз.
И без слов Оби подошёл к нему, тихонько шепнул «расслабься», и тут его губы сомкнулись на губах Эни.
Руки Эни растерянно замельтешили, пытаясь найти опору, а потом легли куда надо, утопая в его волосах, и какое счастье – их чувствовать. Они такие мягкие, и вместе с тем так приятно пахнут каким-то лесом, пряностями…
А потом язык Оби проник в рот Эни, и показался тому странно горячим, так что Эни ещё нескоро осмелел целовать его так.
Пока командовал Оби, и его руки сдернули с плеч Эни плащ, открывая взору голые плечи…
А потом они любили друг друга среди лепестков роз, не настолько настоящих, чтобы быть приятными, но Эни это нравилось, хотя он чурался цветов. И Оби был таким нежным и внимательным, и добрым, и Эни с таким отчаянием снова и снова прижимался к его голому телу, и стыдился своей запретной, по его мнению, любви, и всё хлопал по гладящей его тело руке Оби-Вана, и окунался в бездонный колодец страсти с головой, и всё не выныривал…
А сейчас Эни хотелось, чтобы Оби его немного поцарапал, и он сам стал игриво вести ногтем по плечам своего возлюбленного. И Оби принял игру, и они лежали – один возле другого – и любили друг друга, захлебываясь друг другом, то ласковые, то словно рассерженные, и Эни потом долго не мог уснуть.
Он стоял возле Оби и любовался луной.
 - Сегодня даже луна светит иначе… - мечтательно произнёс он.
 - Почему же? Вон та и вот эта – абсолютно одинаково. Ну а третья-то, я её первый раз вижу, на ней надпись чересчур загадочная – Палпатину от Дженни – и какая-то она металлическая, и почему я вижу в этом приборчике как мы друг друга любим? А в остальном всё в порядке.
 - Спасибо тебе за всё, Оби. Я давно хотел тебя об этом попросить. Понасилуешь меня ещё завтра? Перед тренировкой? Мне почему-то это доставляет удовольствие, как ни стыжусь я этого признания.
 - Да ладно уж тебе. Я ведь тоже…хм…не совсем-то нежный. Я иногда и грубый. Хочешь, прямо сейчас покажу?!
 И он накинулся на Эни – и они не спали всю ночь.



6.
Всю ночь Палпатин отстукивал на компьютере матом, кидался в дартс рукоятями световых мечей и стонал от наслаждения – и злости. Хоть будет обученный ученик.
Но это его не спасло. Даже попытки сублимировать свою сексуальную энергию не принесли пользы. Всё равно он хотел Эни.
Правда, к утру трансляция оборвалась. В камере появилось что-то шерстистое, как шкура вуки, потом отлипло и камеру закоротило. По новостям передавали, что одного джедая загубил неопознанный падающий объект. Из которого доносились чьи-то хорошо различимые стоны.
Пал открыл на компьютере файл, где посвящал Эни в ситхи. Тайком от Эни.
Он помнил свою первую фразу!
«Я так хочу тебя(пауза) в ученики. Сколько же я могу ждать?»
Мысли Эни:
«Подожди ещё лет тридцать, пятьдесят с поправкой на все мыслимые продлеватели жизни! И ты сумеешь заполучить меня в свои грязные сморщенные лапы!»
«Итак, что вы можете и что вы не должны делать со своим чёрным плащом?»
«Первое. Плащом можно загораживать от себя всё, что так или иначе мешает тебе жить. Например, канцлера, которого требуют спасти. Или полсотни вражеских солдат. Или уснувшего во время боя мастера Йоду. Или протухшую булочку, завалившуюся за диван, которую никто не стремится убрать!»
«Далее?»
«Потом, пятен совсем не видно. Стирать можно реже. Хоть попойки устраивать или Йоду сажать. Или пот Мейсу вытирать. Или бродить по Татуину. Или вести полки в бой на стороне Этого-С-Кольцом»
«Не в тему!» - истошно заорал канцлер.
«Извини. А ещё – очень удобно сделать из него нищенскую котомку и отправится в странствие. Бежит дорога вдаль и вдаль, а что там ждет меня в пути, забыв усталость и печаль…»
«Молчать! Опять не в тему!»
«Потом… очень удобно использовать вместо тряпки, если кому нездоровится прямо за столом. Ещё…»
«Понятно. Ты забыл. Ступай и придумай что ещё. Со времен первых сит…э, прости, короче, есть много способов! И я ЗНАЮ их ВСЕ! Осознай только такое!»
Эни двинулся к выходу в предвкушении губ Оби.
«Постой!».
«Что ещё?!» - рявкнул Эни так, что канцлера опустило в крсло само собой.
«А как же…. Поцелуйчик….ээээ….на ночь?!» - робко спросил канцлер, высверкивая глазками со своего кресла. – Так не пойдет!»– обиженно. как ребенок, у которого отобрали сладость.
Эни смирился, подошёл и без особого желания чмокнул Пала в щёчку так, что тому было не извернуться и не подставить губы.
 
