Крылья Поверженных

 
 
 ***
Когда Ангелы поют песню скорби, а на землю спускаются облака, что бы скрыть огонь от глаз Бога, рождаются Герои. Рождаются на земле. Рождаются, что бы жить. Что бы страдать. Они рождаются, что бы небо дарило земле свои слезы, когда их жизнь теряет смысл. Слезы важнее для земли… Их путь не видим в темноте и не различим в свете солнца. Герои умирают в пути… Ни кто из них не может пройти весь путь. Когда один из Героев умирает, солнце становится ярче. А небо озаряется светом еще одной падающей звезды. Небо, на котором Ангелы поют песню скорби…

 ***

 Книга первая. «Эра затмения».

Летящие вдаль по дороге сомнений
Навечно забыты в потоке времен
И холод рисует на лицах узоры
Из давних событий, что кажутся сном

Глава первая. «Пустыня»

По обжигающему песку, ни сколько не остывшему за ночь и убивающему все надежды, шли двое. В воздухе тоже чувствовался жар, которым приходилось дышать. Дорогу путникам то и дело перебегали скорпионы по одному, а то и по двое сразу. Один из путников, что шел чуть позади другого, давно уже думал о привале. Но, не желая казаться слабее, продолжал идти вперед, стараясь не отставать. Солнце, к счастью путников, еще не показалось, но было уже светло, и двое вот-вот ждали первых лучей на горизонте. Мысль о привале становилась все навязчивее. Это уже переросло в единственное желание, исключая, конечно, желание оказаться где-нибудь в другом месте, но это уже представлялось чем-то невероятным. Человек замедлил шаг, и хотел было крикнуть другу, что он больше не может, но тут он случайно оглянулся назад.
- Смотри, Страж – солнце!
Страж остановился и оглянулся. На горизонте, позади них, солнце уже показалось наполовину. Оно было красным, но так всегда бывает на восходе. Позже его цвет изменится. Страж смотрел на Солнце, не прикрывая глаз. Его лицо сверкало в первых лучах так, что его спутнику казалось, что Солнце выжигало невидимыми углями шрамы на его лице.
- Да, это солнце. Ночь осталась позади.
Страж шел тяжелым ровным шагом. Его шаги отдавались в песке тихим шепотом. Он оглянулся еще пару раз на солнце.
- А как ты думаешь, где мы сейчас, - спросил его спутник.
- Пустыня закончится скоро… Это была последняя ночь.
- Но что будет дальше?
То, что будет дальше не знают даже пророки, подумал Страж. Но что-нибудь должно быть обязательно. Иначе во всем этом просто нет смысла. А смысл есть. Или нет…
- Увидим.
Утерянная Цитадель… Страж уже почти забыл ее. Это было первое его творение, до того как ему пришлось бежать из реальности. Но даже она оказалась не нужна ни кому в этом мире. Следующий шаг – разрушение. Но что можно разрушить в мире, который ни к чему не испытывает жалости? Что можно создать там, где не верят в любовь? Разбитое небо моей мечты, подумал Страж. Красивая фраза и не более. А ведь оно есть. А в этом мире нет ничего. Пустыня…
- Солнце взошло не с востока!
Страж опять взглянул на солнце. Оно всегда притягивало его внимание. Но сегодня особенно… Так вот почему!
- А тени падают на запад… все равно. Не обращай внимание, - Страж двинулся дальше.
Огонь танцевал на гребнях песчаных дюн. Танец… Как прекрасен танец… Особенно когда он свободен… Как огонь.
Спутник Стража остановился.
- Давай отдохнем.
- Еще не полдень.
- Но впереди ничего нет, я ты сказал, что это была последняя ночь!
Страж посмотрел ему прямо в глаза:
