неоновые самоубийцы

Я передернул затвор своей однолинейки. Модифицированная винтовка Мосина образца 1891 года проглотила патрон. В перекрестье оптического прицела, который я собственноручно прикрутил к ней, замаячила спина одного из лидеров Московских триад.
Я задерживаю дыхание, сердце стучит раз, два…
Я плавно нажимаю спусковой крючок.
Выстрел.
…три.
Пуля проходит навылет и выбивает пыль из стены. Узкоглазый хватается за плечо и тут же один из охранников подминает его под себя, заваливает на асфальт и накрывает своим телом. Остальные разбегаются кругом, укрываясь, за чем возможно. Их глаза судорожно бегают в поисках меня. Один замечает в доме напротив выбитое окно, занавешенное тряпкой. Отличное место для снайпера.
Короткая очередь из узи по окну. Вниз сыплются осколки красного кирпича.
Двое других уже бегут к входу в здание.
Меня там нет.
Когда они добегают до третьего этажа, я уже выхожу из черного входа, крепко сжимая маузер. Я перебегаю дорогу стреляя в сторону оставшихся с лидером, у поворота на мгновенье останавливаюсь, чтобы они могли хорошенько меня разглядеть, и кидаю кипу листовок.
Белая бумага 9 на 14 всего с двумя словами: «ЧИСТЫЕ СЕРДЦА».
Всё что они находят это винтовка и листовки.
Им этого достаточно чтобы меня найти.
Через пятнадцать минут я сижу в номере, забронированном на имя Роберта Пошкуса и слежу за квартирой в доме напротив, где я прописан. Я вижу как в единственной комнате двое желтожопых что-то ищут. Когда я пришел, они там уже были.
- Быстро работают, - я даже испытал к ним что-то вроде уважения.
Они, как и подразумевалось, находят самодельную взрывчатку, два пистолета, и листовки с надписью «ЧИСТЫЕ СЕРДЦА».
В вымышленной организации Чистые Сердца состояло около пяти тысяч реальных людей.
Ни одного из них я не видел в лицо.
Ни один из них не знал что он член какой-то там экстремистской организации.
Все было вымыслом – организация на бумаге. Чистой воды блеф, и все ради одной цели – самоубийства.
Я еду в центр города на квартиру, которую снимаю. По моим расчетам у меня в запасе еще три часа, до того как они разузнают адрес и приедут туда. Пустая комната со стулом посередине напоминает место, где кто-то в скором времени непременно должен повеситься.
Я усаживаюсь на стул лицом к двери.
Обрез охотничьего ружья лежит на колени. Пальцы поглаживают спусковые крючки.
Я напеваю:

рыбоглазое солнце жалится
а мне похую, даже нравится
вечно трезв, всегда поддат
я солдат
я солдат
я солдат

А может они обо всем догадались, думаю я. Нет, вряд ли.




ну, так что: за здравие?
танк по травушки, танк по гравию
легко катится
а мне похую, даже нравится

Я пытаюсь вспомнить, что ни будь хорошее из своей жизни. Не получается.
 
и чему ты только рад
я солдат
я солдат
я солдат

И действительно: чему радуюсь?

как зовут тебя, а, красавица?
а не похую – если нравится!
ты солдат
ты солдат
ты солдат
пиво, бабы, мармелад

Дверь распахивается и в комнату вваливаются двое, за их спинами еще человек десять. Я нажимаю сразу два спусковых крючка и их выносит обратно. Кровь брызжет на светлые, недавно поклеенные обои. Остальные разбегаются вдоль стен, так что я их не вижу. Пока я перезаряжаю обрез, они могут пристрелить меня раз сто. Они это знают. Но все-таки их что-то держит на месте.
Страх?..
Я чувствую два несильных удара в спину, как будто постучали пальцем. Сзади стоит китаеза и улыбается. В руках у него дымится пистолет с глушителем.
Как он там оказался?..
Окно открыто, и ветер треплет занавески.
Окно.
- Окно.
Он подходит ко мне и щупает пульс на шее. Я, лежа в луже собственной крови, вижу, как он замечает татуировку виде лезвия у меня на запястье, слышу, как он на хорошем русском говорит:
- ****ные «новые самоубийцы». Трусы! – он сплевывает на землю – Даже выстрелить в себя не могут. Нет бы повеситься, как все, или таблеток наглотаться. Так им не просто помереть надо, еще кого ни будь собой прихватить…Уроды…Что ты на меня смотришь?
…На таймере высвечиваются четыре нуля. Слышится характерный писк, - я улыбаюсь, все вовремя, я не на секунду не прогадал. Я еще увижу их смерть.
Взрывом выносит стекла.
Пламя вырывается из окон.
Дом рушится как картонный.
В новостях рассказывают еще об одном теракте в Москве.