Голос. Песня. Ночь

За большими полукруглыми окнами, начинается вечер. Тяжелые, темного меда гардины, с золотым рисунком, скрывают часть пейзажа. В комнату проникает мягкий свет увязшего в кронах вязов, солнца. Теплый ветерок сменяется свежим бризом. Тайное шуршание гардин на мгновенье замирает, и звенящий шелест деревьев подхватывает слова и уносит вдаль.
Робкие, дрожащие, неуверенные струны лютни переберают тонкие, бледные пальцы... Все вдруг замерло. Луч заходящего солнца еще раз заглянул в комнату и медленно угас. И... кто-то заиграл вновь. Грустная, такая грустная и тягучая мелодия мягко и нежно разлилась и вместе с потоком воздуха медленно поплыла над собирающимся внизу туманом.
Глаза, наполненные печалью, следили за умирающим солнцем. И гибкие, длинные пальцы с голубыми, просвечивающими венками, перебирали задумчиво упругие струны. И лилась музыка. Сначало робко и неуверенно, а потом, словно ручей, прокладывая себе путь и разливаясь по комнате, плавно вылетая из открытого окна.
Сумерки цвета побледневшей фуксии мягко накинут тени на верхушки деревьев, приглушат пение птиц и внесут смятение в душу и легкий озноб пробежит по спине.
И кто-то голосом черного бархата подхватит мотив, и слова превратятся в звезды и россыпью украсят синий колодец неба.
- Друг мой, нежный, Николетт,
- Б-г зажег на небе свет...

Слезы в глазах еще не успели пролить дождь. Зрачки переплелись с ночью, а голос стал глубже и его переливы напоминали крылья ночного мотылька.
Льется музыка и, стараясь сдержать слезы, голос ровно ведет мелодию. И, лишь, едва заметная дрожь выдает трепещущее сердце.
Когда черная шаль летней ночи окутает каждый предмет в комнате, зажгут длинные белые свечи. В зрачках отразится их колыхающиеся пламя, а глаза станут еще глубже и задумчивей.
Мелодия замрет, чтобы потом превратиться в новый ручей и черный бархат голоса накроет тишину.
Мелодия, невыносимо-грустная и такая близкая заставит остановиться одинокого путника под окном и дослушать песню до конца.
И никто не прочитает его мысли, не узанет его имени, не увидит печального лица. И лишь какое-то шестое чувство подскажет, что кто-то еще, совсем рядом слушает мелодию в ночи и знает ее тайну.
Какая тоска, раздирающая душу и сердце, трепещущие и нежные пальцы стараются подавить дрожь, а голос становится тише... Голос... Песня... Ночь...

Зима, 2003 г.

(Друг мой, нежный Николетт,
Б-г зажег небесный свет
И чтоб ярче он сиял,
Он к себе тебя позвал. - старинная песня трубадуров)