Нельзя ответить нет. Глава 7

7.

Переход завершился прежде, чем она успела прочувствовать значение момента. Мгновенный вихрь теплых сухих снежинок в немой пустоте – и она из ниши сошла в пустой коридор, такой темный после пронзительно ясного солнца и как две капли воды повторяющий Центр в Поздней Весне. Или это он и был? “Что ж, есть только один способ проверить: выбраться наружу”, - подумала она, и, отчего-то волнуясь, пошла вперед, к выходу. Снаружи…
 
- Адрика! – раздался настойчивый голос.
Мать. “Ну надо же, как некстати”, – посетовала она, останавливаясь.
Она, конечно, была не против лишний раз повидаться с матерью, но… лучше бы немного позже: их отношения, внешне ровные, простотой все же не отличались.

Все сложности вообще-то сводились к одному – отсутствию общего. Говорить им, кроме как о родственниках, болезнях и бытовых проблемах, было не о чем, а родня и болячки, как ни странно, к особой близости не располагали. Все прочее, как показывал практический опыт, в том числе и жажду самореализации, мать не принимала всерьез, склонна была считать блажью, которая “с возрастом пройдет”, и не особенно скрывала неодобрения. Так что, если честно, в данный конкретный момент Адрика предпочла бы увидеть Леган.

- Ты могла бы меня предупредить! Если бы Кар не нашел твое сообщение и не связался со мной, а я с Леган… Почему о твоих испытаниях я узнаю от Леган?
- И что сказала Леган? – с интересом спросила Адрика.
- Да ничего не сказала, как обычно. Вот, просила передать. – Мать протянула ей листок бумаги. – Ну, насколько я понимаю, ты взялась наконец за активный Поиск?
- Угу, – промычала Адрика, демонстративно разглядывая облака.
- Ты никогда не говорила, что у тебя с этим не все в порядке.
- Хотела справиться сама.
- Однако Леган ты сказала, – заметила мать. – И даже ввязалась в какую-то авантюру. И как, помогло?
Адрика молча кивнула.

Лет десять назад она еще испытывала потребность поговорить по душам. Но такие их “подушевные” разговоры почти всегда заканчивались одинаково – провалом в пустоту, и в какой-то момент ее доверчивость не выдержала. Она с точностью до одной сотой могла бы предсказать, какой диалог между ними произошел бы, захоти она сейчас поделиться. “Знаешь, мама, – начала бы она, – я встретила двух интересных людей: один очень не любит сфинксов, потому что не желает ждать, другой в сфинксов не верит, потому что слишком боится оборотней; первый спас меня от русалок, а рядом со вторым я отгадала загадку сфинкса. Она по сути была очень простой, только я, конечно же, долго искала не там, где следовало. Вот послушай, что он спросил: КТО СПОСОБЕН ЗАЩИТИТЬ СИЛЬНОГО, НО СКЛОНЯЕТСЯ НАД СЛАБЫМ, КТО КРЕПКО СТОИТ НА ЗЕМЛЕ, НО ТОЛКАЕТ К ВЫСИ И КТО УМЕЕТ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЯТЬ? Странно звучит, да? А ведь если предположить, что сильный, – это мужчина, а слабый – это ребенок, все сразу становится на свои места. И остальное в эту схему прекрасно укладывается, потому что ввысь и может подтолкнуть тот, кто устойчив, а перераспределять – значит уметь быть то сильным, то слабым. И кого мы получаем в итоге? – женщину! Правда просто?..“ – “Очень хорошо, – откликнулась бы мать. – А ты не забыла вынести мусор, когда закрывала квартиру? И что у тебя со счетами за электричество?”
Нет, вновь обретенное обновление на это пока не стоило растрачивать.
- Но какого же рода твои проблемы, если необходимо прыгать выше головы? Или что-то не так с твоим избранником? У него слишком много женщин?
- Нет.
- Он не хочет нормальных отношений? Тоже нет? Значит, он просто старше. На сколько?.. Молчишь? Значит, намного. И что же, ты боишься, что он откажется играть роль папочки?
- Папочка мне не нужен, – как можно бесцветнее сказала Адрика. – Мне нужен друг. Любовник… – И вдруг удивилась: – А как ты догадалась? – Мать, говоря по совести, никогда не казалась ей проницательной.
- А ты что же, думаешь, я всегда была такой? И нам все это знакомо.
 Адрика не верила своим ушам:
- Ты хочешь сказать, что у тебя тоже…
- Да, когда-то, очень давно, меня тоже тянуло к мужчине средних лет.
- И ты?..
Мать заметно помрачнела.
- Я смирилась. Тогда мне казалось, что так разумнее…
- А потом? – осторожно спросила Адрика.
- А потом родились вы с Каром. И стало как-то не до того. Хотя ни с твоим, ни с его отцом у нас ничего не вышло, как ты знаешь.
- Но теперь-то ты свободна – и от мужчин, и от нас с Каром. Теперь-то что тебе мешает попробовать?
Мать усмехнулась, и на лице у нее сразу появилось обычное устало-неверящее выражение:
- Теперь-то что? Жизнь прожита.
- Ну что значит прожита? Другие-то собой и в сто пятьдесят занимаются!
- У других другие возможности. И я бы тоже, если бы мне сейчас чуть получше условия, чуть побольше денег и здоровья… Ты думаешь, я бы собой не занималась?

