За малиной

После программы «Время» у них было принято ложиться спать. И каждый вечер я никак не мог с этим смириться. Внутри что-то протестовало: как же так, на улице ещё совсем светло, а тут, на тебе – спать. Но на этот раз я не возражал, - ведь завтра мы идём за малиной.
Но уснуть сразу не удавалось. Я был перевозбужден предстоящим событием. Ведь надо будет
переправится на другой берег Волги, а там ещё прилично идти до места…
К тому же дядя Ваня громко и «с переливами» храпел. Мама и тетя Лиза тоже не спали: вздыхая, мама ворочалась на соседней кровати, а тетя Лиза, из другой комнаты, отпускала крепкие словечки в адрес храпящего муженька. Видно, отсутствие дядиной реакции, в конце концов, вынудили её принять кардинальные меры, и после некоторых действий, неведомых мне, дядя вдруг храпеть перестал.
А тем временем я вспоминал слова диктора программы «Время» о том, что в ближайшие годы человечество начнет осваивать Луну, а к концу следующего десятилетия – и Марс, и Венеру.
Я в этом нисколько не сомневался. Какое же прекрасное, интересное будущее ждет нас!
И представлял его совершенно отчетливо, как описано у Ивана Ефремова и Снегова, и даже лучшим, ведь разве можно передать словами всё чудесное многообразие, всю радость будущего? С этими мыслями, в предчувствии чего-то очень хорошего, того, что обязательно сбудется, я и уснул.
Ой как не хотелось просыпаться. Даже глаза открыть было трудно, и закрадывалась мысль: может ну её, эту малину? Остаться дома с дядей Ваней, и выспаться вдоволь в такой теплой уютной постели. Но переборов эту слабость всё же сел в кровати и на мамин вопрос: «Ну что – остаёшься?" Ответил: «Нет. Уже встаю».
Медленно, в полусонном состоянии, натягивая на себя футболку, штаны и свитер, всё возмущался: неужели обязательно нужно идти в такую рань? Есть совсем не хотелось, и с трудом сделав несколько глотков горячего чая, вылез из-за стола. Спросонья знобило.
 
Когда дошли до Волги, я чувствовал себя уже почти нормально. На берегу нас ждала лодка, вернее лодочник Василий, видно, тетя Лиза договорилась заранее. Помогая перебраться в качающуюся на воде лодку, он подавал мне, затем маме, свою широкую ладонь, а тетю Лизу, прихватив чуть ниже талии, перенес и осторожно поставил, но руки отпустил не сразу.
- Ох, Васька, расскажу твоей Любке, - пригрозила тетя Лиза.
Туман тонким слоем парил над водой. С середины реки открывалась такая красота! Берег, который приближался к нам, был более пологий. За прибрежной зеленой полосой начинался, казавшийся темным и густым, лес. А наш берег теперь казался довольно высоким, холмистым. За этими холмами городок совсем уже не был виден, только далеко слева на зеленом фоне выделялась старая, полуразрушенная, но всё ещё величественная церковь. Говорят, сам Иван Грозный когда-то молился в ней.
Среди холмов некоторые были повыше – это Воробьевы горы, на склонах которых вызревала чудесная дикая клубника. Такой клубники я больше не встречал нигде, - настоящий эндемик. Когда-то эти земли принадлежали помещику Воробьеву, и здесь выращивался особый сорт клубники. И вот теперь эти одичавшие за столетие посадки, всё ещё плодоносили мелкой бледно-розовой ягодой, неповторимого вкуса.
Вдруг громкий всплеск привлек наше внимание. «Жерех гуляет, – уверенно заметил Василий.
Он в это время кормиться - мелочь глушит». Вспомнив жереха, я с сожалением вздохнул: именно эта рыба была пределом моих мечтаний. Несколько раз я видел, как ловят её «на кораблик». По берегу шел рыболов, причем шел против течения, и тянул на длинной леске с поводками этот «кораблик», представлявший собой деревянный чурбачок с килем. Вся сложность такой ловли заключалась в правильной проводке. Принцип её схож с тем, по которому парусник движется галсами против ветра. Насадкой при этом обычно служит майский жук – любимое лакомство жереха.
Когда мы подплыли к берегу, солнце уже пробивалось сквозь верхушки деревьев.
До малинника дошли за полчаса. Оказалось, собирать малину не так-то легко. И простое, поначалу, занятие со временем так утомило, что даже мой совсем ещё молодой и гибкий позвоночник всё настойчивее стал требовать отдыха. К тому же высоко поднявшееся солнце и отсутствие малейшего ветерка делало пребывание в душном густом малиннике совершенно невыносимым. Да и комары умудрялись кусать даже в защищенные места: и сквозь футболку, и
сквозь тонкие тренировочные штаны. К счастью, трехлитровый бидон тети Лизы через пару часов наполнился почти до краев. И хоть мы с мамой не добрали такую норму даже вдвоем, решили, что хватит и этого.
Вышли на опушку. Лёгкий ветерок быстро подсушил потные разгоряченные лица и унесся шелестеть листьями ближайших осин. На развернутый болоньевый плащ легли несколько яблок и заранее нарезанный батон. Никогда не думал, что простая булка может быть такой вкусной особенно вприкуску с хрустящим, брызжущим соком, белым наливом.
Обратно шли в основном по солнцу и, подойдя к реке, трудно было удержаться от соблазна. Я первый зашел в воду. Стоя по пояс, обернулся и увидел, как тетя Лиза совершенно голая шла к воде. От неожиданности я на мгновение застыл, а затем быстро плюхнулся и поплыл от берега.
Я научился плавать совсем недавно, и мама, стоя на берегу, умоляла не заплывать далеко. Решив не расстраивать её, я вскоре вернулся. Вылез из воды и прилег обсохнуть.
Только теперь я заметил, как лодка Василия рывками от мощных гребков стремительно приближается к нашему берегу. И лишь когда между лодкой и берегом оставалось несколько десятков метров, тетя Лиза решила выйти из воды. Василий, сидящий в лодке спиной к нам, смешно завертел головой. Я отвернулся и стал одеваться.
- Ну, ты, Лизка, и охальница, - услышал я негромкий мамин голос.
- А то он голых баб не видал, - усмехнувшись, ответила та.

Дома, после обеда, мама и тетя Лиза прилегли отдохнуть. Мне спать не хотелось, к тому же нужно было подготовиться к завтрашней рыбалке. Взяв ключ от сарая, я вышел во двор. Снял простенький навесной замок и оказался в прохладной, приятно пахнущей темноте сарая. Даже с закрытыми глазами я мог бы сразу отыскать ту полку, где лежали рыболовные принадлежности. Дядя Ваня разрешал мне пользоваться всем, что здесь было. Когда глаза после яркого света привыкли к темноте, я увидел: и большие блестящие алюминием катушки; и «бороды» спутанной лески; и полоски свинца, которые можно рубить на грузила; и маленькие коробочки с блеснами и грузами-дробинками; и большую железную коробку со всевозможными крючками.
В этой коробке были, наверно, тысячи крючков разных размеров, а также различные тройники и двойники. Когда-то они были высыпаны как попало, все переплелись, позацеплялись. Особым удовольствием было достать клубок крючков и слегка сжать в ладони этого «ежа» приятно колющего кожу…

С тех пор прошло несколько десятилетий и за всё это время мне не удалось снова побывать в тех местах. Но время от времени снится один сон: будто я возвращаюсь с рыбалки по пыльной улочке этого городка, и вдруг понимаю, что не могу вспомнить, как пройти к дому дяди Вани и тети Лизы. Я спрашиваю прохожих, но никто не может помочь мне.