- А сейчас будет последняя секунда.
- То есть как…
Пустыня исчезла. Страж улыбнулся – его спутник трудно привыкает к играм нереальности. Когда-нибудь он не успеет среагировать. Жаль…
Мягкая зеленая трава, по которой спутник Стража сейчас глупо топтался, создавала необыкновенную ауру свежести. Страж стоял, облокотившись на ствол дерева, очевидно яблони или ранетки. Он по своему обыкновению смотрел куда-то вдаль, с таким выражением лица, словно ничего и не произошло. Что бы не показаться рядом с ним простаком или еще кем-нибудь похуже, удивленный созерцатель чудес решил промолчать.
- «Верни мне молодость, о быстрая вода
Найди мой свет в седой речной прохладе
Я умираю здесь… теперь не навсегда
Я воскресаю словно дождь на водной глади…»
- Где река, - оживился спутник Стража, - Я ужасно хочу пить!
- Здесь нет реки… Но ты можешь съесть эти прекрасные плоды. Лови!
- Яблоки! Здорово!
Страж улыбался словно кот (если коты, конечно, могут улыбаться) вволю наевшийся и лежавший на солнце. Хотя на самом деле Страж не ел уже три дня, а в тени дерева было довольно прохладно. Наверное, он обожает яблоки, думал Страж, глядя на своего спутника. Хотя сложно чего-либо не обожать, если ты не ел ничего с прошлого дня. Здесь ему нравится больше чем в пустыне, но пустыня закаляла его волю, а здесь он снова забудет все, чему он научился. Жаль… Страж закрыл глаза. Его мысли прервал крик журавля, раздавшийся в небе. Значит, рядом все-таки есть вода. Странно, ведь Я не думал о ней, откуда ей здесь взяться? Главное чтобы этот охотник за яблоками не узнал. Иначе мы отсюда не уйдем.
- А, между прочим, я с детства обожаю яблоки! Я помню, раньше я их ел по десять штук за раз. А еще я любил жевать яблоневые листья! Они такие…
- Зеленые!
- Сам ты зеленый, - обиделся спутник Стража, тебе не понять моих чувств.
- К листьям?
Спутник отмахнулся от Стража. Наверное, действительно, мне никогда не понять ни чьих чувств, даже своих собственных, подумал Страж. Да и нужно ли их понимать? Их нужно переживать… Хотя если тебя не понимают, ты чувствуешь себя одиноким… Но в этом мире нельзя быть одиноким. Нужно верить, что ты не одинок… Нужно верить.
Сам-то Страж раньше мало во что верил, потом он стал верить всем и во все. А сейчас… он верил только в любовь. Верил, не смотря на реальность. Реальность не верила в любовь…
Небо над миром было темно-синего цвета. Как ее глаза, подумал Страж. В этом мире все напоминало ее. Нереальность… В глазах Стража появился странный блеск. Он быстро отвернулся к дереву и спрятал свое лицо в густой листве.
- Нет… я не верю до сих пор.
- Что ты там говоришь? Я не слышу, - спутник Стража дожевывал третье яблоко.
Страж повернулся к нему.
- Я говорю, что хватит уже отдавать почести брюху, и пора идти дальше. Если мы хотим дойти…
- А я уже не хочу. Мне и здесь нравится.
- Жаль…
Ветер швырнул в лицо облако песка. Перед взором вновь была пустыня, но на это раз вдалеке виднелись черные скалы. Двое шли по песку и молчали. Солнце продолжало свой путь на восток, и в его лучах скалы казались просто чем-то несуществующим. Словно из огромной картины был вырван клок, за которым была темнота. Они были абсолютно черные, без растительности с острыми как пики вершинами. В воздухе висела тишина…