“Знакомая песня”, – Адрика вмиг потеряла к разговору интерес. Этот набор аргументов она в свое время тоже хорошо изучила. Когда-то он вгонял ее в чувство вины: заставлял нещадно клясть себя из-за того, что она не помогает матери быть счастливой. Но с тех пор много воды утекло -- и мыслей.

Она кивала в такт словам, глядя на автомобили, стремительно проносящиеся по шоссе, и немного непривычно одетых людей (“Вообще-то все правильно, – заметила она про себя: – другой возраст – другая мода”). Здание Центра стояло на перекрестке двух оживленных улиц и ничем не отличалось от ближестоящих домов. Очевидно, факт перехода здесь воспринимался как нечто будничное -- во всяком случае, в их сторону никто не оборачивался. Пару раз на глаза ей попались длинные складчатые платья сибилл, шествующих, надо полагать, в местное отделение Школы…

- А на работе у тебя неприятностей не будет? – продолжала допытываться мать.
- Работа?.. Нет, нет, все в порядке, я взяла отпуск, – машинально ответила Адрика и поняла, что ее радостное возбуждение вот-вот улетучится. – Знаешь что, дай мне свой “летний” телефон, – попросила она. – На всякий случай… А теперь извини, мне надо идти. Скоро увидимся!
И она решительно зашагала прочь.

* * * * *
Отойдя метров на двести, девушка развернула записку:
"Дорогая Адрика,
Рада, что у тебя все в порядке. Получи новый перстень у хранителя – они бывают в Центре после пяти вечера. Если пойдешь через Раннее Лето, имей в виду: там сейчас работает одна из наших коллег, опытная сибилла, к которой ты в случае чего сможешь обратиться. Я бы на твоем месте просто присоединилась к ее группе. Будет трудно – не перенапрягайся, возвращайся на Тантрию. Не беги впереди паровоза.
Леган Тея".

“Ну что ж, -- подумала она, взглянув на большие часы над каким-то, по виду правительственным, зданием, -- до пяти еще далеко, есть время не торопясь погулять и посмотреть город. Понаблюдать и подумать…”

Улицы ей понравились: в целом красивые, и зелени достаточно – газоны, декоративные деревца, тополя, ряды акаций. Цветов, пожалуй, не так много, как в Ранней Весне -- наверное, здесь за ними сложнее ухаживать: меньше молодежи, у которой больше времени, – и вид у них почему-то не такой… не такой трогательный, что ли?

Зато на каждом шагу – всех видов реклама, ателье и мастерские, кафетерии, закусочные и пиццерии, самые разные магазины и магазинчики… Завернув в один, Адрика купила рубашку. Затем сдала свою старую в прачечную за углом. Продавцы и приемщица во все глаза смотрели на ее “весеннее” кольцо, но изо всех сил старались не показать, как оно их интересует. Пряча улыбку, она покинула прачечную, с минуту помедлила около парикмахерской, разглядывая витрину, махнула рукой и решила, что пора заглянуть в обнаруженный чуть раньше вегетарианский ресторанчик.

Там она облюбовала столик в тихом закутке и сразу взялась за меню… Н-да, хорошо, что все официанты крутились где-то на другом конце зала, иначе она бы второпях потребовала половину в нем перечисленного. Какая она, оказывается, голодная! Оно и неудивительно: вчера-то она так ничего и не съела. Только воды попила из ручейка…

А что, интересно, с ее тамошними запасами? Адрика быстро открыла сумку. Как и следовало ожидать, никаких кубиков внутри не оказалось: растаяли без следа. А жаль: очень любопытно было бы проверить, какие они на вкус здесь, “внизу”. Кстати, о проверках, – она огляделась и на противоположной стене, ближе к углу, заметила большое, в полный рост, зеркало.

Продиктовав заказ подоспевшей официантке, она взяла расческу и с деловым видом направилась туда. Совсем рядом, правда, кто-то сидел, но она постаралась стать так, чтобы было если и видно, то по крайней мере не понятно, чем она занимается..

Честно говоря, она рассчитывала, что теперь и на Тантрии манипулирование отражениями продолжит с легкостью. Но зеркало игру не поддержало. Адрика расслабилась, напряглась, снова расслабилась… Ничего не произошло. А тут еще за соседним столиком возобновился разговор, прерванный, очевидно, ее появлением:
- Но я же… мы же вместе живем… Как же он… к ней?..
- А как иначе, по-твоему? Он не может ей отказать, ты же знаешь - раз она его выбрала.
Адрике все еще жаль было расстаться с надеждой перехитрить зеркало; но, как она ни старалась, ничего у нее не выходило; опять-таки - голоса... Один из них принадлежал явно очень молодой женщине, обладательница другого казалась старше и уверенней.
- Но если я его люблю, как же его могла выбрать другая?
- А очень просто. Ты не объявила его своим, как положено всякой грамотной даме, не приняла полностью, – понимаешь? – он и остался с одного бока неприкрытым. Вроде как ничьим. Так она на него и вышла.
 Девушка беспомощно всхлипнула.
- А мне-то что теперь делать?
- Да успокойся ты для начала. Чем больше ты потратишь энергии на панику, тем сильнее станет твоя… та, другая. Не бери все на себя.
- Но ты же сама сказала, что я виновата…
- Ну, допустим. Но это было тогда, и ты, слава богу, все поняла. А теперь это чьи проблемы?
- Мои, – пискнула девушка и, судя по голосу, приготовилась заплакать.
- Ну вот, пожалуйста!.. – старшая, должно быть, развела руками. – Почему твои? Его это теперь проблемы, его! Мало ли что она его выбрала, ты-то его тоже любишь! Значит, он должен суметь ни ее не обидеть, ни тебя, и там успеть, и здесь – с него спросится-то. Представляешь, как ему, бедному, трудно, между двух-то огней?

