не совсем удачный текст

названия не придумал. думаю о ней. получаюсь.


Снова поезд. Еду к бабушке на две недели. Села в вагон ночью. Почти не спала. Утро.
Я Юля. Просто женщина в дороге.
- Лето это хорошо. Летом не надо тащить на себе лишний груз и ехать куда надо. Летом едешь куда хочется.
Сосед по купе тоже проснулся, и наконец решил заговорить. До этого молчал. Он либо очень любит свою женщину, либо просто боится людей. Выглядит как обычный менеджер средней руки. Молод, мой ровесник, вроде. Ничем не особенная внешность. Такие мелко командуют, проповедуют всеобщее счастье в работе и свободную кассу. И когда им лично дело не приносит никакой выгоды, они не делают ничего. Впрочем, не знаю. Он со мной говорит, а я по инерции продолжаю думать. Напоминать себе кто я.
Я тоже устала молчать. Думать, читать, ехать в этом поезде. А сосед пялится и молчит. Наверняка я ему нравлюсь. Сама себе улыбаюсь всю дорогу. Улыбчивые всем нравятся.
- Не хочется, приходится. – ответила я.
- Вы как, по работе, или отдыхать?
- К родным еду. К бабушке с теткой. В Алушту.
- А почему приходится?
- У меня своего дома нет. Пригласила бы их к себе. И никуда не пришлось бы ехать.
- Не любите ездить?
- Даже не знаю что вам ответить.
- Вы очень независимая дама. В таком возрасте так серьёзно думать о доме. А как же родители, их дом?
- Не такая я юная. Самое время начать думать о серьёзных вещах. А родительский дом это родительский дом.
- А все-таки юг это юг. Море солнце и все остальное. Хочется к бабушке? – продолжал он старую песню – а какой у вас там дом?
- Домой больше. Дом большой.
- Хорошо вашей бабушке. Большой дом в Алуште и такая симпатичная внучка.
Улыбнусь и промолчу. Начну воспринимать комплименты, ничего хорошего из этого не выйдет. Ехать еще два дня.
- Спасибо. Я знаю. А вы сами куда?
- Наконец. Всю Россию объехал по работе. А отдыхать, только сейчас.
- Впервые самостоятельно?
Он несколько опешил. И не дожидаясь ответа я задала другой вопрос что бы сменить тему.
- А вы не знаете где наш южанин?
- Не знаю. Видел его в тамбуре. И ночью приходил. Поздно пришел, рано ушел. Вы спали.
Не удобно как то. Может, перейдём на ты?
- Можно. Только сначала надо познакомится.
- Меня Александр зовут.
Как же любят этим именем детей называть. Будет у меня сын никогда не назову его Сашей. Победитель чего? Соврать или не соврать на счет своего имени? Все равно смысла нет.
- А меня Юля.
- Вот и познакомились.
Он достал из сумки книжку и углубился в чтение.
Соседи. Обычные люди.
Южанин. Азербайджанец средних лет. Когда к ним относишься хорошо, от них пахнет фруктами, когда плохо они воняют. Странные люди. Мужчины это мужчины. Женщины… не знаю я их женщин. Иногда кажется, что они на русском языке не говорят вовсе. Вечные попутчики на всех направлениях. Кавказцы и цыгане. Россию не считаю Европой. Слишком много в ней чисто азиатских лиц. У америкосов негры. Но Америка не Африка. Она это всей своей выкобенистой позой выдаёт. Я – никто. Я – Америка. А Россия уникальна. Вот. Так что я терплю наших негров. А некоторые из них мне даже нравятся. Этот не нравится. Уступил мне место внизу без моего согласия. «дэвушка тебе наверное тяжэло на верх залазить. Сиди тут. Рядом со мной», закинул на верх свои шмотки. Мои спустил вниз. И ушел. Видимо к своим. Надо его найти. Этот размен квартир меня не устраивает.
Четвертой в купе была полная женщина, которая, видно было, всегда будет спать. Выработала иммунитет к дороге. Счастливая. Дамы снизу мужики сверху. На втором ярусе. Пошло.
Дорога это отдельная жизнь. Дом и дорога никогда не одно и то же. Одному без другого никак. Так уж получилось, ищу дом. Живу… не живу, учусь. Родители в одном городе, институт в другом, друзья в третьем, любимый в четвертом. Сестра у него стюардесса. Где дом? Где-то рядом с ними. Им без меня слишком тихо. Проклятье или благословение узнавать людей в дороге? Учись Юленька. Чему? Терпению!
Не люблю нижние места. Невозможно организовать собственный угол. Все наступают ногами или садятся на то место где ты спишь. Не трудно догадаться какое из нижних мест будет наиболее желанно для посиделок. Не гнать же их пить чай наверх. Надо мне быть тверже. Хрен вам, господа джентельмены.
Когда едешь наверху, нельзя только болтать ногами. Об них обязательно кто-нибудь стукнется. Не случайно а нарочно. Просто для чего ни будь. Сидит наш азер и болтает ножками. И мне по голове. Смотри Юля как мне весело!
Сажусь в позу нераскрывшегося недоделанного лотоса. Ноги руки под зад. Взгляд отрешен. Для других ушла в себя. Полный покой. Но как же громко я в этот момент думаю! Включить звук мыслям! Это слышно. Колеса стучат.

