Глава 8. Очная стравка

Общаться с людьми просто –
Ты крут.
Страдаешь? Да ну брось ты!
Все врут.
 М.А.Литова

Северин изменился – это почувствовали все. Неожиданно выяснилось, что он умеет слушать, жаждет помогать ближним и готов принять мир таким, какой он есть. Даже Питер, никогда не ходившая в его почитателях, признала, что у Севера появилось новое обаяние. Теперь в ее внутреннем реестре знакомых он обретался под ярлыком: «Может быть приятным человеком».
Никто, конечно же, не обратил внимания на то, что преображение Северина сопровождалось наплывом неприятных случайностей.
Да, стулья неожиданно ломались, когда на них кто-то сидел. Лампочки периодически взрывались. Горячий чай и холодное пиво проливались на колени. С потолка обваливалась штукатурка.
Бытовые мелочи.
Бывает.
Бес не звонил, и Дмитрия это устраивало. Он не любил контроля, особенно в развле- чениях. Он заказал себе черный кожаный плащ. Подобрал новые очки того же цвета.
- Вот теперь самое то. Вид типичного антигероя. Я всегда знал, что главное – это правильный прикид. Жаль, камера уехала - кино только начинается. И в плаще жарко, однако. Но ради имиджа пару раз и попотеть можно.
- Покуражимся? – бросил он зеркалу. Зеркало было честно с Дмитрием. Оно отразило совершенно шальной взгляд поверх очков. Тем не менее, он продолжал мыслить, как режис- сер.
- В этот момент нужно бы заводную ритмичную музычку. Динамика. Определенный трагизм. Герой... то есть, злодей перешел, так сказать, Рубикон. Дальше – драйв, потом, наверное, развязка. Если мне повезет... Без «если». Мне повезет. А до развязки – покура- жимся.
Дмитрий снимал стресс, убирая ногу с тормоза. И – кто не спрятался, он не виноват.
Такое бывало и раньше. Как ни странно, именно в эти периоды у него появлялось множество новых приятелей, а старые просто таяли под прицельным огнем его обаяния. Страдали другие, случайные.
Такое бывало и раньше, но раньше Дмитрий имел только деньги и злую волю. Теперь у него появилась еще и бесовская сила. Теперь он был вооружен. (Считай – опасен). И хорошо вооружен. (Считай – убийца).

Питер был до краев залит белым вечером, готовым плавно перейти в белую ночь. В воздухе перемешивались хохоток, болтовня, желания и пивная отрыжка. Ветер работал за дворника, сметая дневной мусор в темные углы, чтобы освободить место для ночного. Шуршали машины, оседлав по четыре черных солнца каждая. Статуи росли из постаментов, облака шли строем, демонстрировались коллекции весенне-летних взглядов. Отличное время, чтобы подставить ножку ближнему своему.
Плащ Дмитрия привлекал внимание. Молчаливое внимание эмиссар беса терпел. Но парень с радикально короткой стрижкой и лицом, обезображенным чем угодно, только не интеллектом, решивший высказаться по поводу плаща, на милосердие рассчитывать не мог.
- Тебе чё, холодно? А, мужик? – успел он сказать, прежде чем Дмитрий уверенной рукой отправил его охлаждаться в Неву через перила моста Лейтенанта Шмидта.
- Какой неловкий прыжок. Может и не выплыть, - поделился он впечатлениями с подбежавшим на крик и всплеск зевакой. – Наверное, несчастная любовь. В нашей стране, по статистике, это самая распространенная причина. А вот на западе все больше из-за обвалов на бирже. Или от скуки смертной. Смотрите-ка, спасать прыгнул.
Зевака Дмитрия уже не слушал, но тому и не нужен был слушатель. Он узнал героическую фигуру, метнувшуюся в воду выручать бедолагу-быка. Эмиссар беса привчно приподнял бровь.
- Как это на тебя похоже, герой хренов. Ну давай, вытаскивай этого попрыгунчика, а я пока навещу твою невесту. Впрочем, я ли? Пожалуй, ее навестишь ты... А я проверю, как у меня обстоят дела со сменой внешности.

