Жить любовью

По Джону Фаулзу

ЖИТЬ ЛЮБОВЬЮ

(Сценическая фантазия Бориса Гущина по мотивам романа Джона Фаулза «Волхв» в переводе Бориса Кузьминского)

Действующие лица:
Николай Эрфе – 25 лет
Алисон Келли – 22 года
Морис Кончис – 60 лет
г-жа де Сейтас – 50 лет
Жюли – 24 года
Джун – 24 года
Джо – 27 лет
Митфорд – 27 лет
Димитриадис – 27 лет
Дитрих Виммель – 45 лет
Д-р. Фридрих Кречмер – 70 лет
Мария – 60 лет
Бен, частный детектив – 26 лет
Члены суда, окружение Кончиса, посетители кафе.

Экран прошлого
Действие происходит в 1953-1954 гг в Лондоне, на Греческом острове Фраксос и в окрестностях Афин.

Действие первое
Картина 1.
Экран. (без звука) параллельно действию на сцене.
Молодёжная вечеринка на частной квартире. Николас танцует с Мэгги. Танец прерывается. Мэгги идет открывать дверь. На пороге Алисон в дорожном костюме с чемоданом в руках. Поцелуи. Алисон включается в компанию. Николас и Алисон постоянно вместе. Какой-то молодой человек пытается выяснить с ними отношения. Алисон отшивает его. Николас и Алисон выходят на лестницу и поднимаются этажом выше в квартиру Николаса. Он оставляет Алисон в квартире одну. Она принимает ванну. Одевшись, она снова спускается на вечеринку. Потом вместе с Николасом возвращается в его квартиру. Поцелуи. Постель.
Сцена. Спальня в квартире Николаса. На кровати Алисон. Николас, улыбаясь, входит с подносом: кофе, бутерброды, джем и т.д. Садится на край кровати. Алисон просыпается, зло смотрит на Николаса, натягивает себе на голову покрывало. После молчания голова снова появляется из-под покрывала.
Алисон: Дай закурить… И рубашку, какую не жалко.
Николас: Пожалуйста. (Молчание) Что с тобой? В чем-то провинился?
Алисон: Знаешь, сколько мужчин у меня было за эти два месяца?
Николас: Пятьдесят?
Алисон: (серьёзно) Если б пятьдесят, я бы не мучилась бы с выбором профессии в Лондоне.
Николас: А ты, значит, мучишься?
Алисон: Да нет, пожалуй. Меня тут в одной конторе берут в стюардессы. Жаль только, что Мэгги меня выгонит. Мы с ней австралийки и снимаем квартиру прямо под твоей. Но Мэгги главная. А я вроде бы считаюсь невестой её брата Пита. Он лётчик. Мы вместе жили в Австралии. Вчера я оттуда прилетела.
Николас: Вместе летать будете?
Алисон: Теперь вряд ли.
Николас: А куда?
Алисон: Стамбул. Белград. Афины. В общем, туда.
Николас: Здорово. А я с осени буду учителем английского на острове Фраксос. Можем встречаться в Афинах.
Алисон: (после паузы) Когда мы познакомились, я сразу поняла, что, если лягу с тобой, то я развратная.
Николас: Искренне благодарен.
Алисон: У тебя такие подходцы.
Николас: какие?
Алисон: Как у - маньяка.
Николас: Ну, детский сад. У меня с этим типом нет ничего общего.
Алисон: Извини. Ты очень клевый в постели.
Николас: Спасибо.
Алисон: А дальше-то что?
Николас: Меня как-то это не волнует.
Алисон: Зато меня волнует.
Николас: Лишнее доказательство, что тебе не надо выходить замуж за того типа.
Алисон: Хочешь, скажу, чем Пит сейчас занимается? Он мне пишет: «Прошлую среду я взял отгул, и мы весь день фершпилились».
Николас: Что это?
Алисон: Это значит: «Ты тоже спи с кем хочешь…» Нет, мужикам не понять, что это такое – проснуться рядом с типом, с которым вчера не была знакома. Что-то теряешь.
Николас: Да уж.
Алисон: Совсем не то, что обычно теряют девушки. Плюс к тому.
Николас: И приобретаешь.
Алисон: Господи. Да что тут приобретёшь.
Николас: Опыт. Радость.
Алисон: Да пошёл ты. (После паузы) Думаешь, что я шлюха?
Николас: Ничего не думаю. Просто ты мне очень и очень нравишься.
Алисон (плачет). А если так, то залезай ко мне. Обними меня покрепче, но ничего не делай. (Только Николас улегся, звонок в дверь. Он открывает. В комнату влетают два чемодана Алисон).
Голос Мэгги: Можешь оставаться здесь навсегда. Что мне писать Питу?
Алисон: Что я всю ночь фершпилилась.
Голос Мэгги: Что-что?
Алисон: Тебе перевести? Или продемонстрировать?
Голос Мэгги: Шлюха.
(Хлопает дверь. Николас плюхается на кровать).
Конец 1 картины.

Картина 2.
Там же. Николас сидит у стола и что-то пишет. Входит Алисон. По всем её повадкам видно, что она здесь живет.
Алисон (Протягивает Николасу паркеровскую ручку с золотым пером) Примите, мсье.
Николас: Ты что, с ума сошла? Это же очень дорого.
Алисон: Ну и что? Я её просто стырила.
Николас: Стырила?
Алисон: Ой, да я всё краду. А ты не знал?
Николас: Всё?
Алисон: Не в лавочках же. В супермаркетах. Не могу удержаться. Да не переживай ты так. Николас: С ума сойти. Тебя же посадят (пауза). У нас не осталось виски?
Алисон: (Достаёт бутылку из своей сумочки). Держи. Не посадят. (Николас наливает рюмки). Твоё здоровье. Ненавижу супермаркеты. Ненавижу буржуев. Ненавижу англиков. Ой, извини. Я опять начинаю пороть ерунду.
Николас: Да нет. Мне с тобой очень интересно и хорошо.
Алисон: Правда-правда? Ты совсем не такой, как Пит. Ты настоящий англичанин.
Николас: (Снова наливает). А Пит нет?
Алисон: Он австралиец. А знаешь, какой он клёвый? Хоть и скотина. Я всегда его понимаю. А тебя нет. Ты радуешься, а я не понимаю чему. Обижаешься – не понимаю, на что. (Садится на колени к Николасу). Я школу кончила, поступила в университет и с Питом познакомилась. Всё так усложнилось. Пришлось аборт делать.
Николас: А ты не хотела? Ребенка?
Алисон: Нет. (Смягчившись). Хотела, конечно. Но он бы помешал.
Николас: А сейчас?
Алисон: Иногда. Дело в том, что ты не я. Ты не так всё воспринимаешь.
Николас: А как?
Алисон: Не так. Ты в любой момент можешь отключиться, и тебе будет казаться, что всё в порядке.
Николас: Я просто терплю. Всё.
Алисон: А я…Когда тебя нет, я всё время думаю, что ты умер. Когда мы вдвоём, мне всё пофигу. Представь, что у тебя куча денег, а магазины через час закрываются. Поневоле приходится всё хапать.
Николас: Представляю. Это тебе-то и за деньги.
Алисон: Я очень и очень серьёзно.
Николас: Я не знаю, Элли, но, хоть мы и с тобой, на меня накатывает холодное такое чувство, что я один. Нет. Это только, когда мы врозь.
Алисон: Просто тебе нравится это чувство. Ты им упиваешься, и в глубине души считаешь себя лучше всех. (Помолчав). Ты и, правда, лучше всех, таких людей не бывает.
Николас: Что не мешает мне оставаться одиноким.
Алисон: (Пожимает плечами) Женись. Хоть на мне.
Николас: И, тем не менее, ты выходишь за Пита.
Алисон: Конечно. Ты же не свяжешься со шлюхой, да ещё австралийской.
Николас: Уже связался. (Пауза). Меня утвердили учителем на Фраксосе. Я тут познакомился с моим предшественником в той школе, неким Митфордом. Он должен зайти.
Алисон: Я никого не хочу здесь видеть.
Николас: Хорошо. Если он появится, ты уйдёшь. (Пауза). Ты выйдешь за меня, если я сделаю тебе предложение?
Алисон: Так об этом не спрашивают.
Николас: Да я хоть завтра на тебе бы женился, если б был уверен, что ты этого хочешь.
Алисон: На днях должен приехать Пит.
Николас: И что?
Алисон: Не бойся. Он знает.
Николас: Откуда?
Алисон: Я ему написала.
 Николас: И?
Алисон: Без обид. (Пауза) Скажи: «Выходи за меня замуж».
Николас: Выходи за меня замуж.
Алисон: Не выйду.
Николас: Элли! Ну, зачем ты это делаешь?
Алисон: Так проще. Ты в Грецию. Я далее везде. (Алисон раздевается и приглашает сделать это Николаса). Я не хочу делать тебе больно, а чем больше я к тебе лезу, тем тебе больнее.
Конец 2 картины.

Картина 3
Та же комната. Часть вещей подготовлена к отъезду. Николас пакует книги. Входит Алисон. Раздевается. Начинает молча делать себе косметическую маску.
Николас: Так и будешь молчать? Где ты бываешь?
Алисон: Я с тобой не разговариваю.
Николас: Как хочешь. Я и так знаю, где ты болталась.
Алисон: Ну и где?
Николас: Ты была у Пита.
Алисон: (берет под козырёк). Так точно, сэр. (С бешенством) И что дальше?
Николас: Не могла потерпеть два дня?
Алисон: Зачем? (пауза). Я в кино была. Все новые фильмы просмотрела за эти дни.
Николас: А зачем соврала?
Алисон: Затем, что ты мне не доверяешь. Ты что, думаешь, что к нему теперь так вот, запросто, могу пойти…? (после паузы) Я хотела покончить с собой. Стояла на платформе… и струсила.
Николас: (наливает бокалы). Вернешься к Питу?
Алисон: А ты собираешься просить, чтобы не возвращалась?
Николас: Нет. (Пьют).
Алисон: Знаешь, о чём я думала на платформе?
Николас: Нет.
Алисон: А вот о чём. Если бы я покончила с собой, ты бы только радовался. Раззвонил бы, что я умерла от любви к тебе. Поэтому я никогда с собой не покончу. Чтобы не удружить такому говну вроде тебя.
Николас: И тебе не стыдно?
Алисон: Потом я решила, что нужно написать записку. Вот.
Николас: Читай.
Алисон: (читает) Не хочу больше жить. Давно. Мне хорошо только тут на курсах или в кино. Ещё в постели. Когда я забываю о себе. Ни одной счастливой минуты с тех пор, как сделала аборт. Я заставляла быть себя счастливой, глядя в зеркало. Посмотришь и счастлива.
Николас: Ты всё выдумываешь.
Алисон: Конечно. Я написала всё это утром за кофе. Убила бы себя чем-нибудь, да нечем. Разве что чайником.
Николас: Истеричка.
Алисон: А я и есть истеричка (Падает в объятие Николаса).
(Звонок в дверь. Николас открывает. Входит очень довольный Митфорд с бутылкой шампанского.
Митфорд: Надеюсь, что не помешал, Эрфе. Принимайте счастливого коллегу, избавившегося от этих недоумков.
Николас: Что, очень страшные?
Митфорд: Да нет. Не страшнее английских. (Алисон незаметно уходит). Карта есть? (Николас подаёт карту). Вот. (На экране идут виды греческого острова и бытовые сцены, схваченные оператором).
Николас: Как школа?
Митфорд: Лучшая в стране. Без балды.
Николас: Дисциплина?
Митфорд: (делает приём карате) Так их всех.
Николас: Работа?
Митфортд: Средней паршивости.
Николас: А вечером?
Митфорд: Остров. Деревня. Пчёлки только. Так и жужжат. Ж-ж. Ж-ж. Давай бокалы. (Открывает шампанское. Наливает). За нас!
Николас: Общество?
Митфорд: Полный ноль. Учительские жёны. Пара чиновников да поп с попадьёй. Есть там, правда, один, да ты с ним вряд ли увидишься. Мы с ним здорово поцапались. Жуткий мерзавец. Сотрудничал с немцами. Так что у тебя остаётся только педсостав.
Николас: Да, коллега. Умеешь ты утешить.
Митфорд: Да брось ты. Давай ещё сбегаю за шампанским.
Николас: Нет, я не буду.
Митфорд: Тогда я, пожалуй, пойду. Нажрусь где-нибудь. (Уже с порога с грустной ухмылкой) К афинским девушкам лучше не суйся. Сифак обеспечен. И никогда не ходи в зал ожидания.
Николас: Куда-куда?
Митфорд: (из-за двери) В зал ожидания. Запомни. (Через некоторое время входит Алисон и бросается на шею Николасу).
Николас: Элли, что ты?
Алисон: Я не могу, не могу. Я даже не выдержала наш любимый фильм «Набережная туманов». Я буду ждать тебя… Не веришь...? Честное слово.
Николас: Знаю.
Алисон: Ответь, как следует.
Николас: А что тебя не устраивает? Ведь мы не должны давать друг другу обязательств. Это всё равно, что обручиться, не зная, женишься ты или нет. (Молчание).
Алисон: Я просто подумала, как вернусь сюда завтра вечером. Я знаю, что это такое, когда уезжают. Неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать, а потом кажется, что и ничего и не было. Так уж устроена эта глупая жизнь.
Николас: Я не забуду тебя.
Алисон: Забудешь… И я тебя тоже.
Николас: Мы выдержим. Как бы печально это не обернулось.
Алисон: Да ты и знать не знаешь, что такое печаль.
Конец 3 картины