Как прекрасна пустыня! Как она чиста! Ни что не отвлекает тебя от мыслей. Здесь, наверное, лучше всего умирать… Нужно попытаться. Страж представил в своем воображение лица своих бывших врагов, или просто тех своих знакомых кого он не любил, и кто не любил его. Было не сложно.
- Смотри, люди!
- Правда? Не может быть, - притворно удивился Страж, - Тебе показалось.
Между тем к ним действительно приближались несколько людей. Теперь и Страж, со своим плохим зрением, увидел их. Они смеялись, что-то громко кричали друг другу, так как будто были не в пустыне, а где-нибудь в более «цивилизованном» месте. Страж шел вперед с улыбкой на лице. Прошло около четверти часа, прежде чем люди приблизились настолько, что можно было слышать обрывки фраз:
- … посмотри-ка на этого!..
- … что за лохмотья…
- … да это бродяги!
Спутник Стража испуганно огляделся, но понял, что встречи не избежать. Между тем Страж уже был рядом с первым из идущих на встречу. Спутник Стража увидел, как его друга толкнули в грудь кулаком. Страж схватил эту руку и коснулся ладонью лица того, кому она принадлежала. Человек дернулся, закричал, отбежал в сторону, затем неожиданно упал на песок, схватившись руками за лицо. Он вновь поднялся на ноги, и тут все увидели, что из глаз его текла кровь. Путник снова упал, начал кататься по земле, оставляя за собой кровавые следы, и через минуту затих. Он был мертв. Страж улыбнулся и посмотрел на остальных. Те в свою очередь, увидев смерть своего друга, повернулись к Стражу. За несколько секунд неравной схватки дюжина человек растерзали его на куски, оставив на земле лишь кровавое месиво, затем…
Спутник Стража бежал по пустыне, не оборачиваясь. Он не знал, преследуют его или нет, он боялся оглянуться назад – он просто бежал. Бежал прочь от кошмара. Последнее, что он видел, это то, как голова Стража была раздавлена чьей-то ногой. Кажется несколько капель крови, брызнувшей во все стороны, попали на его одежду… Прочь! Прочь от этого кошмара!
Когда он упал в песок от усталости, он не увидел скал. Он вообще ничего не увидел. Перед глазами стоял последний эпизод. Как же так? Вот только утром они шли вместе, а сейчас… Сейчас он даже не знает, что ему делать. Спутник Стража ни как не мог перевести дыхание. Люди… Кровь… Песок… Что же теперь со МНОЙ будет?!
Он даже не сделал попытку подняться, когда его начало засыпать песком. Ему хотелось сейчас закопаться в это песок. Что делать? Спутник Стража был сейчас как рыба-прилипала на теле выброшенной на берег акулы. Он был не просто одинок. Он был никем. Он не был…
Зной усиливался, не смотря на то, что солнце уже шло к закату. Бывшему спутнику Стража (а теперь просто одинокому скитальцу) не давал покоя запах смерти… Он был повсюду, вся пустыня была им пропитана. Он лежал на земле, кажется, уже несколько часов. Он дышал смертью. Но он не хотел умирать. Его глаза засыпало песком, но он даже не двинулся, что бы их протереть. Он не видел настоящего, но прошлое проходило перед ним в разной последовательности, иногда перемежаясь с его представлениями возможного будущего. Прошлое и будущее – вечная тайна.
Скиталец стиснул зубы и выдохнул смерть…
- Я должен жить!
Тут он вспомнил историю, рассказанную ему Стражем. В ней он обещал кому-то вечно… Вечно что?
- Вечно… Но тогда…
- Тогда ты не можешь умереть!
- Ты!!! Но как?!
Страж посмотрел на своего спутника. Он стоял над ним, держа в руках голову одного из встреченных ими в пути врагов.
- К черту эту пустыню!
 
