Стогоff или дипрессойдность индивидуумов

Сегодня целый день я провалялась в постели. За работу не садилась. Включила компьютер и поймала себя на мысли, что романы Стогова – это неотъемлемая часть моей жизни. Описание характеров, быта, «куда ушел», к «кому пришел» - серость, омерзение, алкоголь, тошнота. Никаких прекрасных афоризмов. Мы все (люди на планете) делаем секс, я этого не знала. Делаем, потому что есть слово – хочу, занимаемся – это что-то из оперы о любви. Давайте бухать, но как жаль, что я не пью. Не-е-е ребята демократы, только чай.
Ревность и секс – молоточком в голове, с катушек катишься. ****ь! *****! Я получаю сообщение, что в девять часов она уже ложится спать. Еще раз – бля-дь. Была бы мужчиной – разбивала бы кулаки о стену. В туалете я заблевала толчок от ревности. Может быть, между ними ничего нет и она правда спить, а может быть, она выполняет свой супружеский долг. Говорит, что это полезно для сохранения брака. Я уже устала от чистого литературного языка и на каждом шагу мне хочется выплевывать ни к чему не относящиеся слово - бля-дь! Просто бля-дь! Это так красиво и отчаянно звучит.
Я собираю в рюкзак краски и кисточки и иду в «Коломенское рисовать». У меня осталось двести рублей от пятьсот. Больше у меня нет и нескоро будет. В холодильнике банка тунца и пачка и макарон в шкафу. Я настолько шизофрению, что мне кажется, она делает секс с утра и до вечера. Почему весь мир повернулся на сексе. Я представляю ее пунцовые щеки от приливов гормонов. Я даже знаю, что она мне скажет – Как ты можешь так думать! В первую очередь ты не уважаешь моего мужа! Он святой! - Так я никогда не узнаю, что было во «вторую очередь». Но все на свете ДЕЛАЮТ СЕКС! Я знаю, как она любит оральные ласки. Ее прекрасные вишневого цвета губы могут шептать бесконечно о минете и мне все равно, будет это с мужем или с кем то другим, но явно что не со мной, потому что это невозможно. Секс с ней – это мое постоянное душевное беспокойство, - это бесконечное красивое бля-я-я-я! Если Она не может быть единственной для него, Он просто бъет кулаком в накрашенное лицо и ломает нос зубы, а потом уходит. Напивается пивом и уже лапает и уговаривает на секс другую. Я могу быть для нее единственной, а она для меня нет. Она не может мне принадлежать. Я не умею просто ДЕЛАТЬ СЕКС, я постоянно думаю совершенно о другом. Меня не учили в детстве – «поделись с другим». Эти губы целуют не только меня, эти руки прикасаются не только ко мне. Она говорит. – Ты же не любишь меня! – А ты меня бьешь! Я не помню, когда мы в последний раз стягивали с друг друга одежды.
Я возвращаюсь, когда голова моя остывает от ревности. Она открывает дверь, я забываю о мишуре в голове и понимаю, что с новым, сильным оргазмом жизнь всегда начинается заново. Не думать. Гнать мысли с осенями листьями…
*****, но ведь, ничего не меняется.