Картина 4
Комната Николаса в школе на острове Фраксос. Николас читает письмо Алисон. На экране Алисон в форме стюардессы.
Голос Алисон: Люблю тебя, хоть ты и не понимаешь, что это значит, ты никогда никого не любил. Я всю неделю пыталась до тебя достучаться. Бесполезно. Что ж, как полюбишь – вспомни, что было сегодня. Вспомни, как я поцеловала тебя и ушла. Как шла по улице и ни разу не оглянулась. Я знала, что ты смотришь в окно. Вспомни всё это, вспомни. Остальное можешь забыть, но это, будь добр, вспомни. Я шла по улице и не оглянулась, и я люблю тебя. Люблю так, что с сегодняшнего дня возненавидела.
(Стук в дверь. Входит Димитриадис).
Димитриадис: Разрешите, коллега. (Николас прячет письмо). Вы ещё не скисли от нашего климата?
Николас: Ещё месяц и скисну.
Димитриадис: Позвольте Вам не позволить этого. Я невольно чувствую себя виноватым перед Вашим предшественником Митфордом.
Николас: А с ним-то что?
Дмитриадис: Скис. Целый год никуда не выходил из деревни.
Николас: А что вы можете мне предложить?
Димитриадис: Официально. Ключ от школьной библиотеки.
Николас: А не…? Послушайте, Димитриадис, пока не забыл: с кем Митфорд тут поцапался? Коллаборационист какой-то вроде.
Димитриадис: Мне он ничего не говорил.
Николас: Что такое «зал ожидания»?
Димитриадис: Это на вокзалах. Но у нас нет вокзала.
Николас: Нет… Это что-то другое… А неофициально?
Димитриадис: Давно бы так. Мы с тобой на выходные едем в Афины. Пойдём туда, где самые красивые девушки Греции. Я тебя с такой нимфеткой познакомлю, что пальчики оближешь. Ну, как?
Николас: Значит, я не скисну?
Димитриадис: Скорее прокиснут все греческие вина.
Конец 4 картины.

Картина 5
Комната Николаса. Он лежит на тахте. Стук в дверь.
Николас: Заходите.
Димитриадис: Салют. Как себя чувствуем?
Николас: Был у доктора. Сдал анализы. Тот отправил в Афины. Говорит, что я не заразен, но с женщинами сейчас спать нельзя… Я так боюсь сифилиса.
Димитриадис: Да брось ты. Сейчас нельзя, потом можно.
Николас: Исчезни. Мне тебя видеть-то тошно.
 (Димитриадис уходит)
Николас открывает письмо. На экране Алисон в форме стюардессы.
Голос Алисон: Дорогой Николас. Не могу больше врать. Придется сделать тебе больно. Я была одна, мне было плохо. Я не писала тебе, что мне плохо, просто не знала, как об этом написать. В первые дни на работе я и виду не подавала, но зато дома – в лёжку. Я снова сплю с Питом, когда он прилетает. Уж две недели. Поверь, что если бы я надеялась на… У меня с ним не так как раньше, и не так, как с тобой, ревновать нечего. Просто он такой понятный. Может быть мы поженимся. Кошмар. Мне всё-таки хочется, чтобы мы писали друг другу письма. Я ничего не забыла. Пока. Алисон. (Николас некоторое время лежит ничком на тахте, потом встаёт, берёт со стены ружьё и выходит из комнаты).
 Николас на пляже. Здесь старинная статуя Посейдона, развалины старинной часовни, канализационный люк на холмике, на столбике надпись: «Salle d Atente»(зал ожидания).
Николас держит ружьё. Приставляет ствол к глазу, потом ко рту. Старается поудобнее спустить курок. Мощный гудок парохода. Николас от неожиданности отбрасывает ружье. Потом берет его снова. Долго разглядывает его. Наконец поднимает его к плечу и стреляет в небо. Падает навзничь и лежит некоторое время. Подходит Кончис в элегантном светлом костюме.
Кончис: Подстрелили кого-то?
Николас: (поднимает голову) Нет. Промазал. Была всего одна попытка. (Яркий свет на табличку «Зал ожидания»).
Конец 1 действия


Действие 2

Картина 1
Веранда в доме Кончиса, расположенного на берегу моря. Мария сервирует стол для чая. В плетеных креслах Кончис и Николас. В интерьере работы старых и современных
мастеров: Роден, Майоль, Шагал, Модильяни и т.д. На стене большой портрет Лилии по моде 1914 года. Николас встаёт и подходит к отдельным работам, разглядывая их.
Кончис: Это Роден. Заготовка. А это «Моя мать».
Николас: Ваша?
Кончис: Это его мать. Я имею в виду Модильяни.
Николас: Вы знали его?
Кончис: Моди? Встречались много раз. С его другом Морисом Жакобом мы были знакомы гораздо лучше. Жить Моди оставалось недолго. Он только-только выбрался из безвестности. А эту работу можно не представлять. Я бывал несколько раз в гостях у Марка Захаровича (пауза). Хорошо я устроился?
Николас: (садится в кресло). Прекрасно. Я хочу спросить…
Кончис: (не разрешая спросить, представляет Марию). Моя прислуга Мария. А Вы новый учитель Николас Эрфе. Вы со мной, кажется, хотели познакомиться? Вот и познакомились. Морис Кончис.
Николас: Вы один здесь живете?
Кончис: (недобро с высокомерием). Для кого и один.
Николас: А что это за табличка у ворот: «Зал ожидания»?
Кончис: Её повесили немецкие солдаты.
Николас: Но почему эту? Да ещё на французском языке?
Кончис: Кажется, их перевели сюда из Франции. Они здесь скучали. От немцев я не ожидал такого юмора.
Николас: Вы хорошо знаете Германию?
Кончис: Германию нельзя знать хорошо. Можно только мириться с её существованием.
Николас: И каким же ветром Вас занесло сюда, господин Кончис?
Кончис: Не обидитесь, если я попрошу Вас не задавать никаких вопросов?
Николас: Конечно, нет (Молчание).
Кончис: Вы призваны?
Николас: Призван?
Кончис: Чувствуете ли Вы, что избраны кем-то?
Николас: Избран?
Кончис: Некоторые считают, что избраны Богом.
Николас: Я не верю в Бога и ничего не чувствую.
Кончис: Вас ещё изберут.
Николас: Спасибо.
Кончис: Это не комплимент. Нас призывает случай. Мы не способны призвать самих себя к чему бы то ни было.
Николас: А кто избирает?
Кончис: Случай многолик. У меня к Вам просьба. Никому в деревне не говорите, что познакомились со мной. Это связано с тем, что случилось во время войны.
Николас: Я слышал об этом краем уха.
Кончис: Что Вы слышали? У этой истории два варианта… Оставим это. С деревенскими я не вижусь.
Николас: Хорошо. (Встаёт и подходит к одному из подиумов).
Кончис: Джакометти. Этакий сюр. А клавикорды XVIII века. Плейель.
Николас: Вы играете?
Кончис: Как Вам сказать?
Николас: (перед фотографией Лилии). А это кто?
Кончис: Она была моей невестой.
Николас: Почему Вы не поженились?
Кончис: Она умерла.
Николас: Похожа на англичанку.
Кончис: Она и есть англичанка.
Николас: А Вы какое имя носили в Англии, господин Кончис?
Кончис: Не помню.
Николас: Извините.
Кончис: А Вы? У Вас есть невеста? Конечно же, симпатичный молодой человек в расцвете сил…
Николас: Была… Можно я попрошу вас о том же. Не задавать мне вопросов. Во всяком случае, на эту тему.
Кончис: Хорошо.
(Раздаётся странный жутковатый крик. Николас вздрагивает)
Кончис: Не бойтесь. Это сплюшка. Моя подружка. Птичка такая маленькая. Сантиметров двадцать.
Николас: У вас много книг о птицах.
Кончис: Интересуюсь орнитологией.
Николас: А медициной?
Кончис: Изучал. И не только её… Я духовидец.
Николас: Спиритизм. Стол крутите?
Кончис: Инфантилизм.
Николас: С моей стороны?
Кончис: Естественно.
Николас: Перевоплощение?
Кончис: Ерунда.
Николас: (пожимает плечами). В таком случае…
Кончис: Человеку не дано раздвинуть рамки собственной жизни. Так что остаётся единственный способ побывать в иных эрах. (За сценой раздаётся весёлый женский смех. Николас вопросительно смотрит на Кончиса. Тот никак не реагирует на смех).
Николас: На сумасшедшего Вы не похожи. Вы…Вы летаете на другие планеты?
Кончис: Да.
Николас: Физически?
Кончис: Я отвечу, если Вы объясните мне, где кончается физическое и начинается духовное. Не всё можно объяснить словами.
Николас: Извините, я никогда не общался с духами. Я вообще-то атеист.
Кончис: Разумный человек может быть атеистом и дрожать за собственную шкуру. Это необходимая черта развитого интеллекта. Но я говорю не о Боге, я говорю о науке. Хорошо. Лично Вы духовидцем себя не считаете.
Николас: Не считаю. А Вам теперь ничего не остаётся, как рассказать о себе. Вы обещали. (Во время рассказа Кончиса на экране идут любые кинокадры хроники 1-й мировой войны).
Кончис: Мой отец был англичанин, а в матери достаточно больше доли греческой крови. Она очень хорошо пела, и в первый период моей жизни музыка была для меня главным. Я был вундеркиндом. У меня был прекрасный преподаватель, и у меня выработалась особая манера с форсированным темпом, с мастеровитым, экспрессивным рубато. В 15 лет учитель перегрузил меня, и у меня случился нервный срыв. Пришлось увлечься птичками. Я хотел стать гением, но в 16 лет понял, что гением не стану. И тут я влюбился. В Лилию. Мы жили рядом. Собирались пожениться, но как-то всё это было по-детски. Телесное желание меня охватило потом. Днём и вечером Национальная галерея, Тауэр, Шаляпин в «Князе Игоре», а ночью она мысленно приходила ко мне в образе маленькой шлюшки.
(В этот момент в комнату закатывается огромный резиновый цветной тяжёлый мяч. Мария сразу же убирает его)
Николас: А Вы говорили, что живёте один.
Кончис: Я говорил, что хочу произвести такое впечатление в деревне… Я считаю, всё это массовым идиотизмом. Но мне показалось, что Лилия презирает меня за это. Я пошёл добровольцем. Уже назавтра я понял, что разобщает не война. Она наоборот, как известно, сплачивает. На поле боя совсем иное дело. Каждый существует сам по себе. Появляется твой истинный враг – смерть. Кровь, зияющие раны, зловоние вывернутых кишок. Многих охватывает безумная жажда жизни. У меня случилось наоборот. Я безумно захотел выжить. (Кончис встаёт и достаёт из шкафа небольшую шкатулку. Открывает её).
Николас: Что это за зубы?
Кончис: Их вставляли разведчикам, как нашим, так и немецким на случай провала. (Кладет зуб на блюдце и давит его). Чувствуете запах миндаля? Я предлагаю Вам пережить войну за один миг.
Николас: Русская рулетка?
Кончис: Даже легче. Эти зубки убивают за несколько секунд.
Николас: Конечно, мой труп не доставит Вам лишних хлопот.
Кончис: Абсолютно. Самоубийство. Вот кубик. Если выпадет «шестерка», то…
Николас: Я не хочу.
Кончис: Значит Вы трус, мой дорогой.
Николас: Уговорили.
Кончис: Я на «фу-фу» не играю. Поклянитесь, что, если выпадет «шестерка» разгрызете зуб.
Николас: Клянусь.
Кончис: (протягивает стакан с кубком).
Николас: (Трясёт стакан) «Шестёрка».
(Пауза)
(Улыбается и трясёт головой) Нет.
Кончис: (берет стакан и встряхивает его) Снова «Шестёрка» (берет зуб, кладет его в рот и давит оболочку. Выплевывает). Поздравляю Вас. Вы приняли точно такое же решение, что и я 40 лет назад. Так поступил бы всякий разумный человек. На сегодня хватит. Я предлагаю сегодня переночевать у меня, если вам не стыдно ночевать у предателя.
Николас: Род человеческий Вы не предали.
Кончис: Главное не изменить самому себе.
Николас: Гитлер себе тоже не изменял.
Кончис: Да. Но миллионы немцев изменили себе. Трагедия не в том, что одиночка стал проводником зла, а в том, что миллионы не осмелились принять сторону добра… Всё. Пойдемте. Я провожу Вас в Вашу комнату.
Конец 1 картины.