Глава вторая. «Звезды»

Дорога никогда не закончится. Бог был очень коварен, когда создавал землю. Мы все ходим по кругу, думая, что движемся вперед. Но Всадник не хотел это знать, когда летел сквозь темноту мира. Крылья… Солнце не пыталось догнать его. Он летел по дороге, но чувствовал себя так, словно внизу были облака, а звезды были рядом. Их можно было коснуться рукой, но ему это было не нужно. Свет обжигал его душу, потому что Она была рядом с ним. И Она была солнцем. Всадник мчался навстречу жизни…
Найти свой путь. Это сложнее чем закончить его. Но не сложнее чем идти. Альтернативу «топтаться на месте», которую всегда выбирало большинство, нельзя было принять как путь. В холодном небе немало безумцев искали свой путь. Немало мудрецов обошли всю землю в поисках его. Наверное, его бесполезно искать, подумал Страж. Но он есть, и рано или поздно, ты поймешь, что уже нашел свой путь. Жаль, что в реальности его не может быть. Слишком много стен. Но дорога вдоль стены это ведь тоже, наверное, путь… обреченных.
А Всадник летел навстречу жизни. Страж вспомнил свою последнюю встречу с ним.
- Я не могу жить на одном месте, мечтатель.
- Но дорога тоже не вечна!
- Дорога вечна. Люди не вечны.
- А ты к ним не относишься…
- Все равно дорога сильнее, и она моя жизнь.
- Значит я прав в обоих случаях.
Страж глядел прямо в глаза другу, и удивлялся, почему тот его не понимает.
- Ты не прав, Страж. Ты слишком молод. Ты еще не взошел на костер…
- Ты всегда возвращаешься… До скорого, Всадник.
С тех пор Страж боялся дороги. Он не хотел, чтобы путь был дорогой. Даже навстречу жизни. Всадник не вернулся на этот раз. Его солнце погасло вместе с ним. Его дорога не закончилась, но его жизнь уже не связана с ней. И с ним тоже.
Путь не вечен. Путь не видим. Путь…
Мелкий дождь прервал мысли Стража. Страж любил дождь. Он не понимал, почему многие так стараются спрятаться от него. Впрочем… в мыслях явно наметилось затмение. Страж не спал три дня и сейчас просто медленно отключался. И вот отяжелевшие веки отрезали от него созерцаемый мир. Или нет. Он ведь жив. Он идет по улице города. Он не помнит его названия. Это не важно. Важно, что она рядом с ним. В ее глазах свет, который ярче всех звезд. Она – самое светлое в этом мире. Ее глаза… в них так много чистоты. Словно горное озеро… Вернись!.. Вернись!.. Вернись!..
 - Проснись же!
Страж не заметил, как уснул под дождем. И сейчас его спутнику стоило больших усилий разбудить его.
- Почему вернись?
- Что?
- Ничего… Он слишком долго летел на встречу жизни. Смерть опередила его. А жизни было все равно.
- Проснись! Ты, похоже, еще спишь.
Страж поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Окружающая действительность была гораздо больше похожа на реальность, чем та, в которой они находились раньше. Темное синие небо, деревья с пожелтевшей листвой, огни города впереди. Стражу она не очень нравилась, но сейчас это был оптимальный коридор в другой мир. Страж знал, туда он войдет один. Его спутник уже устал от этих миров. Он гораздо лучше будет чувствовать себя в реальности.
Один… Но может быть я встречу еще кого-нибудь? Страж не знал, хотел он этого или нет.
Всадник… Где он сейчас? Впрочем, не важно… Где я сам? Но важно ли и это?
Минута настала. Дверь в реальность – это было бы слишком банально и глупо. Человек должен умереть здесь, чтобы оказаться там. Страж не хотел видеть смерть.
Звезды еще горели. Они видят все, подумал Страж. И сейчас они видят мой страх, мою боль. Они знают, как я слаб. Когда Страж опустил глаза, он был один – звезды отключили его сознание и освободили того, кто был лишним в этом, не понятном ни кому, кроме самого Стража, мире. Страж был один. Ему не хотелось искать себе нового спутника. Не зачем ни кого тащить в свои мысли. Даже таким образом. Я снова единственный, усмехнулся сам себе Страж. Эгоизм… Он свалился на землю и заснул крепким сном. Усталость взяла верх.
Шторм… Шторм обрушился на Темный город. Там в глубине узких улиц, он собрал армию из опавших листьев и мусора. Бесчисленную армию безвольных никому не интересных до этого вещей. Она мчится вперед, сметая все на своем пути и превращая в своих приверженцев. Темный город… Как много в нем еще осталось надежды. Его стены высоки. Шторм не смог взять их. Он покинул свою армию, и она, оставшись без главнокомандующего, беспомощно осыпалась на землю. А вслед за ней на эту землю полилась вода из глубины бескрайних небес. Значит, победа Темному городу досталась еще одной смертью. И где-то там среди звезд загорелся новый огонь… И погас.
Страж очнулся. Над ним было бескрайнее небо, которое влекло к себе миллиардами ярких свечений. Любопытно… ведь я сейчас один, но я не чувствую одиночества. Мой мир изменился. Я снова вижу звезды. Я различаю их. Я знаю, как зовут каждую из них. И в этой вселенной они все когда-то были лишь слабой искрой вечной любви. Теперь каждая из них это целый мир. Мир полный иллюзий, главная из которых, что их свет вечен. В этом их жизнь. И вечность.
Легкий ветер растрепал короткие волосы Стража. Он взлетел, и ветер понес его к Темному городу. Там он, пролетая между домов, над узкими улицами увидел свет в одном из окон. Темная цитадель… Противоположность.
Страж упал на землю возле темных стен. Он поднялся и двинулся в глубь темных улиц. Он хотел потеряться среди них.
А звезды продолжали гореть на небосклоне. Очень сложно было заметить, как время от времени, одна из них исчезала, но тут же вновь появлялась другая – в другом месте, из другого времени, и совсем с другим светом. Другая… Новая… Вечная…
А тем временем, вернее сказать во времени, подвластном только ему самому, Всадник мчался навстречу жизни. Его глаза в темноте сумели увидеть свет – далекий, но необыкновенно прекрасный. Дорога поднималась все выше и выше, и душа Всадника пылала огнем, обретая забытые, но данные только ей крылья. И когда ночь обнажила перед его глазами затмение и дорога исчезла, душа взлетела на этих крыльях и увидела звезды. И свет этих звезд обжигал, наполнял ее болью и радостью, сливался с ней в единое целое и…
И то, что было дальше уже не возможно описать словами, ведь если такие и существовали когда-либо, сейчас они уже давно утрачены.

