9. иностранки. - Продолжение

Потеплело. Султан снова сидел без работы – их офис закрылся. Что там случилось, непонятно, но меня беспокоило другое: мы проедали последние деньги.
Свекровь, как всегда, ворчала сама с собой во время работы на кухне. К размышлениям о последних событиях в Палестине и мире в целом примешались сетования на «деньги, которых нет».
Султан по утрам шел в центр города искать работу – подавал заявления в компании и фирмы. Иногда вместе с ним выходила и я, оставив Максима с бабушкой. Я смотрела на все эти фирмы и с грустью понимала, что мой арабский пока никуда не годится (несмотря на похвалы всей родни) и что работать я смогу еще нескоро.

Однажды во время походов «за работой» мы сели в маршрутку до центра. Свободные места оказались далеко друг от друга: Султан сел впереди рядом с водителем, я – на самом последнем ряду. На сидении передо мной развалились три толстых женщины в платках, как потом оказалось – родственницы.
 
Как только маршрутка тронулась, одна из них, помоложе, повернула ко мне свое толстое изъеденное оспой лицо и, энергично толкнув в бок сидящую рядом женщину, протяжно сказала:
- Мама-а, смотри – иностранка!
Мама повернулась и тоже посмотрела на меня. Потом саданула локтем под бок старуху и протянула – точь-в-точь как ее дочь:
- Мам-а, смотри – иностранка!
Бабушка не поленилась и, с трудом развернув свое толстое тело, почти в упор уставилась на меня тяжелым взглядом блеклых глаз. Я – на нее. Но это не помогло: меня продолжали откровенно рассматривать. Отвернувшись, они тут-же начали что-то громко обсуждать, не заботясь об окружающих.
- Султан, не забудь – нам выходить возле рынка, к Муниру, - напомнила я мужу.
Молодка впереди тут-же отреагировала:
- Мама-а, глянь – там ее муж.
Последовал толчок и старуха тоже засовалась, пытаясь разглядеть Султана. Когда они всей семьей снова повернулись ко мне, я не выдержала и вежливо так съязвила:
- Мархаба! Фи иши?*("Здравствуйте, что-то случилось?" - арабск.)
Толстые лица тут-же исчезли, сменившись затылками в платках, и разговор возобновился. Пассажиры уже давно на них поглядывали и посмеивались. Я же почти ничего не понимала, потому что говорили они на деревенском наречии.
 
К счастью, вскоре мы приехали. Но перед тем, как выйти из машины, Султан вдруг обернулся к любопытной троице и, дружелюбно улыбаясь, что-то пояснил. Все три словно оторопели. Так и провожали нас глазами с глупым видом и с раскрытыми ртами.
- Что ты им сказал? – смеясь, спросила я, как только машина скрылась в потоке других.
- А ты поняла, о чем они беседовали?
- Нет.
Султан улыбнулся.
- Целая лекция о том, как «наши парни едут за границу учиться, а потом женятся там на иностранках и привозят их с собой. А свои порядочные девушки замуж выйти не могут...» - войдя в роль, муж не только сменил голос, но еще и шутливо погрозил мне напоследок пальцем.
- Прекрасно. Значит, свои-то порядочные, а вот эти иностранки... Ну, а что ты им ответил?
- Ничего. Я просто заверил, что именно их девушка может не бояться конкуренции каких-то там иностранок.
- Это уж точно, - я вспомнила ее толстое глупое лицо. – Интересно, они намек поняли? И многие ваши девушки так думают?
- Ну, в этом есть и доля правды, - Султан вопросительно посмотрел на меня.
- Тем хуже для них. Жаль, что я не знаю пока арабского, а то бы я им ответила.
- И что бы ты сказала? Интересно послушать.
- Да то бы и сказала, что ваши девушки цены себе не сложат. Как амти рассказывала о соседке: «Не купишь золота на десять тысяч долларов и спальню на заказ - не выйду за тебя!» Вот поэтому многие и не могут жениться, даже если-б и хотели – что, неправда? А девки так и стареют «в девках». Только жаловаться умеют. А вот вышла бы за него – такого, какой есть, - да вместе бы поработали, добра накопили. Так нет же – все готовое хотят! – Меня уже несло; видно сильно достала меня эта семейка. – Кстати, Султан, а зачем им столько золота? Мода, что-ли? Обвешаются и ходят звенят. Вот бы у нас на Украине такая в город вышла! – Я засмеялась.
- Ну, ты Украину не сравнивай, там не то что золото, даже кроссовки новые страшно стало носить – где-нибудь в темном переулке снимут. Здесь такого нет, слава богу. А золото зачем? Ну, не знаю, обычай такой. Есть женщины, особенно в деревнях, которые рожают много детей и не работают. Если с мужем что-нибудь случится, она будет продавать золото и на эти деньги кормить детей. Или вот: семья хочет купить квартиру или машину. Продают золото жены, что-то добавляют и покупают. Понятно?
- Понятно. Оказывается, я в свое время продешевила. Купили бы сейчас машину...
- Нам и без машины хорошо. А ходить пешком вообще полезно для здоровья!
- Так мы и ходим.

Уже возвращаясь обратно, на дороге возле почты мы увидели толпу народа. Все шумно что-то обсуждали, показывая то на крышу соседнего здания, то на тротуар, где, закрытые он нас множеством чужих спин, происходили невидимые события.
- Что тут случилось? – спросил Султан у седого мужчины, только что выбравшегося из середины толпы. Мужчина горестно покачал головой:
- Да итальянка какая-то с крыши здания бросилась.
- Почему? – неприятно пораженная известием, спросила я Султана, перевевшего мне слова старика.
- Говорят, хотела развестись с мужем и вернуться в Италию, а он ей детей не отдавал.
- А большие дети?
- Да нет, маленькие: год и три.
- Боже мой! Но разве он имеет право? С кем у вас по закону остаются дети?
- Тут разводы – дело до того редкое, что я даже и не знаю... Кажется, до девяти лет – с матерью, а потом – с отцом. Но это - по традиции. Нет у нас сейчас ни власти своей, ни таких подробных законов, мы ведь под оккупацией живем. Так что тут многое еще от мужа зависит.
- Ну ничего себе, - я посмотрела на крышу. – Ужас! Как она вообще за такого замуж вышла!

Тут раздалась сирена, и люди покорно расступились, пропуская машину скорой помощи. Я успела заметить распростертое на асфальте тело с неестественно вывернутыми руками и кровавым месивом вместо лица.
- Султан, пойдем отсюда! – вцепилась я мужу в рукав, чувствуя, что еще немного, и сама упаду в обморок.

И мы пошли прочь. Мы больше не говорили об этом, но я еще долго не могла прийти в себя. А в голове почему-то звенела фраза, брошенная обиженной попутчицей: «...Женятся там на иностранках и привозят их с собой...»