Нельзя ответить нет. Глава 3

* * * * *
- Как ты думаешь, я его еще встречу?

Они отшагали уже солидное расстояние от развилки, Рит наконец сбавил скорость; девушке надоело молчать, и она решила вернуться к интересовавшему ее предмету.
- Ну ты даешь! Тебе и так, считай, повезло, – с чуть заметной досадой заявил Рит. Левую руку он продолжал держать в кармане. – Только попав в “верхний” мир, сразу же наткнуться на сфинкса! Некоторым это не удается по многу месяцев.
- А толку-то! – фыркнула Адрика. – Все равно он мне ничего путного не сказал. Ни о “верхнем” мире, ни о себе, ни обо мне. Одна большая туманность.
- Вот-вот. У них так всегда – сплошные абстракции, – подтвердил Рит. – Но ты не права. Он дал тебе информации гораздо больше, чем кому бы то ни было, особенно для первого раза.
- Зубы заговаривал? – подхватила она.
- Нет, по-моему, ты ему понравилась.
- Ну да? Чем, интересно? – Адрика попыталась не показать, как заинтересовало ее это сообщение.
- Тем, что сама уловила, в чем суть игры, и не сразу дала себя подловить. Слишком многие попадаются на первой же фразе, а что сфинксы обожают, так это достойных соперников.
- И что за правила в этой игре? Задать только один вопрос? – догадалась Адрика.
- Да нет, тут все сложнее. Вопросов ты можешь задать хоть сто, только каждый последующий ответ будет сложнее предыдущего. Беда в том, что реально воспользоваться ими – ответами сфинкса – удается далеко не каждому, а кое для кого это может стать попросту опасным.
- Да каким образом? – Она обогнала его, чтобы отвести в сторону ветку пихты. -- Чем так опасна может быть загадка, пусть даже философская?
- Ты не понимаешь, – терпеливо сказал Рит. – Загадка – это серьезная ловушка для души. Вспомни только, какую загадал тебе сфинкс, – и не дал даже подсказки, с чего начинать. В абстракциях всегда очень сложно разобраться: они слишком многогранны, и ты вынужден сидеть как дурак и ломать голову, какая из плоскостей наиболее важна сейчас.
- Да, это-то я понимаю. А если отказаться ее решать, эту загадку?
- Нельзя. Понимаешь, это что-то вроде договора. Вступил в игру – делай ход.
- Взялся за гуж… Ну а если я все же отступлю, что тогда?
- Тогда у тебя могут начаться неприятности, а уж здесь, в “верхнем” мире – почти наверняка. Понижается процент везения, ситуация из сложной делается остро критической, одни и те же грабли все чаще бьют по носу и все сильнее…
 Забывшись, он не сразу убрал с ее глаз отливающий фиолетово-пунцовым перстень.
- А ты и правда много знаешь, – задумчиво заметила она. – А что ты говорил о его тактике?
- Тактика известная: запудрить мозги и заставить задать вопрос.
- Неправильный вопрос? – уточнила Адрика.
- А они бывают, правильные? Да еще на тему “Как жить”? Я думаю, конечная цель как раз и сводится к тому, чтобы отучить ждать простых ответов от доброго дяди.
- А привилегии у тебя в поединке со сфинксом есть? – спросила она, сама не заметив, как перевела беседу со сфинксом в разряд поединков.
- А как же, – криво улыбнулся Рит. – Только они еще никому не помогли. На все твои реплики сфинксы обязаны отвечать, даже если ты мычишь “угу”. Но что тебе это даст, если он в десятки раз старше!
- Но если бы я пожила тут подольше, накопила опыта, хорошенько подумала…У меня было бы больше шансов, разве нет? Я сегодня и то долго продержалась, ты сам сказал.
- Да, а потом он нащупал твою болевую точку. Без наболевшей проблемы к сфинксу не пойдут. А уж в своем деле он – ас.
- Они телепаты?
- Не совсем. Эмпаты, но очень сильные. Потому к ним и обращаются, если нужно…
- Нужно что?

