Отчет о проделанной работе

1980г. Только что введены войска в Афганистан, бойкот Олимпиады в Москве и все прочие события. Я вхожу в этот год, состоя во всевозможных списках «социально-опасных» : В КГБ, милиции, психдиспансере , где мне почетно присвоен диагноз «параноидальная шизофрения». Долго рассказывать, как я приобрел этот «букет» и ухитрился не загреметь при этом ни в тюрьму, ни на «принудлечение». Мои друзья-диссиденты заботливо предупреждают меня : идет «закручивание гаек», будь осторожен, не высовывайся, теперь твои «штуки» не пройдут и т.д. Но мой скверный характер и неудержимая тяга экспериментировать только подталкивают меня к действиям - ведь именно в таких условиях интересно убедиться, насколько свободно можно выражать свои мысли и делиться ими с окружающими.
Разумеется, я осторожен и , для начала, выбираю что-нибудь совершенно безопасное .Беру старую сумку с надписью «Спорт» и наискосок, поверх «Спорта» клею «Афганистан» буквами из красной клеенки. Утром, отправляясь на работу, держу сумку надписью наружу, к людям, а в метро ставлю ее на колени. Народ реагирует, в основном умолкая и задумчиво рассматривая надпись. Возвращаясь с работы домой, предусмотрительно держу сумку надписью к себе.
Страдать ,так с удобствами, в рабочее время и за счет государства. Вожу эту надпись целую неделю. Никаких приключений. Решаю немного обнаглеть и демонстрирую надпись при возвращении с работы. Примерно на третий день я поплатился и меня задерживают. Сдают в отделение милиции. Там провел около 2 часов наверное, милиционеры консультировались что со мной делать. Отпускают, но отнимают сумку. По замечательным рецептам Ярослава Гашека, пишу заявление в прокуратуру , требуя возвратить мою собственность- сумку и при этом выражаю яростный протест против того, что мне, советскому человеку, препятствуют выразить свой протест против бойкота Олимпиады-80, в духе 37 г намекаю, что стоит заняться людьми, к-рые это делают. Прокуратура, к-рая уже имела со мной дело , не желает «связываться» и оперативно присылает ответ, что я был задержан «для выяснения личности» и что сумка мне была возвращена. Но сумка мне и не нужна: у меня есть запас старых сумок специально для этой цели. Теперь я изготавливаю сумку , где под прозрачной пленкой , можно размешать свои лозунги. Теперь их можно менять.
Проверка прошла удачно, я на свободе, КГБ мной не интересуется, теперь можно приступать к настоящей работе.
И вот 4 года я ношу на сумке то, что впоследствии вполне обоснованно могли бы назвать как «перестроечные лозунги». Их было, пожалуй, больше сотни. Конечно, я всех их не помню. Вот некоторые из них :

«Кончайте легкомысленно относиться к выборам! Голосуя за вора и карьериста, вы становитесь соучастником!»
«Преступник в милиции особо опасен! Разоблачайте перерожденцев!»
«Разоблачайте наших журналистов! Они про Картера и Рейгана пишут больше чем про все Политбюро! Так на кого работают эти сукины дети?»
Только написав это, я понял, что можно понять двояко: как насчет журналистов , что я собственно говоря и имел в виду, так и насчет самого Политбюро. Однако я проносил его вполне благополучно целую неделю.
Или вот еще вспомнилось:
«Что-то не помню,чтобы Куба и Ангола помогали нам в войну. Так почему они большие друзья, чем США и Англия?»
Забавно, что примерно через год после того как я использовал этот призыв , один из пассажиров в метро презрительно посмотрел на меня и на очередную надпись на сумке сказал: «Какая-то чепуха написана у тебя! Вот я сам видел мужика, у к-рого было написано «Англия и Америка наши настоящие друзья, а не Фидель Кастро» .Смешно…
Большую часть «отработанных» лозунгов я относил в психдиспансер и с невинной улыбкой спрашивал врачей, не является ли это выражением заболевания. Что-то забрали мои друзья, что-то было выпрошено совершенно незнакомыми людьми на улицах.