Тут Адрика, опомнившись, перестала прислушиваться к чужому разговору, и, коря себя за неуместное любопытство, наспех закончила причесываться и вернулась к своему столику. Заказ уже принесли; она взялась за дело и очень скоро не оставила ни крошки, хотя и уговаривала себя не торопиться.

Потом еще немного посидела, обдумывая свои планы на ближайшие часы, так как благоразумно сочла, что переходить “вверх” на полный желудок не стоит. Пожалуй, не лишним будет купить пару газет – хотя бы для того, чтобы разобраться с датами, – и спокойно их просмотреть на каком-нибудь симпатичном зеленом бульварчике…

Воплощая свой замысел, Адрика запаслась газетами, уселась на скамеечку под цветущей яблоней и приступила к “просмотру”.
По всему выходило, что отсутствовала она каких-то пять дней. Напрасно мать так разволновалась. Можно подумать, им и раньше не приходилось расставаться на несколько недель, а то и месяцев…

* * * * *
В Центр она возвратилась уже вечером. Быстро получила у сухонькой седой хранительницы новое кольцо, выслушала краткую, но исчерпывающую лекцию о его особенностях, ступила в треугольник на плите в нише…
…И через считанные секунды ее обнял ветер иного мира.

Следующим, что она почувствовала, был чей-то пристальный взгляд.
На нее смотрели трое. Мужчина и женщина (обоим уже за восемьдесят) в обычных спортивных костюмах, и чуть в стороне – еще одна женщина, совсем молодая.

Приблизившись, Адрика представилась старшей, угадав в ней сибиллу.
- Да, я помню, – сказала сибилла, довольно полная, с девичьи прямой спиной и покрашенными по-модному волосами. – Леган просила присмотреть за тобой в случае чего. Ну что ж, добро пожаловать. Меня зовут Нота. А это Вандр. – Стоящий рядом мужчина приветливо кивнул. – И Тиша.
Адрика посмотрела на девушку. Та улыбнулась. Она была небольшого роста, смуглая и чуть угловатая, и у нее были грустные карие глаза.
Нота, казалось, продолжала чего-то ждать; не дождавшись, с осторожным удивлением поинтересовалась:
- Ты одна?
Адрика на всякий случай оглянулась и так же осторожно ответила:
- Ну… да. А в чем дело?
- Да ни в чем. Просто Леган не упоминала, что ты будешь одна.
- А с кем я должна была быть?
- Сюда стараются не приходить без пары, – объяснила сибилла. – Потому что в паре каждый становится сильнее, и… Впрочем, неважно. Но Леган, по-моему, следовало бы до тебя донести, что без мужчины тебе тут будет особенно трудно.
“Кто бы сомневался! – фыркнула про себя Адрика. – Мне и там, надо сказать, не слишком легко…” У нее было смутное ощущение, что кого-то из этих троих она недавно видела.
- Сейчас уже поздно, – продолжала Нота. – Разберемся утром. Ты можешь лечь вон в той палатке. Тиша тебе все покажет.

Адрика только теперь обратила внимание на разбросанные вокруг вещи -- спальные мешки, свертки одеял, коробки с посудой, еще какое-то снаряжение -- и на то, что небо поспешно затягивается чернотой. Последнее ее в общем вполне устраивало. Она отказалась от ужина и с удовольствием нырнула в указанную палатку.

Сразу заснуть ей, однако, не удалось. Она долго лежала, пытаясь утихомирить перевозбуждение, которое настойчиво заявляло о себе, слушала ночной лес и пыталась вспомнить, где и когда раньше видела Ноту. Уже опустив полог, засыпая, она поняла: не видела, а слышала – там, в ресторане, днем. Слева от зеркала. И, судя по всему, говорила та с Тишей…

* * * * *
Обнаружив наутро, что проснулась раньше всех, Адрика обрадовалась возможности без помех прогуляться и свежим взглядом оценить место, где, вероятно, какое-то время придется пожить. Быстро свернув спальник, она распотрошила рюкзачок и разложила по углам свои нехитрые пожитки – так, чтобы все находилось под рукой. Палатка ей досталась не слишком большая – впрочем, две другие были почти такими же. Девушка положила в карман расческу, повесила полотенце на шею и откинула полог -- солнце уже затопило будущий лагерь, воздух был наполнен птичьими трелями. Повертев головой во все стороны, она решила не разбрасываться и пошла отыскивать ключ, о котором упомянула накануне Тиша.