Картина 2.
Комнатка в доме Кончиса, где ночует Николас. Он ворочается на постели не в силах заснуть. Откуда-то возникают звуки патефона ( «Домовой» или румба «Инес»)
Николас: Жуткий запашина. Гниёт у него что-то где-то. Да ещё эта дурацкая музыка. Лучше бы сам хозяин что-нибудь сыграл. (Встаёт, идёт к двери. Музыка замолкает. Снова ложится. Музыка вновь звучит). Странно (Вновь идёт к двери. Музыка вновь замолкает. Ложится. Снова музыка.). Ну и Бог с ней. Музыка как музыка. Хотя иголку не мешало бы сменить. (Засыпает).
(Оживает экран. На нём человек в чёрном, одетый по английской моде XVIII века. Рядом с ним девочка лет 14. Они стоят застывши. Потом, раздвинув экран, становятся перед экраном).
Николас: (просыпается) Добрый вечер. А что Вы здесь делаете? (Парочка уходит за экран). Попал я, кажется.
(На экране девушка с зонтиком, одетая по моде 1914 года).
Конец 2 картины.

Картина 3
Та же веранда. Кончис в своём кресле. Мария сервирует стол. Входит Николас.
Кончис: Как спалось?
Николас: Этот патефон…
Кончис: У меня нет патефона. А я прекрасно спал. Выпейте рюмочку бренди и расскажите о своей девушке.
Николас: Не надо… Ничего особенного… Да и я не хочу.
Кончис: Что так?
Николас: Кажется, я схватил сифилис в Афинах.
Кончис: У врача были?
Николас: Да.
Кончис: Расскажите о симптомах.
Николас: (тихо рассказывает. Кончис внимательно слушает).
Кончис: Я Вас успокою. Это не сифилис. Мягкий шанкр. Всё скоро пройдёт. А девушке напишите.
Николас: Я писал. Не отвечает.
Кончис: Напишите снова. Вы всё бросили на волю случая… А я тогда в апреле 1915 года до Англии добирался без приключений. Врал напропалую. Всем. Лилия уступила мне… И призналась, что хочет за меня выйти. Я просил её чуть-чуть подождать. Я ведь наплёл ей, что у меня побывка. Напялил снова форму и уехал скрываться. Долго не проскрывался. Я мучительно хотел её увидеть и снова приехал в Лондон. Мы с ней говорили на разных языках. Она уговаривала меня вернуться в полк. Я был на другом полюсе. У меня уже не было долга. Я был свободен и собирался уцелеть любой ценой. Остались сумерки. Наши и чужие бледные лица. Запах сирени. Дальше – бездонная тьма. Я уехал.
Николас: Вы с ней встретились потом?
Кончис: Она умерла. Заразилась в госпитале брюшным тифом. Я уехал, а она пошла служить в госпиталь… Этот запах сирени.
Николас: Поэтому Вы не женаты?
Кончис: Мертвые живы.
Николас: Каким образом?
Кончис: Мёртвые живут любовью. ( В дверях появляется девушка в костюме 1914 года с патефоном. Её видит только Николас. Девушка прикладывает палец к губам и исчезает). После войны я не смог жить в Лондоне и переехал в Париж. Я иногда играл на этих самых клавикордах. Хотя уже не так, как хотелось бы. И вот однажды заходит ко мне с улицы некий господин и начинает хвалить мою игру. Оказалось, что это граф Альфонс де Дюкан. Он пригласил меня в гости, сказав, что за мной приедут. Через несколько часов я оказался в замке Живре-ле-Дюк. Какой там был парк! Множество всяких выгородок: античный храм, ротонда, английский сад. А в замке: севрский фарфор, руанский фаянс. Арсенал старинного оружия, богатейшая библиотека. А в потайной галерее главным экспонатом была Мирабель, нагая женщина с кожей из крашеного шёлка. Когда её заводили, она валилась на кровать и поднимала ноги. Де Дюкан ценил её за устройство, которое предохраняло хозяина от рогов. Если не нажмешь рычажок на затылке дамы, то эта красавица вонзит тебе прямо в пах стилет… Де Дюкан был женоненавистником. Нет, он не был голубым. Просто ненавидел их. (Раздаётся звук некоего странного рожка).
Николас: Что это?
Кончис: Рог Аполлона. Мы же с Вами в древней Греции. А она жива вечно.
(На экране обнажённая нимфа убегает от козлоногого сатира с огромным накладным фаллосом. Следующий кадр: Богиня Диана из лука поражает сатира стрелой. После этого все трое, вскинув в приветствии ладонью назад руку, прощаются со зрителями).
Кончис: (продолжает) Он был самый необычный человек, которого я знал. Совершенно лишённый чувства долга перед обществом. Я не мог его осуждать, хотя он и поставил под
сомнение моё восприятие мира. Я сознавал издержки такого образа жизни, но не мог отказать ему в обаянии. Почему такое наслаждение жизнью можно воспринимать как зло? Потому что люди где-то голодают? Я начал сомневаться в его эгоизме. Его безразличие ко всему – поза, и поза эта – невинна. А может он пришелец из более совершенного мира?
 Кажется, мы с вами не верим в богов. Но они наказали гордеца. В один прекрасный день замок вспыхнул как свечка. Де Дюкан приехал, посмотрел на пожарище и уехал в Париж, чтобы заснуть навсегда. 20 таблеток веронала. Я был тогда в Италии. Приезжаю в Париж и узнаю всё от его адвоката. Оказывается де Дюкан оставил мне изрядное состояние. И всё потому, что я когда-то играл на клавикордах у раскрытого окна.
(В дверях снова появляется девушка. На сей раз Кончис видит её).
Лилия (целует ей руку). Позволь представить тебе господина Николаса Эрфе. Мисс Монтгомери. Лилия, это молодой учитель, о котором я тебе говорил.
Лилия: Мы уже видели друг друга.
Кончис: Кажется, я утомил Вас, но если Вам интересно, что было дальше, заходите через неделю.
Николас: Если мисс Монтгомери не будет утомительно с нами…
Лилия: Нет. Я люблю слушать Мориса.
Кончис: Лилия всегда делает так, как удобно мне.
Николас: Вам везёт.
Кончис: Она не настоящая Лилия.
Николас: Ну да…естественно.
Кончис: Но и не играет роль Лилии.
Николас: Господин Кончис, я не понимаю Ваших иносказаний.
Кончис: Не делайте поспешных выводов. И как договорились. До свидания.
Николас: До свидания.
(Перед выходом, молча, появляются высокий чёрный господин в маске шакала и девушка-нимфа. Николас проходит мимо них).
Конец 3 картины.

Картина 4
Пляж. Лилия в новом старинном костюме по моде 1914 года. Появляется Николас. Откровенно любуется Лилией.
Лилия: Вам что, Нептун язык откусил?
Николас: Вы сногсшибательны. Как ренуаровская дама. В жизни не видел призрака симпатичнее. Вы давно здесь?
Лилия: Я нигде долго не задерживаюсь… По-моему, Морис просил Вас не задавать никаких вопросов. Это относится и ко мне.
Николас: Да ладно Вам. Сейчас-то его нет.
Лилия: И поэтому можно грубить?
Николас: Просто познакомиться поближе.
Лилия: Может тут и не все так уж… жаждут познакомиться.
Николас: Будьте добры. Хотя бы скажите, где Вы живете.
Лилия: (показывает зонтиком куда-то вверх) Вон там.
Николас: Но там небо, море. На яхте?
Лилия: На берегу.
Николас: Ни разу не видел Ваш дом.
Лилия: Я знаю, что Вы не умеете видеть, как следует.
Николас: И долго Вы меня собираетесь мучить?
Лилия: Возможно, Вы сами себя мучаете?
Николас: Ненавижу мучения.
Лилия: В таком разе я Вас помучаю. Нравится Вам Морис?
Николас: Я его всего-то три раза видел.
Лилия: А мы все его очень любим.
Николас: Кто это мы?
Лилия: Я и другие посетители.
Николас: Призраки?
Лилия: Морис не любит эти слова.
Николас: А слово «актер»?
Лилия: Все мы актеры. Вы не исключение.
Николас: Я хочу спросить, а остальные девушки, кто они такие?
Лилия: Остальных девушек нет.
Николас: Ладно Вам. Я тоже люблю розыгрыши.
Лилия: Тогда не надо портить игру.
Николас: Я понял, что участвую в этом маскараде, чтобы ублажить старика. Если я должен Вам помогать, растолкуйте, во имя чего.
Лилия: Давайте лучше я Вам погадаю. (Николас даёт ладонь). Вы проживёте долго, и у Вас будет двое детей. В 40 лет едва не погибнете. Разум в Вас пересиливает чувства и обманывает их. Ваша жизнь состоит,…по-моему, из сплошных измен. То самому себе, то тем, кто Вас любит. Остерегайтесь обильной выпивки, старушек и чёрных собак.
Николас: Одну я уже видел. Хотя, кажется, это был шакал…Теперь моя очередь. Дайте Вашу руку.
Лилия: Не дайте, а разрешите (подаёт ладонь).
Николас: Я вижу только одно.
Лилия: Что?
Николас: Что Вы гораздо умнее, чем хотите казаться.
Лилия: Когда я умру?
Николас: Это не по роли. Ведь Вы уже умерли.
Лилия: А вдруг у меня нет выбора? (Пауза)Всё, что мы говорим, он слышит.
Николас: Вы всё ему должны передавать?
Лилия: Да, очевидно телепатически и…
Николас: И?
Лилия: Не могу сказать.
Николас: Вы его любовница?
Лилия: (смотрит на него с презрением).
Николас: Я просто хочу понять, что тут в действительности происходит.
Лилия: Зачем вам это понимать! Вы когда-нибудь слышали такое слово «воображение»… Я не любовница ему.
Николас: И никому, надеюсь?
Лилия: Весьма наглое замечание. Извините, я уйду на минутку за шалью и вернусь. (Уходит). ( Появляется Кончис с мощным биноклем и кинокамерой).
Кончис: Как Вам Лилия?
Николас: Как Вам будет угодно.
Кончис: Ну что уж так-то. Ведите себя с ней как с больной амнезией.
Николас: К сожалению, я не общался с такими больными.
Кончис: Она живет сегодняшним днем и не помнит о прошлом. Его у неё нет. И, если Вы будете расспрашивать её о прошлом, она только расстроится и не будет с Вами встречаться… Вам принесли из деревни радиограмму. Вот она. Голос Алисон. Вернусь пятницу Афины. Останусь на три дня. Шесть вечера. Пожалуйста, встречай. Алисон. (На экране Алисон в форме стюардессы)
Кончис: Лилию следует развлекать. Ей это необходимо. Но не расстраивать.
Николас: Надеюсь, этим и занимается её сестра.
Кончис: У Лилии нет сестры. У неё просто раздвоение личности. Мне казалось, что Вы обо всём догадались. Ряд обстоятельств помимо почти что родительских чувств налагают на меня серьёзную ответственность за судьбу Лилии. Я думал. Что Вы всё поняли.
Николас: Ещё как понял! Вы хотите сказать, что она сумасшедшая.
Кончис: Такого термина в медицине нет. Она страдает шизофренией.
Николас: И воображает себя Вашей невестой.
Кончис: Эту роль навязал ей я. Осторожно внушил. Вреда от этого никакого. А играет она с наслаждением. Другие личины Лилии не столь безобидны. Я это говорю с полным сознанием.
Николас: И всё-таки… Нимфа это сестра Лилии?
Кончис: Хорошо. Может это пойдет на пользу всем. Никому не рассказывайте то, что сейчас узнаете. Настоящее имя Лилии – Жюли Холмс. Уникальность её болезни заключается в том, что у неё есть сестра-двойняшка. То есть-идеальный контрольный аналог. Вечные споры между психиатрами и невропатологами: вызывается ли шизофрения физическими и наследственными или духовными отклонениями. Существование Жюли и сестры явно подтверждает второе. Жюли как неординарной пациентке грозила участь циркового урода… Теперь Вы знаете, если не слишком, то всё равно достаточно много.
Николас: А если она сбежит?
Кончис: Не сбежит. Санитар с неё не спускает глаз.
Николас: Санитар?
Кончис: Да. Он очень скрытный. Но Вы с ним познакомитесь обязательно.
Николас: А почему Вы их держите на яхте?
Кончис: На яхте?
Николас: Я думал, что они живут на яхте.
Кончис: Нет.
Николас: Она каждое лето сюда приезжает?
Кончис: Да. Она возвращается, и я Вас покидаю. (Кончис уходит. Появляется Жюли).
Николас: Я хочу предложить Вам встретиться где-нибудь в ином месте. Нейтральном.
Жюли: В следующие выходные. Слабо?
Николас: Идет.
Жюли: А я думала…
Николас: Что?
Жюли: Что Вам надо в Афины.
Николас: (после некоторого молчания) Не поеду я. Между нами всё кончено.
Жюли: Вы…жили друг с другом…как муж с женой.
Николас: Несколько недель. Да у неё кроме меня было мужчин десять. Не меньше.
Жюли: А может единственное светлое пятно для неё – это Вы?
Николас: За нами наблюдают?
Жюли: Тут за всем наблюдают. Нужно забыться и не высовываться, пока тебя не нашли. Таковы правила.
Николас: Вы не Лилия Мотгомери. Скорее Вы её дочь. Да?
Жюли: Да.
Николас: Как и Ваша сестра?
Жюли: У меня нет сестры.
Николас: Ну, хорошо. У Кончиса свой спектакль, но нам-то с Вами зачем обманывать друг друга и кого-то изображать?
(Жюли плачет. Николас предлагает ей сигарету. Она закуривает).
Николас: Я не еду завтра в Афины.
Голос Алисон: Пожалуйста…Пожалуйста.
Конец 4 картины