Но юноша поторопился перевести разговор на другое:
- А с того момента, как ты влип в ответ, ты начинаешь ходить по кругу, пока не придумаешь, как его разорвать. Под “чутким” наблюдением сфинкса. Не знаю, что они с этого имеют, но нужно им это до чертиков. – Рит пожал плечами и с горечью добавил: – В этом они все: ты его уже почти любишь, а он тобой пользуется.
 Прямо над их головами раздался дробный перестук. Адрика подняла взгляд и улыбнулась -- дятел в красной шапочке трудился над стволом липы.
 Последние слова Рита, однако, оставили у нее в душе неприятный осадок:
- Ты думаешь, они нас обдирают?
 Рит красноречиво промолчал.
- Но при всем том ты ведь, кажется, считаешь, что они способны реально помочь? И никто ведь тебя не заставляет к ним обращаться… а тем более любить.
- Уж кто бы говорил! – пробормотал Рит и отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор ему неприятен. – Давай лучше поедим, – предложил он через несколько минут.
- Давай. Хотя я не голодна… почти. Странно, да? Я весь день не вспоминала о еде!
Юноша сдержанно улыбнулся:
- Ничего странного. Привыкнешь. Но немного поесть надо. – Он стащил со спины сумку, похожую на ее собственный рюкзак, но более хитроумно сшитую и совсем, казалось, пустую, и вытащил небольшой кулек.
Адрика с интересом смотрела, как он разворачивает его и высыпает на ладонь серо-голубые, какие-то невесомые кубики. Дошло до нее не сразу:
- Это и есть еда? Или ты шутишь?
Рит протянул ей один:
- Попробуй. В нормальном состоянии, здоровому человеку этого должно хватить почти на полдня. – Другой кубик он взял себе, привычно кинул в рот, а остальные завернул обратно и бережно спрятал.

Не отводя от юноши настороженно-пристального взгляда, она надкусила свою долю “ужина”, в любой момент готовая от нее отказаться, и… не распробовала вкуса. С чувством варвара, вместо предвкушаемого оленьего бока получившего ломтик голубятины, она проглотила оставшееся и прислушалась к ощущениям. Ничего…
- И что, в этом действительно много калорий?
- Увидишь, – пообещал Рит и, как потом выяснилось, оказался прав: до самой ночи есть ей соверщенно не хотелось.
Постояв и поговорив еще немного, они отправились дальше.

* * * * *
Поля теперь перемежались с холмами; близилась ночь, береговые ласточки заканчивали охоту на мошек, и медленно-медленно, словно растягивая удовольствие, садилось солнце. Ни гостиниц, ни “постоялых дворов”, где бы они могли отдохнуть до утра, насколько можно было судить, не предвиделось. Но Адрика не брала этого в голову – наверное, потому, что практически не устала.

Ее все сильнее занимала совсем другая мысль. Если она сама видит себя по-разному в зависимости от настроения или, лучше сказать, настроя, то как должны воспринимать ее другие? Cохраняется эта зависимость или нет?

Обогнув последний холм с лилово-розовыми склонами, под тремя молодыми ветлами они остановились. Вдали темнел лес; на сухой пустоши справа от ветел клонилась высокая терпкая полынь.

Адрика уселась на свою сумку-рюкзак и в задумчивости позвала:
- Рит…
Юноша обернулся к ней, и она тут же виновато умолкла, обругав себя за глупость. Ведь чуть было не ляпнула: “Опиши, как я выгляжу”!
- Что-то не так? – Рит, конечно, сразу почуял перемену в ее эмоциях.
- Поблизости есть водоем? – сказала она первое, что пришло в голову.
- Где-то там, если не ошибаюсь. – Рит махнул рукой в сторону пустоши. – Зачем тебе на ночь глядя? Здесь не купаются при луне.
- Забыла зеркало, – призналась девушка. – А хочется проверить одну вещь. Да и умыться бы неплохо…
- Выкинь это из головы, -- посоветовал Рит. -- По крайней мере до утра. Мы вообще напрасно здесь задержались, так уж вышло – прошли меньше, чем я планировал.

Прозвучало это достаточно безапелляционно, чтобы Адрике расхотелось продолжать разговор. “Если не стоило задерживаться, зачем же ты так рьяно протестовал против того, чтобы подъехать на одной из повозок? Их мимо нас ведь проехало с полдюжины, и все предлагали присоединиться”. Нет: то они как-то странно разговаривают, то чем-нибудь не тем пахнут, то предметы при себе имеют опасные, то сами излучают опасность… С опасностью у Рита вообще отношения были натянутыми: он готов углядеть был ее во всем, и, по мнению Адрики, постоянно преувеличивал. “Ну и с чем мы в результате остались? С бОльшим из двух зол, насколько я понимаю”.