7.
Энакин пошёл в тренировочный зал чересчур заковыристым путем – мимо всяких страшных задворок, где хранили запасную шерсть на тапочки из вуки, была коллекция выпитого Йодой – внушительная, надо сказать, присутствовали даже бутылки с Датомира и некоторых внешних планет(надо сказать, некоторые были слишком причудливой формы и с таких отдаленных мест, что все догадывались, но не вслух: Йода производит самогон в промышленных масштабах!). А ещё здесь обычно валялись истерзанные «груши» в виде морды забрака Дарт Мола, набор сервиза Падме(кто-то догадался подарить 11 549-й, причем ещё что-то пролили на него так, что, стоило набор вынести, на него мухой слетался Йода вместе с кошками, и всей компанией они вылизывали его дочиста). А ещё здесь обычно пьянствовал Мэйс.
Энакин вежливо поздоровался с Йодой – тот пробурчал в ответ что-то типа: «Здравстовать тебе привет…», ага, знаем мы, почему ваш Йода все слова в ином порядке произносит. Просто он никогда не бывает трезв, он постоянно пьян! И потому-то и клинком так машет, что никакой противник не может предугадать, предсказать пьяные виражи… а потом ещё и отрицает, что это всё он( честное джедайское, правда! Он не может помнить после 11 бутылок всякой межпланетной дряни и пяти бутылок своего самогона, куда кидает по куску кристалла для светового меча…)
А сейчас здесь сидел чересчур злобный Мейс. Не трезвевший со вчерашнего дня. Сидел и нянчил на руках очередную бутылку «ZiZi», на которой, как всегда, был розыгрыш световых мечей из запасов Храма джедаев. Меч Мейс не выиграл (он что, хочет быть похожим на Гривуса с целым-то арсеналом?), зато пытался таковой сделать из частей неравно разбитой бутылки. А ещё возле его ноги примостился Йода с набором сервиза и старательно вылизывал уже давно выветрившийся наркотик…
Акция этого напитка ещё включала розыгрыш футболок. Надо было только собрать по три донышка с каждой бутылки. Все руки Мэйса были исцарапаны, зато рубашек с надписями «Я – тупость Галактики!» на 6 миллиардов знакомых Трепло наречий на Мейса было надето порядка трёх сотен, так, что даже халат не скрывал его новой «маскулатуры», или проще - текстилятуры.
Эни как-то привел к Мейсу Трепло, чтобы тот всё перевел, и тренировки пришлось отложить на несколько недель… чтобы выявить, что на всех языках написано – «Я – тупость Галактики!», зато Трепло вежливо пояснил, где и от каких неприличных слов происходит слово тупость…
Эни вежливо поздоровался, но в него полетело донышко n-ной бутылки, разбилось позади упавшего в кайфе Йоды, и на этом всё закончилось. А Мейс упустил ещё одну потенциальную футболку.
Мейс поинтересовался, что это за меч у Эни и не лишний ли он ему. В ответ Эни вспомнил слова Оби про меч джедая, и тихо активизировал клинок…
Потом по новостям передавали, что великий джедай Мейс воссоединился с Силой.
Один только Энакин, хваставший перед всеми своим новым красным клинком, знал истинную правду.

8.
"Наконец-то ты мне достался!" - с наслаждением сказал Палпатин.
Энакин так и оставался стоять на коленях. Он не вполне осознавал смысл слов. Он не мог понять, что с ним творится. Помнил только запрокинутую голову Оби-Вана и Падме, жадно хватавшую его губы своими.
-Да. Дарт. Сидиус. Я становлюсь вашим учеником. Каково моё имя?
- Дарт Вейдер. А теперь иди и прицепи ещё несколько "жучков" на всё коричневое и похожее издали на плащ джедая. Есть вопросы?
-Нет. Никаких.
-Правильно. Иначе бы я назвал тебя Darf Fragen*. Или darf Vater*.

