Жасмин

В стране, где я любил бывать
один, всегда один,
Куда я больше не вернусь,
там ждёт меня жасмин…

 
Это история о первой любви. Даже не история, а так, воспоминание. Воспоминание о самых первых, самых светлых чувствах. О чувствах глубоких и прекрасных. Увы, подобных уже не испытать. Теперь, если любишь кого-то, так любовью мудрой, размеренной; и даже, если влюбляешься страстно, то непременно знаешь меру этой влюблённости, знаешь, что хочешь.
А тогда…

В годы былые, прошлые, не так давно, но достаточно, чтобы некоторые мои читатели на своём веку не припомнили бы (хотя бы потому, что были ещё детьми, а то и вовсе…), жила-была страна СССР. Минусов у сей страны было гораздо больше, чем плюсов. Но одним из немногочисленных плюсов (и это исключительно моё мнение) являлась возможность отдыхать летом в Прибалтике. Не всем-то она нравилась: погода капризная, море холодное, словом, на любителя. Но я обожал Прибалтику. Вернее, Латвию. А точнее, Юрмалу. Нет, зря я говорю об этом в прошедшем времени - я и сейчас люблю её. До сих пор при воспоминании о ней у меня сжимается сердце, и радость оттого, что мне посчастливилось узнать её, соседствует с печалью оттого, что не в моих силах вернуть ушедшие дни.

Из года в год, девять лет подряд в июне я с родителями приезжал в Булдури. Это местечко стало для меня родным. Да и сейчас я, закрыв глаза, могу представить каждую улицу, каждый дом, каждое дерево. О, Господи! Эта дюна, как идёшь к морю. Спускаешься к пляжу. Чайки кружат над головой и прямо в воздухе ловят брошенный им хлеб, кричат забавно. Мелкий песочек, по которому так приятно ступать босыми ногами. Светлый, он перемешан с кусочками водорослей, выброшенных на берег. Вдоль кромки воды - разноцветные ракушки, тоже маленькие. Они розовые, сиреневые, серые, бежевые, почти чёрные - всякие. Красивые очень. Мне нравилось складывать из них надписи и рисунки, вставляя их, словно мозаику, во влажный песок. Придёшь на следующий день, а их и след простыл. Прибой смыл все. Начинаешь заново, ни капли не огорчаясь из-за того, что прошлое твоё творение исчезло… Горячий кофе с ароматной булочкой (такая выпечка разве что в Париже), коктейль, мороженое - это в баре. Затем - прогулка по тропинке меж соснами. Морской бриз качает самые верхушки могучих деревьев, а здесь, внизу, тепло, и ветер не страшен. Впереди - никого, обернёшься - ни души. Хорошо! Вечером в бору собираешь чернику, попадаются и грибы… Но более всего мне нравился жасмин. Никогда я не забуду его буйного цветения и тончайшего аромата. Давно я не был в Юрмале, но стоит лишь зацвести жасмину, стоит лишь почуять его запах, как воспоминания возвращаются ко мне, вновь и вновь унося меня в чудесное время моей юности… в пору первой любви.

Произошла эта встреча во время моего очередного приезда (тогда я ещё не знал, что это мой последний визит в Юрмалу). Всё было очень просто. С первого взгляда я влюбился в НЕГО.
Вы видели мальчиков на берегу моря в Прибалтике? Они играют там в пляжный волейбол. Волейбол у моря, баскетбол в парке… Высокие, стройные, красивые. Спортивные тела. Беззаботные улыбки. Когда мяч падает у ваших ног, кто-нибудь из этих бичбойз кричит по-латышски, чтобы вы бросили им его. Вы не понимаете ни слова. Но и так ясно, чего от вас хотят. Вы бросаете им мяч, и больше они на вас не взглянут. Но у меня все было не так…
Он каждый вечер играл в баскетбол со своими друзьями на площадке у санатория, каждый вечер я приходил смотреть на него, садясь на одну и ту же скамейку. Он сразу же заметил, что я наблюдаю за ним, и, вскоре, он стал поглядывать в мою сторону. А я любовался им без всякого зазрения совести. Им невозможно было не восхищаться: мускулистое тело покрывал мягкий загар (он всегда играл без майки), все его движения были точны и правильны, а сам он оказался ловким игроком, его команда почти всегда побеждала. Белые волосы, словно песок на пляже, серо-голубые глаза, как балтийская волна (их цвет я разглядел позже). Не раз наши взгляды встречались, и я желал отвести свой, но не мог. Я словно хотел впитать его образ в себя. Не имея возможности прикоснуться к нему, старался глазами обласкать его всего.
Однажды, мяч с подачи улетел за край площадки и упал за моей скамейкой. Я обмер. Кто бы вы думали побежал за ним? Конечно, мой белокурый мальчик. Поравнявшись со мной, он повернул голову и взглянул на меня (тогда-то я и увидел, что глаза у него серо-голубые). Я едва не умер от волнения. А он подхватил мяч и вернулся к игре. Так мы разглядели друг друга поближе.
Конечно, надежды я не питал. И даже мечтать не смел о том, что мы познакомимся. На что я мог рассчитывать?.. Весьма кстати будет упомянуть здесь, что на лавке сидел я не один. Рядом со мной сидела девушка, моя знакомая - наши родители отдыхали вместе, поэтому и мы всюду были вдвоём. Мой мальчик нравился и ей. Ну, это естественно. Так вот, мы даже поспорили с ней, вернее, она пыталась доказать мне со всей детской непосредственностью, что смотрит он на неё, а не на меня, и, что он обязательно подойдёт к ней первым. Я не возражал ей, я верил ей. Конечно, на что я мог рассчитывать?
Длилось такое помутнение моего рассудка дней двадцать. Я не смел окликнуть его, приблизиться к нему. Не потому, что я опасался осуждения окружающих. На это мне всегда было плевать. Если бы я был старше, я бы мог остерегаться подобного знакомства, помня о небезызвестной статье УК. Тогда ее еще никто не отменял. Но мне только что исполнилось пятнадцать, и я был впервые и безумно влюблен. И не знал, что с этим надо делать.
И вот, когда до нашего отъезда оставался один день, мы вновь пришли к баскетбольной площадке и наблюдали за игрой. Ребята рано закончили, на сей раз, и как-то быстро разошлись. Остались только двое – Игорь и Янис (мы знали их по именам, потому что они часто обращались друг к другу во время игры - и нам ничего не стоило запомнить, как кого зовут).
Как только все ушли, они направились в нашу сторону, а мой избранник - прямиком ко мне. Наверно, в тот момент краска залила моё лицо, уж не знаю. Но вот он покраснел. Они подошли, поздоровались. В ушах у меня звенело и шумело. Мне показалось, что я оглох, что меня ударили по голове чем-то тяжёлым - такое было ощущение.
Мы познакомились! Вовсе не сговариваясь, направились к морю, оживлённо беседуя, как старые знакомые: впереди – Янис и Анжелка (так звали девушку, с которой мы вместе отдыхали), следом я и Игорь, мой Игорек.
Мы без умолку болтали о чём-то, смеялись, стараясь, видимо, наверстать упущенное за прошедшие три недели.

