Случай на кордоне

 Случай на кордоне

 Козак Ивонивского селения Данила Гондарь безжалостно погонял гирлыгой волов, оглядываясь на выступающие из мрака придорожные дубы Красного леса, по которому петляла вся в рытвинах и колдобинах дорога, тянувшаяся от кордона к кордону то по самому берегу Кубани, то отступая в степь на две-три версты. За дубами и ясенями в глубине леса было так темно и зловеще тихо, что казалось будто уже воцарилась глухая полночь. В обволакивающей глубокой тишине лишь заунывно звенели комары да слышался шорох крыльев снующих в воздухе кожанов.
 Наконец Гондарь выехал на большую поляну, еще освещенную заходящим солнцем, и увидел впереди верстах в трех Новоекатериновский кордон, стоявший в одном из самых опасных мест третьей части между Красным и Черным лесами.
 Некоторое время спустя ивонивский козак миновав дубовые ворота кордона, въехал в его довольно просторный двор, где у дымившего костра возились несколько человек проезжих путников, а недалеко от казачьей конюшни стояло несколько подвод и фур. Несмотря на то, что близился к концу сентябрь и стоял по-летнему теплый тихий вечер, остаться ночевать в открытой степи, а тем более здесь, на берегу Кубани, неподалеку от леса, не рискнул бы и самый отчаянный козак.
 Кроме куренных козаков Мышастовского селения в кордоне на ночевку остановились: партия козаков гребной флотилии, шедшая на байдаке из Бугаза в Екатеринодар, жители ближайших хуторов, приехавшие собирать сено в копны да какой-то бродячий монах. Едва стемнело, уставший за день от хлопот и суеты, а еще больше от волнений Гондарь, наскоро повечеряв чем бог послал, лег на солому в фуре и погрузился в глубокий сон. Снились ему какие-то тревожные огни, бескрайние метущиеся камышовые заросли плавней и горцы, джигитующие над кручами левого берега Кубани. Опасность кралась за самой спиной козака; надо было в любую секунду ждать нападения и смертельного удара в спину, но каждый раз в самый роковой момент на выручку приходила успокоительная мысль о том, что он находится в кордоне под защитой кордонных козаков и двух трехфутовых пушек. Уже под утро сквозь сон козак слышал как кто-то подходил к нему, что-то искал рядом в соломе, а затем два козака провели мимо какого-то вола. Гондарь сквозь сон подумал, что постовые козаки делали обход кордона и наводили должный порядок.
 Утром козак Гондарь обнаружил у столба только одного своего вола, другого, сколько ни искал - нигде не было. И только ближе к полдню Гондарь наткнулся на останки своего вола за скирдою соломы в полуверсте от кордона. Тогда же он отправился к старшине кордона поручику Шапарю с требованием выдать компенсацию за вола. Ничего не добившись от Шапаря, Гондарю пришлось добираться домой на одном воле. Дома он первым делом сообщил о происшедшем в Новоекатериновском кордоне случае сельскому атаману, а тот в свою очередь рапортовал полковнику Екатеринодарской округи полковнику Порохне.
 Войсковой есаул Мокий Гулик в ордере начальнику третьей кордонной части предписал: “Как в рапорте полковника Екатеринодарской округи Порохни имеется представление о незделании Новоекатериновского кордона старшиною поручиком Шапарем козаку Гондарю за зарезанье того кордона козаками его, Гондаря, вола удовольствия, провести дознание, подлинно ли просителевому волу, связав его и заведши между сена, перерезали горло и употребили в пищу постовые козаки и ежели таковое было в самом деле, просителя довольствовать, и буди неудовольствуем, взыщите с самого его, Шапаря, за того вола».
