Неоконченная повесть о хорошем человеке

I’d like to be, мычит мой сосед-алкоголик, когда пришедшие на вызов милиционеры требуют явиться в участок недвижимое тело. Живя в старой коммунальной квартире, так и тянет сесть и записать очередную историю, которые каждый день случаются в нашей многонаселенной коммуналке. Семь человек живут постоянно, да еще к каждому приходят разнообразные друзья. «А кому легко! – с пафосом восклицает на это мой сосед, - это коммунальная квартира!»
Да, печать двух высших образований не вытравить даже двадцатилетним стажем алкоголизма и криминальной деятельности. Мой сын вообще считает его диссидентом, спившимся от несправедливости режима.
 «Ну почему я-аа!!! - как бы в подтверждение его мнения доносится из-за стенки, - Ну так же нельзя-аа, ребята!»
«Душа горит»
«Да-а, животное, - член семьи»
«А мамка твоя где?»
Это почти весь набор понятных мне выражений в его лексиконе. Остальные недоступны моему скудному умишку; почти год я пыталась проникнуть в смысл бурных словесных излияний, доносящихся из-за тонкой перегородки между комнатами. Я бы не хотела, но не слышать в нашей коммуналке невозможно! Через три комнаты я слышу плачь ребенка и рокот сортира, шум кухни и разговоры. Мне уже кажется, что я во сне начинаю изъясняться на их непонятном, а не просто нецензурном, языке, и что если меня неожиданно разбудить, то я с испугу непременно что-нибудь загну из той области, которая, хотя и недоступна моему пониманию, но уже живет в моем сознании собственной жизнью.
Под утро, часов так в пять или в половине шестого Сергей Николаевич обычно стучит ко мне в дверь и спрашивает: «Вы, случайно, не знаете какой сегодня день? Воскресенье? А число? Спасибо большое!» Сегодня без двадцати минут шесть сосед сказал мне доброе утро и спросил, нет ли у меня хлеба, случайно? Хотя бы немножко?
А в ответ на поданный хлеб, сказал: «а вам луку, случайно, не надо?» Наверно, он решил, что за короткую ночь я уже весь вчерашний лук съела. Лук-то ему на рынке дают, вместо денег, видимо за постой. А ему конечно, как интеллигентному человеку, торговать луком никак не возможно, деньги-то нужны, а сказать, купи, мол, - никак!

В марте Катя родила дочку, а художник Дима сломал ногу. В связи с чем не поехал в Уренгой и не смог отдать долг в 10 тыс. баксов.

Перед этими событиями соседа-линейщика (это такая криминальная профессия) чуть не отравили из-за его жилплощади, на которую он подписал ренту несколько месяцев назад. Когда я вернулась в феврале из командировки, его уже не было, а в его вонючей берлоге хозяйничали лица темных национальностей. Они плохо говорили по-русски и наняли туркмен для ремонта. Молодой парень-туркмен выглядел по сравнению с ними интеллигентом.
«Тэбэ тут хорошо будет. Чисто будет. Что надо – скажи. Тэбэ как зовут? Нигде не работаешь? В университете работаешь? Что надо помочь – скажи. Я деньги дам, тут все уберут. Тэбэ хорошо будет. А он пока пусть та-ам (машет неопределенно рукой) поживет» - говорил некто метрскепкой по имени Мираб, по-хозяйски прохаживаясь по коммуналке и пытаясь похлопать меня по плечу или чему пониже.
Но, поскольку сосед-линейщик был не простой линейщик, а Генеральный, и проходил как Зиц-Председатель по десятку уголовных дел о хищениях в особо крупных размерах, то Петровка 38 подоспела вовремя.
Вообще, сотрудники МВД, ФСБ, ГУВД и других почетных организаций нас часто навещали в бытность линейщика при деле, т.е. на службе у разных коммерческих криминальных контор. Но в силу усиления борьбы с оргпреступностью его бизнес как-то захирел, конторы позакрывали, крыши съехали кто - куда, и Сергей Николаевич объявил себя пенсионером. «Пенсионеру много ли надо? - вопрошал он коммуналку, - выпить да закусить!» А когда выпить было совсем не на что, и они с Юрой, возлюбленным приемным сыном линейщика, в пять утра начинали собачиться и громить мебель, он кричал: «Что мы делим? Ну что мы делим?»

