Дед

 В деревне все знают, что в нашем доме живет семья художников, которых иногда можно встретить с этюдником или альбомом, или блокнотом в поле, в овраге, у моста, на дороге рисующими. Подходят только пьяные. Жители деревни обычно деликатно обходят стороной, не заглядывая через плечо, или, если совсем невтерпеж, издали спрашивают: «Можно посмотреть?» Поразительно, но когда я однажды прокричала: «Нельзя?», то в ответ услышала: «Счастливо порисовать».

 Ну так вот. В это лето к нам в гости приехал дед, в смысле мой свекор, дед моих детей. Дедом он, естественно, стал, когда родился мой первый сын, и так им и остался, хотя через пару лет после рождения моего второго, родил своих двух сыновей уже с новой молодой женой. Дом покупался в предпоследнюю зиму его проживания в нашей семье со свекровью, от которой он ушел следующей зимой в новогоднюю ночь, точнее утро, к молодой, уже на сносях, будущей жене. Так что первое лето нашей жизни в этом доме он провел с нами, бродя по окрестностям то с альбомом, то с этюдником, и жители деревни это запомнили. С того времени прошло пятнадцать лет, в которые уже не дед, а я бродила по окрестностям, рисуя, и наш дом так и утвердился в этом качестве: «Дом художников».

 Как-то совершенно естественно, как давнего знакомого, восприняли жители новое появление деда с блокнотом в виде преграды на своем пути. Молодая девчушка с сильно накрашенными глазами, из местных, т.е. внучка жительницы деревни, а живет, конечно, в городе, сама ровесница всего периода отсутствия деда в деревне, бойко топала в сторону церкви по дороге в поле, прямо на которой сидел дед.
Подойдя к нему, обходить не стала, остановилась, посмотрела, потопталась на месте и неожиданно спросила: «Все рисуете?» «Да вот…»,- ошарашенно промямлил дед.
 
 Вечером, за столом, он рассказал нам эту историю. Это было так забавно, особенно когда я представила Настю, задающую вопрос, что я засмеялась. И дед вспомнил еще одну историю.

«Сижу в мастерской, пью чай. Вдруг звонок. Поднимаю трубку:
-Сидишь?
-Да.
-На стульчике?
-Да.
-Отдыхаешь?
-Да.
-Ну, ладно.
И трубку повесили».
Просто сюр какой-то.

 После ужина дед и свекровь сидели рядышком за столом и пели романсы на два голоса. Она склонила голову к его плечу и, казалось, светится каким-то тихим и глубоким счастьем, словно не было этих лет невысказанной боли и безмолвных слез, словно время припорошило душевную рану, успокоило обиду и оставило лишь легкую грусть воспоминаний, подарив им только радость от новой встречи. А он сидел, повернувшись к ней, выводя мелодию еще сильным и чистым голосом, и смотрел на нее.