Сочная тугая трава почти не приминалась под ее мокасинами. Всюду серебрилась роса, оставляющая одежду и ноги сухими. Большие сосны гладили ее по волосам зелеными лапами. Дважды совсем рядом с шишкой в зубах проскакала белка.

Время года она определить затруднялась. Не то сердцевина весны, не то тихое начало осени: свадебное переквакиванье где-то вдалеке и при этом -- гроздья мелких плодов на ветках.

Ручеек, берущий начало в роднике, нашелся быстро. Адрика встала на колени и окунула пальцы в ледяную воду, забавляясь попытками поймать ее и удержать. “Хорошее начало дня”, -- подумала она и, случайно подняв голову, поймала взгляд единорога.

Она осторожно выпрямилась, и серый зверь отступил на два шага. Тогда она перешагнула ручей, взобралась на невысокий валун и притихла, надеясь подманить его и приручить. И действительно, он вскоре подошел и доверчиво вытянул шею, подставив лоб под ладонь девушки -- ладонь тут же начало ощутимо покалывать.

Что-то подсказало ей, что дотронуться до него она вряд ли сумеет, так что она не стала и пробовать; просто сидела и погружалась в эти изменчивые глаза: фиолетовые… нет, черные… нет, фиалковые -- они были призмами, сквозь которые мир наполнялся теплыми соцветиями, поднимающими ее на гребень волны, освещавшими ровным пламенем великие тайны космоса и всю мудрость земли…

“Что же я понимала раньше? – прошептала она ему. – Я, выходит, просто спала…” Теперь она знала, что вызывало у нее ощущение необыкновенной внутренней полноты и просветления: это серое чудо, со вчерашнего дня, оказывается, ее сопровождающее…

Единорог запрядал ушами, хрустальный рог сверкнул в повороте… Заспанная Тиша шла по тропинке с надувными ведрами. “Ну надо же!..” – поморщилась Адрика. И именно в том момент, когда ей почудилось… почудился… далекий, трепетный зов...
- Привет, – сказала Тиша с улыбкой. – Все на ногах. И про тебя уже спрашивали.
- Иду, – откликнулась Адрика. Единорога она больше не видела. Хотя по-прежнему ощущала его присутствие. – Тебе помочь? – предложила она и забрала у Тиши ведро.

* * * * *
На поляне вовсю хозяйничал Вандр. Он успел вскипятить воды и теперь готовил травяной отвар. Нота, сидя рядышком прямо на земле, обрывала с каких-то веточек кружевные листочки и подавала ему.
- Ну что, к работе готовы? – задорно крикнул он, завидев девушек.
- Что за работа? – поинтересовалась Адрика, опуская ведро и присаживаясь.
- А вон, – Вандр театральным жестом указал на деревья, – от сих до сих. Нужно очистить территорию от природного “мусора” и кое-где разровнять.
- А потом? Когда почистим? Что тут будет?
- Лагерь. Разобьем палатки, запасемся едой и приготовим специальное место для медитаций: семинары собираемся проводить, по омоложению и управлению внутренней энергией…
- Семинары? Здесь? – Адрика резко встала. – И вы тоже? Да разве сибиллы их практикуют?
- Раньше к этому не особо стремились, – признал Вандр. – В прежние дни нам хватало обычных баз, где можно было ненадолго осесть и чем-нибудь умиротворяющим на лоне природы заняться – тебе ведь, наверное, встречались такие деревеньки? Ну а семинары… таковы веяния времени.
- Скажи лучше – влияние заграницы, – проворчала Нота, вытирая о траву испачканные в соке руки. – Хотя, если все получится… А что значит “тоже”? Ты видела кого-то еще?
- Да, на предыдущем этапе. Фирма “Перевал”. Туризм и бизнес. Управляющая Мина…
- Постой, постой… Мина, говоришь? – Нота и Вандр обменялись тревожными взглядами – в перстнях у обоих замельтешили лиловые точки, – потом живо обернулись к ней. – Описать можешь?
- Ну, она… – Адрика замялась, подыскивая точное определение, потом выдала свою самую игривую улыбку: – Такая, знаете: “Я-звезда-и-весь-мир-у-моих-ног”…
- Ну точно, она и есть, – проворчала Нота и покачала головой. – И Нарим небось с ней? Эту парочку, видно, могила исправит...
- А что, вы их знаете? – с любопытством спросила Адрика.
- А то! – подтвердил Вандр. – Они вместе с нами начинали, в нашей Школе. Потом кое-чему научились, сочли себя слишком умными и захотели отделиться.
- Это довольно частое явление, – добавила Нота. – Многие думают, что если умеют что-то, то умеют все. И очень обижаются, когда им не дают развернуться в полную силу.
- То есть вы таких не поощряете? А повлиять на них как-то вы можете?
Как бы нехотя Нота произнесла:
- Вообще-то мы теперь за них не отвечаем…
- А вдруг они прикрываются репутацией вашей школы?
- А чем именно они занимаются? – сдался Вандр.
 Адрика рассказала историю своего знакомства с Ритом и “Перевалом”.
- Да уж, хрен не слаще редьки… Ладно, – решила Нота, которая по мере рассказа все больше хмурилась, – подниму вопрос на ближайшем совете. А теперь за работу!

