Время любить и прощать. гл5 Разрыв

5. Разрыв.


Когда человек счастлив, то время течет как бурная горная река с большой скоростью. Лишь печали и горе останавливают реку времени.
В семье супругов воцарились мир, любовь и согласие. Но счастье не бывает долгим. Мы сами создаем себе немало проблем. Говорят, что «все счастливые семьи счастливы одинаково, а все несчастные – несчастны по- разному»!
В браке пытаются найти удовлетворение многих потребностей – и душевных, и сексуальных, и социальных.
Разрыв между надеждами и мечтами с одной стороны, и с реальной жизнью – с другой, приводят к разрыву. В любви не бывает победителей, - есть одни потерпевшие.
Узнав о беременности Виктории, Анжела воспрянула духом. Она хорошо знала Алекса, - он не способен на воздержание! Он слишком эмоционален! Она начала охотиться за ним и в этом быстро преуспела.
Сорвавшись, он испытал некоторое угрызение совести. Но не надолго.
Нет правил более изменчивых, тем те, которые внушает нам наша совесть. Самое приятное в совести, то, что она всегда на нашей стороне. Совесть царствует, но не управляет!
Виктория случайно узнала об измене мужа. Она стала невольным свидетелем разговора Кэт с братом. Сестра мужа гостила у них уже неделю. Её визит совпал с пребыванием в доме Джона Херворда. Споры протестантского священника и убежденной феминистки были азартными и вносили разнообразие.
Однажды Виктория, прогуливаясь по парку, незаметно подошла к беседке и услышала взволнованный голос Кэт. Она ругала брата:
 - Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? А если твоя жена узнает о твоих похождениях? Она этого тебе не простит. Анжела – шлюха и недостойная женщина. Что ей надо от тебя?
 - Ей ничего от меня не надо. Она знает, что я никогда не брошу жену и не уйду из семьи. Тебе не дано понять меня. Я – же мужчина! И я не могу, так долго обходится без женщины. Я понимаю, что поступаю непорядочно! И ничего с собой поделать не могу. Мне совершенно нельзя пить. И я сорвался всего-то три раза. Не надо делать из этого трагедию! Ты считаешь меня негодяем?! – оправдывался Алекс.

Виктория решилась войти, чтобы положить конец спору. Когда она вошла, они замолчали и забеспокоились, - слышала ли она их разговор? Алекс бросился к жене с упреками:
 - Ты так легко одета. Я беспокоюсь, когда ты совершаешь такие длительные прогулки без меня. Тебе не следует так далеко уходить из дома!


Кэт молчала. Она испытывала чувство неловкости за брата, хотя понимала, что он искренне заботится о жене.
 - Не беспокойся. Со мной и детьми все в порядке! Однако мне нужна смена обстановки и я бы не возражала переехать к тебе, Катрин, на оставшееся до родов время. Ты согласна взять меня с собой? Ты, кажется, уезжаешь завтра?!
 - Конечно, милая! Я заберу тебя. У меня тебе будет лучше. Алекс редко бывает дома. У него работа на первом плане, - это большой недостаток семейного мужчины. А у меня ты все время будешь под присмотром. И скучать я тебе не позволю. А когда придет срок рожать, то в нашем городе прекрасные для этого условия! Я думаю, что Алекс со мной согласен.
 - Да, да! Конечно, поезжай, если ты считаешь, что тебе там будет лучше. Я не возражаю. А я буду навещать тебе каждый week end.
Виктория сделала вид, что не слышала их разговора. Ей с трудом удавался спокойный тон. Спорившие решили, что все в порядке.
На следующий день она уехала в Сенкт – Петерберг, где жила Кэт. Уильям Херфорд выказал желание их сопровождать. Они были этому очень рады. Виктория сухо попрощалась с мужем. Это его немного удивило, но он не придал этому никакого значения. Он еще не понимал, что они расстаются надолго.

Сначала Алекс навещал жену каждые выходные дни. Она встречала его без прежней радости. Виноватый муж также чувствовал себя неловко. Его смущало отчуждение жены. Он не мог понять его причины. Заводить разговор на эту тему муж не решался.
 - Неужели она о чем-то догадывается? – но он тут же отгонял эти мысли.
Его показные веселость и, как стало казаться, неискренняя забота о ней стали раздражать Викторию. Она тяжело переносила беременность. Была, с её точки зрения, безобразна. Очень переживала измену мужа, но не показывала вида. Приезды Алекса стали для неё пыткой. Это поняла Кэт, и попросила брата сократить число визитов до минимума.