- Мне так нравится здесь, я так люблю ваше море!
- И я люблю его.
- Игорь, тебе нравится здесь жить?
- Янис! А тебе нравится здесь жить?!
- Нет! Я хочу в Москву!
- А я вам завидую…
- А я не хочу в Москву!
- Я бы тоже прожил здесь всю жизнь.
Игорь смотрит на меня своими огромными глазами, и я начинаю в них тонуть. (Пусть это и банально. Но, именно так оно и получается - тонуть).
- Янис, смотри! Видишь вон того дядьку? Как ты думаешь, это негр или он просто так сильно загорел?!
- Сейчас посмотрим!
Мы смеемся.
- Интересно, как он собирается посмотреть? Плавки с него стянет что ли?
Снова смех…
Мы проходим мимо знака, на котором изображен перечеркнутый рот. В идеале это был знак, запрещающий шуметь в парковой зоне. Ну, очень символично.
- Игорек, как думаешь, что этот рисунок обозначает?
Игорек краснеет. Он меня правильно понял.

Я спросил, сколько ему лет? Ему оказалось всего четырнадцать. И, вправду, он так и пылал молодостью, свежестью, задором. Он говорил с милым акцентом, который я навсегда полюбил, навсегда запомнил. Мы шли по берегу моря, любуясь закатом и слушая чаек. Я наслаждался его обществом, не веря своему счастью. Эти нежные, пухлые губы, такие розовые и девственные, эти светлые, невинные глаза - я вижу и сейчас перед собой, как будто всё случилось вчера. Эти круглые щёчки, покрытые ещё мальчишеским пушком. Наверно, я и сам был таким. И только теперь я осознаю, каким был он, какими были мы. А тогда я просто влюбился, сам не зная, почему, не зная, во что, не зная, зачем…
Мы потеряли своих друзей. Они ушли далеко вперед. В сгустившихся сумерках было почти не разобрать черты лица. Наш разговор сам собой прервался. Удивительно, но мы не мерзли на таком холодном песке возле такого холодного моря. Он целовал мою шею, подбородок, щеки, постепенно приближаясь к губам. В голове промелькнула мысль «сейчас он поцелует меня в губы». От этой мысли еще сильнее закружилась голова, на какое-то мгновение показалось, что теряю сознание. Но наши губы встретились. Это был самый сладкий поцелуй в моей жизни. Наверно потому что он был первым. Руками, дрожащими от волнения и страсти, такой глупой и неосознанной страсти, мы пытались раздеть друг друга. Путались в пуговицах и застежках. Он шептал на своем языке что-то, не понять, не разобрать было этих слов. Вот развязка уже близко, при дверях. Но вдруг мы оба вздрогнули от неожиданности. С дюны послышались голоса – на пляж шла какая-то компания, весело смеясь. Мы опомнились, подхватили свое бельишко и побежали прочь. Наскоро оделись за ивняком.

Всё…Мы вернулись к их дому. Анжелка и Янис поджидали нас на скамейке.
- Я завтра уезжаю, - робко произнёс я.
- Да? В Москву? А я тоже уезжаю завтра, в лагерь, спортивный…Ты приедешь на следующий год? - спросил он.
- Обязательно! Я жить не могу без Юрмалы. А теперь я приеду к тебе, - ответил я.
- Ну, тогда до свидания, - попрощался Игорь. Тут он приблизился и поцеловал меня в щёку, быстро, неумело, совсем не так, как недавно на пляже.
- До свидания, - прошептал я. В горле застрял ком.
Он убежал. Вслед за ним ушёл и Янис.
Я поплёлся по улице вечерней и пустынной, как всегда. Анжелка шла рядом и смотрела на меня с недоумением. Ноги не слушались меня, я едва мог переставлять их. И тут я заплакал, а когда плач перешёл в рыдания, я обнялся с сосной, да так и остался возле неё. Стоял и плакал. Плакал о безвозвратно утерянной первой любви…

На следующий год я не смог приехать, и на другой - не смог. Но я всё помню: крик чаек, плеск волны, шелест ветра в бесподобно прямых соснах и аромат жасмина. Где ты теперь мой жасмин?
Я до сих пор чувствую прохладу твоих лепестков на своём лице. Он ждёт меня, мой жасмин. Дождётся ли?