Картина 5
Крохотная комната в туристической хижине на Парнасе. Входят Николас и Алисон.
Алисон: Это только ты мог такое придумать. Затащить меня на Парнас. Обидно, что все ноги в кровь стерла из-за этих кедов. Но всё равно. Это первый чистый момент за несколько месяцев. Этот день. И всё. И ты.
 Николас: Прямо-таки. Я-то как раз лишнее. Ложка дёгтя.
Алисон: Я не хотела бы, чтобы рядом был кто-то другой. А ты?
Николас: Не знаю, какая девица могла бы так высоко забраться. На Парнас.
Алисон: Умеешь ты уходить от ответа.
Николас: Я рад, что мы здесь. Ты молоток, Келли.
Алисон: А ты ублюдок, Эрфе.
Николас: Какой уж есть. Я за водой схожу, а ты полежи на тахте. Ногам легче будет. (Николас уходит. Алисон снимает кеды, ложится. Через несколько секунд встаёт и начинает наводить порядок: затапливает очаг, достаёт закуски, ищет посуду и т.д. Входит Николас с ведром).
Николас: Келли, тебе было сказано лежать.
Алисон: А я захотела проявить свою женскую сущность. (Наливает воду в котелок, крошит туда шоколад и ставит на очаг). Потерпевшие кораблекрушение. Романтика…! Кажется, это изумительное консоме по-королевски поспело.
(Алисон, чуть прихрамывая, но, тем не менее, походкой стюардессы и с улыбкой стюардессы наливает бокал и подносит его Николасу). Не выпьете ли для аппетита, сэр?
Николас: Опять из супермаркета?
Алисон: Нет, каков подонок. (Пьют).
(Алисон идет к тахте, раздевается, заворачивается в одеяло как в саронг и снова подсаживается к Николасу).
Николас: Элли, я тебе говорил, что тут у меня кое-что приключилось, и я уже не тот.
Алисон: Да и я не та. С Питом я завязала. Николас, тебе уже можно. Можно.
(Затемнение)
Утро. Николас и Алисон лежат на тахте.
Алисон: Остаться бы тут насовсем.
Николас: Мне надо вернуть машину.
Алисон: Скажи: «Мне этого хотелось».
Николас: Мне этого хотелось.
Алисон: Скажи: «Я люблю тебя ещё немножко».
Николас: Я люблю тебя ещё немножко.
Алисон (щиплет его) Нет, множко, множко! И теперь я буду вести себя хорошо и не пойду больше к этим мерзким тёткам.
Николас: Не пойду.
Алисон: Глупо за это платить, если всё это у тебя есть задаром. Плюс любовь.
Николас: Знаю (отворачивается и взыхает).
Алисон: Что-то не так?
Николас: Всё так. Теряюсь в догадках, что заставляет тебя, прелестное дитя, вздыхать по такому дерьму, как я.
Алисон: Ну и теряйся.
Николас: У тебя теперь такая интересная работа. Расскажи.
Алисон: Господи, что там интересного. Через пару рейсов всякий интерес пропадает. Мелькают новые места, люди. Новые подходцы смазливых лётчиков. Большинство из них считают, что мы входим в набор пилотских привилегий. Только и ждём, когда они осчастливят нас своими ветеранскими дрынами. А самолёт… Жестянка фигова. Иногда хочется открыть аварийный люк – и… Прощай, мама. Это у нас называется «кризис обаяния».
(Николас встаёт и растапливает очаг. Подходит к Алисон и целует ей пятки)
Николас: Если целовать-целовать твои мозоли, то они скоро пройдут.
Алисон: Ты лучше дорасскажи всё про себя. Ну ладно, от мужика этого исходит сверхъестественная сила. А девушка?
Николас: Не бери в кудри. Она просто часть всего этого.
 Алисон: Она красивая?
Николас: Да. Она не похожа на тебя. Она вообще не похожа на современную девушку.
(Алисон молча начинает одеваться) Послушай, я впервые за всю свою гнусную жизнь пытаюсь быть честным. (Молчание). Познакомься я с ней завтра, я бы сказал ей: «Иди гуляй, я люблю Алисон, и Алисон любит меня», но я встретил её две недели назад и увижу завтра. Когда я ехал сюда, то чувствовал, что не надо мне это делать и нежных чувств к тебе я не испытываю… Рассказал всё, а мог бы не рассказывать, а продолжал бы водить тебя за нос.
Алисон: Нежные чувства! Господи, ты не только любить боишься.
Николас: Я не знаю, что обозначает слово «любовь».
Алисон: Так я тебе объясню. Любовь – это, когда делаешь вид, что отправляешься на службу, а сама несешься на вокзал. Поцеловать… Да всё, что угодно – напоследок. Меня бы в то утро ничто не смогло бы рассмешить. А ты покупал журналы в дорогу – и смеялся. Тогда я поняла, что значит, любить: видеть, как тот, без кого ты жить не можешь, с прибаутками от тебя сваливает.
Николас: Прости, что не угодил.
Алисон: Теперь он обиделся, кретин. Я же имею в виду, что любила тебя за то, что ты это ты, а не за размеры твоего члена.
 (Пауза).
Похоже, ты настолько туп, что даже не понимаешь, что совсем не любишь меня. Ты так устроился, что тебе всё нипочём. Познакомился на острове с девицей и хочешь её трахнуть. Вот и всё.
Николас: Элли, эта история – всё равно, что книга, которую дочитал до середины. Не выбрасывать же её в урну.
Алисон: Лучше меня выбросить.
Николас: (подходит к ней и пытается обнять). Элли.
Алисон: Пошёл ты на…(молчание). Ты всё время о той с острова. Вот что я тебе скажу. Возможно на прощанье. У меня кое-что отложено. Да и ты не нищий. Скажи мне слово, и я брошу всё и куплю домик на Фраксоне. Ты это выдержишь, подонок? Выдержишь эту тяжёлую ношу – жить с той, которая тебя любит?
Николас: Или?
Алисон: Или откажешься?
Николас: Это что? Ультиматум?
Алисон: Да или нет? (Молчание) Да или нет?
Николас: Нет.
(Алисон пытается выбежать из хижины. Николас её удерживает).
Алисон: Пусти.
Николас: Ради Бога…
Алисон: Ты в него не веришь… Ненавижу (Пытается вырваться).
Николас: Едем. Я довезу тебя до отеля.
Алисон: Ненавижу! Дерьмо! Больше мы с тобой никогда в жизни не увидимся! Никогда! Ненавижу!
Конец 2 действия


