Философичный грибник

Философичный грибник

Один мужик, тот же самый Филипп Филиппыч, например, очень хо-рошо находил грибы. Люди допытывались, подглядывали, доискивались, в чём тайна: зрение ли особое, созданное для скорочтения, память запо-минающая или мистическое чутьё, связь с духами леса, которые посыла-ют сигнал в подкорку каждый раз, когда проходит мимо грибницы – только посмеивался в ответ, но никому ничего не открывал, а шпионы-разведчики между тем сообщали, что никаких особых местов у Филип-пыча нету.
Наконец перед самой смертью, как тот раввин, который хорошо за-варивал чай, пригласил к себе ближайшего всеми уважаемого соседа и открыл всю историю взамен обещания, что имя его не исчезнет из памя-ти человеческой.
Обещание было торжественно преподнесено вместе с сорокоградус-ной посредницей – и поведал свою незатейливую философию.
– Это всё из того же закона (я в прошлом, ещё до первой ходки, учи-тель русского языка и литературы):
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей.
Я делаю вид, что и не ищу их вовсе – на хрен они мне сдались, и на рынке могу купить – а просто гуляю себе, случайно натыкаясь. И если мне действительно удаётся убедить себя и их – дело в шляпе; а как только в азарт войду, в жадность фраерскую и начну приписывать себе волю Божью и терять хладнокровие – пиши пропало, можешь уходить из леса и даже в такой обструкции: за час – корзина, за три – пустота.

Этот сосед, всеми уважаемый, оказался порядочный прохвост.
Умер Филипп Филиппыч и оставил для нас свои записки – а он рас-тапливал ими печку (а вам понравится, если на вашу Войну и мир, кото-рую вы несколько раз от руки переписывали, после вашей смерти, на бес-смертную работу вашу будут наклеивать обои?)
Оставшееся очень небольшое количество мне удалось выпро-сить за соответствующую мзду, правда, весьма незначительную по ценности приобретённого и по городским масштабам.
Эти отрывки я и привожу благоприобретённому читателю, лю-бителю изящного, если таковой окажется.
 Ла дам аукс камелиас. – Льва узнают по когтям.

1
Однажды, ещё в начале эпохи, когда я стал притворяться идио-том, гуляющим по лесам (а я далеко не идиот), посыпались на меня во время одинокой прогулки белые грибы, один краше другого. Они были неправдоподобно красивы, как будто нарисованы. Я много их набрал, целое ведро, которое случайно прихватил с собой, и побежал хва-литься к близлежащему одиноко на берегу озера рыболову, а он и отвечает, растеряв всю свою привлекательность и закатываясь подлыми смефисточ-ками:
– Высыпь всё курям на смех, дуралей!
Ложные белые оказались. Я и то думал: с чего бы им быть такими красивыми?..
И не удивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света; а искусство – религия каинова племени – кажется красивее жизни.

2
Бывает при собирании грибов такая коллизия, которую я не могу обозначить иначе, кроме как стихами нелюбимого мной поэта:
Художник хулиганит?
Балуй, Колумб!
Ищешь Индию –
Найдёшь Америку.
Торчит под ёлками жалкая замухрышка сыроежечной эпсистенции, а тебе нагибаться за ней неохота, колоться иголками да глаза пугать. Но пе-ресилишься, наклонишь грудь, глядь – а рядом с ней – два белых богатыря.

3
Не подосиновики подделываются под красные листья, а красные ли-стья, ироничные робингуды, – под подосиновики, разжижая человеческую устремлённость. Ведь сначала – подосиновики, а потом – красные листья, а не наоборот в природе.

4
Креститься, увидев церковь, идя по шоссе, перед незнакомыми людьми стесняешься, а перед знакомыми – ещё больше, а делать что-либо естественное, но обижающее общество, – гораздо меньше.

5
...Если нашёл на этом месте один гриб – ищи ещё, ибо не всегда беда одна не приходит.

6
– Экий ты пижон, братец – сказал мне мой Шопенгауэр, когда мы спускались в овраг к роднику и я поскользнулся и чуть было не сломал се-бе шею и прихлопнулся коромыслом с вёдрами из-за того, что колодца в деревне нету – высоко над уровнем моря. – Ведь есть же у тебя четыре но-ги, так чего выпендриваешься?
А я-то считал, что именно хождение на двух ногах сделало меня Ца-рём вселенной. А меньший брат поправил и покрутил у виска хвостиком.
Хотя, с другой стороны, чем же я буду тогда вёдра таскать?
Но ведь если б рук у меня вообще не было, таскал бы как-нибудь.

7
А американцы, гоу хоум, напротив, считают, что познали всю пол-ноту жизни и мировую премудрость и выразили в Демократии, эмпичмен-те президенту и Правах человека. но хотя бы в отношении грибов они не правы в нашем многополярном мире. Не презумпция невиновности, а именно презумпция виновности. Сомневаешься – не рви, признай за по-донка и уходи из леса, пока не передумал от жадности.

8
Но склонился я раз над грибницей в тщательном размышлении, а она мне провещевала человеческим голосом:
– Рви, не бойся. В сущности, ядовитых грибов не так много, как ка-жется, Одни бледнолицые поганки, почитай что. Другие же просто несъе-добны, верней, не вкусны. Но если отварить в нескольких водах – сойдут, и даже, как хозяин конька Горбунка, могут стать такими прелестными, что ты, именно ты лично, кашлем зайдёшься от слюны и восторга. Одного мо-лодца полюбовница накормила мухоморами со сметаной, а он стал розо-вощёк и потребовал скорее приступить к делу (понимай иносказательно); несмотря на то, что этот пункт противоречит предыдущему рассуждению о презумпции, но так и быть должно между уважающими себя джентльме-нами мысли.
9
И ни один из прочтущих не примет меня даже за младогегельянца, потому что в рассуждениях моих не только антиномичности не встре-чается, но даже имманентностью не пахнет. Упоминается один раз коллизия и спаниеля зовут Шопенгауэр.
И вобщем-то будут правы. Какой же ты, например, воришка, если разговариваешь на общечеловеческом языке?








На этом любопытном месте благодаря варварству уважаемого ру-кописи обрываются. А жаль, откровенно говоря.