* * * * *
 За полдня они разровняли несколько кочковатых мест, скосили траву и оттащили подальше ветки и палки. Вообще-то дело продвигалось бы куда быстрее, если бы работали все. Но Вандр не отходил от своего котла, Нота встала лицом на север, соединив ладони и держа пальцы у подбородка, и так и простояла почти все время, а сама Адрика пользовалась каждым удобным случаем, чтобы убежать к источнику и посмотреть на единорога. Тиша тоже частенько отвлекалась: она явно кого-то ждала. Как скоро поняла Адрика, свою “пару”. Его звали Ксет, он занимался какой-то научной работой в лесу неподалеку, в лагерь приходил не каждый день, и, как она догадывалась, и был тем самым мужчиной, который позволил себя выбрать “другой” женщине. Но сейчас ее не слишком занимали подобные интриги. У нее был единорог.
 
 На следующий день все повторилось, и еще на следующий. На третий изнывающая от любопытства Адрика попыталась выяснить, чем же занимается Нота. Но потерпела фиаско. Тихо устроившись позади сибиллы и подключив второе зрение, девушка успела увидеть тихий хоровод воздушных потоков над ее головой, или, скорее, медленный вальс разноцветных частичек пыли в солнечном луче, – до того, как они начали сбиваться с “такта”, а Нота беспокойно заерзала и повернула голову. “Любопытство сгубило кошку”, – пристыдила себя Адрика и в смущении юркнула за палатку.

 Зато с единорогом она научилась вести подобие беседы. Она задавала вопрос – рядом с ним она точно знала, как задать вопрос, – и в сознании у нее сами собой проступали ответы, четкие и прозрачные, как следы во льду. Так, спросив о времени года, она сразу поняла: время года – величина относительная. Начиная с Лета нужно уметь принимать любые явления и обстоятельства, целиком и полностью, весь спектр не только пространства, но и времени. Свой сезон здесь, “наверху”, ты выбираешь сам: он только отражение твоего самоощущения. Чувствуешь себя в весне – будет весна; воспринимаешь все сразу – получишь все сразу… “Все сразу”, -- решила Адрика, посмотрев вокруг и немного подумав. Пусть поют лягушки, и зреет рябина, и воздух пахнет талой водой. Но… Желтые листья, например, – это же реальность. Как же те, кто не хочет осени, могут с ней не считаться?.. А очень просто. И в реальности мы видим лишь то, что способны увидеть. Тот, кто против осени, тоже заметит пожелтевшие листья, но лишь тогда, когда ты на них ему укажешь. И тут же забудет об этом.

 Еще она заинтересовалась палитрой: почему в мире Лета “внизу”, как и здесь, оказалось так мало голубого и розового? Или ей кажется?.. Да нет, не кажется. Это особые оттенки юности: с возрастом мы склонны терять розовые мечты и избавляться от стремления в голубую даль…

 Единственным, что омрачало ее полет, были мысли о Рите. Как он? Что с ним будет? Но раз за разом возникало кристально ясное ощущение: да ничего особенного. Обманется в своих ожиданиях, разочаруется в своей фее, получит пару хороших уроков - но это, пожалуй, и все. Нарим с Миной бизнесмены, а не маньяки. Им нужны доходы и послушные исполнители; кровопролития – не их стиль... Вряд ли, конечно, Риту понравится быть слугой, особенно когда он обнаружит, что цели у него и его хозяев разные. Но он ведь сам это выбрал. В конце концов, он мужчина…

 Адрика могла бы “говорить” и “говорить” так часами, но ей было неудобно отлучаться слишком надолго, и еще она боялась, что, если ее позовут, контакт прервется в самый неподходящий момент.