 Спустя некоторое время ночью раздался звонок Кэт:
 - Мы отвезли Валерию в больницу. У нее проблемы, - Не прослушивается сердцебиение одного плода. Врач предлагает операцию - кесерово сечение, но она отказывается. Срочно выезжай. Решение будешь принимать ты!

Алекс срочно вылетел на своем самолете. Положение было серьезным. Началось кровотечение. Врач не гарантировал, что можно сохранить жизнь одному из детей. Промедление было подобно смерти.
 - Делайте, что считаете нужным, но сохраните жизнь моей жене, - дал согласие на операцию муж.
Из чрева матери извлекли девочку и мальчика. Девочка сразу же закричала очень громко, мальчика пришлось откачивать.
 Наконец, и он закричал. Врач поблагодарил Бога за удачный исход. Алексу, который ожидал в холле, от напряжения сделалось дурно.
Даже сильная Кэт заплакала, когда сказали, что все прошло удачно. Уильям все это время провел в молитвах. Им не разрешили остаться в больнице.
 - Ваша жена еще под наркозом. Ребятишки здоровы и весят каждый около двух килограмм. Но они нуждаются в наблюдении.
Роды были трудными. Надеюсь, что ваша жена быстро поправится. Идите домой, а завтра все будет ясно, - уговаривал доктор родных.

Виктория потеряла много крови и была очень слаба. Но самое трагичное заключалось в том, что она не захотела видеть детей и родных. И как её не уговаривал доктор, она стояла на своем.
 - У вашей жены депрессия. Она вызвана тяжелыми родами и может быть затяжной. Советую вам быть предельно внимательными и смириться с её решением. Детей можете забрать, найдите им кормилицу. Жена пока останется у нас. Возможно, её придется перевести в другую клинику, где лечат от депрессивных состояний.
 - Нет, доктор, нет. Она придет в себя. Я это гарантирую, - волновалась Кэт.
Дома, обращаясь к брату, она не скрывала своего негодования:
 - Я уверена, что дело не только в тяжелых родах. Я не придавала значению её словам, но она несколько раз говорила, что не хочет больше жить с тобой, Алекс. Вероятно, она все-таки догадывалась, что ты ей изменял.

Уильям пропадал в больнице и, наконец, добился своего. Виктория согласилась поговорить с братом. Больничная палата, какой бы комфортабельной она не была – остается больничной палатой и производит гнетущее впечатление. Уильям старался не показать, что расстроен, увидев сестру в таком виде. Она была очень бледна. Но смотрела на брата ясными осмысленными глазами.
 - Ничего не говори! Я знаю, что ты можешь мне сейчас сказать! Я все делаю осознанно, а не потому, что больна. Поэтому просто выслушай меня. Я не хочу больше жить с мужем, и у меня на это есть причины. Ты их, конечно, знаешь. Не сделав аборт, я не прогневила Бога. Я знаю, что ты бы меня осудил за это. Знала, что роды будут трудными. Но этих детей я родила для Алекса. Он их очень хотел. При разводе я рассчитываю, что он мне оставит Роберта. Не хочу видеть детей, так как знаю, что с ними все равно придется расстаться. Не хочу усиливать боль, которая у меня давно поселилась в сердце. Тебя прошу об одном, - увези меня в Англию отсюда как можно скорее, а то я, действительно, сойду с ума.
 - Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо. Ты дома быстро поправишься. Но я не уверен, что, отказываясь увидеть новорожденных, ты поступаешь правильно!
 - Возможно, я захочу их увидеть, но только не сейчас. Прости, но я устала!
Вернувшись из больницы, Уильям не раскрыл подробности их разговора, как ни пыталась вызвать его на откровенность Катрин.

