Кусок памяти и немного личное

Как-то все вновь оборвалось. Только звук тишины более глубокий и долгий.... Хотелось руки простереть до горизонта, да сил нет и желания...
Набрать твой номер, а смысл? Ты опять не ответишь.
Написать тебе письмо...? Но я не увижу следующим вечером Re:...
А хочется просто крикнуть вслед чайке, умчаться в дождливый город, забыть проблемы, людей, эмоции, страхи... И просто побыть собой. На мгновенье, которое разольется огненной рекой на горизонте, мгновенье, которое обернется розово-свинцовой тучей перед грозой. Мгновенье....
И по улицам, на которые гром опрокинул тонны воды, я пройдусь, легкая и бессмысленная. Словно, потерявший свое значение символ, словно давно-надоевший кадр из фильма... А мне вслед разольется золотом предзакатная река... Вы помните? Вы помните свои слова? И никогда не коснется рука моих, пахнущих волшебными травами, волос... Никогда не вдохнете их яркий аромат, никогда еще раз не погрузитесь в зелень моих глаз. Никогда...
Крик расколется о холодную сирень горизонта. Ночной глупый дождь смоет с дорожек те следы и размоет память.
А ты все такая же легкомысленная, только грузом, в области сердца застыл свинец грусти, и печаль тополинным пухом стелется по полу...
Луна своим молочным киселем умывает невидимые слезы с души, а ты? Ты слышишь ли, знаешь ?
Ой, как грустно бывает после сочной грозы. Как одиноко бывает смотреть на небо и нестись вслед облакам, за потерянными, еще живущими, мыслями.
И знать, что за дверью уже никто не ждет... А ждешь ли ты...? Неизвестно.
Орех глупости расколот, ядро проглочено и вот, ждем результатов. Которых быть не должно по причине их несуществования...

А еще я вспоминаю Питер. Кафе... Посиделки с ребятами на траве возле Казанского... То же настроение и то же время. Как-то странно все это отзывается внутри.
Или, еще эпизод... Стояли с одним товарищем под проливным дождем и слушали Шевчука "Дождь". Я хотела уйти, но он задержал меня, схватив за рукав и произнес: подумай только, не уходи..., когда-нибудь ты будешь вспоминать об этом безумстве. И, действительно, я вспоминаю и думаю: как это было тогда здорово! Стоять под дождем, слушая Шевчука, смотреть на распускающиеся соцветия урюка и ни о чем не думать, не быть никому обязанной, - великое счастье.
И еще, недалеко от того же места, можно сказать, почти за углом, того же квартала... Зима, снег..., ночь, розовые низкие снежные облака. И мы сидим с тобой в твоих красных знаменитых Жигулях. Ой, йей...! сколько же воды утекло! Сколько снега с тех пор стаяло, сколько птиц улетело на юг и вернулось вновь зимовать... А мы сидели и как всегда, мило шутили и смеялись, - по-другому с тобой нельзя разговаривать. Толкали машину, заехавшую задним мостом в арык... Это же нужно!! - С первым боевым крещением, - промолвил ты, и пар вырвался облачком из твоего рта. Хо-олодно. В машине тепло, печка работает сильно... горят щеки, сверкают глаза... Мы кушаем одно яблоко на двоих. Странные были отношения, с другой стороны, я понимаю, что ты и был моим настоящим Другом. ДРУГОМ.
Читала сегодня Михаила Веллера "Ножик Сережи Довлатова", в конце расплакалась..., потому что, так похоже, а как задело за живое описание Цфата в конце. И почему-то пролилось слезами что-то из души, как скупые капли летнего дождя...
Очень похоже.
А еще я думаю, что определенный период подошел к своему логическому завершению. И я принимаю это, как факт. С самурайским спокойствием и выдержкой.
Другой вопрос возникает: если энергия убывает, прибудет ли она где-нибудь вновь?

P.S. Транспортный институт, я только-только становлюсь зеленым абитуриентом. Скачу по лестнице, с четвертого этажа. На лестничной площадке накурено и стоит несколько мальчишек, уже студентов, поглядывающих на таких, как я свысока своего первого или второго курса и первых зачетов по мех.мату.
Из окна льется зимнее красно-малиново солнце и, пробегая мимо окна, это солнце пронзает мои медные волосы своими цепкими лучами. Волосы вспыхивают невероятно-красивым цветом золотой меди с террактотой, так ярко, что я даже почувствовала этот цвет на затылке...
- Посмотри, какая алая, - услышала вслед я восхищенный голос того, кто стоял на площадке четвертого....