Действие 3

Картина 1
Тот же пляж. Навстречу друг другу идут Николас и Кончис.
Кончис: Как отдохнули?
Николас: Так себе.
Кончис: В Афины ездили?
Николас: (после небольшой паузы) Моя подруга не смогла прилететь. Её перевели на другой рейс.
Кончис: (несколько иронично) О, простите. Я и не знал. Честно говоря, я надеялся Вас перехватить. Кое-кто ждёт Вас к чаю.
Николас: И как прикажете мне себя вести?
Кончис: Больная злится, что я узнал Вашу с ней маленькую тайну.
Николас: Какую ещё тайну?
Кончис: Гипнотерапия входит в курс её лечения, Николас.
Николас: С её согласия?
Кончис: С согласия её родителей.
Николас: Вот как.
Кончис: Я знаю, что в настоящий момент она выдаёт себя за актрису. Думаете почему? Чтобы угодить Вам. Вы обвинили её в лицедействе, и она с готовностью подтверждает Ваше обвинение.
Николас: Теперь она не поверит ни одному моему слову.
Кончис: Она и не верила. Вы же согласились помочь мне. А, следовательно, должны соглашаться с любым её наветом в мой адрес. Разоблачайте меня как обманщика. Но будьте настороже. Она может заманить Вас в ловушку. Не забывайте, что личность её расщеплена. Она попытается переманить Вас на свою сторону и сделать союзником против меня.
Николас: Но если она никакая не Лилия…
Кончис: Это пройденный этап. Теперь я миллионер-сумасброд, а они с сестрой начинающие актрисы, которых я заполучил с целями, далёкими от благих. Скажем, для плотских утех. Придумает что-нибудь… Только не надо её спасать, вызволять и т.д. В тот миг, когда она замрёт и скажет: «Это не реальность. Тут всё перевёрнуто с ног на голову» - это и будет первым шажком к её выздоровлению.
Николас: Велики ли шансы на это?
Кончис: Нет. Но не равны нулю. Многое зависит от Вас. Она Вам не доверяет, но Вы ей симпатичны.
Николас: Буду стараться.
Кончис: Я очень на Вас надеюсь (уходит). (Николас некоторое время остаётся один. Потом появляется Жюли. Она в блузке с короткими рукавами, мини юбке, с распущенными волосами. Николас её не видит. Жюли останавливается и не произносит ни слова. Николас оборачивается).
Николас: Она Вам к лицу. Современная одежда. (Молчание). Жюли, может Вы объясните, в чём дело.
Жюли: Ни в чём.
Николас: Я Вас не выдавал. Пусть он болтает, что хочет. Что поделывали?
Жюли: Ходили на яхте. Развеяться.
Николас: Я очень тосковал.
Жюли: Лилия очевидно, померла… Что-то Вы не слишком удивляетесь.
Николас: А меня здесь уже ничего не удивляет. И как называется Ваша новая роль? Молчание).
Жюли: Хорошо Вам было в Афинах?
Николас: Нет. И подружки моей я не встретил.
Жюли: А Морис сказал, что Вы встретились.
Николас: Он ничего об этом не знал ещё пять минут назад. Сам у меня спрашивал.
Жюли: А почему не встретились?
Николас: Я уже говорил, что между нами всё кончено, и впереди у меня была встреча с Вами. Почему мы разговариваем как чужие?
Жюли: Мы и есть чужие.
Николас: Почему Вы не ответили мне, как называется Ваша новая роль?
Жюли: Потому что ответ Вам известен.
Николас: Я не верю, что у Вас хрестоматийный случай шизофрении.
Жюли: Я Вас ни в чём не виню… Если он мне лгал о Вас столько…То обо мне-то… я представляю… По-моему, Вам хочется меня поцеловать.
Николас: А что в этом плохого?
Жюли: И лечь со мной в постель.
Николас: Если получу Ваше согласие.
Жюли: А если не получите?
Николас: Неуместный вопрос.
Жюли: Так может и пробовать не стоит.
Николас: Так что же он наговорил?
Жюли: Не пойму чему верить, а чему нет.
Николас: Верить собственному сердцу.
Жюли: Как красиво. Он сказал, что Вы шлялись по девкам, подцепили заразу и целоваться с Вами не стоит.
Николас: Значит, Вы ему поверили?
Жюли: Я не сказала этого.
Николас: А ведете себя так, как будто поверили.
Жюли: Как мне себя вести, если я не понимаю, во имя чего он кормит и кормит меня своими небылицами.
Николас: И мы по-прежнему считаем его добрым человеком?
Жюли: Да. Несмотря ни на что.
Николас: А мой дух благодаря ему сподобился звёздного перелёта.
Жюли: Да. Он рассказывал.
Николас: Жюли: Холмс – это очередная роль?
Жюли: Показать паспорт..? Извините, сейчас нет с собой. В следующий раз.
Николас: Но, по крайней мере, психиатр он всё-таки или нет?
Жюли: Недавно выяснилось, что да. Он то и дело говорит о моделируемых ситуациях. О формах поведения людей, которые сталкиваются с непостижимым. Он говорит, что неведомое есть важнейший побудительный мотив духовного развития. Мы не знаем для чего родились… Я ведь с перепугу вызубрила все подробности своей болезни… Зачем? Он говорит, что если он сообщит нам конечную цель. Мы будем вести себя иначе.
Николас: Ясно только одно, что Вы такая же шизофреничка, как я сифилитик… Я чуть не спятил без Вас.
Жюли? А я… Вот сейчас Вы не пришли бы – я умерла.
Николас: Давай встретимся вечером здесь у статуи.
Жюли: Здесь больше чужих глаз, чем Вы думаете.
Николас: И пусть. В полночь. У статуи.
Жюли: Попробуем.
Николас: Жюли, Вы упоминали, что учились в Кембридже. Как это Вы там не ухитрились выскочить замуж?
Жюли: Чуть не выскочила.
Николас: Я почти не знаю ничего о Вашей настоящей жизни.
Жюли: Ничего интересного. Мама живет в Дорсете, а отец умер. Он был…
(В этот момент за спиной Николаса появляется Кончис с топором. Примеривает его по руке.). Морис! В этом нет ничего остроумного. Ты напугал меня. У тебя совсем нет совести.
Кончис: Марии нечем топить плиту, а я увидел здесь сухую сосну.
Жюли: (кричит) Ненавижу! Ненавижу!
Кончис: Ты возбуждена. Пойди к себе. Остынь.
Жюли: (кричит) Нет. Ты же знаешь, что я не могу сейчас туда пойти… Ненавижу!
Конец 1 картины

Картина 2
Там же. Полночь. Девушка в блузке, мини юбке с распущенными волосами. Появляется Николас. Девушка заключает его в свои объятья. Длительные поцелуи. Наконец Николас высвобождается из объятий и зажигает спичку.
Николас: Чёрт побери!
Джун: Николас…
Николас: Тут верно ошибка. Николас – это мой брат-близнец.
Джун: Я еле дождалась до полуночи.
Николас: Где она?
Джун: Кто она?
Николас: Вы забыли прихватить свой шрам на запястье.
Джун: Значит, Вы уже догадались, что он накладной.
Николас: и свой голос.
Джун: Сырость виновата. (Откашливается)
Николас: А может, хватит. Где она?
Джун: Не смогла придти.
 Николас: Вы неудачно пошутили.
Джун: А, по-моему, так удачно. Аж голова закружилась. Да ведь и у Вас тоже.
Николас: Господи, я ведь думал, что… Вас зовут Джун?
Джун: Да. Если Вас Николас.
Николас: Почему она не смогла придти?
Джун: А Морис Вам не объяснил?
Николас: (молчит, обдумывая своё положение).
Джун: Мы Вас не виним. Жюли и не таких профессионалов обводила вокруг пальца.
Николас: С чего Вы взяли, что она обвела меня вокруг пальца?
Джун: Не будете же Вы так страстно целоваться с душевнобольной. Я-то знаю, как мастерски она умеет создавать впечатление, что все кругом психи кроме неё самой. Этакая оскорбленная невинность.
Николас: Лучше изображать невинность, чем порочность, как это делаете Вы.
 (Пауза)
Джун: Вы мне не верите..? У нас не получалось выбраться отсюда вдвоём. И потом, я хотела убедиться…
Николас: В чём?
Джун: Что Вы тот за кого себя выдаёте. Учитель из деревни.
Николас: Я не вру.
Джун: Я начинаю понимать её…(сухо). После непосредственного контакта с Вами. Можете поклясться, что Вы не его помощник?
Николас: Помощник. Но только в том случае, если Жюли проходит курс лечения.
Джун: Можете поклясться, что до этого Вы не были знакомы с Морисом и не заключали с ним никаких контрактов?
Николас: А Вы, значит, заключали?
Джун: Да. Но там ничего такого не предусматривалось…На острове есть полицейские?
Николас: Сержант и двое рядовых. Зачем вам?
Джун: Так. Мы здесь как в тюрьме. Правда, тюрьма уютненькая.
Николас: Сообщить в полицию ничего не стоит. Было бы желание…Вы как думаете, что здесь происходит на самом деле?
Джун: Я у Вас о том же хотела спросить. Он часами расспрашивает Жюли после ваших встреч. Его так и подмывает влезть в чужую шкуру. Выпытывает всё.
Николас: Он её гипнотизирует?
Джун: Он нас как-то вместе гипнотизировал. Но меня всего один раз. А её часто. Жюли не рассказывала Вам про «Сердца трёх»?
Николас: Вроде нет.
Джун: Пусть расскажет.
Николас: Мы с Вами…
Джун: Он уже от этого отказался. И поэтому мне непонятно, почему я здесь болтаюсь. Вы меня всерьез не принимайте.
Николас: Я это уже понял.
Джун: (после паузы) У неё был тяжёлый роман. Недавно он кончился разрывом. Поэтому она уехала из Англии. У неё просто талант – цеплять не тех мужиков. Вас я не имею в виду, так как почти не знаю. Но её последнее достижение оптимизма не вселяет. Я хочу, во что бы то ни стало её уберечь. Это её беда – всю жизнь искать поэзии, страсти, отзывчивости. (С горечью) Мой рацион грубее. Я не жду, что у красивого мужчины и душа будет красивой. (Неожиданно появляется чёрный Джо в белом костюме)
Николас: Кто это?
Джун: Наш обожаемый надзиратель. Я пойду одна. Вы пока останетесь здесь, а потом пойдёте к себе.
Николас: А в шакальей маске ты гораздо красивее.
Джун: Он глухонемой и не может вам ответить.
Николас: А я думал, что чёрные евнухи умерли вместе с Оттоманской империей. (Джо молча стоит, скрестив руки на груди).
Николас: (к Джун) Вам ничего не угрожает?
Джун: Нет, Я ухожу, а Вы после меня. (Уходит).
Джо: (подходит к Николасу и ударяет его в лицо. Николас падает). Это тебе за евнуха. (Несколько раз пинает его). А это за чёрного!
Конец 2 картины.

Картина 3
Пляж. Жюли и Джун в простеньких платьицах с короткими рукавами и глубокими вырезами на груди, в гольфах и туфлях на низком каблуке. У ног девушек плетеные корзинки. Пляж студенток Кембриджа. На протяжении всей сцены Джун искрення, проста, непосредственна и кокетлива. Жюли наоборот: странно напряжена. Джун бежит навстречу Николасу.
Джун: Я ей сказала, что вам совершенно всё равно с кем сегодня гулять: с ней или со мной.
Николас: Очень мило с Вашей стороны.
Джун: Вот он рыцарь наш в лучистых латах.
Жюли: (холодно) Привет.
Джун: Она всё знает.
Жюли: И знаю кто во всём виноват.
Николас: Что это за гнусный чёрный?
Джун: Морис называет его своим слугой. Его обязанность опекать нас, пока мы в укрытии. Нас от него уже воротит.
Николас: Он, правда, немой?
Джун: Чёрт его знает. Мы считаем, что нет. Всё время сидит и пялится.
Жюли: Он вряд ли соображает, какого мы пола.
Джун: (морщится и строит физиономию Жюли)
Николас: Ну, тогда он ещё и слепой вдобавок… Джун, а ведь, скорее всего по плану нам с Вами не полагалось знакомиться. А?
Джун: Планы нарушены, и мне полагается вкручивать вам мозги.
Жюли: После очередного моего заскока. Шиза убогая.
Джун: Мы запутались и решили стать самими собой. Посмотрим, что из этого выйдет.
Николас: И никаких тайн?
Жюли: (холодно смотрит на Джун) Джун.
Джун: Значит я вам тут ни к чему.
Жюли: Но мы потерпим твоё общество. За обедом. (Джун уходит)
Жюли: Сладко было с ней целоваться?
Николас: Я же думал, что это Вы.
Жюли: Долго?
Николас: Секунд десять.
Жюли: Врун…Ладно. Спрашивайте, что хотите (показывает на корзинку). Вот взяла кое-что из документов. Жутко тряслась, что заметят.
Николас: Что Вы изучали в Кембридже?
Жюли: Классическую филологию.
Николас: А Джун?
Жюли: Иностранные языки. Мы в прошлом году кончили. Я даже год успела в школе поработать. Вот. (Показывает фотографию).
Николас: (читает надпись) «Любимой учительнице мисс Джулии Холмс от её «балбесок».
Жюли: А вот моя школа. А вот мой паспорт.
Николас: (смотрит паспорт) А почему нет прошлогодней визы в Грецию?
Жюли: Потому что я не была в прошлом году в Греции.
Николас: Да?
Жюли: Да. Мы с Джун работали недолго в Лондонской любительской труппе «Трависток». Режиссер дал мне и Джун роль Лисистраты. Тут мы и начали получать букеты не известно от кого. Конечно же, это оказался Морис. Он нас очаровал. Наобещал. И предложил сниматься в кино. Пожалуйста. Из «Ирвинг стандарт».
Николас: (читает) «Везучие близняшки Джун и Жюли Холмс заняты в главных ролях в фильме студии «Полим». Окончили Кембридж. Болтают на 8 языках. К огорчению холостяков: замуж не собираются».
Жюли: Он показывал экспонаты декораций, познакомил с членами съёмочной группы, с актёром-греком, который будет играть поэта. Было чудное путешествие на яхте. Незабываемые вечера. А здесь мы вдруг превратились в его собственность. Никаких юпитеров, никакой подсветки. Одна кинокамера, да и та любительская. А как Джун надумала сходить в деревню, дорогу ей заступил этот чёрный.
Николас: А сценарий вы читали?
Жюли: Какое там. Вскоре Морис раскололся. Умолял выслушать. Сознался, что с кино он нас надул, но он увлекается театром, психиатрией. Он пытается связать науку с театром, и благодаря нам, актёрам, проникает в некое поле, где искусство неотделимо от науки. Единственная его страсть открывать новое.
Николас: Мне почему-то вспоминается Станиславский.
Жюли: Да. Это парадоксальное развитие его идей. Вызываешь к жизни миры более реальные, чем мир существующий… В общем, мы поддались на эту удочку. Сценария нет. Он командует, когда нам входить и выходить. Он воспринимает нас троих как математическую формулу «икс»… Но я никак не могу примириться с Морисовой страстью подглядывать. У него мощная насадка на камере. Якобы снимать птиц.
Николас: По-моему, всё то же самое уже случалось на острове.
Жюли: (встрепенувшись). Откуда Вы можете знать? Значит Вы тут… не впервые.
Николас: Не я. Другие преподаватели английского.
Жюли: (с робкой улыбкой). Интересно, у него неисчерпаемые записи двойняшек? (Пауза). Николас, о чём ты думаешь?
Николас: О том, что ты прекрасна.
Жюли: Ты, правда, не встретился со своей подружкой?
Николас: А если бы встретился, ты бы ревновала?
Жюли: Да.
Николас: Значит, не встретился.
Жюли: Встретился ведь.
Николас: Честно. Она не смогла выбраться. (Раздаётся звон колокольчика).
Жюли: Это Джун. Обедать зовет. Большинство мужчин считают, что она привлекательнее меня.
Николас: Они просто остолопы.
Жюли: Просто, то, чего они добиваются, от неё легче получить, чем от меня. (В глубине сцены появляется Джо. Останавливается, скрестив руки на груди).
Николас: Опять этот хмырь.
Жюли: Ничего не поделаешь. Не обращай на него внимание. У нас обед.
Николас: Интересно он один у Кончиса или нет?
Жюли: Хватает их. Пошли.
Конец 3 картины.