По крайней мере, вода была теплой. Нырять Арий умел, вытаскивать из воды тонущих тоже приходилось, так что он справился «на ять». А парень, которого он отбуксировал к берегу, похоже, серьезно расшибся об воду... Но это уже дело врачей. Зачем он вообще прыгнул? Или ему помогли? Арий не стал строить предположений. Он сделал то, что сделал - больше, чем сделали бы многие. Теперь можно было вернуться к своим проблемам. Самой актуальной из них была мокрая одежда. И еще что-то мешало, мелкое, но неприятное, как крошки в постели. Арий сосредоточился и вспомнил: худощавая фигура в кожаном плаще, которую он видел краем глаза на мосту, ныряя за тем парнем. Фигура, которая напоминала Северина. Хотя, если вдуматься, что в этом неприятного? Почему бы там не оказаться Северину – случайно? Бывает. Арий передернул плечами. Проблема мок-
рой одежды окончательно вытеснила у него из головы фигуру в кожаном плаще.
«Черт, до дома еще топать и топать!» – успел подумать он, прежде чем его окликнули:
- Арий... простите, не знаю, как по отчеству...
Он повернулся к говорившему и увидел невысокого мужчину в клетчатой черно-синей рубашке и серых брюках. Лоб с поперечной морщиной, залысины, взгляд тридца- тилетнего – незнакомец был достаточно интеллигентен и достаточно типичен.
- Это было великолепно.
- Что именно? – Арий успел уже забыть о причине плачевного состояния своей одежды.
- Очень красивый прыжок. Вы занимались где-то, Арий…Простите, не знаю, как по отчеству?
- Я много где занимался. Только…
- Простите, я думаю, что предупрежу ваш вопрос, если сообщу, что ваше имя мне известно от общего знакомого. От Северина. Он хороший рассказчик. Я сразу вас узнал. Вряд ли он рассказывал вам обо мне - Северин любит поскрытничать. Себе на уме парень. Меня зовут Сергей Владимирович. Просто Сергей, если хотите. Теперь, когда мы с вами познакомились, и я надеюсь, вы не откажетесь принять мое предложение: вы промокли, а я живу здесь рядом. Можете зайти, я дам вам, во что переодеться. Или, по крайней мере, довезу на своей машине до вашего дома. Кроме того, я хотел с вами поговорить. Как раз о Северине.
- Хорошо, давайте. Спасибо, что выручаете.
Сергей действительно жил совсем близко. Несмотря на некоторую обшарпанность дома, квартира у него была обставлена по первому классу. Сразу видны вложенные капиталы и вкус хозяина. Арий, осматриваясь, первое время не мог избавиться от навязчивого ощущения знакомости. Что-то подобное он видел, и видел достаточно часто. Потом, нако- нец, сообразил: похоже на квартиру Северина, заново обставленную после того, как у него появились те неожиданные большие деньги.
«Видно, что друзья. Даже квартиры похожи», – думал Арий, пока Сергей доставал для него обещанную одежду.
- Боюсь, что любые мои штаны будут для вас коротковаты. Вот, наденьте шорты и футболку. У меня тепло, а потом мы поедем на машине, так что не замерзнете.
- Спасибо.
Пока гость переодевался, хозяин приготовил кофе.
- Вы не будете возражать, если мы посидим на кухне?
- Нет, с чего бы. Кухня – самое то.
Сначала оба молчали, присматривались друг к другу и сосредоточенно поглощали кофе.
- Это точно не растворимый, - оценил Арий. – Что сюда добавлено?
- Шоколад, гвоздика, корица, лимон. Еще бы взбитые сливки, и получился бы средиземноморский коктейль. Но их у меня как раз не оказалось - забыл купить.
- И так вкусно, - Арий подержал напиток во рту, проглотил. – Северин, вроде, тоже готовит кофейные коктейли.
- Да? Может быть, может быть, - задумчиво протянул Сергей.
- Вы, по-моему, хотели о нем поговорить?
- О Северине? Да. Я и сейчас хочу, - он потер лоб, посмотрел на Ария мученическими глазами. – Хотя и не знаю... наверное, буду жалеть потом. Вздохнул и повторил еще раз:
- Наверное, буду жалеть. Но раз уж мы с вами сегодня так встретились... Сам бы я к вам, наверное, не пришел. Хотя, не знаю. Ну, как получилось, так и получилось. Значит, надо все-таки рассказать, а там уж как будет... Вы давно с ним общаетесь?
- Порядочно уже, - Арий посерьезнел. Начало было довольно тревожным.
- И что вы о нем думаете?