Решив, что не грех его немножко подразнить, она, готовя место для ночлега, начала складывать хвалебную песенку о богатыре-освободителе, не щадя живота своего оберегающем деву беззащитную от бед великих и врагов жестоких, коим несть числа: сфинксов мрачных, ужасных пегасов, детишек жутковатых и в особенности – гвоздь программы кошмаров! – мстительных старичков-злодеев!..
“Ну держись, Рит, -- с веселым коварством думала она, – завтра утром я тебе покажу!”

* * * * *
- Адрика, ты не спишь? – негромко окликнул он ее вскоре. Оба они уже приготовились ко сну, но у сна на их счет, очевидно, оказались свои соображения. – Давай поговорим.
- Давай, – охотно включилась она. – По-моему, ты обещал мне рассказать что-нибудь об Альба-Логе. Как я могу туда попасть?
Рит вздохнул.
- Это ты поймешь сама. Когда придет время, – уклончиво ответил он.
- А ты точно уверен, что оно придет? – Адрика чуть-чуть обиделась: слишком уж такого рода уклончивость смахивает на высокомерие. Сам же предложил поговорить…
- Конечно. Здесь каждый получает то, что хочет, – серьезно ответил Рит, и она поняла, что дело не в высокомерии, а в сложности вопроса, и, скинув с себя спальный мешок, подсела к нему.
 
 Земля была теплой. Ночную тишину нарушал лишь ветерок, играющий узкими ивовыми листочками.
- Если все получают, что хотят… Тогда это идеальный мир, самый счастливый?
- Вот уж нет, – с горечью рассмеялся юноша. – Посмотри на меня.
- Уже смотрела, – отозвалась она беззаботно и прикусила язык, вспомнив то, что показал ей сфинкс. Хотя он ведь не сказал, который из двух Ритов – настоящий.
 
 Кажется, она начинала понимать, что такое коварство сфинкса. “Наверное, лучше сменить тему”, -- подумала она, но Рит ее опередил:
- Я попробую привести другой пример. Ты не пыталась понять, почему именно я оказался твоим попутчиком?
- Ну, – осторожно предположила она, – наверное, потому, что ты можешь мне рассказать то, чего я не знаю, поделиться необходимой информацией… И ты меня не раздражаешь, – дружески улыбнулась она. – Почти.
- Не знаю, как насчет последнего, но тебе не кажется, что на эту роль подошел бы любой другой? Более того, есть множество тех, кто гораздо осведомленнее меня. Так почему я? Может быть, ты когда-то сходила с ума от ярких брюнетов или мечтала о долгих философских разговорах по душам с ровесниками? Или тебе хотелось иметь брата?
- Да мало ли о чем мы мечтаем, особенно в детстве! – отмахнулась Адрика. – Какое это сейчас имеет значение?
- И все-таки подумай, пожалуйста, что во мне есть такого, что лично тебя привлекает, – настаивал Рит. – Или нравилось раньше. Вдруг это и мне пригодится.
- Ну… – Адрика задумалась. – Яркие брюнеты отпадают. Голубоглазые тоже. Брат у меня есть. Разговоры… Разговорами, особенно философскими я, честно сказать, сыта по горло, особенно с ровесниками: ровесники дальше них обычно не идут. Считают, что у них все еще впереди и есть время поразмышлять в свое удовольствие.
- А ты? – спросил жадно слушающий Рит, тоже садясь на своем одеяле.
- А мне уже хочется видеть реализацию этой самой философии на практике, – объяснила она ему. – Я попросту устаю от недоумения при общении с такими “теоретиками от жизни”: надо же, в двадцать пять – тридцать лет по-прежнему откладывать на будущее самое важное, изобретать какие-то детские отговорки, чтобы не совершать лишних телодвижений, боясь перетрудиться, придумывать бесконечные причины и оправдания, имя которым в конечном счете – лень! – Только выпалив свою обличающую тираду, она спохватилась, что Рит может принять ее на свой счет.
 
