Не боялся, не дрожал...

Не боялся не дрожал, не жил не дышал, не шевелился не ерзал и даже представить себе не мог, что возможно жить иначе. Большими бархатно- белыми ушами окутав свою голову, до боли зажмурив глаза, он прятался. Жизнь лесного Зайчишки из того только и состоит, что прятаться и убегать. Сегодня он уже убежал, поэтому осталось лишь спрятаться. С виду он походил более на мертвого, чем живого. Внутри жизнь так же прекратилась. Каждый лишний звук мог накликать беду и неминуемую расправу. Зайчишке как никогда ранее хотелось жить. Притаившись, он старался не думать ни о чем, опасаясь, что его мысли могут привлечь внимание хищников, коими кишил местный лес. Бояться Зайчонку было привычно. В таком своем состоянии он проводил большую часть времени. Менять что- либо? Такой вопрос в голову ему не приходил. Зая жил своим огромным нечеловеческим страхом. Страх заставлял его бежать как ветер, когда задние лапки ломила боль. Страх заставлял его видеть сквозь закрытые веки и из тысячи запахов отличать самый главный – запах смерти. Страх помогал Зайчонку оправдывать свою жизнь. Он по- своему любил страх, и страх отвечал ему взаимностью. В лесу наступило раннее утро. Легкая пелена тумана окутала низинки и то место, где замер наш герой, казалось, вообще исчезло из виду. Питательная едко- зеленая травка покрылась расой. Стали просыпаться первые певчие птички и засыпать хищники после ночной охоты. Нутром почуяв, что вновь можно бежать, Зая стремглав кинулся навстречу восходящему дню. Добежав до ручейка, он умылся, позавтракал луговыми растениями и, выскочив на опушку, под первыми и еще не палящими лучами летнего солнышка, стал отогревать свою мокрую от росы шкурку. Жмурясь и водя усами из стороны в сторону, он поджидал своего старого друга. Страх не заставил долго себя ждать. Где- то сзади хрустнули ветви и было слышно как под чьими- то шагами гнется трава. Стало слышно чье- то дыхание, из леса на опушку вышел человек. Однако Зайчишка этого так и не увидел, он еще с первыми тревожными звуками унесся далеко- далеко, своими широкими прыжками опережая себя самого, страх и звук.
Человек остановился в центре опушки и, как бы в нерешительности, стал осматриваться. Одна рука его была по локоть накрыта тряпкой, вторая висела как неживая. Громко выдохнув, человек присел на корточки, лбом прислонился к влажной едко- зеленой траве, водил какое-то время головой по траве из стороны в сторону. После завалился на бок и зарыдал. Нечеловеческий и не звериный крик охватил в тот момент окрестности. Рев нежно подхватило эхо и бережно разнесло его по различным уголкам леса. У человека на лице не было слез, он не видел в них смысла, на лице у него была скорбь. Истерика длилась недолго. Уже через несколько секунд человек изучал как шнур свисающую левую руку. И вдруг снова закричал, только сейчас становится понятно, что кричит он от боли физической, не душевной, но и автор может ошибиться. Человеческий мир настолько разнообразен и неуловим.
Несколько часов назад человек висел на волоске от гибели. Лес не звал человека в гости, поэтому и встретил его недобро. Как только наступила ночь, и тьма съела последние остатки окружающего мира, каждый уголок, каждый куст, всякий предмет живой материи говорил человеку на своем, понятном лишь ему языке: «Дни твои сочтены, БЕГИ!!!», и человек бежал. Он не видел перед собой ровным счетом ничего. Словно загнанный зверь он, всякий раз оборачиваясь, пытался разглядеть во тьме угрозу. Попытки были бессмысленны. Человек руками ломал ветви, что преграждали ему путь, пальцами рвал паутину, пытавшуюся задержать его, локтями отгонял от себя страх, который с последними уходящими лучами солнца вступил в свои права. Вдруг какая-то ветка не поддалась человеку. Он с силой схватил за краешек и потянул на себя, ветвь отпружинив увлекла человека за собой, ноги оторвались от земли, какое то время ее не касались. Последовал тупой удар коленей о вертикальную преграду. Только сейчас человек сообразил, что висит над обрывом. Правая его рука была занята, левая все еще сжимала уже ставшую спасительной ветку. Плечо ныло - сустав выскочил. Почки больно врезались в мякоть кожи. Рука стала сползать вниз, но человек продолжал держаться. Легкий хруст и…и не выдержал локтевой сустав. Боль стала невыносима. Пальцы сами разжались. Тело, коленями бороздя почву, слетело вниз по склону, несколько раз хаотично перевернулось и достигло земли, с брызгами багрово-черной крови рука последовала за телом. Где-то прямо перед головой, хотя во тьме все может оказаться иначе, раздалось злобное рычание. Человек мгновенно оказался на ногах и в следующую секунду «хозяин природы» мчался прочь от своего страха. Как часто все мы поступаем аналогичным образом. Как часто прячем, невидим и бессмысленно бежим от своего страха. Результат- результата от таких действий не будет. Вот и человек сперва мчался, после бежал, затем шел и, наконец, еле волочил свои ноги. В таком победном состоянии он и выбрался на опушку, как раз поспев к рассвету.
