Стакан риса для Гопожи Хонк

Для прошлого времени не жаль,
как не жаль, одуревших от скуки
по настоящему, мыслей…
смотри-смотри, как однородно
текущая жизнь превращается в муку…


Рисовая лавка была открыта всегда. Когда бы ни приходила сюда Госпожа Хонк, маленький и худощавый старик Ви Монг мешал огромным половником кипящий рис или длинной палкой вращал воду в котле.
Он всегда быстро улыбался, увидев посетителя, запрокидывал голову назад и обращался с приветствием к вошедшему.
- Госпожа Хонк, вы сегодня поздно.
- Задержалась на работе.
- Вы работаете очень много, нужно давать себе отдохнуть.
- Мне лапши, полный стакан, - она подала ему большой стакан с крышкой и поправила воротник.
Даже к походу в рисовую лавку Госпожа Хонк готовилась основательно. Она выбирала платье, гладила стоячий воротник-фрэнч, полностью закрывавший ее шею, спицами укладывала недлинные волосы и черным карандашом подводила небесные глаза.
Соседи недоумевали, девушки завидовали и шушукались, как только она проходила мимо. Никто никогда не видел ее неопрятной.
Послышалось дребезжание колокольчиков – это открылась дверь в лавку.
- Господин Кун, давно вас не было видно.
- Да… я немножко приболел.
- Попробуйте, сегодня чудесная лапша получилась, сразу поправитесь.
- Нет, мне, пожалуйста, стакан риса.
Госпожа Хонк обернулась и увидела его растерянные глаза. Он подошел к ней ближе, подал пустой стакан Ви Монгу. Почувствовал знакомый запах ее духов, который осел в его памяти еще давно, почувствовал ее волнение, задержался на мгновенье, завороженный, одурманенный. А она медленно провела дрожащей рукой по столу, коснулась бесцветных перил и быстро повернулась.
- Мне нужно вам что-то сказать, - шепотом, словно прячась, проговорила она, когда Ми Вонг вышел на кухню.
- Это всё…
Снова раздался звон колокольчиков.
- Господин Хонк, как вы давно нас не посещали, - закричал вернувшийся Ми Вонг, - покупки делает только ваша жена.
- Все в последнее время за меня делает моя жена, - засмеялся Господин Хонк, - О, и вы тут Господин Кун? Как я рад. Вам моя жена еще не сказала?
- О чем?
- Мы переезжаем в Сингапур. Уже уложили вещи.
- Правда?... – потерянный Господин Кун стоял на месте, вцепившись в перила.
- Всё как нельзя лучше складывается, мне предложили отличную работу…
Она видела, как его пальцы сжали перила, как вздулись вены на его руке, как его лицо напряглось и глаза раскрылись широко. Ей казалось, что он не дышит.
- Господин Кун! Вы когда-нибудь бывали в Сингапуре? – охрипшим голосом проговорила она, испугавшись, желая привести его в чувства.
- Господин Кун! Что с вами? Вам плохо?
- Нет, нет, все в порядке, - он пальцы разжал и тихо выдохнул, опустил глаза и что-то прошептал, посмотрел на нее.
Во всеобщем молчании послышался голос радио, под тихую музыку пели неизвестную песню:
 Немая любовь кричит в последний раз,
 Рвется наружу, боится сказать.
 Легким движением дрожащей руки
 Закрой тайны прошедших времен и тоски.
 Закрой ставни намертво, не открывай,
 Не слушай сердце свое, не скучай
 По прошлой любви и по прошлым обидам,
 Все это чуждо, все это постыдно.

 Но если заглянешь в прошлые сны,
 Увидишь пожелтевшие во времени дни,
 Захочешь вернуть все, захочешь любви!
 В расплывшихся днях?...
 В мертвых мечтах?...

Долгое молчание, звуки радио растворяются в тишине, кто-то пожимает ему руку, что-то неслышно говорит, кто-то смотрит на него испуганно, что-то творится вокруг. Тихая блажь окутывает, заполняет изнутри и медленно растекается по телу, белая пелена закрывает глаза и легкая дрожь собирается на кончиках пальцев.
Дребезжание колокольчиков возвращает его в чувства. Женский силуэт проплывает
и, кажется, она оглядывается назад.

- Господин Кун, ваш рис. Эх, жалко, такие хорошие люди, почему все уезжают из Гонк-Конга?
Он остался один здесь с чашкой риса, в последний раз увидел ее, ушедшую, оставившую вместо себя только пустоту и знакомый запах духов, который растворился через несколь-ко секунд.
Он упал на колени.
- Господин Кун!
Как жаль, что расставаться пришлось в такой суматохе и в этой рисовой лавке…



г. Тольятти, Западный Лес, август, 2005 год.