А к нему-то, пожалуй, это как раз не относится. Он не бездельник и не болтун, в его положении привычка к философскому осмыслению – вещь действительно полезная. У него, как ни крути, трудности не надуманные -- серьезный недуг; недуг, не лишивший его, тем не менее, независимости. Да, он очень независим, но без вызова, что и у полноценно здоровых людей редко встречается. Так… Стоп!

Адрика растерянно потерла виски. Недуг, физический недостаток… увечье… Не может быть!

Лет десять назад, сразу после перехода в Позднюю Весну, она одно время серьезно подумывала о том, как хорошо было бы подружиться с инвалидом. Ей было очень одиноко тогда: прежние друзья разбрелись, Миза осталась по ту сторону Весны, с Поиском творилось черт знает что, а жить в новом мире оказалось труднее, чем она думала, несмотря даже на постоянную помощь учителей.

Как все почти подростки, она была обуреваема максимализмом и попытками навязать миру свои правила. Но в отличае, скажем, от Мизы, всегда мечтавшей быть всеобщим кумиром, Адрике хотелось “всего-навсего”, чтобы в ее мире люди с полуслова понимали друг друга: допустим, рассуждала она, в Ранней Весне это еще невозможно, но уж к Поздней-то, а тем более к Лету, все становятся слишком мудры и опытны, чтобы позволять себе грубые ошибки и промахи.

Однако реальность первых недель в старшей Весне легко опрокинула ее построения. Окружающим, даже “старикам” из Раннего Лета, зачастую не хватало элементарной тактичности, они были излишне прямолинейны, подчас резки, и им чересчур подробно, “на пальцах”, приходилось объяснять примитивнейшие вещи (когда, например, ты хочешь, чтобы с тобой поговорили, а когда – чтобы оставили в покое); и при всем том, хотя она не могла бы поручиться, что кого-то и вправду интересуют ее дела, включая собственных родителей, многие наперебой лезли с советами.

И вот тут, на последнем этапе “полусловных” разочарований, ей стали вдруг одна за другой попадаться книжки, газетные статьи и телепередачи, главным героем которых был калека – как правило, полупарализованный или слепой, – ивалид либо с рождения, либо после несчастного случая, но не озлобившийся, а, напротив, рано повзрослевший, научившийся вопреки всему находить вокруг себя радость, и, самое главное, слышать окружающих…

В итоге она почти уже собралась предложить свою помощь в каком-нибудь лечебном центре, в глубине души надеясь найти там друга, в качестве которого ей виделся именно мальчик – так почему-то казалось правильнее...
- Ну что, вспомнила? – с надеждой спросил Рит. Он точно уловил момент, когда мысли ее изменили направление, а кольцо -- цвет. Потрясающие способности! Да, конечно, об этой чуткости она и мечтала...
- Сколько тебе лет? – на всякий случай спросила она.
- Двадцать два. А что?
Адрика искренне удивилась:
- Я думала, больше…

Двадцать два. Как раз столько, сколько в ее тогдашнем представлении должно было быть идеальному другу-юноше. Самой ей едва сравнялось семнадцать, и возраст двадцать два - двадцать три казался в меру солидным, но не слишком пожилым – одним словом, в самый раз. И что же? В результате именно такой мальчик ей и встретился, но уже тогда, когда она перестала интересоваться мальчиками, даже в плане дружбы, и решилась найти Мужчину – встретился, чтобы невольно помешать ей двигаться кратчайшим путем.

Самая же большая ирония судьбы заключалась в том, что он даже посмотреть на нее не может, хотя ей смертельно хотелось узнать, какой ее здесь видят другие. Это, конечно, не проблема, придется просто спросить кого-то еще, но у Рита восприятие особое, и он сумел бы выразить свои мысли.

- Нашла? – нетерпеливо переспросил Рит.
- Да, кажется... Но я же об этом и думать забыла!
- Ты-то, может, и забыла. Но боюсь, этого недостаточно.
- Почему?! -- На руку ей взобралась букашка; девушка машинально пересадила ее на травинку.
- Ты же не отменила своего желания?