 
 - Она мне исповедовалась. А вы знаете закон тайны исповеди. Единственный сейчас благоприятный выход из создавшейся ситуации – я заберу её домой в Англию. Она там быстро придет в себя. Виктория дала на это согласие. Дело, Алекс за тобой. Только с твоего согласия её выпишут из больницы. И если ты, действительно, её любишь, то не будешь чинить мне препятствий.
 - Конечно, я согласен, ей помочь. Она для меня очень много значит. Я её по-прежнему люблю. Но как же быть с детьми?
 - Дети останутся здесь с нами, - включилась в разговор Кэт. – Это гарантия, что она вернется сюда. Ты же не хочешь потерять жену?!
- Нет, конечно! А почему она не хочет видеть детей? Она не объяснила этого вам, Джон?
 - Виктория сказала, что все объяснит Вам, Алекс, сама, в письме.
Она убедительно просит не провожать её. Она, действительно, не хочет Вас сейчас видеть! Но я думаю, что все встанет на свои места. Не надо так расстраиваться!


Алекс в тот же день вернулся домой. Ему ничего не оставалось делать, кроме как ждать!

Кет, провожая Викторию, плакала. Она не упрекала, но никак не могла понять, - почему мать так легко отказалась от своих детей? Она даже не захотела их увидеть перед отъездом.
 - Береги себя и детей. Я думаю, что Алекс будет хорошим отцом и воспитает их достойными людьми, - сказала при прощании Виктория.
 - Ты говоришь так, как будто не собираешься возвращаться?! – заметила недовольно Кэт.
 - Все может быть! Все может быть! Вот это письмо передайте моему мужу,– повторила женщина задумавшись.
 - Уильям берегите сестру и наставьте её на путь истинный. Она, по-моему, потерялась в этом мире. Будьте ей опорой, - обратилась напоследок Катрин к священнику. Он в ответ перекрестил её. Она приняла благословение, хотя и не верила в Бога.

Когда сестра передала Алексу письмо жены, он долго не решался его вскрыть. Он боялся написанного и не ошибся в этом. Письмо было написано ровным красивым почерком. Значит, она все хорошо обдумала и не торопилась. Он перечитал письмо дважды, и каждый раз находил что-то новое, ранее им не понятое:
 « Прости, что уезжаю, не поговорив с тобой. Но мне больно тебя видеть. Мое поведение доктор объяснил тебе состоянием моего здоровья после тяжелых родов. Но это все не так. Я давно решила, что уйду от тебя. У меня для этого достаточно причин. Я не хочу ни в чем упрекать тебя. Ты – моя первая любовь и я знаю, как она сильна. Поэтому твои отношения с Анжелой мне понятны. Мужчины часто возвращаются к первой своей любви.
Но, простив тебя один раз, я не могу простить еще. О твоих отношениях с ней, я узнала, услышав твой разговор с Кэт, там – в беседке. Я не должна была подслушивать этот разговор, - это неприлично. Но уйти не могла – это было выше моих сил. У меня отнялись ноги, и я стояла как прикованная к скамье подсудимых. Я поняла, что не любима так, как бы этого хотела. Любимым – не изменяют! Но признаюсь тебе, что совершила еще один глупый поступок. Я должна была поговорить с Анжелой! Что я и сделала. Из разговора с ней я поняла, что она любит тебя и ты ей очень дорог. Я думаю, что где-то в душе и у тебя сохранилась любовь к ней, но ты её пытаешься скрыть. Она еще раз повторила мне, что если бы у вас родился ребенок, то ты бы оставил меня. Только сын и моя беременность помогли мне сохранить наш брак. Мне нелегко расставаться с тобой, но мне не нужна жалость.
Я выполнила твое желание и родила тебе не только девочку, но еще и мальчика. Это – твои дети! Я думаю, что вместе с Анжелой, ты сумеешь воспитать их достойными людьми. Я сейчас не ставлю вопрос о разводе. Это осудят мои родные, особенно Джон. Но как только он тебе понадобится, я готова подписать все бумаги. Ты уже понял, что я не вернусь к тебе. Думаю, что ты будешь, милосерден и оставишь мне Роберта. Я знаю, что вы любите, друг друга, поэтому не буду возражать против ваших встреч. Надеюсь, я все объяснила подробно. Возможно, через некоторое время я смогу свободно и спокойно общаться с тобой по телефону. Сейчас еще не могу. Прости!»

