Глава 4. Судьба бросает перчатку

Ты уверен в победе на все восемьсот
Тысяч баксов наличных, плюс твой банковский счет.
 М.А.Литова


В среду съемки не начались, поскольку пьяный в ноль Дмитрий не мог связать двух цензурных слов и не желал видеть никого из ближних своих.
Собравшимся актерам-дилетантам он сказал только:
- Да идите вы... дружиться.
Они подумали и последовали его совету.

На следующий день господин режиссер был трезв, но насчет здравого ума у его «труппы», как они сами себя называли, возникли серьезные сомнения.
Дмитрий с совершенно безмятежным видом сообщил, что все они большой дружной компанией переселяются в Санкт-Петербург. Мол, этот город поколоритнее, больше подходит для съемок и вообще там лучше думается.
Выяснилось, что Дмитрий заранее снял на лето восемь квартир в трех соседних домах поблизости от гостиницы, в которой будет жить остальная съемочная группа.
- Я уже послал туда дизайнеров, - пояснил он. – Все будет в лучшем виде и, что главное, совершенно естественно. А то, что в естественных интерьерах не снимешь, будем снимать в павильонах. С «Ленфильмом» я договорился.
Короче, Дмитрий щелкнул пальцами, и все завертелось.
Свою речь он завершил так:
- Моя вам настоятельная рекомендация: идите домой, пакуйте вещи. Все уже на месте, одни актеры не мычат, не телятся. Органи- зация, блин, ниже плинтуса. Брысь!

В Питере было жарко.
Квартира, которую неизвестные приятели Дмитрия подобрали для Жданы, отличалась от ее собственной не в лучшую сторону.
«Квартира «доделай сам» – такова была данная ей оценка. Но Ждана клятвенно обещала себе всему радоваться, и честно выполняла обещание, искренне радуясь шикарным часам с боем, невесть как залетевшим в ее временное жилище, и тому, что будет жить в Питере, неведомом, но любимом заочно. Тем более, что у нее были целые подаренные Дмитрием сутки на адаптацию и акклиматизацию, а значит, она должна успеть омыть ноги в Неве, переобнимать все колонны Казанского, накупить сувениров в метро и на оставшиеся деньги поесть мороженого в «Сайгоне».
Она даже сумки не стала разбирать. Достала только мыльно-рыльные принадлежности, ополоснулась в душе, сделала «косметичес- кую уборку» лица, как она это называла, и побежала гулять. На пороге она задумалась, не взять ли с собой Георгия, но решила, что он слишком флегматичен для такого стремительного рейда на мифоло- гический город, какой она собиралась предпринять.
«Потом», - пообещала она себе. - «Потом, не торопясь, сразу по любимым местам. А сегодня пусть будет одиночная вылазка».
Ждана быстро поймала машину и сквозь мысленные зубы сказала мысленное спасибо Дмитрию, который расщедрился и выдал членам своей труппы по шесть тысяч «на разврат». Прямо скажем, не астрономическая сумма, но на один день, даже в Питере, хватит.
Такси привезло Ждану к «Сайгону», с которого она, по здравом размышлении, решила начать.
Выйдя оттуда сытой и довольной, она достала из льняной летней сумочки плеер и под «31-ую весну» «Ночных снайперов» окунулась в темную воду витрин.

