Любовь как жизнь

Ее звали Адиля. Она жила в соседнем подъезде и ничем не выделялась из дворовых девчонок. Как и все, она звонко смеялась и задорные черные кудряшки весело скакали у нее по спине.
В тот вечер все было как обычно, мы уже поиграли в пионербол и сидели, не зная чем заняться. Тут кто-то предложил погонять в догоняшки. Салки так салки, меня вообще то было трудно догнать, но сегодня ноги двигались еле-еле. И вот я уже голю. Кого же засалить? И тут мне на глаза попалась Адилька. От бега она раскраснелась, смех так и распирал ее изнутри, а черные волосы в сумерках почему-то блестели. И вообще, вся она как-то светилась, переливаясь то щечками, то блестящими глазками. Меня как будто подхватила какая-то сила и швырнула вслед убегающему огоньку. Я голил, догонял всех, но видел почему-то только Адильку, причем видел я часто, наверное, потому что Адилька голила меня. И почему-то догнать меня в этот вечер могла только она. В конце концов, всем надоели эти сольные танцы, и мы не заметили, как остались вдвоем. Незамечаемая нами до этого темнота вдруг подступила вплотную, и мы интуитивно потянулись друг к другу. «А ты быстрый как ветер» - сказала Адилька и провела своим пальчиком по моим губам сверху вниз. Во мне что-то взорвалось, и голова закружилась. «Я еще быстрее могу» - сказал я, не показывая своей внутренней растерянности. «Чао… До завтра» - и темные завитки запрыгали у нее за спиной.
Назавтра я пошел в гости к ее брату Андрюхе, или Дюше, как мы называли во дворе всех Андреев. Дюша был моим другом, и мы частенько вместе играли в солдатиков. Настоящих солдатиков в то время не было, и мы делали своих собственных. Городок наш снабжался на совесть, и у редкой семьи дома не стояло по ящику грецких орехов или фундука, а то и тех и других. С помощью пластилина мы собирали из половинок орехов солдат, из спичек и прутиков приделывали мечи и копья, золотинки из конфет шли вместо доспехов. Из крупных орехов мы делали коней, которые тоже покрывались коваными кольчугами. В итоге у каждого набиралось значительное войско, и мы разыгрывали грандиозные сражения.
В тот день Дюша с таинственным видом отозвал меня в сторону и зашептал на ухо «Давай играть в солдат с девчонками, я со своей сестрой, а ты бери свою. Кто проиграет – тот ведет победителей в кино или покупает пирожные». В комнату зашла Адилька, тряхнула непослушными кудряшками, и я согласился. Я поговорил с сестрой и в этот же день, когда взрослые ушли на работу, занялись приготовлениями к битве. Девчонкам так понравились наши разноцветные рыцари, что сражение чуть не сорвалось. Еле-еле они согласились на то, что мы еще сделаем таких же. Я смотрел на Адильку, на ее пухленькую фигурку и неожиданно предложил: «А давайте после сражения играть в пароль?»
В нашем детстве самыми крутыми фильмами были фильмы про индейцев и партизан. Так вот все девчонки двора загадывали слово, потом пацаны их ловили и всеми правдами и неправдами пытались узнать заветный пароль. Проигравший расплачивался пирожными. Адилька посмотрела на меня чуть дольше чем обычно и сказала: «Если мы выигрываем – то Андрюха идет с Ольгой на кухню, а я буду пытать тебя здесь. Если вы выигрываете – то Ольга ведет брата на кухню, а ты (она обратилась ко мне) попытаешься сделать что-нибудь со мной на этом диване. Хотя вряд ли что-нибудь получится, пароль я не говорила еще никому». Никто из нас не возражал, и мы приступили к делу. Сражение наше длилось больше часа, мы бросали кубики, передвигали кавалерию и пехоту, стреляли из пушек и катапульт. Мы с Ольгой почему-то быстро разгромили Адилькин фланг войск, то ли потому, что солдаты у нее почему-то медлили, и почти вся конница оказалась под огнем. Зайдя во фланг, мы легко выиграли и приступили к делению трофеев. Из захваченной добычи мне досталась Адилька, а Ольге – Дюша.
Когда все ушли на кухню, Адилька попятилась к дивану и показала мне язык: «А ничего то я тебе не скажу, все равно пирожные будут за тобой». Я толкнул ее на диван, сел ей на спину и протянул руку к волосам. У нас был разработан прием, который еще не давал сбоев. Если девчонку держать за волосы и хорошенько пощекотать, то она расскажет все, даже какого цвета у нее трусики. Я уже погрузил руку в гущу ее волос, как вдруг рука стала ватной. Все звуки мира на минуту исчезли, и я ощутил, как ласково щекочут кожу ее смоляные волосы. Я вдруг понял, что не смогу ее пытать, что буду выглядеть как тряпка и начал судорожно думать, как бы выбраться из этой ситуации. Я склонился к ней и на ушко тихо прошептал: «Слушай меня сюда. Я знаю прием, который расколол даже рыжую Верку из третьего подъезда. Знаешь, какие у нее трусики?», и поведал ей некоторые интимные подробности. Она вздрогнула, попыталась вырваться, но я держал ее крепко. Приблизившись еще ближе, я чуть слышно сказал: «Но ты мне нравишься, ты хорошая девчонка, я не буду позорить тебя на весь двор. Только давай договоримся, ты мне скажешь слово, потом немного покричишь, а завтра я угощу тебя двумя какими захочешь пирожными». Адилька, немного подумав, прошептала: «Капкан» и покорно затихла.
Тому, что было дальше, позавидовал бы сам Голливуд. Адилька стонала, вырывалась, металась на диване, иногда истошно кричала, в то время как я, улыбаясь, взлохмачивал ее непокорные локоны. Мы едва не пропустили момент, когда с кухни возвратились растрепанный Андрей и довольная Ольга. «Знаешь, какой пароль у этих недоумков?», - в предвкушении триумфа спросила сестра. «Наверное, капкан?» - лениво бросил я. Надо было видеть, как вытянулись лица у этой сладкой парочки, как уважительно они на меня посмотрели, и даже немного отступили в сторону. «Ну ты и зверь!» - читалось по их лицам.
После этого мы не раз собирались играть в солдатиков. Иногда я специально поддавался, чтобы попасть в мягкие Адилькины ладошки, мы изменяли правила в отношении добычи победителей и очень скоро прошли всю анатомию противоположного пола, начиная с рассматривания и заканчивая прикосновениями. Но все когда-то заканчивается, как закончился и срок пребывания семьи Адильки в Народной Республике Монголия.
Когда они уезжали в Союз, мы стояли с Адилькой, взявшись за руки, и говорили о том, что встретимся, когда вырастем, и никогда больше не будем расставаться до самой смерти.
Мне и сейчас иногда снятся сопки, пыльная дорога, уходящая за горизонт от нашего городка, и черные непокорные кудряшки, которые скачут в окне маленького уезжающего автобуса.

2004