 Прошло пять дней с того утра, когда нарочный увез ордер Мокия Гулика полковнику третьей части Кордовскому, а ответного рапорта об исполнении все не было. В очередном же рапорте Порохня сообщал как бы между прочим, что к нему за резолюцией снова обращался козак Гондарь, припомнивший, что вола мимо него проводили два кордонных козака. И тогда от войскового есаула в Новоекатериновский кордон прибыл еще один нарочный с более грозным ордером. На этот раз Мокий Гулик требовал: «Поручику Шапарю, не медля и минуты, явиться ко мне с теми самыми двумя козаками, уличенными в зарезывании вола Гондарева». Чтобы разом покончить дело, он затребовал к себе и Гондаря.
 Прошли сутки и в Главный Екатеринодарский кордон к Гулику прибыли козак Гондарь и поручик Шапарь. Но старшина был один, без козаков. Шапарь сообщил, что дознание в кордоне проводил, однако виновных в зарезании вола козаков не выявил.
 Мокий Гулик, оставшийся за войскового атамана после отъезда в Москву на коронацию Павла 1 Котляревского вместе с другими членами Войсокового правительства, не знал как ему поступить в этом случае. И чтобы не выглядеть растерянным, он без всякого предупреждения следующим утром отправился ревизировать кордоны первой части, оставив Шапарю и Гондарю приказ находиться в Екатеринодаре и ждать его возвращения. Высокий и сухой, словно старая верба, есаул Гулик на своем верном чалом коне неспешно следовал от поста к посту берегом Кубани и непрестанно думал о ждавшем его решения деле. Он думал о нем, когда смотрел вдаль на перекатывающиеся под ветром камышовые заросли, когда слушал доклад полковника Радича и хорунжего Кривого кордона Якова Бойко. Думал о нем Гулик, когда смотрел через квадратное окно полуземлянки как кружась, ложились на траву первые желтые листья осокоря, и когда слушал как зашуршал по ним чистый осенний дождь.
 Долго искал войсковой есаул решения, пытаясь припомнить подобный случай в Запорожье и представить на своем месте Антона Головатого или Захария Чепигу. И лишь утром третьего дня махнув широкой натруженной ладонью, он вызвал к себе в землянку писаря Красулю и продиктовал ордер полковнику Герасиму Кухаренко, в котором говорилось: «В Новоекатериновский кордон для выяснения дела о зарезании вола кордонными козаками хотя и посылал я поручика Мощенского, но оной возвратясь, рапортом мне дал знать, что он выновников отыскать не мог да й старшина Шапарь лично о сем мне представлял. Гондарев же уверяет, что подлинно тот вол кордонными козаками зарезан, забираясь на присягу. И для того разрешения сих сумнений, я вашему благородию препоручаю, предписывая по получении сего, отправиться в Новоекатериновский кордон, взяв с собою по пути в Видной тамошнего священника со крестом и Евангелием, и по прибытии туда, всех того кордона козаков, буди они добровольно просителю за зарезанного вола не удовольствуют, привесть к присяге при бытности просителя в том, что они причиною к тому не состоят и кто того вола зарезал знать не могут. И буди оную выконают, то и просителю в его прозьбе отказать».
 Хорунжему Шапарю и Гондарю Мокий Гулик предписал также ехать в Новоекатериновский кордон.
 Капитан Кухаренко исполнил приказ войскового есаула в самой точности. Как и предписал ему Гулик, все козаки Новоекатериновского кордона были собраны возле канцелярии кордонного старшины и по очереди приведены к присяге. Воров на кордоне найдено не было и козаку Гондарю в иске было отказано. На том дело и закончилось.
 Давным давно произошел тот случай, нет козака Гондаря, нет и самого кордона Новоекатериновского, где ночевал он в ту осеннюю ночь. Даже отыскать место, где стоял кордон, на поросшем кустарником и густой травой берегу Кубани нет никакой возможности. Лищь известно из архивных дел, что там, на месте поста, в 1820-х было водворено куренное селение Новоекатериновское, но и его упразднили двадцать лет спустя, и только вековые дубы Красного леса и пожелтевшие листы архивных документов свидетельствует о случае двухсотлетней давности и о нравах наших предков, бытовавших в те времена.