1. Посылка

Домашние пряники остались в прошлом. Выгоревшая, местами плешивая, степь лежала вокруг в ожидании осени, как лекарства от зноя. Временная казарма, столовая, деревянный туалет были едва заметны с пыльного тракта, убегающего в далёкие города, в цивилизацию, откуда мы были выдернуты на службу велением долга. Маленький военный отряд занимался ремонтом стратегического объекта. Мы посменно выкачивали ведрами воду из шахты, где находилась баллистическая ракета, и перекрашивали битумными мастиками железо пусковой установки.

Кормили плохо. Грузовик в батальоне был один. Он часто ломался и ночевал на обочинах тракта. Старшина плутовал. Многие продукты питания исчезали в пути бесследно, а немногие, доезжающие до лагеря, делились нечестно. Масло и мясо поедали сержанты, ежедневно напоминая нам - молодым солдатам о тягостях и лишениях воинской службы. «Скелет в мундире», а не воин, я качался в строю от ветра, который хлестал в глаза каменной пылью раскалённого лета. Другие салаги выглядели не лучше.

- Забудьте свою гражданскую жизнь!.. – торжественно изгалялись над нами маслокрады, имеющие заслуги перед Отечеством и значки за ударный труд.

Мы терпели, полагая, что это заведено не нами и навеки, не понимая, что стали жертвами мародёрства. В редкие минуты отдыха вспоминали домашние яства: узбеки - плов, татары – чак-чак, а мне почему-то хотелось варенья и булку, испечённую в духовке - о чём я писал домой...  и однажды:

- Тебе посылка! – радостно выкрикнул прапорщик Щербаков – командир нашего взвода. – Рядовой… зайди в канцелярию.

Осмотр посылок важная прерогатива ротного руководства. У меня на глазах офицеры открыли фанерный ящик и «…ничего недозволенного» в нём не нашли. Домашние плюшки, немного конфет и одна маленькая шоколадка «Алёнка» лежали собранные с душой в тесном пространстве.

- Это нам на чай!.. Хорошо? – Щербаков отложил шоколадку в сторону замполита роты и поглядел на меня.

- Хорошо, – проскрипело сердце.
- Ну и ладушки… ты свободен

Соратники окружили меня, едва я только вышел на свет.

- Надо делиться! – заметил кто-то из них.
- Пожалуйста!..

Ненадёжный ящик рассыпался в мгновение ока. Десятки человеческих рук разорвали его на части и через полминуты от моей посылки остались только фанерные щепки и бумажные фантики от конфет. Подхваченные ветром, они медленно откатывались в степь, цепляясь за полынь-траву, за чертополох… В руках у меня осталась маленькая зелёная книжка: «Сергей Александрович Есенин. Избранное». Я любил стихи.

«Ты светишь августом и рожью
И наполняешь тишь полей
Такой рыдалистою дрожью
Неотлетевших журавлей.

И голову вздымая выше,
Не то за рощей, за холмом
Я снова чью-то песню слышу
Про отчий край и отчий дом»

Офицеры уже разъехались по домам, когда я повторно был приглашён в канцелярию для беседы. Это случилось вечером перед самой поверкой. Три сержанта и ефрейтор – начальник армейской столовой хотели переговорить со мною с глазу на глаз.

- Где твоя посылка, солдат?
- Её нет…
- Разорвали на части?
- Да…
- И совсем ничего не оставили?
- Так точно, товарищ старший сержант.
- Я видел, что ты положил в свою тумбочку...
- Книгу, - закончил я.
- Не ври, а показывай!.. Принеси его книгу, - приказал он дневальному.
- Есть! – отозвался тот.

Отцы командиры по очереди листали сборник стихов, заглянули под переплёт и загнали туда карандаш, словно штуцер - искали деньги.

- Куда ты их спрятал? – спросил ефрейтор.

Я ответил не по уставу:

- Какие деньги?.. Их нет.

Он ударил меня ногой в мечевидный отросток грудины. Я загнулся, глотая воздух.

- Руки по швам, солдат!.. Смирно! – надрывался палач.

Туго затянутый на животе ремень не расстёгивался, мне было плохо.

- Отставить рукоприкладство! – вмешался старший сержант, глядя на муки.

- Вот так бывает, товарищ солдат, когда ты не делишься со своими командирами… вот твоя книга! - он разочарованно кинул мне в лицо сборник стихов.

- Разрешите идти?
- Идите, но чтобы впредь это не повторялось…




СПАСИБО, ЧТО ПРОЧИТАЛИ!

Написано осенью в 2005 году
Последняя правка октябрь 2009 года

Этот рассказ опубликован в альманахе "Гостиный двор" №33, в 2010 году вместе с другими рассказами этого цикла.