Человек, жил в большом городе. На природу выезжал редко и о животном мире знал лишь по картинкам из детских книжек и телереклам. Жизненным лозунгом для себя избрал: «Человек не зверь!». Во всем он пытался доказать превосходство человека над животными. Был образован и вежлив, обладал многими положительными качествами, что помогают человеку выжить в большом городе. Возможно, за все это его и полюбила молодая особа по имени Наташа. Всем сердцем она отдалась ему, забыла про себя полностью. Жила лишь его идеями и его мыслями. Она его любила. Человек же видел в ней неотъемлемое продолжение человеческого рода, то, что само собой разумеется. Хотя сказать, что он ее не любил так же нельзя. Любовь бывает разной. Жили они бок о бок ни один год, и все вроде бы было хорошо, все текло, ничего не менялось. И все вроде бы так и продолжалось бы, если бы в русском языке отсутствовала частица «БЫ». В любви Наташи человек видел угрозу. В глубине души, видимо, он испытывал ущемление, ведь его любовь была другой, грубой, не тем о чем пишут поэты. Человек долго думал, но быстро сделал. На годовщину их знакомства Наташа приготовила человеку шикарный праздник, она обдумывала все до мелочей в течении многих месяцев, и все вроде бы должно было бы быть хорошо, но именно в этот момент человек не выдержал. То ли большой город, то ли любимая работа, то ли друзья, то ли сам по природе человек не может по другому, но он руками разорвал тело Наташи. Она даже не стала сопротивляться. Человек рвал ее прекрасное тело, выпуская к небесам душу Наташи. Человек ненавидел ее в тот момент больше всего, сам не понимая почему. Он разбрасывал по сторонам ее плоть, весь целиком был залит ее кровью, и жаждал, жаждал большего. Когда Наташа поднялась к небесам, она все еще продолжала любить человека, но уже христианской любовью. Насытившись своим безумием человек даже зверем себя назвать не мог, ведь звери не убивают ради забавы, звери не люди. Человек бросился в лес. Лишь в лесу думал он найдет себе пристанище. Все она так и получится.
Утро. Опушка леса. Роса на траве. Человек очнулся ото сна. Над опушкой вознесся пронзительный, заполняющий все пустоты и ложбинки вопль. Человек сквозь слезы смотрел на свою омертвевшую конечность, и только в этот момент он снял тряпку с правой руки, в которой как стало видно, он зажал человеческое сердце, сердце Наташи. На какое-то время человека покинуло зрение. Слезы вновь заполонили его глаза. Человек не мог понять, какая именно боль гложет его душевная или физическая, какая из них сильнее и могущественнее. Он не мог разделить их власти, а может быть их королевство едино. Человек прижал к груди сердце Наташи, просил прощенья у него, в чем то винил себя, глазами сверля пространство, окружающее поляну. В какой-то миг человеку даже показалось, что сердце Наташи вновь забилось, но это, как он понял, были судороги, которые охватили больной организм. Левая рука не слушалась человека, правой он гладил сердце когда-то безгранично любившей его девушки. Молил небо послать ему смерть, молил, молил, молил… Человек никак не мог понять, почему он такой разумный и современный, поступил хуже зверя. Почему он, верующий в величие человека, оказался хуже всякого живого существа. Неужели верхняя ступень прогресса, это нижайшая его часть. Каким образом должна виться восходящая спираль развития, чтоб увести в бездну. «Любил и убил, любил и убил»,- как заклинание уже в бреду повторял человек. На поляне человек, прижав колени ко лбу, в позе эмбриона, смешавшись со свежей травой, расой, кровью, грязью, был похож на бессмысленный сгусток серости, нарушающий идиллию и первозданность лесной опушки. На этом можно было бы закончить рассказ, но на опушку вновь выскочил старый знакомый – Зайчишка. Он, подойдя к человеку, обнюхал его, щекоча щеки усами. Запах грязи, пустоты и бессмыслицы заставил Зайчонка скривить гримасу отвращения и попятиться назад. Он осмотрел опушку, которая после посещения ее человеком потеряла свою привлекательность и девственную чистоту. В таком месте Зайчишке даже бояться было противно. Он еще раз, но уже искоса, взглянул на «хозяина природы», плюнул в его сторону. И радостный, оттого, что судьба подарила ему еще один полный тайн и сюрпризов день, запрыгал в сторону чащобы, не боясь более бояться, не боясь по-заячьи любить, не боясь смотреть в лицо смерти.
Где-то высоко, высоко. Средь бирюзовой дымки, и ватно-снежных облаков Наташа, сидя на корточках, гладила безжизненно-серый сгусток. Умиротворенная и по райски красивая, она видела пред собой лишь любовь. Безжизненно-больной, уже давно переставший быть человеком, сгусток, как птенец ничего не мог дать, он лишь воспринимал и впитывал добро, тепло и свет, в надежде, что из него когда-нибудь может получиться необыкновенное сливочно-розовое райское облачко.