Перед самым закатом Ждана отдала предпоследнюю свою сотню за экскурсию по каналам, а когда, оказавшись на палубе катера, заме- тила там Дмитрия, ретироваться было уже поздно. Она кивнула, смутно надеясь, что большего не потребуется, но Дмитрий подошел, и то, что изображалось у него на лице, было очень похоже на искрен- нюю радость. Пришлось нажимать stop и обрывать «Лето-пиво» на се- редине.
- Весь день гуляла? - спросил Дмитрий, по традиции целуя ее руку.
- Да. Я здесь первый раз, а это такой город... - она не стала подыскивать слов, просто глубоко вздохнула.
- Европейская цитата. Ты никогда не обращала внимания: в большинстве случаев лучшее наше – это онашенное их? Начиная с той же кириллицы. - Дмитрий достал из кармана джинсов пачку «Житана» и закурил. Только теперь Ждана поняла, что впервые видит его без костюма и, главное, галстука.
В джинсах и бледно-оранжевой футболке этот тип смотрелся вполне сносно.
Тут катер начал отходить от берега, и они сели рядом.
- Значит, ты не разочаровалась?
- Нет, у меня просто эйфорийные ощущения. Классно, что ты будешь снимать нас здесь.
Они одновременно задрали головы, проплывая под мостом.
Пахло бетоном, с железных балок свисали сталактиты грязи, но Ждане и это казалось замечательным. «Похоже, я настолько под обаянием города, что даже господин режиссер мне симпатичен», - отметила она для себя.
- Как ты догадался дать мне такое имя... ну, по сценарию?
- Питер-то?
- Оно же мужское.
- Где-то услышал... в фильме, наверное... девчонку так звали, и мне понравилось.
- Мне тоже нравится.
- Безмерно рад.
Он явно думал о другом. По крайней мере, интонация, с которой была произнесена последняя фраза, никак не соответствовала ее содержанию.
Ждана прислушалась к бормотанию гида. Речь шла о решетке Летнего Сада.
«Так себе решетка», - неожиданно подумалось Ждане. Она ни за что не призналась бы себе, что невнимание собеседника испортило ей настроение. Пол минуты она колебалась: включить плеер или заговорить с Дмитрием, и удивила самое себя, выбрав второе.
- Ты часто здесь бываешь?
- Только когда надо написать сценарий. Или вообще с фильмом что-то не ладится. Я ж вампир - ну, ты знаешь - а у этого города вкусная энергия.
- От людей тоже подпитываешься?
- От людей в первую очередь, - он оставался верен своему амплуа.
- Упырь, - сказала Ждана скорее самой себе.
 Дмитрий улыбнулся все той же характерной улыбкой смущенного хищника.
- Точно. Меня всегда «димонической личностью» называли.
- Друзья?
- Приятели. Друзей я вижу только сквозь бутылку водки, в ос- тальное время они – приятели. С Жориком, мы, правда, дружили. Он тебе не рассказывал, как мы вставляли любимой столице по самое дальше некуда?
- Подожди... Была, кажется, парочка анекдотов про одного психа, - Ждана не удержалась-таки от укола, – Понимаешь, такие персонажи, как ты, никогда меня особенно не интересовали, так что я плохо помню, что он там рассказывал. Но что-то было.
Дмитрий кивнул и сделал вид, что заинтересовался бубниловкой экскурсовода.
Ждана чувствовала себя радостной и виноватой одновременно, смотрела на него искоса и покусывала губы, чтобы не дать проявится улыбке.
- Хочешь, я проведу с тобой тест? – нарушила она молчание.
Дмитрий повернулся, и Ждана поняла, что на самом деле ее укол так и не добрался до его самолюбия.
- Ты хочешь провести со мной тест?
- Не хотела бы – не предложила бы.
- Тогда я полностью в твоем распоряжении.
- Называется «Куб в пустыне». Я, вообще-то, не очень верю в психологию, но эта фишка мне нравится. Выясняется мно-ого интересного, поверь мне.
- Верю. Ну и что там стряслось с этим кубом?
- Ничего, в отличие от тебя: тебе я свалилась на голову. Да- вай, представь себе пустыню и опиши. Кратко, но емко, по возмож- ности.
Дмитрий ответил, почти не задумываясь:
- Пустыня глаз. Самых разнообразных, разноцветных. И каждый из них время от времени подмигивает.
Ждана мысленно пожала плечами.
- Хм, интересно. Теперь представь себе куб в этой пустыне. И, естественно, опиши: какой, где, зачем и на чьи деньги.
- Ну... - он помедлил несколько секунд, – наверное, черный. Но зеркальный. Висит сантиметрах в шестидесяти над глазами. На одной из граней – трещина, за которой что-то мелькает, но что – не разобрать.
- Отлично, поехали дальше. Лестница. То же самое: представить и описать.
- Лестница – в тени куба. Похожа на рельсы в никуда. И из ниоткуда. И... все.
- Теперь буря.
- Буря... Буря выходит из куба. Причем с правильной периодичностью. Куб как бы выбрасывает из себя бурю, она быстро рассеивается и через некоторое время все повторяется.
- Лошадь.
- Лошадь серебристо-серая. Смотрит, как и полагается, искоса, низко голову наклоня. С норовом: лягает куб, но потом входит в него и что-то там с ними происходит. Трансформируются, наверное.
- Ничего себе! – Ждану впечатлило. - Ладно, последнее: цветы.
Он сходу ответил:
- Маки. – И голосом наркомана со стажем продекламировал: «Третий класс посеял мак...»
Потом более серьезно объяснил:
- Маки, их много, но они растут только в тени куба, лестница в них практически утопает.
- Ясненько. Теперь слушай и не говори потом, что не слышал: пустыня – это мир, каким ты его видишь. Куб - ты сам. Лестница – твои друзья. Буря – неприятности. Лошадь – идеал девушки. Цветы – дети или дела.
- Вот так, значит? – Дмитрий задумался, сопоставляя. – А сама ты этим развлекалась?
- Конечно.
- И что?
- Да ничего примечательного, - Ждана не испытывала ни малейшего желания открывать ему душу, а «Куб в пустыне» действи- тельно давал неплохие подсказки.
После экскурсии Дмитрий увязался провожать Ждану. Рассказал все легенды, мифы и анекдоты Петербурга, которые вспомнил, и, что удивило ее больше, чем само содержание его рассказов, очень редко упоминал местоимение «я».
Он поднялся до самой квартиры, вытерев попутно ноги о подстилку какого-то бомжа, но зайти, слава Богу, не пытался. Напомнил, что со следующего дня начинаются трудовые будни, и ушел наконец - рыцарь в поистине непробиваемой броне самоуверенности и эгоизма.