Попутно я выяснил , что можно спокойно и безопасно носить надписи, взятые у Армии Крайовой, УПА , эсеров и других, явно антисоветских организаций. Благодаря советской цензуре, никто и не подозревал, что « в борьбе обретешь ты право свое» и т.п.- это не что иное, как сплошная антисоветчина. Впрочем, конкретно данный лозунг знали те, кто читал «Золотого теленка».
Некоторые надписи воспринимались как выражение взглядов , к-рые я явно не имел. Например, « Не вижу ничего страшного в том, что евреи уедут за границу. Хорошо бы они прихватили с собой и тех, кто их удерживает!» Я расценивал это как слово в защиту эмиграции, но кто-то расценил это выражением антисемитизма. Однажды в вагоне метро даже возникла дискуссия и – увы - на моей стороне оказались антисемиты…
Иногда лозунги никак не выражали моего отношения :
«Светлой памяти Ульрики Майнхоф и Софьи Перовской.» и две нарисованные гвоздики. Просто было жаль, что погибли две прекрасные женщины.
Иногда случались достаточно забавные вещи. В коридоре «Красного треугольника» я обнаружил двух подруг, обсуждавших на что потратить полученную ими премию. В Советском Союзе это было проблемой и хорошие вещи редко появлялись в магазинах. Представляете их реакцию на мою надпись « Заройте свои денежки на Поле Чудес в Стране Дураков!».
Случались и совсем не забавные совпадения. Однажды молодой человек, видимо только что демобилизованный, довольно резко выражался по моему адресу в ответ на надпись: « Подлые отравители химической войны ! Вас уберут первыми, когда придет время убирать свидетелей!»
В принципе, обычно ответная реакция зрителей была просто молчаливой. Вспоминаю, как однажды я задремал в метро и проснулся от ощущения того, что вагон пустой. «Черт,- подумал, проехал свою станцию». Но открыв глаза, я увидел , что вагон был совсем не пуст, прост люди почему-то старались молчать и даже не шевелиться.
Восхитил меня один случай, когда в метро ехали две подруги:
 -Посмотри, что у мужика на сумке!
-Не буду!
-Ну ,посмотри!
-Нет!!
Кстати, она так и простояла всю дорогу, так и не повернув голову. Такая рафинированная законченная совковость просто заслуживает восхищения…
Всео один раз меня пытались избить два советских «патриота». Впрочем, один предпочитал оттащить меня в милицию, тогда как второй был категоричен:
-Давай побьем этого еврея!
-Еврея?,- «обиделся» я за своих русских предков.
- а вы что, соплеменников ищете?- Осведомился я.
-Я тебя убью!
Тут я заорал: «Граждане! Эти два бандита собираются меня убить. Пожалуйста, сообщите о моей гибели в милицию!» Как это ни странно, но некоторые прохожие стали останавливаться и даже защищать меня. Тут мою руку выпустили и я довольно быстро предпочел удалиться. Никто меня не преследовал.
Последователей у меня не было. Это меня озадачивало. Дело в том, что в то время началась мода на всякие рубашки и футболки с надписями, к-рые доставали за границей. Надписи были, конечно, на английском. Секса в них ( к-рого в «СССР не было» ) присутствовало навалом. А в переводе они «тянули» на статьи тогдашнего УК. И ведь не боялись же их носить! Неужели никто из диссидентов ( их было много ) не решился таким образом протестовать? Пусть хотя бы для того, что бы просто посмеяться над советской пропагандой, написав, например, совсем уж политкорректный слоган «Я люблю Брежнева!» . Ведь в той ситуации это было бы совершеннейшей насмешкой, однако придраться было бы не к чему.
Один раз я написал : « Ищу второго». И ко мне подошел один, дал свой телефон и имя. Но я искал не собеседника на кухне, а хотел увидеть челвека, к-рый бы вышел с надписью на сумке. Такого не было.
В милицию меня забирали больше 20 раз, где-то на втором десятке я сбился со счета.
В комнате милиции на станции метро «Гражданский проспект» вспоминаю милиционера Шувалова ( кажется, старшина ).