Все еще утро. Когда надо вставать всегда снятся очень яркие, запоминающиеся сны. Один медик, тоже в дороге , рассказывал мне, что мозг в это время уже как следует отдохнул, а тело по инерции продолжает спать. Мне кажется, что он притворялся медиком. Надо же как-то придать своему поездному трепу вес.
 За дверью начались хождения. Утренние очереди в туалет. Нормальные люди привыкли умываться и чистить зубы утром, а не ранним утром, как я, знающая когда очередь в туалет. Пройдет еще час. Моя соседка, тоже знающая что и когда, ненадолго проснётся. Она привыкла совмещать утренний чай и туалет. Потом опять заснет. Романтика. Она едет, а значит забывает и отдыхает. Я тоже не просыпаюсь. Я не такая как обычно. Я люблю людей и не очень люблю себя.
Небо за окном бежит домой. Всегда движется. Спорно. Но хочу с кем-нибудь поспорить. Хотя бы с небом. Я в детстве каждое утро смотрела в окно. Мне было интересно что там, такое непохожее на дом. Моя прабабушка, лет с шестидесяти тоже стала постоянно наблюдать уже чужую жизнь. Когда она начинается или кончается, становится интересно то что происходит без твоего вмешательства. Я не могла выйти из дома, потому что было нельзя, а бабушка уже не могла, да и не хотела. В поезде, автобусе, машине, в дороге, выйти невозможно. Иначе дорога перестанет существовать. Она кончится видом который надолго или на немного станет домом.
Любимый силовой кабель и столбы. Вечная параллельная прямя железному пути. Прыгающая и не пересекающая. Резко столб. Вверху окна появляется черный ручеек.. Стремительно стекает на середину. И всегда взлетает. И опять. И опять, и опять, и опять…
Вижу только его, её. Провод под током. За ним меняется все. Он: улица, весенний троллейбус, солнце, спешащие люди, деревья, козырек подъезда, магазин где я покупаю своему мопсу собачий корм. Он то к чему нельзя привыкать, то что вечно рядом, то за что нельзя переживать. Березки, елочки, травка, забор, опять березки, платформа мимо, и кабель, кабель, кабель.
Нет у меня мопса. И дома тоже нет.
В самолете даже из окна ничего не видно. Облака…
Кажется я перестала сидеть в почти лотосе и легла. Достигаю нирваны. Тихо. Тихо. Тихо…
Поезд остановился. Тишина вдруг начала бесить. Когда вдруг человек двести одновременно спрашивают: «а чё стоим?», остальные шестьсот об этом думают. Тишина становится особенной. Моя тишина. Она приобретает четкую интонацию и лицо. А человек с такой рожей и голосом лично меня бесит. Корабль уродов, которым не дают ходить.
Тра-та-та! Тра-та-та!
Мы везем с собой кота.
Чижика, собаку,
Петьку забияку.
Тра-та-та. Тра-та-та!
Мы везем с собой кота-ааааа!
Стоим! Я знаю почему. Но нервничаю вместе со всеми.
Это узловая станция. Меняются машинисты. Один ждал здесь. А другой поведет встречный поезд туда, откуда приехали мы. До узловой и назад. Они всегда ездят из дома домой. Мы не стоим товарищи! Мы мозги меняем. Опять едем.

В дверь постучали. Сосед Александр открыл дверь. Там почти стоял наш джентельмен. Купе наполнило запахом перегара и утренним солнцем. В коридоре на окне не было занавески. Её сорвал наш блудный сосед и вытирал ей лицо. Я невольно прищурилась.
Он полу упал полу сел на кровать спящей. Наступило время утреннего чая. Пора просыпаться дорога не только грезы и отдых. Впрочем, её мнение на этот счет последовало незамедлительно. Звучало убедительнее. Досталось всем. Мне на вопрос, куда я смотрю ведь я же женщина, отвечать не хотелось. Мы хоть обе женщины в дороге, но по жизни думаем о разном.
Иногда в луче света живет огромное количество цветов. Искорок бабочек. Не важно яркий он или нет. Он мягкий как перья на голове голубя и нежный как тополиный пух. Цвета просятся на пальцы но остаются в душе. Щуришься и играешь этим непривычным любым светом цветом. Колючим и нежным. Такой был сейчас. Дверь закрыли. Утро, я закрываю глаза двери и под бархатно красным храню радужные иголочки.
Гость хозяин садится на мою лодыжку. Больно. Пинаю его свободной ногой. Он валится на свою мою половину полки и засыпает. Пора делать размен квартир. Собираю его вещи, скидываю вниз. Свои наверх. Гусь птица. Должен жить в гнезде. Спи. Новое постельное попрошу у проводника.
Вот Юля. Обустраивайся! То что сильно хочешь всегда сбывается. Нужно только сильно хотеть. Ждешь когда с неба свалится чемодан с деньгами. Ходи там где разбиваются самолеты банкиров. Или просто заработай эти деньги.
Я сделаю все, что бы у меня был МОЙ дом. Я очень этого хочу!
Тихо. Ты Юля начинаешь забывать о том что просто едешь. Они обычные люди. И этот молчун. Сейчас начну ногой возле него махать. Смотри мудак! Она болит. Ты мужик или нет? Когда не улыбаюсь тебе я тоже женщина. Весьма красивая женщина. Да пошел бы ты! Ни у одного соседа даже соли не попросить. Уйду в другое купе там напьюсь с горя.
Что за навязчивые фантазии о ногах? Хочу ходить. Рефлекс выработанный историей, и убитый прогрессом. Куда то идешь, значит сидишь. Чего то хочешь, значит просто хочешь, а не идешь. Путь не короток. А эту дорогу через две недели предстоит пройти в обратную сторону.
Из не дома не домой.