Картина 4
Тот же пляж. Николас в ожидании. Появляется Жюли.
Николас: Сбежала?
Жюли: Всё в порядке. Морис знает, где я. И не шпионит никто. Мы ему всё выложили. Да. Пока не забыла. Морис приглашает тебя. Говорит, что всё дораскажет.
Николас: Хорошо. (Заключает её в объятия). Жюли!
Жюли: (Отстраняет его от себя). Не сердись. Чёртовы сроки. В воскресенье побоялась тебе сказать. Он всё знает про нас с тобой. Я сказала ему, что в сценарии я может быть и не в своём уме, а в жизни здорова. Если бы ты видел его ухмылочку. Словно мы ему зачет сдали.
Николас: Какой зачет?
Жюли: Он объяснит. Мы должны следовать его указаниям. Скоро прибудет, как он говорит, «народ». Играть роли простаков.
Николас: Тебе снова придётся кого-то обольщать?
Жюли: Это первое, о чём я спросила. Не хочу. Особенно теперь.
Николас: А про нас ты всё рассказала?
Жюли: Да.
Николас: И он не станет…
Жюли: Побожился, что нет…(трется щекой о щеку Николаса). Старик хочет, чтобы втроём жили в его деревенском доме. Как будто мы с ним не знакомы. Он желает, чтобы перед новенькими мы притворились мужем и женой.
Николас: Я с этим не справлюсь. У меня нет такого таланта как у тебя.
Жюли: Не остри. Он сказал, что мы можем рассматривать это как психотерапию.. И добавил, что здесь присутствует новая научная дисциплина, которую нам предстоит только нащупать и назвать. Всё допытывался, почему я тебе не поверила.
Николас: Ну и почему?
Жюли: Да потому, что некоторые чувства не подделаешь.
Николас: Иди ко мне (заходит в развалины часовни. Николас даёт волю своим чувствам. Объятия становятся всё откровеннее и откровеннее).
Жюли: Нет. Не надо.
Николас: Жюли
Жюли. Пожалуйста. Не сейчас.
Николас: Я так хочу тебя.
Жюли: Знаю.
Николас: Ты так прекрасна.
Жюли: Здесь нельзя.
Николас: А не здесь?
Жюли: Конечно, можно. Но не теперь. (Вырывается и убегает). Никлас какое-то время находится в развалинах часовни один. Появляется Виммель в форме немецкого полковника СС с двумя солдатами.
Николас: А вот и народ (Пытается выйти из часовни).
Виммель: Хальт! (Солдаты направляют автоматы на Николаса).
Николас: Когда вам надоест выламываться, будьте добры, сообщите мне, чего это мы все здесь забыли?
Виммель: Швиг!
Николас: А режиссер где? Вы идеально подходите на эту роль.
Виппель: Гут.
Николас: Шпрехен зи инглиш?
Виммель: Ихь шпрехе дойч. (свистит). Появляются ещё два солдата, волокущие израненного в кровь молодого человека со связанными руками. Поравнявшись с часовней, раненый бросает Николасу: «Предатель». Внимание всех обращено на Николаса. В этот момент молодой человек убегает. Солдаты бегут за ним.
Виммель: Нихт шиссен. (Слышны крики избиваемого партизана)
Виммель: Это…Ещё…Не конец.
Николас: Чему конец? И что дальше? Виммель свистит. Прибегают солдаты, выволакивают Николаса из часовни, связывают его и разбегаются. Николас пытается высвободиться от пут, и это ему довольно-таки легко удаётся.
Николас: Кажется, кто-то опять нарушил сценарий..
Конец 4 картины.

Картина 5
Веранда в доме Кончиса. Мария сервирует стол. Входит Николас.
Николас: Здравствуйте, Мария.
Мария: Добрый день, господин Эрфе, Вас просят подождать несколько минут. (Уходит и через несколько мгновений возвращается с пакетом) Почтальон говорит, что, чуть ли не бежал за Вами до самого нашего дома. Вам. (Отдаёт пакет и уходит). Загорается экран. На нём коллаж из газетных вырезок: «Самоубийство стюардессы», «Несчастная любовь», «Гибель стюардессы», «Покончила с собой» и т.д.
Голос Энн: «Самоубийство стюардессы». Стюардесса Алисон Келли была найдена мертвой в своей квартире, которую снимала вместе с подругой. Труп обнаружила подруга Эни Тейлор. Врачи констатировали смерть». «Дорогой Николас Эрфе, прилагаемые вырезки объяснят, почему я решилась Вам написать. Мне тяжело сообщить Вам эту новость. Из Афин она вернулась совершенно подавленная, но не сказала ни слова. Так что мне не известно, кто из вас кого бросил. Одно время она поговаривала о самоубийстве, но нам казалось, что она шутит. Она была редкостным человеком. Неужели мог найтись мужчина, который не почувствовал её настоящую душу? Видимо, я ничего не понимаю в мужской психологии. С глубоким прискорбием Эни Тэйлор». (Николас плачет).
Колчис: У Вас какая-то неприятность?
Николас: Умерла Алисон, моя приятельница.
Кончис: (наливает бокал) Сочувствую Вашему горю, если Вы его испытываете.
Николас: Я хотел бы увидеть Жюли.
Кончис: Она Вам, похоже, пообещала.
Николас: Причём, её обещания убедительней Ваших.
Кончис: Её обещания для Вас- пустой звук.
Николас: Скажите ещё, что её зовут не Жюли Холмс.
Кончис: Её настоящее имя Лилия, и больше Вы ни с ней, ни с Розой не увидитесь. Они уже в Афинах. А мы, все остальные, уезжаем завтра.
Николас: Я так понимаю, что Роза это Джун.
Кончис: Давайте приступим. Сегодняшняя история потребует картинок.
Николас: А разве вчера вы мне их не показали? Эффект был ого-го. (Зажигается экран, на котором во время рассказа Кончиса идёт любая кинохроника Второй мировой войны, снятая немецкими кинооператорами).
Кончис: Во время войны я оказался здесь. Никто не думал, что придут немцы. Но они пришли. Меня пригласил к себе на беседу лейтенант Клюбер, оказавшийся очаровательным молодым человеком. У него был красивый тенор и он, подобно многим дилетантам, пел Шуберта гораздо лучше профессионалов. Наша взаимная симпатия крепла, и я осознал, что лучше меня старосты в деревне не будет. Короче говоря, я согласился. Швейцарец Антон подчёркивал, что он окончил Сорбонну по специальности «Архитектура». Он прекрасно знал культуру Франции, и я всегда удивлялся, почему его из Франции перевели сюда. При немцах было терпимо целый год. «За укрепление морального духа» в нашем регионе отвечал полковник Дитрих Виммель.
Николас: Это он на экране?
Кончис: Да.
Николас: Знаю я этого фрица.
Кончис: Вы можете знать только актёра, похожего на полковника. Настоящий Виммель убит в 1944 году. Какие ублюдки были у него в подчинении! Ему под стать. Надо же так случиться. Именно в момент его приезда партизаны у часовни убили трёх немцев и скрылись где-то в деревне. Виммель вызвал карателей, собрал народ и объявил условие: он берет в заложники 80 человек, а все остальные жители в течение суток ловят партизан и выдают их немцам. Если нет, то заложники будут расстреляны. Греки целый день бегали по острову с косами и серпами: якобы ловили партизан. А поймали их сами немцы. В доме у двух девушек, их родственниц. Эти девушки с выпущенными кишками неделю потом висели на виселице. А меня и моего помощника Виммель повёл на экскурсию. Только врач удержался бы от обморока. Брат этих девушек лежал на столе и был сплошной кровавой раной. Ему оторвали пенис и мошонку слесарными кусачками. Они пытались заставить меня уговорить юношу и двух других партизан выдать сообщников и их базы. Я врач… Как пахла сирень. Убийственный запах… Я не смог уговорить. И меня сделали восемьдесят первым. И когда нас построили, мне объявили, что всем заложникам будет сохранена жизнь, если я возьму автомат и убью «бандитов». В руках у меня оказался «шмайссер». Я навёл ствол. Нажал курок. Щелчок. Не стреляет. Снова. И снова щелчок. И тут-то я понял, что мне предложили добить их прикладом. Я отказался. Нас всех расстреляли. Вечером меня вытащил из общей кучи доктор и выходил.
Николас: А что с Антоном?
Кончис: Застрелился на следующий день. То есть, история, которую я Вам рассказал, символизирует метание Европы. Вот что такое Европа. Полковники Виммели. Безымянные мятежники. И Антоны, что разрываются между теми и другими, а затем, проиграв, кончают с собой. Будто дети.
Николас: По-вашему, я второй Антон? Вы это хотели мне внушить?
Кончис: Вы человек, который не осознаёт, что такое свобода. Хуже того. Чем больше Вы её осознаёте, тем меньше ею обладаете.
Николас: Господин Кончис, мне кажется, что нельзя так обходиться с людьми только для того, чтобы Вы основали на этом своё учение о свободе воли…Скажите честно, Вы…считаете себя Богом?
Кончис: (после молчания) На утро намечен большой обряд прощания. Хотя можно и без него. До завтра.
Конец 5 картины

Картина 6
Пляж. Навстречу Николасу идут Кончис, Мария и Джо.
Кончис: Доброе утро. Нам пора отправляться. На прощание хочу представить своих помощников: Катрин Адриканис, актриса Национального театра… Джо Гаррисон, психолог из университета Айдахо.
Джо: Хорош психолог. Да ладно, чего там.
Кончис: (своим) Я вас догоню. (Мария и Джо уходят)
Николас: Торопитесь опустить занавес?
Кончис: В настоящем спектакле занавеса не бывает. Как только его доиграют, он принимается играть сам себя.
Николас: А девушки?
Кончис: Я возьму их с собой в Париж. Куклы богатым не надоедают.
Николас: Жюли и Джун не Мирабель. Больше Вы меня не облапошите.
Кончис: Ну ладно, ладно…Хотите знать, почему мы с Вами не виделись неделю назад. Лилии нужно было время, чтобы обдумать: стать ли ей женой нищего и бездомного учителишки или остаться там, где денег больше и жизнь веселее. Она колебалась. Это должно льстить Вашему самолюбию. Но у неё хватило ума понять, что всё дальнейшее слишком дорогая плата за утоление мимолетной телесной страсти.
Николас: А Вам не кажется, что афинской полиции здесь будет, чем поживиться?
Кончис: Я расскажу об этом девушкам. Вот смеху-то будет. Прощайте. (Уходит) (Некоторое время Николас сидит на песке, опустив голову на колени. Вдруг сзади его открывается канализационный люк и оттуда наполовину появляется Жюли).
Жюли: Привет.
Николас: Глазам не верю. Только что он мне сообщил, что ты его любовница, и мы больше не увидимся.
Жюли: И ты ему поверил?
Николас: А Джун где?
Жюли: Угадай.
Николас: У меня угадайка сломалась.
Жюли: Морис сдал нам дом до конца лета.
Николас: А его эксперименты?
Жюли: Отложены… А тебе хорошо было в постели с твоей австралийской подружкой?
Николас: Про неё в другой раз.
Жюли: У меня вряд ли выйдет так. Я ещё ни с кем не спала по любви.
Николас: Это не порок.
Жюли: Незнакомая теория.
Николас: Ты покажешь, где вы прятались?
Жюли: Иди сюда. Это ещё от немцев осталось. (Николас и Жюли скрываются в люке. Зажигается экран. Уютное подземное гнёздышко девушек. Николас хочет открыть одну из дверей в подземелье. Дверь не поддаётся. Николас машет рукой. Улыбка Жюли. Экран гаснет. Николас вылезает из люка. Жюли снова высовывается наполовину).
Жюли: Ну вот. Посмотрели и будет… Николас! Николас! (Жюли проваливается в люк. Такое ощущение, что её туда затащили силой. Николас безуспешно пытается открыть крышку. Внезапно появляется Кончис, Джо, Виммель, двое солдат. Все в чёрных брюках и черных водолазках. Они скручивают отбивающегося Николаса. Виммель достаёт шприц и наполняет его).
Виммель: Молодой человек, будьте готовы к суду.
Николас: К какому суду? За что?
Виммель: Узнаете в своё время. И не мы Вам, а Вы нам вынесете приговор. (Делает укол Николасу) Не дергайтесь. Мы это делаем не для себя, а для Вас.
Николас: Кто это мы?
Виммель: Потерпите. Скоро узнаете. (Николас засыпает).
 Конец 6 картины.

