Валя

Она была интересной женщиной. Нет, не писаной красавицей, но просто красивой той неброской красотой, которая побуждает улыбнуться при встрече - так же, как красивому цветку на фоне однообразной травы. Она училась в нашем Политехническом институте, в Баку, закончила его на год раньше меня. В институте мы, в общем, не были знакомы. От кого-то я мельком слышал, что после окончания института она вышла замуж за моряка и куда-то уехала с мужем.
Однажды, года через три после того, как я закончил институт, она вдруг появилась в нашем проектном отделе. В этом отделе, а также вообще в Бакинском проектном институте, который назывался "Азгипроводхоз", было много знакомых лиц. Кто-то – из нашего учебного института, а кто-то из техникума, который я закончил до того, как поступил в институт.
Тогда была очень популярна шутка: "Кто сейчас работает в проектных институтах? – Там работают Жоры, Доры, Лоры и суки.
ЖОРы – это жены ответственных работников,
ДОРы – это дочери ответственных работников,
ЛОРы – это любовницы ответственных работников,
СУКИ – это случайно уцелевшие кадровые инженеры.
Говорят, что в каждой шутке имеется только доля шутки... В общем, это было близко к действительности. В отделе работали, наряду с серьезными инженерами, также определенное количество женщин, большей частью, молодых, на должностях техников. Действительно, многие из них были чьими-то женами или чьими-то родственниками. Была среди них даже племянница нашего министра. Все эти дамы, конечно, выполняли какую-то работу, в основном – достаточно простые чертежи. Если работа оказывалась для них слишком сложной, их ни в чем не упрекали, просто давали что-нибудь полегче. Но главным занятием для них были разговоры. Это были обычные женские разговоры – о тряпках, реже – о мужьях, но больше всего они перемывали косточки общим знакомым, в основном, сотрудникам института. Не дай бог было попасться этим дамам на язычок. Различными инсинуациями, прозрачными намеками или просто прямыми мелочными конфликтами они способны были выжить с работы любого сотрудника, имевшего несчастье им в чем-то не угодить.
Валя, став сотрудницей нашего отдела, выгодно отличалась от этой общей массы. У нее был хороший, ровный характер. Сплетни ее не интересовали. Она со всеми была приветлива. Она была неплохим инженером, и по работе у нее не было особых проблем. Она была бесхитростна, а иногда и излишне откровенна с сотрудниками.
О себе она рассказала, что муж ее, морской инженер, увез ее в Петропавловск – на – Камчатке, где он работал. У них все было хорошо. Она его очень любила. Муж брал ее с собой в плаванья на корабле, у него была там отдельная каюта. Он неплохо, по тем временам, зарабатывал. Однако через некоторое время она начала испытывать какие-то недомогания, болезненные состояния, хотя раньше ничем серьезным не болела. Пришлось обратиться к врачам. Врачи дали заключение, что ее болезнь связана с резким изменением климата. При этом не было надежды на адаптацию со временем. Ей посоветовали в категорической форме сменить климат, во избежание серьезных и необратимых заболеваний. Это было трагедией. Она ни за что не хотела расставаться с мужем. Муж тоже любил ее. Хотя он был доволен своей работой, но решил, что она должна срочно ехать на родину, в Баку, а он дождется окончания навигации, и тогда переведется в Каспийское пароходство.
Все женские разговоры в отделе велись в рабочее время, причем громогласно, так как каждая из участниц сидела за собственным рабочим столом. Поневоле приходилось слушать эти разговоры. Валя очень тосковала по мужу. Она могла подолгу говорить только о нем. Она строила радужные планы на дальнейшую жизнь, когда он приедет. Она рассказывала, как им было хорошо. Муж писал ей теплые письма, и просил ждать его, писал, что он тоже стремится поскорее приехать к Вале.
Большинство сотрудников были рады за нее. Ведь приятно видеть счастливого человека. Однако не у всех женщин в отделе личная жизнь складывалась счастливо. Кто-то никак не мог найти себе мужа, у кого-то с мужем были проблемы, у кого-то просто зависть была доминирующим чувством. Тем не менее, женщины поддакивали Вале, проявляли сочувствие и понимание, хотя, может быть и не вполне искренне.
Закончилась навигация, однако муж написал Вале, что какие-то важные обстоятельства его задерживают. Но вот весной он уж обязательно приедет. Он по-прежнему писал ей теплые письма. Валя, хотя и огорчалась длительной разлукой, но с прежним энтузиазмом говорила, что вот, когда он приедет, наконец, то... Прошло еще полгода, прошел год. Валя по-прежнему ждала мужа и по-прежнему говорила, как будет хорошо, когда он приедет. Все уже поняли, что он не приедет. То ли не хотел он расставаться с выгодной работой, где ему платили "северную" надбавку, то ли нашел себе за это время другую женщину, да мало ли что могло быть. Только Валя не уставала его ждать и постоянно уверяла всех, что он обязательно приедет, вот как только разделается со своими делами...
Постепенно, женщины в отделе стали шушукаться и пересмеиваться на счет Вали, в ее отсутствие. Им надоел ее оптимизм. Почему у кого-то жизнь должна складываться удачнее, чем у них? Начались злые шутки, сначала в отсутствие Вали в отделе, а потом, постепенно и при ней. Шутки и реплики становились все более откровенными и все более злобными. Валя сначала не хотела их понимать. Потом поняла, но не поверила. Но, наконец, она и сама пришла к выводу, что мужа она не дождется. И вот тогда-то началась откровенная, дикая и разнузданная травля. Злые шутки, все более изощренное издевательство, долго скрывавшаяся злость, месть за свою нескладно складывающуюся жизнь – все это обрушивалось ежедневно на Валю, которая и без того была в отчаянии от постигшего ее горя.
Я не застал конца этой истории. Уехал в Москву, в аспирантуру. Через один или два года я узнал, что Валя попала в психиатрическую больницу. Больше я о ней ничего не слышал.