Когда Юру эти самые лица темных национальностей упекли сначала в больницу под предлогом эпилепсии, а потом куда-то увезли совсем («Страшный чэловэк, я не знал, чэловэка в окно выбросил, мы Сэргэю дэнги даем, а он пропивает. Мы на эду даем, он атбирает. Тэпер по 50 рублей давать будэм, а Юра пусть та-ам поживет»), наш линейщик совсем затосковал. Стал выть по ночам и все звать Юру. Тот приходил иногда ночью, тайком, и уходил под утро. «Ладно, не физди! Не такое бывало». А однажды, только пришел, и за ним сразу пришли. С тех пор Юру никто не видел.
В общем, пока я давала показания, о том, что Рыжов Сергей Николаевич, проживавший в соседней комнате, несколько недель тому назад исчез и больше не появляется, а в указанной комнате собирается жить дочь метраскепкой вместе с будущим зятем, и именно для них тут делают почти что евроремонт, второй следователь разбирался «по полной программе» с туркменами и главное, с их хозяином. Соседа-линейщика привезли через 20 минут. Он был трезв, бодр и явно почувствовал себя в своей тарелке при виде сотрудников УБОПГУВД, с которыми и пробеседовал тет-а-тет минут 30-40. На следующий день ремонт закончили, привезли линейщика и новую обстановку (поскольку старую рухлядь вынесли на помойку), спросили для прядка, что нужно и исчезли со словами, что для дочери куплена отдельная 2-х комнатная квартира, что вчера проиграл 30 тыс, жена не знает, тут чэловэк будет, мой брат, ночевать завтра, нэ побеспокоит, нэ волнуйся…
Этот «якобы-брат» ночует теперь каждый день, приходит поздно ночью, рано утром уходит, не здоровается, выходит из комнаты только в туалет, иногда приводит женщину, минут на пятнадцать.
Соседушка, как его называет мой сын, сначала был явно доволен произведенным ремонтом, и даже проявлял интерес к уборке общепользования. Но постепенно затосковал от трезвого образа жизни. Опять же новости политики были неутешительными, Папа Иоанн Павел Второй скончался… Потом поздравил нас всех с избранием нового Папы, со словами «теперь он будет за нас молиться», а потом все-таки запил.
Мне было жаль его, все-таки два высших образования… Я принесла ему вербу из церкви и велела поставить в изголовье кровати. Он так растрогался, что вечером, под предлогом вручения квитанций об оплате электроэнергии, сказал, что мне так идет моя новая прическа…!! И теперь регулярно интересуется как дела у Августа, это мой говорящий кот, который тоже живет в нашей коммуналке, и которого раньше линейщик называл Август-Сентябрь-Октябрь.

А вчера выяснилось, что мой сосед еще и на гитаре играет! Так вот, взял гитару и сходу такое загнул, такие переборы, куда там! Гитару-то он продать хотел, хачу какому-то, а тот ничего в гитарах не понимает, и соглашается только за 100 рублей взять. А линейщик ему, темноте, объясняет: «Да ты смотри гитара-то какая, ей же цены нет! Она же несколько тысяч стоит! На рынке кто-то оставил, теперь ищет, небось, мечется. Гитара-то, смотри, импортная, дорогая очень! У тебя жена училась? Да, я вот тоже много лет учился музыке, раньше, давно еще…» И давай струны перебирать, я даже замерла под дверью, захотелось сказать, да оставьте вы гитару себе! Играть будете, себе, для души! Душа-то горит! Так и не знаю, за сколько продал. Он как-то сыну моему говорил, что много лет по клавишам стучал в ресторанах, видимо в какой-то группе играл, вот вам и диссидент-алкаголик-линейщик.

«Хороший человек, строгий, за порядком следит» – так охарактеризовал мне моего будущего соседа бывший владелец моей 12-метровки, когда я попыталась выяснить, что такое «линейшик».