Адрика слышала о “снимающих” ритуалах и некоторые из них ей приходилось выполнять, но чтобы так серьезно относиться к каким-то бредовым мечтам – нет, похоже, с таким она пока не сталкивалась. Она покачала головой, совсем забыв, что Рит ее не видит. Но он, как обычно, понял и без слов:
- Желание – это как бы скрытая просьба, и если уж ты о нем заявила, никуда оно деться не могло.
- И я его получу…
- И ты его получишь. Получишь все, что “заказала”. Хорошо, если в свое время и в своем месте. А то еще бывает наоборот: когда наконец у тебя в руках твоя синяя птица, вдруг оказывается, что она тебе уже не нужна или не была нужна никогда, или что она вовсе не синяя и больше напоминает банальную ворону, каких везде хоть пруд пруди, или что за нее пришлось заплатить слишком дорогую цену…
- Мне почему-то кажется, что ты опять говоришь о себе, – тихо произнесла девушка
Рит помрачнел и снова отвернулся.

Адрика мысленно пожала плечами и вернулась под свою ветлу. “В подобной восприимчивости есть свои минусы, -- подумала она, -- и вполне вероятно, их много больше, чем плюсов”. Недаром он сегодня так упорно отказывался ехать в повозке – судя по всему, ему трудно находиться среди чужих, не всегда сдержанных, людей, особенно если их много. Наверное, это он и имеет в виду, намекая, как ему не повезло. Что ж, ему виднее.

Застегнув спальник, Адрика улеглась, уютно свернувшись калачиком. Ей не спалось, но было необыкновенно хорошо. “Я, кажется, в любом случае не пожалею, что рискнула выбраться в такое путешествие – как его назвать: реальное, ментальное, астральное? – все равно, как ни назови и чем бы не завершился мой Поиск. И даже если оно закончится сию минуту, я всю оставшуюся жизнь буду вспоминать Рита, и сфинкса, и великолепных гнедых, и свое удивление, и свои возможности, и этот день, и этот ветер. Вот дурочка Миза – постоянно грезит о чем-то неземном, а меня понять не захотела”…

Часа через полтора Адрике стало ясно, что так она не заснет еще очень долго. Стараясь не шуметь, девушка подтянула к себе сумку и пошарила в кармашке, выясняя, здесь ли ее четки. Она точно помнила, что держала их в руках, когда пришла Миза и с места в карьер начала ее тормошить. Но вот что она сделала с ними потом? Неужели не положила вместе с вещами? Нет, вот они, в самом низу.

Она довольно улыбнулась и снова легла, намереваясь не откладывать на завтра то, что можно понять сегодня.

Четки приятно скользили по ладони. Получив их в шестнадцать лет в подарок от Леган, она быстро научилась ценить то, что они давали, и с тех пор с ними не расставалась. Вот и позавчера – сунула-таки их на место, автоматически, несмотря на занудное бурчание Мизы, а может быть, как раз благодаря ему: предчувствовала, что здесь тоже понадобится успокаивать нервы. Очень показательно…
Что говорил сфинкс? Что-то о могуществе и силе. Перебирая бусины и неслышно повторяя ”сила, сила”, Адрика незаметно для себя перешла в медитацию.

* * * * *
На этот раз в пещере оказалось светлее, а рядом с оружием, зеркально поблескивая, лежал щит. Наверное, он был тут и раньше, но в темноте она его не разглядела. Ставку на двуручный меч Адрика отказалась делать сразу: смутно помнила, что такие игры не для нее. Но щит осторожно, обеими руками, подняла, прикидывая, может ли он пригодиться. Скорее всего должен – не зря же он тут оказался! Однако нести ли его с собой или оставить на месте?

Адрика нерешительно повертела щит, определяя вес, и, случайно опустив глаза, обнаружила в нем свое отражение. Под ее внимательным взглядом оно подернулось рябью, и черты неуловимо, но явно начали претерпевать изменения, пока...

Что такое? Это же… сфинкс? Во всяком случае, это уже не она. Или не совсем она – какое-то сходство все же осталось. Но в ее лице всегда было больше… больше… определенности.

“А ты что тут делаешь?” – пробормотала девушка. Сфинкс загадочно улыбнулся. “И что бы это значило? – укоризненно, как у ребенка, спросила она. Ладно, он все равно не ответит. – Брать мне щит или не брать?” Изображение замутилось.

Ну что ж, выбираем компромисс. Донесу его до ближайшего разветвления проходов и, если не почувствую опасности, оставлю там. В случае чего до него проще будет добраться.