На следующий день действительно начали работать: читали по ролям диалоги, разыгрывали отдельные сцены, все пока шутя, со смехом и прибаутками. Дмитрий настраивал их на дружбу и приучал потихоньку к тому, что они актеры.
Он с каждым в индивидуальном порядке просмотрел видеозаписи, снятые тайно, и объяснил, что ни в коем случае нельзя потерять, а от чего желательно избавиться.
Дмитрий не торопился. Только через неделю он попробовал, наконец, поснимать. Был снят первый эпизод – веселое времяпрепро- вождение компании друзей до того, как бес обратил на них свое пристальное внимание.
А потом режиссер остался без героя с героиней.
После одного хаотического съемочного дня Дмитрий с Георгием решили реанимировать старые обычаи и устроить душевный междусобой- чик.
Засели на кухне у Дмитрия (благо в холодильнике было все необходимое для выпить-закусить) и начали, по традиции, за здравие. Под «The Early Years» Тома Вейтса отполировали кости общим знакомым. Под «Meddle» Pink Floyd высмеяли друг друга, под «The Final Cut» той же группы поделились любимыми анекдотами. Тут бы им стоило остановится, разойтись по домам и встретиться на следующее утро с чувством глубочайшего взаимного удовлетворения. Но они выпили еще. Потом еще. И Дмитрия понесло: он предложил Георгию отдохнуть на Гавайях.
- Или тебе больше нравятся Канары? Сейшелы? Ты только скажи! Турция? Греция? Италия?
- Да Гавайи... устраивают. Все вполне. Только...
- Бабки с меня. Ты, главное, скажи: куда и насколько.
- Это... круто... Дмитрий.
- И все?
- Посмотрим, как там получится.
- Жорик, я тебе вещь предлагаю! Эй, я тебе халяву предлагаю, а ты мнешься, как я не знаю. Давай, вали на Гавайи, пока я добрый.
- Дмитрий, я же тебя знаю. Начинал бы лучше с того, что тебе нужно. Ну, что тебе нужно? Каковы условия?
- Какие условия! Просто вали на Гавайи.
- А два билета оплатишь?
- Нет, я с тобой не поеду, не это... не люблю жару.
- А на хрена ты мне нужен... Димка-Дефлоратор... помнишь?
- Да помню, помню. А на хрена мне тогда оплачивать второй билет какому-нибудь лоху?
- Никакому не лоху, а Ждане.
- Тем более Ждане. Я как раз хотел... попросить тебя о ней не беспокоиться.

Георгий не стал бить Дмитрию морду, он просто ушел. Сначала из его квартиры, потом из фильма. Ждана ушла с ним, хотя и с некоторой неохотой – она успела влюбиться в свою героиню и не хотела бросать ее. Конечно, Ждану возмутила попытка купить ее, но, на самом деле, она давно ждала чего-то подобного от Дмитрия и была готова осадить его самостоятельно, не уходя при этом из фильма.
К Георгию приходила с уговорами остаться вся «труппа». Они не знали причины ссоры, а сам Георгий не спешил делиться информацией. На все испытующие взгляды и прямые вопросы он отвечал цитатой из Маяковского:
- Я спокоен, вежлив, сдержан тоже, характер, как из кости слоновой точен. А этому взял бы и дал по роже. Не нравится он мне очень.
На том и порешили. Ждана и Георгий гостили в Питере последние дни, посвящая их приятному и полезному, то есть исследованию музеев и клубов города.
Дмитрий исчез из поля зрения своих актеров, которые проводили время за совместным придумыванием ему самого изощренного ругатель- ного эпитета. Это их здорово сплотило.