Музыка в душе

 - В моей жизни обязательно будет что-нибудь прекрасное, - сказала себе Катерина, глубоко вздохнула, вытерла с лица эту соленую жидкость, пока та не оставила на коже некрасивых пятен, и вонзила взгляд в компьютер. Она продолжит эту работу, со всей этой нервотрепкой, неожиданностями, недовольными сотрудниками…

 Вы видели снежный ком, несущийся с горы, когда его пытаются остановить люди в разных местах склона? Так вот, координатор съемок на телевидении, а именно им Катерина и была, – это самый последний человек из всей цепочки людей. И стоит он у самого подножья горы, и именно он принимает на себя основной удар большого снежного кома телевизионных заморочек, который изначально был всего лишь маленьким сгустком снега…

 Катерина никогда ничего не забывала, но далеко не всегда удается разобраться одновременно с десятью обезумевшими людьми, когда те орут о десяти совершенно неотложных делах, так ведь?

 А со всякой, даже очень нервной работой можно смириться, когда есть высокое стремление. Скажем…
- Написать музыку! - решила Катерина, водя мышкой по коврику и блестя пока еще влажными глазами, - Самую прекрасную мелодию, которую только слышали люди. Она должна отвлекать от будней и призывать к чему-то хорошему…

 С этой минуты, как только Катерина определилась с целью, все – и на работе, и в личной жизни – должно было пойти по-другому.

 Первое, что изменилось – Катерина полностью перечеркнула былое отношение к собственным ошибкам, а именно: простила себе все предыдущие и последующие недочеты. Раз она - будущий автор шедевра (ну, то, что еще не написанного, это мелочи) – то вполне может рассчитывать на причисление себя к творческим натурам. А им, как известно, свойственны рассеянность, забывчивость, неумение обращаться с частностями. Это обычное дело, это их природа, от них другого и не ожидают! Им все прощают! Как же – гении, что уж тут поделать…

 Теперь, когда подбегали возмущенные корреспонденты, или на нее срывались, выражая недовольство, операторы, водители или редакторы - из неуемного и вечно шумного информационного отдела, Катерина с легкостью ссылалась на якобы свойственную ей рассеянность:
- Ну, забыла. Все разом так навалилось. Ну, не обижайся. Еще раз – и больше не буду.
И улыбалась. Да так обезоруживающе! Да с таким новоприобретенным таинственным блеском в глазах, что… бури усмирялись.
Но ведь теперь-то она могла себе позволить легко относиться к так называемым «проблемам»!

 Правда, было маленькое препятствие на ее пути к написанию прекрасной музыки. Неумение ее сочинять. Ведь она этим никогда не занималась!
- Не занималась – значит, буду заниматься, - говорила себе Катерина и пыталась что-то намурлыкивать. Но всякий раз получалось что-то жалобное…

 - Это все от моей былой нелегкой жизни, - ворчала Катерина, - ну ничего – сейчас-то уже все не так.

 Кто-то из читателей, знакомясь с названием рассказа, вероятно, задавался вопросом: а куда ставить ударение в последнем слове названия! Не мучайтесь. Куда бы вы ни поставили ударение, где бы ни звучала музыка – в душЕ или в дУше – хуже она от этого не становится.
Теперь Катерина напевала везде – и на работе, и дома (и в дУше в том числе!) и переходя улицу… Она складывала звуки и так, и сяк, то забрасывая их непомерно высоко, то опуская до асфальта… и каждый раз понимала, что это все не то, не то… Пока не то.

 Следующее, что изменилось: мужчины, обычно спешащие мимо, при виде Катерины стали замедлять ход. И оказалось, что вокруг – море, просто море представителей противоположного пола.

 Вот вы думаете, что героиням рассказов очень легко опознать свою половинку. Что ни с того ни с сего при виде кого-то - высокого или не очень, сильного или не слишком - у героини вдруг начинает сильно биться сердце и неожиданно откуда-то ниоткуда появляется уверенность, что вот Он, мужчина ее жизни?
Нет, это не наш случай. Обычно ведь что? Мужчин в рассказе двое-трое, пара-тройка фигурантов, так сказать, - всего ничего! А вот ты поди выбери мужика в нашем произведении, когда вокруг тучи, тучи незнакомых и знакомых, мускулистых и не очень, веселых и серьезных… Да всяких! Поди, правда, разберись тут…

 И пока Катерина немного опешила от обилия посыпавшихся к ее ногам сердец и пытается задать вопросы сердцу собственному, автор, побрюзжав в достаточной мере, выделил из толпы невысокого (но все-таки выше Катерины, тем не менее!), красавца с темными волосами, решительным выражением лица, решительными же движениями и уверенностью в своей особой роли в жизни героини.

 Избранный в герои без колебаний предложил Катерине свое мужское участие, встретив ее у дверей продуктового магазина и для начала отобрав два чрезвычайно тяжелых пакета, один из которых, предательски разорвавшись, вывалил из своего чрева килограмма три картофеля… Клубни покатились в разные стороны, предпочитая закоулки потемнее и потруднодоступнее. Кто-то, конечно, может сказать: какая псевдоромантика – три килограмма рассыпавшейся картошки и одна намечающаяся любовь. Но что поделаешь, все было именно так!

 И пока темноволосый красавец, нимало не смутясь, собирал плоды по всем замеченным направлениям, Катерину вдруг посетила муза… Она, видишь ли, капризное создание, не слишком выбирает подходящий момент.
Так и застыла наша Катерина, с широко раскрытыми глазами, присев на какой-то низенький заборчик, зажав в руке одну подобранную картофелину…

 В ее душе играла музыка, да так полно, мощно, что Катерина почувствовала на своем лице соленые брызги…
О, это была именно та мелодия, которая способна пробудить к жизни. Она лилась легко и свободно, как чистая широкая река. Никаких неоправданных перескоков: звуки крепко и надежно держались друг за дружку, словно всю жизнь были вместе. Составляя неделимое целое, они давали силу для новых действий, наполняли душу и смутными, и вполне осознанными желаниями… Мелодия не звала ввысь - она призывала остаться здесь, на земле - на грешной, но прекрасной земле… Жить, жить полнокровно…

 Когда отзвучали последние ноты, герой уже держал в руках пакет с четырьмя килограммами картофеля.

 Катерина вдруг услышала чьи-то редкие смешки, переходящие в неудержимое веселье, и обнаружила, что смеется она сама…
Над банальностью рассыпавшихся овощей, над невесть откуда возникшим дополнительным килограммом картофеля, над этим хмурым неромантичным вечером…

 А также над тем, что ее новоиспеченная творческая натура не удосужилась запомнить ни единой ноты только что прозвучавшей прекрасной мелодии…