* * * * *
 Возвращаясь как-то от валуна к палаткам, она увидела Ноту и Тишу, сидящих на краю поляны под высоченным кустом боярышника.
- Но почему ты не хочешь поискать другого? – спрашивала Нота. – Что ты на нем так зациклилась?
Адрика стряхнула с себя остатки медитативности и остановилась.
- Я его люблю, – вздохнула Тиша.
- Ты уверена? О чем ты думала, когда вы обещали друг другу жить вместе? Не вспомнишь?
Тиша потупилась и совсем тихо сказала:
- Конечно, я помню. Я думала о том, что счастливее меня никого нет, и что хочу я только его…
- Вот именно! – обрадовалась Нота. – “Только с ним одним я буду счастлива!” Да отмени ты эту установку! Уж сколько лет она мешает тебе жить! Не говоря уже о нем…
Тиша открыла рот, но увидела Адрику и ничего не сказала.
- Как дела? – спросила Адрика весело.
- Да вот ждем, – Нота приглашающе кивнула на место рядом с собой. – Гостей.
- Но лагерь же еще не готов?
- А они не к нам, они “проездом”, – пояснила Нота. – Видишь ли, мы выбрали место, очень выгодное с энергетической точки зрения: здесь богатое пересечение самых разных линий, потоков. Но они и множество ищущих притягивают: в эту точку проще “подниматься”. Особенно теперь: не зря же мы столько времени потратили на расчистку! Вот и выходит, что мы их должны направлять, – чтобы они ни себе не помешали ненароком, ни нам.
- Но все они имеют отношение к вашей Школе?
- Да что ты! Разумеется, нет. Со своими проблем бы не было. Здесь можно встретить представителя практически каждой из школ. В том числе относящихся к другим нациям и культурам.
- А это не опасно? – спросила Тиша. – А вдруг они что-нибудь не поделят тут, “вверху”? Ведь сколько школ – столько учений, и даже ключевые положения у всех разные. Что может из такого столкновения выйти?
Нота зевнула.
- Может, и опасно. Если человек не готов или нетерпим, или агрессивен. Но таких стараются сюда не пускать, независимо от направления школы. С остальными всегда можно договориться – было бы желание.
Адрика вспомнила всех тех, кого видела на дорогах с Ритом и кого он старался обходить стороной. Рит, очевидно, знал, кто они - или хотя бы догадывался. Но тогда он должен был знать и то, что в большинстве случаев их опасаться нечего. Значит, как она и думала, он просто не желал общаться, проявлять гибкость – с людьми, в которых не нуждался? Интересно…
- А что именно они ищут?
- А кто что, – улыбнулась Нота. – Но в основном тайну счастья разгадывают, конечно. Или любви, что немного у’же, – и ехидно покосилась на Тишу.
Тиша поджала губы.
- Ладно, у меня еще есть дела на сегодня, – сказала Нота, поднимаясь. – Если кто-то появится, сразу дайте знать. Позже договорим, Тиша. – И ушла.
Тиша проводила ее взглядом и задумчиво спросила:
- Тебе не приходилось отпирать дверь в темноте, при том, что ключ все время от тебя убегает?

Адрика засмеялась. Ей нравилась Тиша. Она чутко и глубоко воспринимала окружающее, и с ней было интересно; она была в меру открыта и в меру сдержанна. Еще Адрика успела узнать, что ее новая подруга сама лишь пару лет назад перешла в Раннее Лето, тоже досрочно, до Решающей Оценки, что у нее есть маленькая дочка и что она хотела бы пожить в мире Ранней Весны, пока та не подрастет. Но Ксет против, и все вообще у них складывается не лучшим образом, так что их теперешнее пребывание “наверху” едва ли не последняя попытка – под руководством Ноты – что-то поправить…

- Еще как приходилось, Тиша. Целых десять лет, – ответила она затем на вопрос, который, строго говоря, вопросом не являлся, но продолжать не захотела. Тиша смотрела на нее удивленно, и она предложила: – Если хочешь, пойдем поищем Ксета. Вряд ли он далеко.
Тиша вздохнула и мотнула головой:
- Да нет, пожалуй, не стоит. Завтра утром он наверняка придет сам. У него кончаются запасы.

* * * * *
И действительно, когда Адрика утром вышла из палатки, Тиша стояла рядом с невысоким худым парнем, протягивая ему пакет, а Нота собиралась уходить.
- Опять? – раздраженно спрашивал Ксет. – Сколько можно есть игрушки из ничего? Ты что, не могла засушить грибов или ягод на худой конец?
- Ты же знаешь, что здесь лучше ничего не трогать. Нам еще “внизу” объясняли…
- Да ерунда все это! – Ксет, продолжая бурчать, взял-таки пакет с кубиками и сунул в рюкзак. И мило улыбнулся, поймав взгляд Адрики.
- Это Адрика, – сказала Тиша.
- Очень приятно, – с готовностью отозвался Ксет. Всякое раздражение в момент улетучилось из его голоса. Перед Адрикой сразу оказался очень симпатичный, любезный молодой человек. Она взглянула на его кольцо. Оно было повернуто камнем вниз. – К сожалению, я уже ухожу: меня ждет работа. Но, надеюсь, мы с тобой еще увидимся, и не раз.
- Я могу пойти с тобой? – спросила Тиша. – Мне тоже хотелось бы увидеть пирамиды…
- Нет! – отрезал он.
- Но…
- Я же тебе сказал, ты будешь мне мешать. И вообще тебе там делать нечего. Это же моя работа!
- Ксет, но ты же только что пришел… – попыталась возразить Тиша, но он молча вскинул на плечо рюкзак и зашагал к лесу.
Тиша повернулась и нерешительно позвала:
- Нота…

Однако Нота заявила, что не может сейчас слушать: тот, кого она ждала накануне, все-таки объявился, поздно вечером, – не сразу смог попасть в нужную точку – и передал, что коллегам “внизу” срочно требуется ее присутствие, так что ей необходимо отлучиться.
- Заодно заскочу в Школу и сообщу о деятельности Мины. Задерживаться я не собираюсь, а если возникнут вопросы, обращайтесь к Вандру, и он вам все подробненько разобъяснит, – сказала она девушкам и с ехидцей добавила: – Он поговорить любит.

