Длиннее всей твоей жизни в Праге...

Нельзя пить с утра. Нельзя, если вчерашний вечер был сух, как мамина полынь, а ты не прикинулся молью. С утра можно летать сюжетом Шагала над Витебском, но ты не в Витебске и Шагал давно в другом месте.
Нельзя ходить по Максатихе на каблуках. Не потому, что глупо – невозможно. Но ты не ходишь на каблуках даже по глупости. Сапоги, твоя единственная обувка. И в будни, и на свадьбе и на поминках. И желание выпить. Утром на двоих, вечером тоже на двоих, но оказываешься всегда в одиночестве. И всегда между утром и вечером перерывчик небольшой. Шмяк-пошмяк, проходит день комьями грязи с подковок в направлении центральной площади и обратно. Путь на двоих, превращается в круг на троих у перекошенной желтой бочки с проколотым колесом и надписью «ПЫВО». Здесь разливают закуску, еду приносят гномики с вокзала в несимметричных бутылках, забинтованных полинялыми этикетками с пробельным словом «Р У С С К А Я». А сегодня с ними пришла ты. Не иначе, огни чужого святого на барачных антеннах заманили тебя на эту полоску глины? Гномики сторонятся тебя. Им непонятно, как ты смогла пройти это расстояние от вокзала до круга на каблучках?
Только не доставай своего любимого Петрарку! Удивительно, что они пытаются некоторое время слушать тебя. И если тебе покажется, что их интересуют издаваемые тобой звуки – то в том нет моей вины. И мне придется возвращаться раньше, чтобы ты успела увидеть, как одиночество вечера возрождается в дуальности утра, и как старость обходит меня стороной. Ведь один мой перерывчик в Максатихе, длиннее всей твоей жизни в Праге...