Finis vitae sed non amoris

Извечная вера влюблённых и поэтов в силу любви,
которая переживает смерть, это преследующее нас
столетиями finis vitae,sed non amoris – ложь.
С.Лем, «Солярис»

FINIS VITAE‚ SED NON AMORIS

- Всё очень просто. Здесь нет прошлого, а есть только программа будущего. Эту программу написал я. Если ты её прочтёшь, то будешь помнить будущее. Хочешь?
- Нет. Я просто пойду за тобой.
Я постаралась вспомнить, что было с нами минуту назад. Ведь мы должны были прийти сюда откуда-то. Нет, ничего. Как будто весь мир начинается именно с этого момента. Мы лежим в траве, я ощущаю тепло нагретой солнцем земли, я чувствую, как мне передается её сила. Невыразимое ощущение. Ник – справа от меня, смотрит в небо. Он держит меня за руку.
Так странно. Наверно, я никогда не привыкну. Это каждый раз – как пробуждение. Мир расцветает взрывами красок, звуков, запахов… И кажется, что это и есть единственная реальность. Где-то рядом жужжит майский жук. Ветер шелестит листвой деревьев. Небо такое высокое, чистое, и только ближе к югу, где-то над морем – облачко.
- Как хорошо! – я переворачиваюсь на бок, смотрю на Ника сквозь травинки. Он задумчиво покусывает сорванный стебелёк, по его рукаву бежит божья коровка.
– Ты хотел бы остаться здесь навсегда?
Глупый вопрос, мы оба это знаем. Вместо ответа он просто улыбается. Я перекатываюсь к нему поближе, обнимаю одной рукой и кладу голову на плечо. Прикасаюсь губами чуть пониже уха.
- Ни-ик, - слышу я свой шёпот. – Я люблю тебя.

***
Когда солнце было в зените, лес остался далеко позади. Мы спускались по тропинке в ложбину. Несколько одиноких сосен напоили воздух ароматом хвои. Растрескавшаяся земля звенела от наших шагов, мельчайшая пыль оседала на ступнях. Тропа нырнула в заросли каких-то цветущих кустов, побежала вверх и вывела нас на дикое поле, поросшее буйной зеленью. Через пару недель здесь останется только жухлая трава да сухой ковыль. Солнце ничего не пощадит.
Полуденный зной в этих местах делает воздух таким горячим, плотным, что кажется, его можно резать на дольки и продавать зимой. В нём смешано всё: запахи трав, раскалённой глины (как только в этой смеси глины и камней растут деревья?), звон роящихся насекомых, далёкий гул прибоя, благоухание лавандовых полей, расположенных ближе к центру полуострова, лёгкий шелест листьев зреющего винограда в соседней долине... Древняя земля.
Когда-то это было моим любимым местом на земле, и Ник хорошо знал об этом. Я показывала ему свою изначальную память. Ту самую, благодаря которой мы умеем не только мыслить, но и чувствовать. Ту, благодаря которой мы существуем. Наша жизнь – это память. Но, в отличие от наших предков, мы помним не только прошлое, но и будущее. Собственно говоря, время для нас не имеет значения. И деление событий на «до» и «после» условно, ведь и то и другое – одномоментно. Но странно, что мы до сих пор привязаны к ТОМУ миру, где все устаревшие категории так важны и составляют смысл бытия. Поиски смысла – атавизм, доставшийся нам от прародителей. Как глупо: они не могли жить, если не придумывали себе какой-нибудь повод для этого. А глупее всего то, что они были способны пожертвовать собой ради иллюзорной цели. Разве это логично: найти смысл жизни в том, ради чего стоит умереть?
- О чём ты задумалась?
- Скажи, ты бы мог отдать мне всю свою память, чтобы спасти меня?
- Но тогда ты бы превратилась в меня, и всё равно исчезла.
- Да… смысла нет.
- Что?
- Да нет, ничего…

Ник. В том мире мы с ним никогда бы не встретились. Между нами была бы пропасть времени, расстояния, культуры. Теперь для нас ничто из этого не имеет значения. И всё-таки, мы пытаемся в нечеловеческой ситуации поступать по-человечески. Зачем? Что это – дань памяти наших предков? Часть программы? А может быть, только так мы и можем оставаться ЖИВЫМИ – храня в себе их чувства, их мысли, мечты и надежды?

