Унук эльхайя

ЛОКБ посвящается

В ночном небе над горизонтом взошла звезда. Дверь морга областной больницы заскрипела, и из нее, покачиваясь, вышли два тела. Одно было без головы, а второе едва держалось на старых деревянных костылях.
- Миша, тебе не холодно? – спросило то, что на костылях, - А то, может, вернемся, простынку возьмем?
Безголовое тело едва заметно мотнуло обрубком шеи.
- Не понял! Это да, или нет? Ты вообще можешь сказать конкретней?
Безголовый снова мотнул шеей.
- Что значит «сам решай»? У тебя своя голова на плечах есть? Кстати, ты санитару, чтобы он не волновался, записку написал?
Безголовый остановился и повернулся на звук.
- Ну, в смысле, что мы ненадолго, и скоро придем.
Обрубок шеи безголового нервно задергался.
- Мдааа… ты и при жизни без головы был, дуралей. Ладно, идем.
В сумрачном подземном переходе, соединяющем поликлинику, морг и стационар, грузно зашлепали, и через некоторое время стихли шаги двух пар босых ног. Приглушенные сыростью удары костылей были слышны чуть дольше, но и они растворились где-то за поворотом в стационар.
…
На посту хирургической реанимации дежурила рыжая Ленка – дама бальзаковского возраста, роста, веса, а заодно и телосложения. Ленка проработала в больницах добрую половину своей жизни, и насмотрелась всякого. Поэтому, когда в дверь отделения ввалились два голых мертвых мужика, Ленка нехотя оторвала взгляд от книжки Донцовой, увидела мужиков, безо всякого энтузиазма посмотрела на их оголенные причиндалы, и лишь ехидно заметила:
- Нашли чем хвастаться!
Безголовое тело покрутило пальцем у того места, где, по всем идеям у него должен был быть висок, и задергало шеей.
- Просто мужика у нее нет, - прошептало тело с костылями, нагнувшись примерно над ухом безголового, если бы оно там было. Безголовое махнуло рукой.
- Нуууу, чего приперлись-то? У вас же вроде вскрытие завтра, – протянула Ленка.
Тело с костылями подошло к посту, прислонило костыли к стене, облокотилось на столик, и, мило улыбнувшись, сказало:
- Прохладно у вас, сестренка! Нам бы одеяльце какое. Да и лежать как-то неудобно, на жестком-то. И телевизора нет. Несправедливо!
- Чегоооо? Телевизора нет? Прохладно? Вам?
- А что мы, не люди, что ли? К тому же вот, - тело кивнуло на товарища, - он тапочки в палате оставил. Белые, - снова улыбка.
- Нифига себе! Тут живым одеял не хватает. Так еще вам холодно. Ну, бог с вами. В кабинете у старшей. Ключи знаешь, где лежат?
Тело кивнуло.
- Вот и ладненько. Возьмите, если там есть, парочку одеял, только потом не забудьте вернуть. Да, и еще. Как уходить будете, - кабинет на ключ закройте. А то… ходят тут всякие. А вот телевизор дома смотреть будете. Кстати, другу-то твоему самое оно телевизор смотреть, – Ленка кивнула в сторону безголового.
- Да нет, он только слушает, - съязвил счастливый обладатель головы.
- Шутники, однако. Все. Уходите. Я вас не видела, вы меня не знаете.
- Понял. Спасибо, сестренка.
Ее собеседник взял костыли, оперся поудобней, и оба тела похромали к кабинету старшей сестры. На пол пути безголовый остановился, и замахал руками.
- Чего еще? – удивилась Ленка.
- Он говорит, что если его жена придет, то пускай вниз спустится, разговорчик небольшой имеется.
- Хорошо. Если придет – передам. Может, что еще передать?
- Поцелуй. От меня, - с костылями подмигнул.
Безголовый с размаху закатил ему сочную оплеуху.
- Да ладно, шучу я!
Безголовый промолчал, и побрел за ключами.
В кабинете старшей медсестры нашлось только одно единственное одеяло. Собственно, с диванчика самой старшей.
…
Альфа Змеи ярко горела в вышине ночного неба, а на Земле, под толстыми бетонными перекрытиями, в темном помещении холодного морга грелись, прижавшись друг к дружке, укрывшись с головой одним одеялом на двоих, два мертвых тела.