- Какая глупость! Я люблю Анжелу?! Это надо было только придумать! Просто бред! Бросить мужа и детей, удовлетворяя собственную гордость?! Не попытаться поговорить со мной! - возмущению Алекса не было конца. – Ты прочитай, что она пишет! – обратился он к сестре.
Та внимательно прочла написанное:
 - Я так и думала, что основная причина в тебе, в твоем легкомысленном отношении к браку. Я бы тоже не простила тебя! Она права, решив оставить тебя. Но есть еще шанс, если ты, конечно, любишь жену. Она не требует развода немедленно, как это сделала в свое время я. Докажи, что тебе семья дороже удовлетворения плотских потребностей! Брось эту шлюху! Иначе её не назовешь. Или ты намерен жить с ней? Тогда у меня не будет брата!
 - И ты – туда же! Я не намерен ни на ком жениться! У меня есть жена, которую я очень люблю. У нас теперь трое детей. Я, конечно, не думаю о разводе и не дам его ей, если вдруг она потребует его. Я докажу, что она поступила глупо, бросив меня как надоевшую вещь. Но меня терзают сомнения: она вернулась из Англии совершенно другим человеком. Может быть, у неё там кто-то появился? Какой-нибудь джентльмен их круга.
 Ведь её тетя так и не смирилась с нашим браком. Ей все кажется, что выбор племянницы не удачен! Но почему она вернулась в Англию? Я даже сомневался, что она забеременела от меня!
 - Боже! До чего у меня глупый брат! Тогда бы она не оставила этих крошек мне! – воскликнула Кэт.
 - Не тебе, а мне. Это мои дети! И они должны быть рядом со мной. Тебе придется перебраться ко мне. Все равно у тебя что-то не ладится с работой. Я буду оплачивать твои услуги. Ты же хорошая медсестра. Я не хочу доверять детей посторонним людям. О’кей!
 - Хорошо, я согласна. Бедные малютки! И как можно было их бросить? Виктория – прекрасная мать для Роберта, а здесь!? Теперь все зависит от тебя! Ты должен вернуть детям их мать! И запомни, что Анжелу я к детям не допущу! Ты можешь продолжать с ней трахаться, - это твое дело. Но чтобы у нас дома её и духа не было! Понял, ирод!?

Говорят, что дети рождают родителей. И если первый ребенок - последняя игрушка, то с возрастом у родителей усиливается чувство ответственности за детей. Алекс очень любил Роберта, но это был больше ребенок Виктории, чем его. И похож он был на неё. Те же белокурые волосы, те же светло серые с голубизной большие глаза. Тогда Алекс много времени проводил вне семьи, а для жены воспитание и уход за сыном стали главной целью жизни. Сейчас, когда дети были оставлены на него, Алекс стал для близнецов и отцом и матерью. Он не задерживался в офисе. Первым делом, вернувшись, домой, шел в детскую. По ночам вставал, менял подгузники, успокаивал плачущего. Он научился кормить их из соски и даже приготавливать нужные смеси. Кэт не узнавала своего брата. Лучшего помощника не нужно было и желать. Хотя у Кэт были и другие. У каждого ребенка была своя няня. Но Алекс сам любил гулять с малышами в парке.
Общение с детьми помогали ему забыть хотя бы на время о разрыве с женой.
Он не заходил в спальню, где все напоминало о Виктории. Переселился в комнату поближе к детской.
Американцы хранят хотя бы один семейный снимок на рабочем столе, причем на самом видном месте. На столе Алекса было две фотографии: на одном был снят он с женой, на другой – Роберт. После отъезда Виктории, он первую фотографию убрал в стол. Но часто в свободное время доставал его и погружался в воспоминания. А вспомнить было о чем!
  Он чувствовал свою вину, но тут же старался найти себе оправдание. Многие его знакомые изменяли женам и даже посещали некоторые специальные заведения. Но их жены не бросили, а философски относились к слабостям мужей.
 - Вся причина в том, что Виктория была из аристократической семьи и через чур уж горда, - объяснял он Кэт. – Да и ты подлила масло в огонь!
 - Основа семьи – любовь и верность! А ты нарушил заповедь! Распутство – великий грех! Женщина не должна терпеть такое унижение, - оправдывала поступок Виктории сестра. – Но отец ты замечательный. Я думаю, что если бы твоя жена видела, как ты ухаживаешь за детьми, то её сердце смягчилось. Почему ты ей не звонишь?
 - Я пытался с ней поговорить по телефону, но она сразу вешает трубку. С Робертом я разговариваю часто. Рассказываю обо всех нас. Надеюсь, что он передает содержание разговоров маме! А недавно я перевел значительную сумму на её счет в Национальный банк. Я думаю, что эта сумма её устроит.
 - Я звонила ей несколько раз сама, но телефон оказывался у мисс Херфорд. Она разговаривала со мной холодно и просила не звонить и не беспокоить твою жену, так как она еще очень слаба и не оправилась от родового шока.
Давай наберемся терпения. Я все же верю, что она вернется. Но хочешь ли этого ты?
 - Я молю Бога об этом и днем, и ночью, чтобы он образумил её и дал мне силы выстоять и не потерять себя!