- Любитель самого себя с утра до вечера, - усмехнулся Арий. - А вообще, нормальный

парень. В разведку с ним, пожалуй, пошел бы.
Сергей посмотрел на него исподлобья.
- Понятно. А что насчет баловства с карманным демонизмом? У него это, правда, больше на словах, чем на деле… И все-таки. Любит наговаривать на себя. Таких страхов иногда напридумывает: какой он маньяк, какой колдун... вы, наверное, знаете?
- Да, бывает у него. За это и ценим, как острую приправу.
- Я просто хочу объяснить, почему я ему не сразу поверил, когда он мне рассказал... У нас же что ни встреча, то его новая история. И всегда о каком-нибудь извращении. Ну, грубо говоря, извращении. То он душу у приятеля покупает, то оргию устраивает, то еще чего-нибудь. И не определишь, где правда, а где он так, рисуется. В эту, последнюю историю я вообще не поверил. Про то, как ему бес по телефону звонит. Север с такой гордостью рассказывал, что из всей их, то есть, видимо, вашей компании именно его этот самый бес выбрал в качестве своего эмиссара – он так себя и называл: «эмиссар беса». И, значит, он в своем новом качестве должен за вами наблюдать. А вы будете проходить через какие-то испытания. Кто не выдержит, тот умирает, кажется. Или с ума сходит… я уже точно не помню, как он тогда объяснял. Главное, вроде бы, не поверить в свою смерть. А кто из вас испытание выдержит, тот, значит, герой, которого Северин должен будет убить. Нелепая, в общем, история… Но так уж получилось, что один из моих хороших друзей – психиатр. Он мне намедни рассказал про два странных случая...
- Тигран и Фаина.
- Кажется… Кажется, да. У меня на имена плохая память, - Сергей с извиняющейся улыбкой пожал плечами: мол, не верю я во всю эту мистику, но последите-ка лучше за Севером. От греха.
Арий выслушал все спокойно. Это было нехорошее спокойствие, от которого люди, знающие Ария, ежились, как от холода... Но Сергей, кажется, ничего не замечал. Он вылил в раковину остывший кофе и предложил:
- Если хочешь, можешь, конечно, остаться до завтра у меня, но насколько я знаю твой тип, ты плохо спишь в чужих домах.
- Точно, - ответил Арий, и только потом понял, что хозяин неожиданно перешел на «ты». Впрочем, он ничего не имел против и ответил Сергею тем же:
- Отвези меня домой, если не сложно.
- Ничего сложного. К тому же я обещал. Подожди, я схожу прогрею мотор и вернусь за тобой.

Рекламная пауза – бросок на кухню. Нужно успеть залить кипятком чайный пакетик и приготовить бутерброды. Пришел бы Арий – она бы сварганила ужин, но Арий теперь постоянно невесть где болтается. А готовить что-то серьезное для себя одной – лень. Можно перебиться бутербродами.
Питер казалось, что вечер вокруг густой, как гелевая свечка, а она сама похожа на ракушку внутри такой свечи. Вечер был из тех, когда хочется зарыться в кого-нибудь и не высовывать носа наружу, пока не почувствуешь, что жизнь пошла, наконец, дальше - пора догонять. Но зарываться было не в кого. Поэтому Питер сидела перед телевизором и смотре- ла очередную многосерийную сопледавилку. Внутри потихоньку бродили разные нехорошие предчувствия. Оставалось только мрачно жевать бутерброды с плавленым сыром «Коралл» и запивать их чаем «Бодрость».
Когда в дверь позвонили, Питер даже не сразу отреагировала. Только после третьего звонка она сползла с дивана на пол, медленно поднялась и пошла открывать.
- Привет, солнышко. Соскучилась?
- Еще немного погулял бы, и я бы нашла, как развлечься.
- Да ладно. Иди сюда, - Дмитрий, временно сменивший свой облик на облик Ария,
обнял Питер и притянул к себе. Она закинула одну руку ему на шею. Дмитрий на ощупь
отыскал вторую и вытащил из нее влажный платок.
- Так, что это у нас? Мокрехонько. Что с тобой?
- Мелодрама. У тебя еще есть возможность сбежать.
- Зачем? Знаешь, когда мы сядем вон на тот диван и я прижму тебя к себе, мне будет совершенно по барабану, что за человечки там мельтешат на экране.
- Да неужели?