«Убили Юру, один я теперь остался» - сообщил мне, дыша перегаром, хороший человек- линейщик, когда я вернулась из очередной загранкомандировки.
- Когда? – ахнула я, - уже похоронили?
- Нет еще. Следствие идет.-
- Что же случилось? Где? –
 - Вот, убили. Не здесь, – ответил линейщик, имея в виду нашу коммуналку.
Как оказалось, выкинули из окна, в квартире его же знакомого, друга Лехи, как говорил сам Юра, с которым они уже проходили вместе по делу о краже имущества, а именно куртки у какой-то рыночной торговки. Несчастный случай. Следствие закрыто. И действительно, кому он нужен, этот Юра?
А Леха этот давно тут вертится и глубоко связан со всеми местными криминальными элементами. Нашу коммуналку он посещал часто и с удовольствием, распивая то с Юрой, то с линейщиком, выступая то на стороне одного, то на стороне другого, якобы разнимая их пьяные драки. А на самом деле, имея свой глубокий интерес прихватизировать жилплощадь совсем пропащих алкоголиков. Во время пьяных разборок обычно возникали различные варианты такой прихватизации, один фантастичнее другого.
- Поедем в деревню, в Липецк? – вопрошал пьяный Юра невменяемого Сергея Николаевич,- будем там хрюшек выращивать!-
- А ты меня не будешь палкой бить? – в свою очередь интересовался линейщик –
- Нет, не буду.-
- Тогда поедем. Ты будешь хрюшку выращивать, а я что буду делать? –
- Ты будешь эту, как ее, сажать, картошку… Комнату продадим, там дом купим, да еще останется, вот Леха знает…
Леха действительно знал. Он уже получил так одну квартиру, в которой и проживал. Еще, по словам соседки Кати, он состоял в фиктивном браке с женой Мираба, которая и была прописана в этой квартире. Теперь им нужно было убедить Рыжова не оформлять свою комнату на Юру, возлюбленного приемного сына, а оформить на Лешу или его жену. «Ведь Юра так опасен! Ведь он уже один раз зарезал линейщика, пырнул ножом в спину!»
Действительно, было дело, прямо у меня под дверью. Я потом три дня полы отмывала от крови и надеялась, что месяца два-три их обоих не увижу. Так ведь нет, явились голубчики, на третий день, как только полы высохли.
 «Ну а если оформить на него комнату, так он сразу его прикончит и ждать не будет, пока Рыжов сам загнется…»
«Да много ли мне осталось, - отвечал обычно интеллигент линейщик, - все там будем…»

И после сообщения об убийстве Юры, я, конечно, подумала, что теперь-то уж точно Сергей Николаевич оказался одной ногой в могиле, теперь-то уж точно не долго ждать нам новых соседей. Про этих соседей Петровка 38 нам все подробно объяснила. «У вас же происходит незаконный захват квартиры, вы что, не понимаете?!» - втолковывал мне следователь УБОПГУВД. «Вот они сейчас пропишутся здесь, купят вашу паспортистку и участкового, и будут круглый год делать ремонт – то унитаз унесут, то электричество отключат, то воду. А вам будут в то же время предлагать продать ваши комнаты за бесценок. А если вы не соглашаетесь им продавать, то опять ремонт и так далее со всеми остановками».
Не успела я это подумать, как ко мне явился риэлтор в рваном носке. Он не назвался, но сообщил, что соседняя комната продается за 30000$ и поэтому поводу не хочу ли я продать еще и свою комнату, которую он уже успел оценить в 27 тысяч. Я подивилась такой резвости, и спросила, где же Рыжов и почему он ничего не говорил о продаже? На что риэлтор, пряча дырку, ответил, что все в порядке, не волнуйтесь, давайте проедем в контору и подпишем письменный отказ от преимущественного права на покупку.

А сегодня я поняла, как многого еще не знаю в этой жизни, несмотря на свои годы и степень доктора наук. Войдя в квартиру, я столкнулась с двумя шикарно одетыми мужчинами в галстуках, и в одном из них, с загаром из солярия, я неожиданно узнала соседа-линейщика! Какой костюм! Какая прическа! Все с иголочки! Он что-то бодро вещал про то, что все надо выбросить, и на мое приветствие заявил:
«У меня, можно сказать, новая жизнь начинается!»
«Что, женитесь?» - спросила я в шутку. На что метрскепкой в полосатом костюме и широком галстуке на белой рубашке, слегка замявшись, ответил: «В Липецк уезжаем. Заявление пока подаем». Вот вам и тунеядцы-алкоголики! Очередной брат этого с кепкой уже избрался в Липецке каким-то депутатом, так что, боюсь, и наш Сергей Николаевич скоро в правительство попадет. Все-таки два высших образования просто так не пропьешь.