Крестный ход

 
- Ой, а знаете что, - в глазах Галины загорается знакомый огонёк. После этого обычно перекраиваются все планы, да и какие могут быть у человека планы? И волос не падает без воли Божьей.
- У меня такое чувство, мы обязательно должны! Здесь, недалеко! Ну, такое место! Обязательно успеем.
 Автобус разворачивается в противоположную от намеченного маршрута сторону.
Село Суворовское. Белый храм на пригорке. Кусты сирени в палисадниках потемневших изб. В придорожной пыли купаются рыжие куры. Когда-то здесь был женский монастырь. В девятнадцатом году четырёх живших здесь монахинь – трёх совсем юных и одну старицу после долгих пыток расстреляли красноармейцы.
 У входа в церковь с радушной улыбкой встречает священник. Оказывается, завтра, 18 августа, в храме престольный праздник – поминовение святых мучениц Евдокии, Марии, Дарьи и Дарьи. Через несколько часов начнётся всенощная. Ай, да Галина! Ведь и правда почувствовала!
 В храме чисто и свежо. Свежевыкрашенные половицы ещё не просохли после уборки. От окон тянутся длинные полоски солнечного света. В четырёх раках - мощи святых мучениц. Прикладываемся, ставим свечи.
 - Батюшка! Идут, идут! Встречайте!– послушница в синем рабочем халате радостно машет рукой.
 Священник выходит из храма и прикладывает к глазам широкую ладонь:
 - Арзамасские идут!
 Внизу по пыльной дороге через бескрайнее поле вьётся тёмная вереница людей. Впереди высокий парень с хоругвью.
- Спа-а-а-аси Господи люди Тво-е-я… - поют тропарь Кресту.
 Тут и там разбросаны крошечные корявые сосенки, покачиваются желтоватые цветки бессмертника. Сухой ветер. Совсем как в степи.
- И бла-го-сло-ви достоя-я-яние Твое-е…
 Бородатые парни с иконами в руках и девушки в белых платочках –молодые, радостные.
- По-о-обеды православным христианам на су-про-тив-ны-е да-ру-я…
 Налетающие порывы ветра уносят слова, и тогда слышно как щебечут ласточки и тихо дребезжит железный подоконник.
 - Идём скорее! – Надежда Хризоновна хватает меня за руку.
 Раньше её семья жила в Грозном. Как-то, когда ещё ничего не предвещало войны, раздался тревожный звонок дочери – Ирине приснилось, что в квартиру попала бомба и все погибли. Не раздумывая собрали вещи и переехали в Россию. Позже, в одну из первых бомбёжек в опустевшую квартиру влетел снаряд…
 Мы подбегаем к идущим людям и склоняемся в поясном поклоне. Крестный ход, как детская игра в ручеёк расступается и поглощает нас. Каждый, проходя, благословляет.
- И Твое со-хра-ня-я Крестом Твоим жи-и-ительство.
 Чувствую, как касаются затылка книги и иконы. Перед глазами серые камушки, запылённая долгой дорогой обувь и колышущиеся подолы юбок.
 Люди проходят, а я как завороженная оглядываюсь по сторонам. Где я? В каком веке? Дедовская, патриархальная Русь на миг распахнула свои объятья. Двести, триста лет назад? Гнедая лошадь протяжно ржёт, с трудом переставляя стреноженные ноги. Шумят серебристые вершины тополей. Вот-вот, сейчас, ещё чуть-чуть – только подпрыгнуть – и вслед за ласточками, с порывом ветра, вдаль, над тёмными избами, куполами, над степью… Да что же это я, как чужая! Подхватываю подол юбки и бросаюсь следом:
- Спа-а-аси Господи люди Тво-е-я!
 Со всех сторон стекаются люди, ручеёк захватывает новые камушки и растёт, крепнет.