Любовь к далёкому северному городу

Августин не любил Италию, хоть и прожил там двадцать семь лет своей творческой жизни. Творческой она была с самого рождения, потому что Августин как только родился, так сразу начал творить налево и направо. Вскоре к этой его придури даже привыкли и перестали ругать и вообще обращать внимание.

Детство Августина прошло на побережье Средиземного моря, на одной старой ферме, где хозяйничала его бойкая матушка, которую он, за неимением более подходящих имён, звал Эйгдемоялазанья. Ребёнком он любил считать барашки морских волн, поэтому каждый раз засыпал на пляже. Просыпался и снова начинал считать.

Однажды (для Августина тогда как раз наступило отрочество) по пыльной прибрежной дороге шёл бродяга в старых левисах и с новым видом кока-колы в руке.

- Эй, Августин! – крикнул он. – Твоя мать зовёт тебя домой. Говорит, ты четвёртый год там не появляешься, а лазанья всё стынет.
- А ты куда? – только и спросил Августин поднимая голову с тёплого песка.
- В Стокгольм, - ответил ему бродяга и, отхлебнув из своей бутылки, ушёл по дороге в сторону севера.

С тех самых пор Августин загорелся страстной любовью к Стокгольму. Он даже стал писателем, чтобы люди могли прочитать в его книжке фразу: «Стокгольм – неисправимый сказочник потерявшийся в собственной сказке. По нему можно ходить годами, но каждый раз открывать для себя что-то новое, находить переулки ведущие меж дивных маленьких магазинчиков и ресторанчиков, хозяева которых знают множество великолепных историй или, по крайней мере, похабных шуточек...»

Не стоит и добавлять что в самом Стокгольме Августин так никогда и не побывал, ссылаясь не столь на нежелание разрушать собственную фантазию, сколь на нежелание простудиться.