Вандр, полноватый, как и его подруга, с добродушным круглым лицом и такими же добродушными залысинами, с готовностью подмигнул. “Изумительно, – подумала Адрика. – Мы здесь, чтобы устроить лагерь. Устраиваем его фактически мы с Тишей, хотя вообще-то имеем к нему меньше всего отношения. Сибилла занимается паломниками и каким-то своими делами, а когда Тише нужна консультация – ради чего она, собственно, и затеяла этот "поход", – ее наставница исчезает, ссылаясь на заботы поважнее. Вот почему мне не хочется вступать в их Школу, хоть Леган и приглашала. Теоретически – огромные возможности, практически – сплошные недоработки”.

Как оказалось в дальнейшем, Вандр действительно любил поговорить – если под разговором можно понимать бесконечно развернутый монолог с неудержимым соскальзыванием в поучительный тон, – и действительно “подробненько”. Особенно он напирал на проблемы женско-мужских отношений, даже невинное замечание о погоде умудряясь свести к ним. При каждом удобном случае он подсаживался к девушкам и донимал их неспешными подробненькими лекциями о смысле бытия: Адрику просвещал по части того, что такое мужчина (“мужская особь”) и чего от него можно, нужно и должно ждать, а Тишу – как не надо себя с ним вести, чтобы не нарушать главных закономерностей женско-мужских отношений и как важно помнить, что если мужчина силен там, где толпа, то женщина – там, где двое... Тиша, случалось, слушала охотно, но Адрика изнывала от скуки. “Чем-то он смахивает на Барна, – думала она, посматривая на Тишу и очень надеясь, что та каким-нибудь неосторожным вопросом не спровоцирует дополнительную порцию переливаний из пустого в порожнее. – Но если все время твердить о закономерностях в отношениях и разбирать по косточкам все тайное и явное… в жизни теряется смак“. Пять минут с единорогом позволяли ей понять куда больше и при этом не потревожить ни единой молекулы мироздания.

Хотя Тиша, похоже, “смака” не теряла. Напротив, иногда после такого “сеанса” у нее поднималось настроение, и она принималась напевать популярную песенку – ее Адрика часто слышала и дома, и во время своей короткой прогулки по Раннему Лету – о том, что если и можно в этом мире подняться выше звезд, то лишь на крыльях любви.

Ели они раз в день, самые обычные кубики и понемногу, но у котла собирались часто, дегустируя Вандровские травяные отвары: Вандр экспериментировал с разными сборами. Об одежде беспокоиться не приходилось: хоть и имели они дело с землей, корнями и ветками, грязь к ней практически не приставала, а здешняя пыль была даже приятной, светлой и легкой, и счищалась очень легко. Волосы и ногти тоже хлопот не доставляли.
Ксет по-прежнему появлялся нечасто и только к вечеру, бурчал что-то насчет того, как ему надоело есть воздух, да еще в таких эфирных количествах, и где же мясо, а поутру быстро собирался и исчезал.

* * * * *
Нота вернулась на пятые сутки, почти ночью. Адрика, уже ложась спать, услышала их с Вандром разговор у входа в соседнюю палатку, шепотом:
- Помнишь парня, который три недели назад приходил к нам на целительство? Такой невысокий, но большой?
- С античной бородкой? А то!
- Так я его сегодня встретила. В Начале Осени, когда связывалась со своими.
- Ты вроде бы и раньше его там видела?
- Да, один раз. Опять с ним то же самое! Все вроде понимает, но… что-то такое теряет в пути, без чего его вечно заносит не туда. Какой-то чересчур умозрительный ко всему подход, и к людям, и к работе.
- Ну, в работе-то это должно помогать. Он ведь управлением занимается?
- Да занимался. Но и тут все не слава богу: как говорит его девушка, “он постоянно витает в небесах – чем выше, тем лучше – и что-то там анализирует. Иногда, конечно, спускается на землю, но мозги упорно оставляет там”. И каждый раз у него что-нибудь да сорвется. Запланирует через два года стать руководителем банка – банк лопнет. Захочет открыть свое дело – потенциальный компаньон вильнет хвостом и уедет за границу. И так почти во всем…
- А на что он жаловался-то – на целительстве?
- Вот на это и жаловался. Да и с девушкой у него что-то не ладится. Она, кстати, тоже приходила к нам недавно. Говорила, что хочет естественных, радостных отношений. А у него, дескать, главная ставка – на мозги...
- Но ставка на мозги – это же нормально для мужчины. Я бы даже сказал замечательно, радовалась бы лучше…
- Оно, конечно, замечательно. Но вот для радостных-то отношений их слишком много.
- Послушай, а это не та самая, которая еще плакалась, что он и ее все время анализирует? Всю ее постоянно раскладывает по полочкам – слова, мысли, поступки, взгляды, выражение лица?
- Она, она. Дышать, говорит, не дает своими “анализами”. И хоть бы толк в них был, а то эти бесконечные осечки и провалы… Ее тоже можно понять: если каждый раз разочаровываться, так поневоле верить устанешь. Вот она и начала его удерживать: сбавь обороты, что тебя тянет, мол, завоевывать новые пространства, когда не разобрался со старыми, куда ты торопишься? И вообще, мол, не умеешь - не берись… Он послушался, малость притормозил, потом еще и еще… И ударился в другую крайность: сиднем сидит и неделями обдумывает каждый вздох. А ей он, такой пассивный, без завоеваний, как выяснилось, и не нужен. Теперь уже она его тормошит, а с места сдвинуть не может. Так и бьются.
- Так чего же они не разбегутся?
- Так любят же!
- Н-да… А с чего же у него началось?
- Да с его матери, конечно. Как только он повзрослел, она решила, что он должен решать ее проблемы, и он очень много сил растратил не на свое…

Адрика, окончательно уверившись, что говорят о Барне, поглубже зарылась в спальник, так что голоса невдалеке перешли в невнятное “бу-бу-бу”, а затем и совсем растворились в ватном вакууме.