- Что-то ты сегодня не в духе.
- А ты – не в стиле. В смысле, не в твоем стиле сидеть со мной и смотреть мелодрамы.
- Я буду вытирать тебе слезы, чтобы экран не застилали.
Они забрались с ногами на диван, и Питер уютно устроилась в объятиях того, кого она принимала за Ария. Какие бы слова и каким бы тоном она не говорила, с того момента, как она открыла ему дверь, ей сильно полегчало.
Во время рекламы Питер продышала Дмитрию в ухо:
- Ты навещал Тиграна и Фаю?
- Завтра.
- Ты же собирался сегодня?
- Я имею в виду, завтра поговорим об этом.
- Почему?
- У тебя и так настроение ни к черту.
Сзади, за диваном стояла лампа. Дмитрий гладил плечо Питер, блаженно и зло наблюдая, как на стене огромная ладонь прикасается к огромному плечу. Он чувствовал, что Питер у него в руках. Во всех смыслах.
В следующий рекламный перерыв она оторвалась на минутку от стука его сердца, приподняла голову и спросила:
- Кто следующий, как ты думаешь? Тигран, Фаина... кто дальше?
- Не обязательно будет следующий.
- Просто, если предположить. Может быть, я. Может, ты.
- Может, Север?
- Вот уж вряд ли. Он-то как раз выкрутится. Понимаешь, он всегда выкрутится, такой скользкий тип... И вообще подонок, кажется.
- Зря ты так. Север неоднозначен, как все на свете. Как... тайга, например. Тайга, она плохая или хорошая? Оценка тут может быть только совсем в другой плоскости: нравится тебе лично тайга, или нет. Точно так же и с Севером.
Питер покачала головой:
- Вроде бы ты и прав, но все равно... Должны же быть какие-то реальные критерии... А иначе за что нас будут судить на том свете? За то, что мы кому-то не нравились?
- Практически так - за то, что мы не нравимся Богу.
- Нет… Не может быть так. И формулировка, и смысл – не то. Но даже если бы... Он, по крайней мере, объективен.
- А вот об этом я бы у Него спросил. Но – «Абсолют не отвечает или временно недоступен».
- А ты молиться не пробовал, радость моя? И вообще, давай не будем об этом, пока ты еще до чего-нибудь не договорился. Ты какой-то сегодня... правильно я сказала: не в стиле. В смысле, не в своем стиле.
Они замолчали. Питер смотрела свое кино и машинально водила кончиками пальцев по руке Дмитрия, то приглаживая, то вздыбливая волоски, а тот думал сразу о многих вещах: о том, что он, в общем-то, плохой парень, и пришел к ней с определенной целью, что она никогда не подпустила бы его так близко, если бы не личина, что стервам, значит, тоже хочется ласки, что она хороша, конечно, но он пришел завалить ее не поэтому, а потому, что она принадлежит Арию, что в одном телефонный хмырь прав: они давно не друзья, что таких друзей, как говорится, за это самое и в музей, что если бы Жорик сам пришел его тогда спасать, а не послал Ждану, все могло быть... но все сложилось, как сложилось, и лучше
 вообще не думать. Разве что о пальчиках, которые бегают по его руке.
Дмитрий попытался сосредоточиться на экране телевизора, но видел другое. Он видел, как, ссылаясь на какое-нибудь дело, извиняется, прощается, выходит из квартиры. Быстро избавляется от личины, и – бах, дверь слетает с петель. Он входит в своем черном плаще, грозный, как всадник Апокалипсиса. Она сначала крепится, со своим злым прищуром указывает ему на дверь, но он только издевательски улыбается, опрокидывает ее на диван, она рычит, вырывается, но куда ей. А потом...
Ему на грудь упала капля, не подхваченная вовремя платком.
Ждана смотрела на какую-то обритую наголо девушку и тихо, без всхлипов, плакала. Дождавшись появления первой рекламной улыбки, Дмитрий повернул Питер к себе лицом и попросил:
- Что-то я ничего не понял. Расскажи мне, в чем там трагедия?
- Зачем?
- Мне интересно.
- Ни разу не правда, я же тебя знаю. И ты меня знаешь: не люблю я этого - всякого наступательства на горло своей песне. Не надо никаких жертв, ладно? Мы же договорились: «Упаси тебя Боже лукавить со мной». Я знаю, конечно, - ты не Север, ты не стал бы издеваться, но и не проникся бы, а зачем тогда? Понимаешь? – она поймала платком очередную каплю в уголке красного припухшего глаза. Слезы никак не хотели останав- ливаться.