Однажды я поднимаюсь по эскалатору. Сзади меня едет майор ( судя по значкам- военный юрист) . У меня очередная надпись. Душа юриста не выдержала , и на выходе он схватил меня за руку и попытался отвести в милицию. Я вырвал руку и побежал прочь. Пожилой майор бросился вдогонку, однако запыхался и остановился. Конечно, остановился и я. «Слушай, говорю я ему задумчиво. Ты меня, конечно , поймаешь, но сначала побегаешь!» Майор с новыми силами устремился за мной. Разумеется, он меня поймал, но только после того, как к нему присоединились еще четверо отважных граждан. Они торжественно вводят меня в комнату милиции. Шувалов выпучивает глаза: « Как, опять ты?!». «Да,-отвечаю я. И сам пришел и пятерых дураков привел». Дело в том, что в предыдущий раз он уже отправлял меня в отделение милиции, в полной уверенности, что больше он меня не увидит. По крайней мере, лет 5. Тут один из граждан увидел, что попал не туда и ушел, из оставшихся двое оказались оперуполномоченными. Возникло маленькое совещание. Решили, что в районном отделении сидят какие-то «лохи», к-рые упускают такого явного преступника как я. Решают сразу вызвать уполномоченного КГБ. Вызвали, до его приезда составляют какой-то протокол, а бедный майор с трудом смог его подписать -у него дрожали руки. Его и еще одного работягу отпустили. А жаль, ибо они не видели дальнейшего. Прибыл молодой и довольно симпатичный уполномоченный КГБ , внимательно ознакомился со всеми бумажками , спросил у Шувалова: «Еще какие-нибудь претензии у вас есть?» . «Нет»,- ответил тот.
Тут мне вручили взятые у меня документы и разрешили идти. Что я и сделал.
По такому сценарию развивались все мои «задержания» в период правления Андропова. МВД задерживало, а КГБ отпускало. При этом у меня периодически возникало ощущение, что у меня на самом верху есть не то чтобы союзник, однако человек, к-рый наблюдает с явным интересом , что же из всего этого выйдет и не хочет портить чистоту эксперимента.
В конце концов, меня стало выпускать и МВД. Просто из любопытства беседовали со мной. Когда я был задержан на станции метро «Балтийская» и сдан прямо в управление МВД метрополитена, расположенное там же, я некоторое время сидел в окружении массы рядовых милиционеров, некоторые из к-рых с интересом расспрашивали меня . Вспоминаю как один из них спросил: « А кто научил тебя все это писать?» Я честно ответил: « Учительница в школе». Милиционеры зааплодировали. Потом я имел довольно интересную беседу с каким-то полковником о патриотизме, в конце беседы полковник стал ужасно раздраженным и красным и я был отпущен. Документов не спрашивали, сумку даже не трогали.
После смерти Андропова что-то изменилось. Я продержался еще некоторое время, но явно из-за того, что КГБ хотело, чтобы меня «взяли» психиатры, а психиатры отказывались это делать без официального распоряжения КГБ.
Но все когда-нибудь заканчивается. Во второй половине 1984 г меня отправили в больницу им. Степана-Скворцова, где я провел 2 месяца, прямо из отделения милиции, а в начале 1985г КГБ предупредило мня об антисоветской деятельности, никак не объясняя в чем же она заключается. Тогда я прекратил носить лозунги и занялся другими делами.
Я не страдаю манией величия, и вовсе не собирался устроить перестройку раньше, чем она произошла. И все-таки все, что мы делаем, имеет последствия, иногда совершенно неожиданные для нас самих. Мне было понятно, что СССР идет к экономическому краху. Я был уверен, что если меня и запихнут куда-нибудь, то это будет ненадолго, и я выйду «героем» с возможностью получения визы в США и прочее. И не то чтобы я туда собирался, просто приятно иметь такую возможность. Впрочем, за все предыдущее, я и так ее имел.
Главное, чего я опасался, что конец советской власти будет кровавым и надеялся, что в какой-то малой степени направил людей на путь лозунгов, демонстраций и других способов выражения несогласия.
Просто показать им, что это было возможно даже и при советской власти.
Ну, а вообще , мне было просто интересно.

Фомченко Вадим 7 авг 2005г