Тем временем сотни стекавшихся в столовую булочек тотчас же отслеживались на мониторе Палпатина, и канцлер не без удовольствия потирал руки. Приманка для Мастера Йоды уже была заготовлена, осталось раздобыть самого мастера и немного арахисового масла. Ни один поединок Йоды не обходится без ритуального жевания палки. А, поскольку с Йодой Канцлер готов был разобраться лично, то он уже придумал длинную тираду для оскорбления её деревянного величества. Для Йоды это было воспоминание детства (он полез на соседнее болото за пиявками, и этой самой палкой его отделали тамошние тараканы ростом с небольшой флаер. А то, что дубина была полметра в обхвате и палка Йоды всего лишь щепка от нее, так это никого не интересовало). Главное, что Йода сумел отобрать её сам. Будучи наряжен в те самые останки мешка, которые есть на нём сейчас(правда, он зашил парочку порезов от своего лазерного меча и поставил палочку заплаток на колени - итак нет никого с него размером, не поймут и не увидят), мешка, в котором его принесли и оставили посреди болота, мешка из-под опилок, Йода был опасным противником.
А джедаев становилось опасное количество: на них потребуются все доступные клоны! И, судя по тому, как быстро кто-то, какой-то Неизвестный Мститель(тесак из столовой в руках у повара), разделывал их, Палпатину не достанется ни крошки от джедаев.
А это невольно злит.
Палпатин был как рыба, которой отдавили жабры. Ему пришлось хуже карпа из прудика Йоды, зеркального карпа, которого сейчас варил в своем шлеме один из клонов. Спутал с кем-то.
А вот уничтожения карпов Йода точно не сумеет простить.
Дарт Сидиус, Повелитель Ситхов, Император Галактики, Ученик Дарта Пелагиуса, воинственно намазал арахисовым маслом внушительных размеров пончик.

Йода направлялся по коридору в столовую. Пахло жареной рыбой, и Йода решил проверить, не зря ли он поместил своих бесценных карпов в кастрюли на плите, где странно бурлила вода. Так, что вроде бы закипать собиралась...
Внимание Йоды отвлёк предмет галактической важности. Непотревоженный ничьим сапогом, ничьими грязными зубами или протезами, их заменявшими, на полу по-императорски, вольготно, занимая все пространство до стены, лежал пончик. Причем через дырку был протянут канат, неумело замаскированный под веревку, праздничный бант и нитку одновременно.
А потом пончик задергался, и кто-то попытался затянуть сие творение кулинарии в боковой проход, по всей видимости и по настойчивым тычкам Силы, ведущий в Логово Императора.
Палпатин дернул, и что-то всё пошло у него неправдоподобно легко. Пончик без помех втянулся в проход. На пончике, а, точнее, на оставшемся от него банте с канатом, мирно устроился разжирневший Йода и его палка.
Палпатин извлек из кармана лазерный меч класса "Мечта ситха" и выписал в воздухе слово "Jedi", затем отбросил первую букву и перестроил остатки, поведя рукой, и вышло вполне невинное "die".
-Во как мы умеем!Лаконично! - похвастал Палпатин.
Йода активизировал клинок и по памяти настрочил в воздухе нечальные 500 000 строчек Обязанностей джедая.
Палпатин пока позвал нотариуса для Йоды, причесал жиденькие волосы, сделал маникюр и педикюр, пересчитал все Звёзды Смерти(будущие) и тихо рухнул в кресло.
Йода закончил через пятнадцать минут и устало оперся на палку.
-Ну и на что ты со своим костылем способен? - насмешливо поддразнил его Палпатин.
Йода решительн пожевал коры дерева гимир, из которого была сделана палка, Пал благополучно раздвоился, а палка сломалась надвое.
Йода с отчаянием сжал несколько разбегающихся лазерных мечей и пошёл в атаку.

...Йода несся по коридорам, наобум перерубая попадавшиеся навстречу проводки, и кричал:"Йода мне, йода!", поскольку в этом бою серъезно пострадала его честь. Его задница.
...Йода стоял на берегу единственного для него неизвестного болота на Дагоба. Никто никогда не посылал его сюда на сбор пиявок и водорослей. Вот и отлично. Здесь Палу будет труднее всего его найти, ибо Йода уже начинал терзаться от любовной тоски. А ведь больше такого любовника у него не будет!
...Оби-Ван на эопи преодолевал пески Татуина. Отшельником здесь жить будет довольно трудно, но ничего, Оби-Ван справится.
А где-то там, над ним, Пал и Эни, бывший Эни, были вдвоем. И рядом с Эни уже не было никого из друзей. Только его злейший враг и безответная любовь.
"Твое тело не достанется ему. Твою душу он тоже вряд-ли заполучит".
Снятый с тела Падме амулет ещё хранил тепло рук мальчишки, вырезавшего на нём руны. Оби мог слышать его голос, шепчущий о любви. Но так распорядилась Сила - они не вместе. Пока.
"Среди целого созвездия всегда есть место новой звезде. Любовь не требует того, чтобы цвести постоянно; как и пустынные цветы, она может долго скрываться - а потом проявить себя. Энакин, ты не навсегда останешься под песками. Ты вспомнишь о своем преданном любовнике. А я постараюсь не забывать тебя".
И прежней улыбкой Оби смыл все несчастья. Эни всегда будет греться возле его сердца.
Но всегда - не слишком ли слабое слово?
Навсегда. Эта звезда на небе - навсегда.
Энакин.


 
 


*имеется в виду соответсвие чтения darth в оригинале с немецким darf. Darf fragen значит "можно спросить". А darf vater - осмелюсь ли стать отцом(немного вольный перевод)