Вместо ответа Дмитрий прижал ее к себе. Хотелось одновременно приласкать, утешить – и унизить, пока она такая слабая. Он даже не сразу понял, о чем она говорит:
- Меня... как бы это сказать?.. немного напрягает, что он стал таким паинькой. Какая-то неестественность в этом есть. Не знаю...
- Подожди, не понял.
- Я о Севере.
- Хочешь знать, что я о нем думаю? Я думаю, Север...
- Эмиссар беса.
Это был не Божий Глас, это пришел Арий.
- Я не то хотел сказать, но, в принципе, данное утверждение недалеко от истины.
Дмитрий мотнул головой, стряхивая чужой облик. В голове скользнула идейка использовать Питер как заложницу, но он обставил свой уход по-другому. Неторопливо, без суеты, чтобы никого не провоцировать, пересел с дивана в кресло, которое Ждана – тогда еще Ждана – выпросила у господина режиссера, устраиваясь с комфортом в новой квартире.
- Не пытайся ничего сделать, и у тебя будет шанс дожить до прихода остальных, - предупредил Арий. - А там мы решим, что с тобой делать. Но бить будем точно, не обессудь.
Дмитрий улыбнулся своей обычной двойственной улыбкой и произнес:
- Икс. Игрек. И краткое.
И вместе с креслом провалился в нижнюю квартиру, оставив в полу изрядную дыру.
 Арий, выскакивая на лестницу, уже понимал, что не догонит, но ему так хотелось всадить в затылок беглецу хоть пару увесистых ругательств, раз уж нет под рукой пистолета.
Потом были долгие объяснения с нижними соседями, но Арий, задействовав свое спокойное обаяние, в конце концов, все уладил. Усталый, он вернулся в квартиру и нашел там статую-Питер, сидящую на диване, поджав под себя ноги, и смотрящую в пол с задумчивым прищуром.
- Зачем он приходил, как ты думаешь?
- Я думаю, что ты знаешь, зачем он приходил.
Ее передернуло. Она догадывалась.
- Но он даже не попытался. Не успел?
- Не знаю. Он долго был?
- Достаточно. Сидел, смотрел со мной фильм. Обнимал, это да, но и только. У него было сколько угодно возможностей, понимаешь? Не знаю, чего он ждал. То есть, я рада, конечно, что он чего-то ждал, но как-то это странно. Не знаю. Хорошо, что у меня есть ключи от твоей квартиры, а у тебя от моей. Может, если бы ты не пришел, он бы чего-нибудь дождался.
Арий присел пред ней на корточки и сказал, как всегда, веско:
- Вряд ли он чего-то ждал. Я думаю, он в тебя влюбился.
- Север? Да он циничен, как сто Мефистофелей.
- Хоть как двести. Я тебе говорю: он в тебя влюбился.
Питер недовольно дернула углом губ:
- Тем хуже для него.


Дмитрий чувствовал себя, как Сизиф, избавленный от камня.
Все.
Эквилибристика закончилась.
Война объявлена.
Только теперь он понял, как его тяготила условная дружба.
Мальчишкой он изображал разных врагов, но борьба всегда велась в открытую. Ему нравилось загонять героя в угол, глядя ему в глаза. Чтобы тот знал, чья рука наносит ему удар, и в чью рожу направлять ответный. Но в своем сценарии Дмитрий использовал другую схему, и, оказавшись включенным в нее, сначала был очарован новым ощущением анонимности.
Очарование быстро прошло, оставив ему чувство, что «не так».
Иногда у Дмитрия возникали странные иллюзии. Например, что он – темная комната, в которой прячутся чудовища, а его так называемые друзья заходят туда, располагаются, не догадываясь, что и снизу и сверху и со всех сторон их окружает именно то, чего они с детства боялись. И вот-вот кому-нибудь из них на плечо ляжет рука... или лапа.
«Так оно, наверное, и происходит. А потом – дурка. Кормление через капельницу. Катетеры. Отсутствие взгляда. Отсутствие чего бы то ни было, кроме сознания того, что ты – мертв. Нет, не могу представить, не получается».
Такие мысли съели его дорогу до дома.