Лужа

Несправедливо, что поэтами и писателями воспеты в большом количестве моря и океаны, реки и озера, а вот еще одно водное пространство: Лужу в городе Миргороде воспел лишь Н.В. Гоголь. Да вот еще Г. Гейне опоэтизировал ручей, протекающий в городе Граце. "Этот ручей был так широк, что студент Ганс, чемпион города, мог перепрыгнуть его не иначе, как с разбега".
Вместе с тем лужа – это часто колоритный элемент городского пейзажа. Речь идет не о мелких временных лужах, остающихся после дождя, а о лужах вечных и не пересыхающих. Город Миргород, например, нельзя представить себе без лужи, его основного украшения, места обитания гусей и свиней.
Бурная жизнь и технический прогресс стирают с лица земли многие исторические памятники, но История должна сохранить их для грядущих поколений.
Сейчас трудно уже представить себе старый город Баку. Ныне – это столица независимого государства, а в былые годы, получившие в России название "Серебряного века", это был захудалый город на окраине Российской империи.
Мне посчастливилось родиться в этом городе, но значительно позже, в советские времена. Тогда этот город был уже украшен разными памятниками, число которых постепенно увеличивалось. Прежде всего, над городом возвышалась гигантская скульптура С. М. Кирова, стоящая на самой высокой точке, на высоком пьедестале, с протянутой рукой, указывающей путь к светлому будущему. Потом уже была скульптура какого-то мифического богатыря, в доспехах, поражающего громадным мечом злобного дракона. Позднее появилась большая скульптурная группа знаменитых 26 бакинских комиссаров, изображенных в гневных позах, в момент их трагического расстрела. А еще позже, на выезде из города появилась скульптура Ханлара – революционера местного масштаба, изображенного, опять-таки, в момент его расстрела. Но мне почему-то всегда казалось, что это – памятник пассажиру бакинского общественного транспорта, в позе нарушенного равновесия (которое действительно трудно было сохранить в бакинском транспорте).
Но вернемся к временам, о которых идет речь. Конечно, и тогда главными достопримечательностями этого города, в отличие, например, от Миргорода, была "Крепость" – старый, исторический город, огороженный зубчатой стеной, с башнями, с лабиринтом очень узких улочек, а также знаменитая "Девичья башня", возраст которой исчислялся более чем тысячью лет. Но все-таки... но все-таки примечательностью была также и большая, непересыхающая лужа, что-то вроде естественного городского пруда.
Население Баку в то время было довольно пестрым по этническому составу. Коренные жители, которых сейчас называют азербайджанцами, а в то время именовали татарами, концентрировались, в основном в районе "Крепости". Большую группу населения составляли армяне, которые не умещались в своей горной стране, и стремились селиться везде, где это было возможно, в различных местах Кавказа, Закавказья и в разных восточных странах, а также в Европе и Америке. Было там большое количество русских чиновников и жандармов, во главе с губернатором, а также довольно много приезжих русских рабочих, работавших, в основном, на нефтяных промыслах. Военный гарнизон также состоял, преимущественно, из русских солдат и офицеров. Кроме того, в Баку жило много евреев. Последнее обстоятельство объяснялось тем, что в Российской империи к тому времени было принято около 150 законов, ограничивающих права этого беспокойного народа. Им, в частности, запрещалось проживать в городах, а также и в селах, заниматься сельским хозяйством, работать на крупных предприятиях. Даже академика Российской Академии художеств Левитана полиция неоднократно выселяла из Москвы (закон - есть закон). А девушки из уважаемых еврейских семей, желающие учиться и приезжающие для этого в город, вынуждены были регистрироваться в полиции в качестве проституток – им выдавали «желтый билет», который был одновременно своеобразным видом на жительство. После этого они поступали в учебные заведения и учились, ведя вполне благонравный образ жизни.