 Действие 4
 Картина 1.
На сцене длинный стол, за которым сидят 9 судей (они же подсудимые) в чёрной одежде и балахонах с капюшонами. Николас с кляпом во рту сидит прикованный к креслу, напоминающему трон. По бокам трона стоят в такой же одежде двое помощников судей.
Кречмер: Позвольте представить всех нас. Я, доктор Кречмер, когда-то работал в Штуттгардте. Возглавляю институт экспериментальной психологии в штате Айдахо. Справа от меня доктор Морис Кончис из Сорбонны. Правее доктор Мэри Маркус ( это загримированная госпожа де Сейтас). Преподаватель Эдинбургского университета. Рядом с ней наш талантливый художник Маргарет Максвел (Джун), дальше наш продюсер Янис Коттопулос. А это вас приветствует сценарист и режиссер Арне Халберстедт (Виммель). Им мы обязаны достоинствами и успешным завершением нашей постановки. (Аплодисменты). Мадам Кончис (Мария) – специалист по душевным травмам. Джозеф Гаррисон (Джо), мой ассистент, автор монографии «Души чёрных, души белых». Подчеркиваю: «души. А не души». И очаровательная доктор Ванесса Максвелл (Жюли). Без которой бы эксперимент не состоялся. Недалеко то время, когда величайшие психиатры-практики будут принадлежать к прекрасной половине человечества (Аплодисменты). Все остальные: студенты, аспиранты, коллеги, актеры – наши добровольные помощники.
Господин Эрфе, мы сознаём, что Вы питаете к нам глубокое чувство ненависти. Мы хотим, чтобы Вы сами рассудили нас по совести. А кляп во рту у Вас только потому, что правосудию не пристало болтать до приговора. Ознакомьтесь с характеристикой своей личности. Прошу Вас, доктор Маркус.
Г-жа де Сейтас: Объект относится к категории интровертов – недоинтеллектуалов. Истоки установки лежат в Эдиповом комплексе. Девушки не раз становились жертвами эмоциональной и сексуальной агрессивности объекта. Его метод обольщения основан на навязчивой гипертрофии собственного одиночества и невезучести. Объект апеллирует к подавленным материнским инстинктам своих жертв, на каковых и начинает паразитировать. Объект идентифицирует Бога с фигурой отца, яростно отрицая самоё веру в Бога. Ситуация одиночества инспирируется в карьеристских целях. Ни в рамках семьи, ни в рамках нации объект не сумел справиться со своими проблемами. Итог: в поведенческом плане объект – жертва неверно осмысленного рефлекса непреодолимых препятствий. В любой обстановке он выделяет исключительно фактор своего одиночества, позволяющий оправдать свою неприязнь к социальным связям и обязанностям. Как справедливо отметил в своей монографии доктор Кончис: «Бунтарю, который не обладает даром бунтаря от природы уготована судьба трутня». У меня всё.
Кречмер: Я попрошу доктора Максвел повторить то, что она сказала мне по поводу объекта вчера.
Жюли: Я считаю, что, если вынести за скобки сексуальный потенциал, объект не способен к семейной жизни.
Кречмер: Поддаётся ли объект психотерапии?
Жюли: На мой взгляд, нет.
Кречмер: А Вы как думаете, Морис?
Кончис: Для решения первоначальной задачи он подходил идеально, однако мазохическая часть его натуры извлекает удовольствие, на мой взгляд, даже из обсуждения его психических уродств. Дальнейшее внимание к объекту бесполезно, а для него ещё и пагубно.
Кречмер: Всем спасибо. Мы подошли к финалу эксперимента. Мы не утаили мнения о нашем судье. Ведь мы находимся в суде, и судья над нами – это Вы. Освободите судью.
(Помощники освобождают Николаса). Настал срок вынесения приговора. Мы озаботились поисками фармакоса - козы отпущенья. (Жюли встаёт и подходит к стойке напротив Николаса). Она в Вашей власти. Вы можете делать с ней всё что заблагорассудится. ( Помощники оголяют спину Жюли и ставят её в станок). Вот коза отпущенья, а вот бич. (Подаёт Николасу кнут). Доктор Максвелл наиболее олицетворяет тот урон, который мы Вам нанесли. (Николас взмахивает кнутом и резко ударяет им по столу. Жюли вздрагивает. Николас подходит к ней, замахивается, потом бросает кнут и снова садится в своё кресло). Оковы для судьи! (Помощники снова приковывают Николаса к креслу). Заключительная дезинтоксикация. Я с удовольствием представляю вам фильм студии «Полим» «Горькая правда».
 Зажигается экран. Идёт фильм. Титры
 ГОРЬКАЯ ПРАВДА
 С участием легендарной шлюхи Ио, снимавшейся в ролях
 Изиды
 Астарты
 Неотразимой Лилии Монтгомери
 Бесконечно желанной Жюли Холмс
 И отважного учёного Ванессы Маквелл
 А ныне занятой в роли самой себя.
 А также с участием Грозы Миссисипи
 Джо Гаррисона
 В роли самого себя.
Развратная барынька леди Джейн в гостиничном номере.
Жюли в пеньюаре с распущенными волосами, опираясь на спинку стула, поправляет чулок. Оборачиваясь к двери, что-то кричит. Появляется посыльный с подносом. Жюли берет с подноса письмо и читает.
…теперь, когда я узнал всю правду о твоих развратных наклонностях, между нами всё кончено. Твой пока ещё супруг лорд де Вир.
Жюли в постели в чёрных ажурных чулках. Появляется Джо. Раздевается. Падает на Жюли.
Черномазый жеребец и белая женщина. Слов не надо.
На экране крутое порно.
А пока развёртывается бесовская вакханалия, за стеной идёт обычная жизнь.
На экране Николас и хромающая Алисон спускающиеся с Парнаса.
Запретные ласки.
Крутое порно.
Соитие.
Экран – занавес раздвигается. Абсолютно голая Жюли лежит на кушетке, повторяя позу гойевской «Махи обнажённой». Над ней Джо. Они начинают обычный интимный плотский ритуал. Экран-занавес закрывается. Николас теряет сознание. Помощники освобождают его от оков. Николас падает.
Кончис: (подходя к Николасу) Учитесь улыбаться, Николас. Учитесь улыбаться. Инъекцию для господина Эрфе.
 Конец 1 картины
 Картина 2
Комната Николаса в Лондоне. Николас за столом роется в своих бумагах. Входит Митфорд.
Митфорд: Как я понял, коллега, Вы меня не послушались и были не только в «зале ожидания», но и у афинских девушек.
Николас: Кончай. Мы с тобой тогда так быстро распрощались, что я забыл спросить…
Митфорд: Давай.
Николас: Ты рассказывал, что поцапался с коллаборационистом, а я так понял, что он герой сопротивления.
Митфорд: Герой с дырой. Немцам прислуживал. Лично руководил расстрелом 80 крестьян. А потом фрицев подговорил, чтобы и его в список внесли. Ферштее? Получился и герой, и храбрец.
Николас: Но он же был смертельно ранен.
Митфорд: Это же каратели. Не так уж и смертельно. Сам себе потом состряпал фальшивый отчёт об этой истории.
Николас: А ты-то что с ним не поделил?
Митфорд: Да так. Чушь собачья.
Николас: Не жмись. Раскалывайся.
Митфорд: Ладно. Школа меня достала. Пошёл на пляж как-то. Смотрю две голые бабы без ничего. Подваливаю. Шурли-мурли, лопс-дропс. Две симпатичные двойняшки. Оказывается крестницы старого хрыча. Я веду войну сразу на два фронта, а хрыч приглашает меня на чай. Почему бы и нет. Одна из девиц не в моём вкусе, а вторая Джун – то, что надо. На всё готова. Но другая на меня взъелась. Я её сразу раскусил. Шибко умная. Начала издеваться надо мной, передразнивать. А потом вообще фашистом назвала.
Николас: С чего?
Митфорд: (приосанившись). Я считал и считаю, что наш Мосли часто говорит по делу. Без балды. Страна здорово распустилась. Порядка нам не хватает. Национальный характер… Вот Франко в Испании.
Николас: А ты был в Испании?
Митфорд: Нет
Николас: Съезди, а потом говори. Мне эти фашисты вот где!
Митфорд: Хорошо. Ближе к телу. Пошли мы с ней купаться. Она говорит: «Я без купальника. Идите первым». Я и пошёл. Тоже в чём мать родила. Оборачиваюсь: ни одежды, ни Джун. Как последний кретин иду к их дому. Крестницы тоже мне! Никакие они не крестницы, а первоклассные шлюхи. Ну, я им всем отомстил как надо. Написал куда следует, что он коммунист. Ты же знаешь, как в Греции к коммунистам относятся.
Николас: Что-то я не заметил, что он от этого пострадал.
Митфорд: Пострадает ещё. Каков! Сам не фурычит и другим не даёт. Слушай, пойдём в кабак, у меня деньги есть.
Николас: Не могу. Ко мне должен зайти друг.
Митфорд: Как хочешь. Я к тебе ещё забегу, если не возражаешь.
Николас: Даже наоборот.
Митфорд: Тогда пока. (Уходит).
Некоторое время Николас сидит один, перебирая бумаги. Звонок. Входит Бен.
Николас: Наконец-то! Хоть что-нибудь узнал?
Бен: Долгие и пустые хлопоты. Если бы я делал это не для тебя бесплатно, а для кого-то за деньги, то этот кто-то меня давно бы кончил.
Николас: Хоть что-нибудь.
Бен: Пожалуйста. Фото могилы Мориса Кончиса. Похоронен в Афинах. 1896-1949 гг. Нет давно твоего Кончиса.
Николас: Ничего себе нет.
Бен: В Кембридже в эти годы двойняшки Холмс, Монтгомери, Максвелл не учились. В театре «Тависток» никаких близняшек отродясь не бывало. Был я и у «балбесок». Себя они узнали, любимую училку – нет.
Николас: Откуда же взялись эти близняшки?
Бен: А может ты их придумал?.. Насчет киностудии «Полим». Такой нет ни в Англии, ни в Греции, ни в Голливуде. Насчёт картин. Шагал висит в музее Гутенхейма. Значит у твоего дружка копия. А мамаши у Модильяни нет и не было.
Николас: И как это он родился?
Бен: Такого портрета вообще нет. Так что будем считать, что сам он его нарисовал.
Николас: Хотя бы какие-то намёки.
Бен: И не только намёки. Пожалуйста. Твой фриц Игнаций Прушинский, актёр, участник Сопротивления. Сейчас лучший исполнитель всяких фашистов. В «Форуме» идет фильм с его участием. Хочешь, сходим.
Николас: Спасибо, нет. Насмотрелся. А сам-то он где?
Бен: Взял творческий отпуск на два года.
Николас: Монографии Кончиса, Гаррисона, Максвелл, Кречмера?
Бен: Нет таких монографий.
Николас: Значит полный вакуум?
Бен: Пожалуй, да. Хотя крохотные сомнения у меня возникли по поводу Алисон Келли. Газетчики набросились на неё после заметки в «Холборн газетт».
Николас: Ну и что?
Бен: Да ничего. Кроме того, что в газете сильные погрешности набора.
Николас: Не понимаю.
Бен: Тут и понимать нечего. Газета набиралась иначе.
Николас: Набиралась?
Бен: Да. Набиралась. Её уже несколько месяцев не существует.
Николас: Тупик?
Бен: Для меня да. А ты, если хочешь, можешь ещё подёргаться. Адресок подкину. Лилия де Сейтас, в девичестве Монтгомери. Устраивает?
Николас: Ты знаешь, сколько этих Монтгомери?
Бен: Ты совсем разленился, смотрю. Лилия! Да ещё Монтгомери.
Николас: Сколько ей лет?
Бен: Пятьдесят.
Николас: Ни с чем не совпадает. Ладно. Отмечусь. Всё равно больше идти некуда. За мной виски. А пока я хочу посидеть и всё это обмыслить.
Бен: Про виски запомнил. Пока (уходит). Телефонный звонок. Николас берет трубку.
Голос в трубке: Господин Эрфе? Подойдите, пожалуйста, к окну и обратите внимание на машину под ним. Не бойтесь. Ничего плохого с Вами не случится. Возможно, даже наоборот. (Гудки в трубке). Николас подходит к окну.
Николас: Алисон! Алисон! Куда же ты? (Шум отъезжающего автомобиля).
Конец 2 картины.