Адрика поудобнее перехватила щит и пошла на свет, вспоминая о вопросе, который задала только что сфинксу. А что я здесь делаю? Да, конечно, ищу Эрика. Она впервые так легко произнесла это имя, простое, но в течение стольких лет от нее скрытое. Пожалуй, оно ей нравится. Эрик. И в нем тоже есть совпадающий слог: Э–ри –к. Эрик, а как же дальше?..

И снова монстр застал ее врасплох. Она еще не успела расстаться со щитом и потому машинально выставила его вперед, будто спрятавшись. Для нее самой так и остался открытым вопрос, на что, собственно, она рассчитывала: полуметровые когти прошли сквозь металл как через фольгу, и…

* * * * *
Вскрикнув, Адрика резко вернулась в реальность и, часто дыша, села, сжавшись в тугой комочек и стараясь успокоиться. И как она забыла рассказать про этот сон сибиллам, ведь собиралась же!

Она покачала головой и по привычке повернула кольцо камнем вниз.
Теперь ей точно не уснуть. Ладно, ничего страшного, зато есть время подумать, это тоже не повредит. Днем из-за обилия впечатлений было – и будет – как-то не до их осмысления.

Но что там все-таки была за ерунда с зеркалами, спрашивала она себя, ворочаясь с боку на бок, вернее, с отражениями? За ними должно скрываться что-то важное, но наверняка очень простое, иначе она бы так не мучилась. И наверняка подсказка где-то рядом. Как всегда.

Девушка чувствовала, что изменилась за сегодняшний день, и желание узнать, как это отразилось на ее облике, вспыхнуло с новой силой. Может быть, ключ и надо искать во внешности? Не зря же говорят, что глаза – зеркало души. Тогда какая же, интересно, душа у сфинкса? Ключом к чему могут оказаться его глаза?

Ну вот, опять этот сфинкс! Даже в сон просачивается! -- это уже чересчур. Неизвестно, как долго ей придется искать ответ на его загадку -- и что же, все это время она так и будет ощущать его незримое присутствие, как будто за ней подглядывают? Да уж, коварство действительно редкое, и лучше поскорее с ним покончить.

Незачем ждать до утра. Адрика решительно высвободилась из спальника и, убедившись, что Рит мирно посапывает во сне, быстро пошла к реке, ни на секунду не усомнившись в том, что знает дорогу.

* * * * *
Близилась полночь. Луна только-только начала убывать и сияла белым янтарем, и она упруго шагала по вереску, внутренне все больше погружаясь в странное, приятное оцепенение. Пересечь пустошь оказалось делом двадцати минут, и вскоре она услышала журчание воды и плеск.

Оттуда же доносилось не то хихиканье, не что щебетанье, точнее, чириканье, похожее на свист дельфина, и чем ближе она подходила, тем призывнее становились трели, и тем яснее она улавливала их смысл. Ее явно приглашали поиграть, и она невольно откликалась.

“Иди же, иди, погляди на нас, взгляни, как мы пластичны, грациозны и легки, как тела наши переливаются в темноте; послушай, как мы поем при луне, как воспеваем любовь и радость, и наши голоса сливаются в один; иди же, иди к нам, смотри на нас, любуйся нами, иди к нам, к нам, пой с нами, веселись с нами...” – “Иду, иду, – пробормотала Адрика, – только вот выясню то, что собиралась”, – и, ухватившись за ветку ивы, наклонилась к реке.

Навстречу ей всплывали лица, улыбаясь озорно и проказливо, а она пыталась отыскать среди них свое, пока не заметила, что это не просто лица, а миниатюрные, меньше метра ростом, полупрозрачные создания.

Они кувыркались под водой и на поверхности, демонстрируя настоящие чудеса акробатики, ловили друг друга, заразительно хохоча высокими звонкими голосами, танцевали, взявшись за руки… Они были прекрасны и несравненны, и Адрика, будто ласковой сетью, невидимо, но неодолимо влекомая к ним, этим удивительным, мерцающим малюткам, боялась пропустить хоть одно их слаженное движение и почти жалела уже, что ей привелось родиться человеком.

 Кто-то совсем крошечный всплыл, протянул к ней ручонки и переливчато, кокетливо засмеялся. Адрика улыбнулась в ответ и склонилась к самой воде…