Однако на национальной окраине Империи эти законы соблюдались не слишком строго. Дело было в том, что здесь не хватало даже относительно грамотных людей. А Баку постепенно становился промышленным и торговым городом. Различным компаниям, купцам и коммерсантам требовались служащие для ведения их дел. Было здесь и некоторое количество еврейских коммерсантов. И даже известный барон Ротшильд имел тут свои промыслы. Поэтому полиция закрывала глаза на то, что эти зловредные евреи работали в разных фирмах приказчиками, счетоводами, бухгалтерами и прочими мелкими служащими.
А в те времена служащий – это было совсем не то, что в наше время, а особенно – в последние советские времена, когда даже инженера или кандидата наук именовали не иначе кок "инженеришка" или "кандидатишка". Служащий – это был уважаемый человек. Он ходил обычно в котелке, солидном сюртуке и с тросточкой, имел достойный заработок, позволявший снимать приличную квартиру, жить безбедно с семьей и давать образование детям. Служащий – это был почти что "барин". Поэтому из разных концов необъятной империи евреи постепенно стекались в этот восточный город, поселялись там и, в конце концов, составили заметную часть его населения, а также в определенной степени влияли на его колорит.
Конечно, Баку – это не Одесса, с ее многонациональным колоритом. Но со временем в этом городе сформировалась и долгое время, уже в советские годы, сохранялась своеобразная полиэтническая бакинская нация, со своими традициями, моралью, особенностями. В дальнейшем, с ростом национального самосознания коренных жителей, то есть с развитием местного национализма, эта бакинская нация все больше вытеснялась, а с развалом Советского Союза – прекратила свое существование. Тем не менее, бывшие бакинцы, встречаясь друг с другом в разных местах, куда бы ни забросила их судьба, с только им понятной гордостью говорят: а мы из Баку, вкладывая в это какой-то особенный смысл.
 Но опять все-таки вернемся к старому Баку и к его знаменитой луже. Этот нерукотворный водоем служил изрядным препятствием для перемещения местных жителей. Представьте, что вечером шествует какое-нибудь принаряженное семейство в гости или, например, в театр, а на пути – эта проклятая лужа, которую ни обойти, ни объехать... Или, к примеру, какая-то расфуфыренная домохозяйка идет на рынок. Поход на рынок – это не просто хождение за покупками. Это – выход в Свет, где можно встретить, скажем, мадам Рабинович, узнать последние новости, обсудить знакомых, посетовать на проблемы в своем семействе, получить массу полезных или не очень полезных советов. Да мало ли чего! Это только в наше время люди, нашпигованные различной информацией из газет, радио, телевидения, интернета, имеющие возможность (и часто пользующиеся ею) поболтать с родными и знакомыми по сотовому телефону в любой момент, где бы они ни находились, вовсе не нуждаются в общении друг с другом, смотрят на прохожих как на врагов, конкурирующих с ними за глоток свежего, и даже не очень свежего воздуха, за место в общественном транспорте, за рабочее место, и вообще за место под солнцем. И даже где-нибудь в подмосковном санатории или доме отдыха они стараются не замечать друг друга, а если и замечают, то лишь в качестве объекта для злословия. То ли дело – в старом Баку. Здесь каждая фигура – знаковая, каждый человек вашего круга – источник информации, субъект формирования городского колорита.
Да, эта лужа не только портила городской пейзаж, но и была непреодолимым барьером на пути к осуществлению немногих, но неотъемлемых прав обывателей на свободу передвижения и на свободу общения (конечно, в известных пределах).
Но человечество уже доказало, что оно способно преодолевать самые трудные препятствия. Оно научилось пересекать океаны, летать по воздуху, погружаться в морскую пучину, при необходимости – летать на Луну. А теперь вот и на Марс собирается прокатиться. А что такое – лужа? И на лужу, конечно же, можно найти управу. И творческая мысль человеческого гения создала такое транспортное средство.