Картина 3
Квартира госпожи де Сейтас. Хозяйка, стройная женщина в брюках, красном платке и красной клетчатой рубашке, собирается уходить из дома. Звонок. Она открывает. На пороге Николас.
Николас: Я к госпоже де Сейтас.
Г-жа де Сейтас: Это я
Николас: Ваш адрес мне дала миссис Саймон. Вы можете мне помочь. Ведь Ваша девичья фамилия Монтгомери. Я пишу книгу. Ваш отец…
Г-жа де Сейтас: Но он давно умер.
Николас: Книга не о нём. Я работаю над биографией Мориса Кончиса.
Г-жа де Сейтас: Право мне очень жаль. Но тут какая-то ошибка. Мориса…как его.
Николас: Вы могли знать его как Чарльзворта… или Хэмптона. Во время Первой мировой. Он жил рядом с Вами.
Г-жа де Сейтас: Как Вас зовут?
Николас: Извините. Николас Эрфе.
Г-жа де Сейтас: Но, мистер Эрфе. Знаете сколько мне тогда было лет?
Николас: Судя по Вашему виду очень немного. А все эти имена…Вам знакомы.
Г-жа де Сейтас: Боже мой, конечно же. А что, этот Морис у них бывал?
Николас: Возможно, он был сыном кого-то из них.
Г-жа де Сейтас: Боюсь, что Вы ошибаетесь. У Чарльзортов детей не было, а сын Хэмптона погиб ещё до войны.
Николас: Кончис был очень музыкальным.
Г-жа де Сейтас: (улыбается) У нас с сестрой Розой был чудный преподаватель музыки. Мы его очень любили. Он был итальянец.
Николас: А где сейчас Роза?
Г-жа де Сейтас: Она умерла в 1916 г. от тифа.
Николас: Потрясающе. Всё сходится. У него есть цикл стихотворений, посвященных Лилии и Розе. Она была старше Вас?
Г-жа де Сейтас: Мы погодки. Она была на год старше.
Николас: (достаёт блокнот) Разрешите Вам задать несколько вопросов.
Г-жа де Сейтас: Я чувствую, что Вы меня собираетесь обессмертить. Пожалуйста.
Николас: Учитель музыки. Вы не помните, как его звали?
Г-жа де Сейтас: Нет. Кажется… Гибеллино. У него были такие внимательные карие глаза. Нам казалось, что он был влюблен в нашу старшую сестру Мэй. Она сейчас в Чили. А какова судьба Вашего героя?
Николас: Он умер. Кстати, он был то ли полу грек, по ли полу итальянец. У него была трудная безответная любовь прямо именно где-то здесь. А к Вам итальянец высказывал особое расположение?
Г-жа де Сейтас: Он, что извращенец?
Николас: Вряд ли. А тот музыкант? Куда он делся во время войны?
Г-жа де Сейтас: Наверное, его интернировали. Мы его, во всяком случае, больше никогда не видели.
Николас: Спасибо за информацию. До свидания.
Г-жа де Сейтас: Если что, звоните.
Николас уходит. Г-жа де Сейтас некоторое время одна. Звонок в дверь. На пороге возбужденный Николас.
Николас: Госпожа де Сейтас, я просто вынужден вернуться. Когда я уходил, консьержка спросила меня, дома ли та дама, у которой очаровательные двойняшки. Так что простите, если отрываю Вас от дел.
Г-жа де Сейтас: Я жду уже не первую неделю, что именно вы от чего-нибудь меня оторвёте.
Николас: У Вас шибко деловые дочки. Я хочу послушать, что Вы сейчас про них придумаете.
Г-жа де Сейтас: (с улыбкой) Придумывать мне нечего. Морис – крёстный отец двойняшек. Мой муж, он погиб в 1943 году, был первым учителем в школе имени Байрона. Его фамилия Хьюз. Де Сейтос – мой второй муж. Лилия и Роза были зачаты на Фракосе. Там мы и познакомились с Морисом. Можно называть вас Николасом? Я ведь о вас так много слышала.
Николас: Нельзя.
Г-жа де Сейтас: Вы не первый, кто выливает на меня свою злобу на Мориса…
Николас: Ваши дочери здесь?
Г-жа де Сейтас: Нет.
Николас: А Алисон?
Г-жа де Сейтас: С Алисон мы все очень подружились.
Николас: Интересно, что скажет на это полиция?
Г-жа де Сейтас: Она скажет, что у Вас не все дома… А с книгой у вас получилось убедительно.
Николас: Хоть я и глуповат?
Г-жа де Сейтас: Ум и глупость друг друга не исключают, особенно у мужчин Вашего возраста. Послушайте-ка меня, мой бедный сердитый юноша. Любовь – это просто способность любить, а не заслуга того, кого любишь. И у Алисон есть эта редкая способность к верности и преданности. Мне такое и не снилось. Алисон щедро одарена тем единственным качеством женщины, без которого бы мир перевернулся. А Вы упустили её.
Николас: С помощью Ваших дочурок.
Г-жа де Сейтас: Они для Вас - олицетворение Вашего собственного эгоизма.
Николас: В одну из них, я, между прочим, влюбился. Не обольщайтесь. Сдуру. Ваша подгулявшая дочка…
Г-жа де Сейтас: Зачем Вы так. Мне известны мотивы, которыми она руководствовалась. Но рассказать вам о них – значит рассказать всё.
Николас: Неделю со мной, неделю с негром.
Г-жа де Сейтас: Будь он белым, Вам было бы легче?
Николас: Возмущался бы так же.
Г-жа де Сейтас: Они довольно-таки давно спят вместе.
Николас: И Вы это одобряете?
Г-жа де Сейтас: Лилия взрослый человек. Я хочу Вам сказать, что секс не главная часть тех человеческих отношений, что зовутся любовью.
Николас: А что же главное?
Г-жа де Сейтас: Искренность, выстраданное доверие сердца к сердцу. Физическая измена – следствие измены духовной. Люди, которые подарили друг другу любовь, не имеют права лгать. У меня был муж, которого я любила, но я с его согласия отдавалась Морису… Вы уверены, что мы не причинили Вам ничего кроме зла?.. Мне так хочется помочь Вам.
Николас: Мне нужна не помощь, а Алисон, иначе я иду в полицию.
Г-жа де Сейтас: Не пойдёте.
Николас: Почему?
Г-жа де Сейтас: Вы же не ударили Лилию.
Николас: (внимательно вглядывается) Это Вы? Доктор Маркус?
Г-жа де Сейтас: Да, это я. И кажется «Игра в Бога» окончена. Во всяком случае, для Вас.
Николас: Хотя я и не верю в Бога, но то, что делаете Вы, это чудовищно.
Г-жа де Сейтас: Почему же? Если хочешь сколько-нибудь точно смоделировать таинственные закономерности мироздания, придётся пренебречь некоторыми условностями. В обычной жизни ими пренебрегать не стоит. Но «Игра в Бога» предполагает, что всё вокруг иллюзия, а любая иллюзия приносит лишь вред. Кроме всего прочего мы очень богатые люди, а богатые играют не только в теннис. Кажется, я копнула глубже, чем собиралась. Вот что, Николас, приходите через неделю в кафе напротив нашего дома в это же время, и я, очевидно, всё дорасскажу. Не ради Вас, а…
Николас: Я увижу Алисон?
Г-жа де Сейтас: Это теперь зависит только от неё.
Конец 3 картины.

Картина 4
Кафе. Посетители приходят и уходят. Это все участники спектакля в совершенно иных костюмах, где оставлена какая-то деталь персонажа. За одним из столиков г-жа де Сейтас и Николас.
Николас: Но почему вы избрали меня?
Г-жа де Сейтас: Никто вас не избирал. Основной принцип бытия – случай. На атомном уровне миром правит чистая случайность.
Николас: К будущему лету вы тоже готовитесь?.
Г-жа де Сейтас: Не знаю. Реакция Мориса непредсказуема.
Николас: А если бы Алисон поехала на остров вместе со мной? Такая вероятность была.
Г-жа де Сейтас: скажу только одно. Морис сразу бы видел, что подвергать каким-то испытаниям её искренность излишне.
Николас: Она знает о…
Г-жа де Сейтас: Она согласилась инсценировать самоубийство не сразу, и при условии, что обманывать Вас мы будем недолго.
Николас: Вы сказали ей, что я хочу с ней встретиться?
Г-жа де Сейтас: Моё мнение на этот счёт она знает.
Николас: При встречах с Вашей дочерью у меня всё время крутилась в голове одна байка, но к Вам она больше подходит. Во время Французской революции в первых рядах черни к Версальскому дворцу подошёл мясник, размахивая ножом и вопя, что он перережет горло Марии-Антуанетте. Мясник вбежал в королевские покои. Мясник с ножом и королева.
Г-жа де Сейтас: И что дальше?
Николас: Он упал на колени и разрыдался.
Г-жа де Сейтас: Бедный мясник.
Николас: Кажется, то же сказала и королева.
Г-жа де Сейтас: Главный вопрос: кого оплакивал мясник?
Николас: А, по-моему, не главный.
(За одним из столиков появляется Алисон. Она в изящном твидовом костюме с орнаментом: осенние листья и снег. Она садится за столик с безучастным видом, сложив руки на коленях). Извините меня (пересаживается за столик Алисон).
Алисон: (безучастно) я не хотела приходить.
Николас: Зачем же пришла? Заставили? (Алисон являет собой полную замкнутость) Куда ты поехала из Афин? Домой?
Алисон: Возможно.
Николас: Ты вспоминала обо мне?
Алисон: Иногда.
Николас: У тебя кто-нибудь есть?
Алисон: Нет.
Николас: Не слышу уверенности.
Алисон: Всегда кто-нибудь найдется…. Если поискать.
Николас: Ты искала?
Алисон: У меня никого нет.
Николас: «Никого» - значит и меня тоже.
Алисон: И тебя тоже, с того самого…дня.
Николас: Что я должен делать? Заключить тебя в объятья? Пасть на колени? Чего им надо?
Алисон: Не понимаю о чём ты?
Николас: Нет, понимаешь.
Алисон: В тот день я тебя раскусила. И конец. Такое не забывается.
Николас: В тот день, там, в горах, я в какой-то момент любил по-настоящему. Ты это поняла. Тут и гадать нечего. Я слишком хорошо тебя знаю и поэтому уверен, что ты поняла это. Я не секс имею ввиду. (Опускается на колени перед Алисон). Я чувствовал ещё с первого дня: мы одно тело, одна душа. Если ты исчезнешь снова и навсегда, от меня останется половина. Если бы я не был столь рассудочен и самодоволен, до меня давно бы дошло, что этот мой обморочный ужас перед тобой – любовь.
Алисон: Ненавижу тебя. Ненавижу.
Николас: Почему же ты не отпускаешь меня?
Алисон: Не знаю (закрывает лицо ладонями)
Николас: А я понял это только сейчас. Нельзя ненавидеть того, кто стоит на коленях. Того, кто без тебя не человек.
(Алисон по-прежнему не открывает лица).

К О Н Е Ц