Глава третья. «Темный город»

- А что, ты когда-нибудь занимался любовью с призраком?
- Почти каждую ночь… Она приходит ко мне, такая… не знаю, как сказать.
- А как она выглядит?
- У нее черные волосы. Прямые и блестящие, и глаза цвета утренних облаков… Она всегда одета в белую одежду.
- Очевидно какая-нибудь утопленница. Они всегда в белом. Говорят, такое случается только с девственницами.
- В смысле, топятся?
- Да, нет! В смысле, что они становятся призрачными шлюхами!..
- Нет, я бы не назвал ее так… Она такая чистая… Понимаешь?..
- Смотри! А то еще влюбишься в призрак!
Беседа, поддерживаемая не первой кружкой крепкого спиртного, могла продолжаться еще довольно долго, но тут в темное помещение полуподвального ресторанчика, вошел человек, явно знакомый, засидевшейся парочке.
- Актер! Давно тебя не было видно! Пошли, садись к нам!
Человек, которого звали Актер, широко улыбаясь, направился в сторону бражников. Его походка выдавала его, как человека без определенных занятий, а большие карие глаза не обнаруживали за собой высокий интеллект. Однако он был добрым, и возможно был бы хорошим другом, если бы не его трусливость. Он присел рядом со специалистом по призрачным (и не только) шлюхам, и поприветствовал малочисленную компанию:
- Здравствуй, Ваятель. Привет, Охотник! Не спи!
Охотник, который очевидно собрался на очередное свидание со своей утопленницей, поднял голову из блюда с салатом. Актер усмехнулся, глядя на его физиономию, и посоветовал стряхнуть прилипшую к носу горошину. Вечер продолжался.
- А что Актер, я слышал ты отошел от всех своих дел, - под «своими делами», Ваятель подразумевал пьянство и безделье, - сидишь целыми днями у этого, как его там.… Не помню!..
Ваятель почесал затылок, но, осознав, что вспоминать занятие бесполезное, махнул рукой. Этот жест не прошел бесследно – рукой он задел свою кружку, и она, недовольно звякнув, обнаружила свое содержание на каменном полу. Ваятель чертыхнулся, и налил себе новую.
- Да, последнее время я часто бывал у Стража.
- Вот, точно – Страж! Ну и как там дела у этого аскета? Мне всегда было интересно, что он хочет всем доказать?
- Ничего. Ему ничего не нужно. Тем более что-то кому-то доказывать.
- Да ну его к черту! Устроил тут «Страдания юного Вертера»! Декадент несчастный!
Охотник недовольно, заерзал в салате, услышав имя Стража, потом поднял голову, и сказал:
- А он мне должен денег…
Это была его последняя фраза в этот вечер, и, сказав ее, он отключился окончательно. Ваятель с Актером еще посидели, перебирая в памяти прошлые дни, которые впрочем, мало чем отличались от сегодняшнего. Вскоре храп Охотника, заставил их взять незадачливого пьяницу под руки, и отправиться по домам.
Охотник, не смотря на внешнюю тщедушность, оказался довольно тяжелым. Чтобы донести его домой приятелям пришлось потрудиться. Найдя в кармане Охотника ключи, Ваятель с Актером затащили его домой, и положили на кровать.
- Вот и все! Слава Богу!
Ваятель буквально птицей вылетел на улицу, не смотря на то, что сам был сильно пьян. Спустившийся следом Актер, тяжко вздохнул.
- Что это ты такой веселый, Ваятель?
- Сегодня я не иду домой. Тут не далеко живет одна киска…
- Что, очередная вылазка?
- Угадал! Знаешь, такая девка…
Ваятель поведал Актеру историю своего нового увлечения, сопровождая ее крепкими характеристиками. Актеру почему-то стало не приятно слушать все это, и он перебил Ваятеля. Выкурив пару сигарет, они попрощались, и направились каждый в свою сторону.