Мы уже слышим далёкие раскаты моря. Я люблю ветер. Ветер, который несёт с собой запах морских водорослей, раскалённой земли, горький дух полыни и отзвуки криков чаек. Складки холмов расступились впереди и перед нами засияли миллионы солнечных бликов на глади залива. Чёрной аппликацией на фоне голубого неба виднеется каменный профиль вулкана, так похожий на человеческий. Странная ностальгия по тому, что пережито не мной, тянет меня сюда.
«Моя земля хранит покой, Как лик иконы измождённой. Здесь каждый след сожжен тоской, Здесь каждый холм – порыв стеснённый» - вспомнились слова какой-то книги, всплыли из самых глубин изначальной памяти. Та, которая держала её в руках, дала мне жизнь, стала мной. И теперь я не даю ей исчезнуть, приходя сюда снова и снова, «к этим гулким морским берегам, осиянным холодною синью…»
Какая моя часть – она, а какая – я сама? И которая из нас настоящая? Да, я – её копия. Но я уже давно живу своей жизнью. Живу? Разве можно назвать меня живой? Не знаю… Иногда мне кажется, что я – просто эхо. Эхо чужого голоса, которое по странному стечению обстоятельств продолжает звучать, когда голос уже давно умолк. Чем больше времени проходит, тем сильнее оно искажается. И вот, уже готово возомнить себя самим голосом.
По узкой дорожке вдоль отвесных скал и нагромождений гигантских камней мы вышли к морю. Я пошла босиком – песок приятно обжигал кожу. Солнце между тем закатилось к нам за спину и залило окрестности медными отблесками заката. Слева исполинский хамелеон как будто жадно припал к воде, справа каменный человеческий профиль в своей вечной и неподвижной задумчивости глядел на море. Люди, которые во всём искали скрытый смысл, называли эту скалу именем поэта, жившего в бухте. А чуть поодаль можно было разглядеть королевскую чету и свиту на самом гребне вулкана. Мы приблизились к кромке воды. Прибой перекатывал мелкие разноцветные камешки, как будто играя с ними. Волны набегали на берег, но, словно испугавшись чего-то, тут же отступали, оставляя после себя таять пену на мокром песке. В прозрачной глубине можно было разглядеть каждую песчинку.
- Смотри! – закричал Ник, указывая на горизонт.
Я прикрыла рукой глаза и взглянула вдаль. Там, резвясь, плыла стайка дельфинов и их мокрые серые спины то показываясь из воды, то исчезая, блестели на солнце.
- Хорошо, что ты привёл меня сюда. Мне давно этого хотелось, но я бы не пришла одна.
- Почему?
- Сама не знаю. Тревожно как-то…

Вода… Источник жизни. Заплыв подальше, распластавшись на поверхности моря в форме звезды и покачиваясь на волнах, я почувствовала счастье. То самое, необъяснимое, инстинктивное, свойственное всему живому, счастье – быть живым. Откуда это во мне? Ведь я – просто копия, я – информация, память! Почему я так люблю это небо, эту землю? Люблю? Разве я умею? Люблю до боли, до слёз, до крика. Море, тебе мало своей соли? Вот тебе мои слёзы… Горячие. Живые.
Возьми и меня тоже. Я не могу так больше, не хочу! Я – не человек, почему я должна испытывать человеческие страдания??? Кто обрёк меня в тысячный раз возвращаться сюда, снова и снова стремиться к чужим воспоминаниям? Кто заставил меня искать смысл в том, чего люди сами не понимали? Любить – это больно. Тогда зачем они любили? Зачем они оставили нам по наследству стремление к любви? Не хочу…
Нет, нет, нет! Стираю память…
Удалить
…солёный вкус… …чьи-то руки… …откуда столько света… …режет глаза…
Отмена

***
Очнулась, но боюсь открыть глаза. Я – всё ещё я?
Мне холодно. Ник держит меня, как ребёнка, сидя на песке. Как хорошо, что он у меня есть… Может быть в этом – смысл? Может быть, он и есть – моя жизнь? МОЯ, а не той, что давно превратилась в прах?
Размыкаю веки. Вижу только звёзды.
- Никогда не умела находить созвездия. Знаю одну лишь Медведицу.
- Я покажу тебе все остальные, если захочешь. – Он нежно целует меня в лоб. – Зачем ты это сделала, дурочка?
- Человеческий фактор, - улыбаюсь я.


***
Когда море родило огромный огненный шар, я смотрела, как он уходит вверх по тропе. День, которого никогда не было, закончился.

сообщение системы: разрыв связи

Отключилась от Сети. Немного устала. Надо бы перейти в режим экономии энергии и отдохнуть.
Иногда я задаюсь вопросом: где бы мы были сейчас, если бы за пару десятилетий до Катастрофы Кибернетический Совет не обязал всех жителей планеты обзавестись виртуальными паспортами, если бы не были созданы эти электронные отпечатки памяти? В компьютерных лабораториях хранились виртуальные копии человеческих душ. Людей уже давно нет, а мы живём.
Живём? Конечно, ведь мы умеем любить!

сообщение системы: переход в режим экономии