Однажды у лужи появился крепкий человек, босой, в закатанных выше колен брюках. Профессию его угадать было не трудно. Таких людей называли амбалами. Это сейчас слово "амбал" имеет иронический оттенок. Оно обозначает атлетическую комплекцию, которая в наше время ассоциируется с профессией охранника или бандита. А в те времена, когда не было автокаров, гидравлических подъемников и подъемных кранов, амбал был представителем незаменимой профессии, без которой не могли бы существовать ни строительство, ни грузовой транспорт, ни торговля. На спине этого человека была укреплена с помощью ремней или веревок некая конструкция, что-то среднее между седлом и креслом без ножек. К сожалению, патентные архивы не сохранили этой конструкции. А жаль: может так случиться, что прогрессирующее и бурно развивающееся человечество в результате войн и экологических катастроф, вызываемых собственным техническим прогрессом, со временем докатится до пещерно-первобытного уровня. И вот тогда такое остроумное устройство может оказаться очень полезным.
Амбал предложил всем желающим переносить их через лужу. Это была очень полезная бытовая услуга. Плата была довольно умеренной по тем временам: десять копеек. Отныне каждая домохозяйка могла попасть на рынок, не замочив ног и подола длинного (по тогдашней моде) платья. Все были довольны, и скоро новый вид городского транспорта вполне укоренился, и стал такой же городской достопримечательностью, как и непросыхающая лужа.
Однако возникали и некоторые сложности. Мне об этом рассказывала моя бабушка. Одна из ее многочисленных родственниц, тетя Хана отличалась, как бы поделикатнее выразиться... нестандартными габаритами. Ну очень нестандартными.
Взгляды на женскую красоту были весьма различны в разные времена. Считалось, что телесная полнота – признак здоровья. У Рубенса красавицы отличались пышностью форм. А у наших далеких предков глиняные и каменные изображения богинь плодородия выполнялись в виде весьма тучных женских фигур. Да и в наше время на Востоке часто женская полнота соответствует эстетическим идеалам.
Был такой кавказский анекдот. Трое мужчин поспорили: у кого жена красивее. Один из них сказал:
- Когда я иду с женой в кино, я покупаю для нее два билета, так как на одном сиденье она не умещается.
- Это что, - сказал другой – когда моя жена приходит домой, я снимаю дверь с петель, иначе она не сможет войти.
- Это что, – сказал третий – когда мы с женой идем в ателье заказывать ей платье, нам говорят: извините, чехлы для танков шьют в другом месте.
Итак, тетя Хана была, по-видимому, красавицей в восточном вкусе. Она пошла на рынок и захотела, как и все другие дамы, воспользоваться современным средством переправы через естественное препятствие. Амбал-перевозчик, а вернее – переносчик, по-видимому, недооценил ее весомые достоинства, или профессиональная гордость не позволила ему отказать даме. Кое-как усадив тетю Хану, вместе с большой сумкой и зонтиком, на свое седло, он отправился к другому берегу. Но, дойдя до середины лужи, он понял, что сильно переоценил свои физические возможности, а главное, сильно продешевил с оплатой за свои услуги. Он остановился посередине пути и сказал тете Ханне: плати мне пятнадцать копеек, а то сброшу в лужу. Конечно же, это было несправедливо, это была дискримнация пассажира. Но деваться было некуда. Тете Ханне пришлось согласиться на повышенную оплату. Наверное, именно этот случай был началом появления рэкета, как негативного общественного явления. Тогда еще не существовало общественных правозащитных организаций. Законами также не предусматривалась ответственность за такого рода нарушение прав человека. Таким образом, тетя Ханна оказалась жертвой произвола.
С тех пор прошло уже много лет, и даже много десятилетий. Город Баку сильно изменился. Там уже нет непросыхающей лужи, там уже многого нет, там нет и меня. И все же я думаю, что в этом городе нехватает еще одного памятника: скульптуры восточного богатыря, несущего на спине красавицу со сверхпышными формами через водную преграду, к желанному берегу. Нет, я заранее отвергаю возможные измышления злоязычных людей о том, что такой памятник был бы символом угнетения азербайджанского народа иноязычной буржуазией. Но я боюсь, что такого памятника все же не будет.
Никто не знает, куда мы идем. Как нам преодолеть все те проблемы и препятствия, которые мы сами нагромоздили на своем пути. Никто не взвалит нас на свои могучие плечи и не перенесет через эти непросыхающие лужи. Похоже, что нам самим придется из них выкарабкиваться.

 
 Сентябрь 2003 г.