Куда ни глянь – у всех проблемы с матерями. А как же с ними справлялись раньше, когда общественное мнение предписывало женщинам лет по пятнадцать и больше проводить в Весне, часто в одиночестве ухаживая за ребенком? Хорошо, если такая жизнь для тебя, а если нет? Как тогда относишься к детям?

Адрика представила себя на месте своей бабушки. Родить дочь и принести ей в жертву большую часть внешнего мира. На целых двадцать лет. Как следствие ожидать от нее горячей благодарности и требовать, чтобы оправдывала надежды, – не понимая, что бесспорных оснований как для того, так и для другого не слишком много… Неудивительно, что ее мать до сих пор так неуверенно смотрит в будущее.

И кто вообще решил, что всякая женщина от природы хороший воспитатель? Это же глупо. Любое дело должен делать не тот, на кого выпал жребий, а тот, кто умеет.

Слава богу, все это в прошлом. Теперь детей воспитывают профессионалы, тщательно обучаемые и контролируемые, а родители, сохраняя право на участие в судьбе своего ребенка (а иной раз и вынужденные его доказывать), избавлены от морального давления на их родительские чувства. И, что самое интересное, теперь гораздо больше женщин выбирают жизнь в Ранней Весне вместе со своими детьми. Как Кера и Зью. Как Тиша…
 
* * * * *
Когда на следующее утро она вышла “к обществу”, Нота снова стояла в своей излюбленной позе, с кончиками пальцев под подбородком и сонно-сосредоточенным лицом...

Вандр, тоже по традиции, наблюдал за кипящей водой, незначительным усилием воли поддерживая нужный уровень огня. Адрика потянула его за рукав.
- А что она делает?
- Договаривается, – получила она “всеразъясняющий” ответ.
- А с кем?
- А ты посмотри.
- Ты думаешь, ей это не помешает? – на всякий случай уточнила она. – Однажды я уже пробовала…
- А ты осторожнее смотри, – посоветовал он, – и не на нее, а шире.

Адрика мигнула, рассеивая взгляд, чтобы придать ему “осторожности”…
И в следующий миг повисла у Вандра на руке. Прямо над тропинкой, ведущей к роднику, раскачивались, трепеща, как молодые деревья на ветру, два белесых чудища – вроде тех, что спугнули ее с неделю назад – нереальные, уродливые, чуждые… И от них к прямо стоящей Ноте тянулись едва различимые струйки-щупальца…
- Что она делает?! Кто это… что это?!
- Да что ты? – удивился Вандр. – Отпусти-ка, у меня вон огонь совсем погас. Это же самые обычные местные жители, коренное население, так сказать.
- Обычные?
- Да ты их совсем не интересуешь, по крайней мере сейчас…
- Они смотрят!..
- А то! Они всегда смотрят, мы их просто не замечаем...
- Но у них же нет глаз!..
- Да все у них есть, что нужно. Видишь, Нота же с ними договаривается…
- Ужас!
- Ну, Адрика, они же совсем мирные…
Адрика честно попыталась успокоиться.
- Я однажды видела таких в “верхней” Весне… Нет, то есть других, но чем-то похожих. Но тех я сначала углядела и “невооруженным” глазом, и они были как люди… хотя вообще-то я не успела разглядеть толком. Они тоже все разные?
- А то! Эти более тонкие. А кроме того, у тебя ведь, не забывай, растут возможности восприятия: в Весне ты таких существ просто не смогла бы увидеть. Ну а от людей их всех можно отличить, особенно вблизи, даже тех, у кого есть физическое тело.
- Как?
- А точно так же, как этих: посмотри – видишь, они находятся одновременно в разных измерениях…

Адрика посмотрела. Увидела, как странно перемещаются, делаясь местами невидимыми, словно разрываясь, конечности, под какими немыслимыми углами изгибаются; как преломляется в фантастических телах непонятно откуда льющийся лунный свет, каким холодом дышат лица… нет, лиц-то у них как раз и не заметно…
И снова вцепилась в Вандра.
- Адрика, ты им не нужна, – терпеливо втолковывал он ей. – Но если ты не успокоишься, они и впрямь обратят на тебя внимание. Видишь, один поворачивается…
Она быстро отвела взгляд. Но расслабиться ей не удавалось. Ее била дрожь. Она не могла избавиться от ощущения, что отовсюду за ней следят жуткие незрячие многорукие твари, проникая в самые уголки ее мозга…
Когда подошло время идти за водой, она отказалась покинуть палатку.

А вечером появился оборотень.