Уехать – значит чуть-чуть умереть. Если любовь еще достаточно сильна, то разлука становится несчастьем.
Великобритания – один из уютных уголков Земли. И летом, и зимой глаз радует зелень травяного покрова. Здесь нет обширных равнин, но много лугов и рощ. На юге и в центре преобладает холмистая местность. На севере в Шотландии есть и горные массивы. Там много лесов. Возделанные парки, милые коттеджи и суровые замки – это привлекательное лицо страны. Виктория любила свою родину, уютный дом сэра Херфорда. Здесь ей было уютно и все мило сердцу. Конечно, тетушка Роуз не сдержалась:
 - Я же говорила, что ничего хорошего из этого брака не выйдет. Твой муж – человек не нашего круга. Ему чужды наши традиции и устои. У него ужасные манеры: держит руки в карманах, сидит в кресле развалившись, широко расставив ноги, или кладет ноги на стол.
И он еще посмел тебе изменять!
 - Можно подумать, что все мужья – англичане отличаются верностью! – съехидничал дядя Гарольд. – Это я был глупо верен тебе всю жизнь.
 - Пожалуйста, не будем говорить о моем муже! Я прошу вас! Когда мы поедем навестить Роберта?
 - А зачем его навещать, когда за ним уже поехали и он к вечеру будет дома.
Я просила отпустить его на недельку в связи с твоим приездом. Это прекрасный, умный и воспитанный мальчик. Сразу чувствуется твое влияние. Правда, с произношением у него некоторые трудности.
 А ты знаешь, как важно чистое оксфордское произношение для людей нашего круга. Но я наняла ему учителя. Он быстро все схватывает. Роберт – достойный продолжатель нашего рода, несмотря на родословную его отца, - говорила Мисс Хэрфорд, не скрывая своей неприязни к мужу племянницы.
 - Пожалуйста, не говорите сыну о нашем разрыве. Я сама ему скажу, когда все станет ясно, - попросила Виктория. – Роберт любит Алекса. Для него наш разрыв может оказаться трагедией. Дети в таком возрасте многое понимают и очень чувствительны. И не надо в его присутствии плохо отзываться об его отце.
 - Да, конечно, ты права. Но это в основном относится к твоей тете. Это она дышит ядом на твоего мужа, - констатировал сэр Херфорд.

Виктория с нетерпением ждала сына. Нарушив все правила хорошего тона, внушаемые мисс Харфорд, он вышел из машины и побежал навстречу Виктории. Она обняла его и закружила.
 - Как я рада тебя видеть. Я так соскучилась. Как ты вырос!
 - Я тоже соскучился по тебе и папе. Он мне сегодня звонил и объяснил, что не смог приехать, так как у него много работы. Просил передать тебе, что дома все хорошо. Почему ты не сказала, что у меня теперь есть маленькие брат и сестренка?
 - Я решила сделать тебе сюрприз!
 - А почему ты их не привезла сюда? Я хочу их видеть.
 - Видишь ли, они еще маленькие и их опасно вывозить из того климата, где они родились. Я же приехала сюда, потому что я плохо себя чувствую. Мне надо поправиться и прийти в себя после родов. Ты же знаешь, что я плохо переношу жару. Пойдем в дом. Я тебе привезла подарки, да и на обед приготовила твой любимый пирог с яблоками.

Мальчик с радостью подчинился матери. Объяснения его вполне удовлетворили и не вызвали никаких подозрений.