Пессимизм

-Я неудачник – сказал Петр Сигизмундович Свищ сам себе и откусил палец.
-Меня ни когда, ни кто не любил. Даже жена не любила меня, обманывала, а потом и вовсе ушла.
Петр Сигизмундович откусил себе еще один палец.
-И девушки меня не любят, почему? Я ведь не урод, но почему то не любят. Встретился с одной, долго болтали, а потом она говорит, давай на чистоту, я тебе не дам. А с другой, все было хорошо и музыка одна и та же нравится и интересы общие, ну дело к сексу, то же нет и все. А с третьей, пригласил ее в гости, а она, говорит, не могу так сразу с тобой в постель, да меня стошнит после этого. После меня стошнит, стошнит…
Свищ заплакал и откусил себе еще один палец.
-Я десять лет стараюсь стать писателем, пишу, пишу, а толк какой, ни кто не читает. Я уже все перепробовал, про секс писал в самых изощренных выражениях, эмоций ноль, о любви, дружбе, романтике, эмоций ноль. Как будь то я пустое место, ни меня, ни мои произведения ни кто не читает. Я ненавижу всю эту жизнь, я ненавижу себя, я ненавижу…
Свищ, продолжая плакать, откусил себе еще один палец.
-А работа, я поменял более десятка мест и что толку, нищий, голодный, бездомный. Нет я не бомж, моюсь каждый день, стираюсь два раза в неделю, а зачем, к чему все это, люди от меня шарахаются. Ну не шарахаются, пусть, но когда я еду в метро и сижу на сидении, они почему-то не садятся рядом, словно я прокаженный какой. Заходит барышня в вагон, видит я сижу, а рядом со мной место пустует, но она не садится рядом, а дожидается когда кто ни будь встанет с соседнего, вот тогда туда и сядет. До боли в сердце, хочется крикнуть ей в ее прекрасное личико, я не сексуальный маньяк, я не буду вас хватать за грудь, у меня нет вшей, я утром и вечером чищу зубы и принимаю душ. Я не страдаю метеоризмом, я не мочусь в штаны, не тырю чебасы по карманам. Но я молчу, лишь крепче стискиваю зубы и молчу.
Петр, утер ладонью лицо и откусил себе еще один палец.
-Почему, за что, жизнь ко мне так жестока? Что я ни так сделал? И друзья все от меня сбежали. Я одинок, как, как, как …
Петр Сигизмундович не нашел подходящего определения своему одиночеству и откусил себе руку, по самое плечо.
-Зачем, зачем мне эта рука, я так любил раньше готовить всякие кулинарные вкусности, но ни кто, ни кто не оценил их по достоинству, ни кто не сказал, ой как вкусно. А сейчас, что же мне даже некому готовить, да и не из чего.
В приступе ярости Свищ откусил себе вторую руку.
-За чем, за чем, мне мой член – почти закричал он, разбрасывая слезы в право и влево – если у меня теперь нет рук. У меня нет рук и значит член мне тоже не нужен.
И Петр Сигизмундович откусил член и два бонус трека прилагающиеся к нему.
-И ноги мне не нужны. Я в детстве был прекрасным футболистом, но меня не любили, ни те которым я забивал, по вполне понятным причинам, и ни те за кого я играл, потому что им самим хотелось забивать. И к тому же они через чур волосатые.
Свищ откусил сразу обе ноги.
-И задница мне тоже не нужна. Сколько можно мучаться с ней, то запор, то геморрой.
Свищь откусил задницу.
-И этот жирный живот, я всегда хотел, что бы он был плоский, красивый, с кубиками, что бы пресс, что бы… А на нем только сало, и бурлит и болит…
Свищ откусил живот.
-И грудь я свою ненавижу.
Петр Сигизмундович откусил грудь вместе с шеей, так что от всего тела осталась лишь одна голова.
Вдруг Петр Сигизмундович увидел свое отражение в зеркале.
-Забавно, я стал походить, на героя русских сказок. Вылитый колобок.
А что это значит? – многозначительно произнес он – а это значит, что меня читают.
И блаженная улыбка расплылась по довольной физиономии Петра Сигизмундовича Свища.