Актер шел по улице, то и дело, вслушиваясь в ночные звуки. На душе было какое-то отвращение ко всему. Отвращение к напившемуся до бессознательного состояния Охотнику, отвращение к Ваятелю, не умеющему и не желающему ценить истинную красоту, отвращение к городу, в котором вырастают такие люди, отвращение к себе самому, за то, что он ничего не может с этим сделать, и пытается лишь подстроиться под остальных. Эти мысли и господствовали в его голове, когда он устремил взгляд в сторону, где среди узких улиц светился, небольшой фонарик, служивший началом, целой полосы фонарей. Там, через несколько кварталов, был дом одного человека, у которого было довольно много хороших знакомых и приятелей, но сейчас он предпочитал не видеться с большинством из них, чем составлял о себе в их кругу, далеко не самое лучшее мнение. Звали его Страж.
Интересно, почему Страж? Этим вопросом Актер задавался уже не раз, со времени их знакомства, но ответ всегда был скрыт под кучей всяких историй об этом человеке, которые, впрочем, так ничего и не объясняли.
Для начала не мешало бы выяснить, почему он то сам – Актер. Актер не умел даже складно врать, не говоря уж о том, чтобы играть чью-то роль, даже свою собственную. Как все-таки мало значат имена. Даже меньше чем зримые образы. Думая об этом, Актер сам не заметил, как повернул с запланированного пути и оказался у дома, в котором светилось только одно окно. Вот туда-то сейчас, наверное, лучше не идти, но… ладно уж, черт с ним, решил Актер, и по небольшой пожарной лестнице быстро забрался на нужную высоту. Постучав в окно, он начал считать, сколько у него осталось сигарет, и пришел к выводу, что на завтра, теперь уж точно не останется. Как раз, когда он закончил подсчет, окно открылось, и из него высунулась взъерошенная голова, с вылупившимися в темноту, глазами. Вслед за ней показалась рука и, схватив Актера за шиворот, затащила внутрь.
- И когда ты, черт возьми, оставишь свою дурацкую привычку?
Страж с секунды три молчал, затем мрачно сказал:
- Когда уроню кого-нибудь…
Актер только кивнул головой. Другого ответа от Стража и нельзя было услышать. Он осмотрелся. В комнате, как всегда, стояла пыль столбом, вперемешку с сигаретным дымом. На столе, придвинутом к дивану, валялась разная ерунда, какие-то бумажки и прочий мусор. Нормальная творческая атмосфера, подумал Актер, ни чего в этом не понимавший, но уже привыкший к такому уюту в доме Стража, принимая его как должное.
- Будешь…
- Буду!
- … лимонад.
- Сам пей эту дрянь!
Страж достал из старого морозильника бутылку с лимонадом и уселся на диван. Рядом с ним лежала мятая ободранная подушка, на которой улегся кот. Страж, не любивший соседей, выдернул из-под кота подушку и резко накрыл его ей сверху. Кот, не понявший спросонья, в чем дело, поспешил убраться куда-нибудь подальше. Актер усмехнулся и протянул руку за бутылкой. Жест был оставлен Стражем без внимания. Актер настойчиво покрутил рукой. Страж, сделав непонимающее выражение лица, оглянулся, потом, взглянув на лимонад, коротко сказал:
- Дрянь… не пей.
- Язык мой враг мой, - Актер убрал руку и демонстративно достал из кармана красный «Соверен». Страж улыбнулся, и вытащил из-под кучи хлама, лежавшего на столе, точно такую же пачку. Что ж, по крайней мере, возможно, останутся сигареты, подумал Актер, и подкурил от керосиновой лампы, стоявшей на столе.
- Ты слышал, что Следопыт недавно умер?
-Да…, - Страж выпустил дым в потолок и обернулся на старый сервант, стоявший у стены, - у меня остались его часы. Он как-то забыл их у меня.
Страж подошел к серванту и вынул часы.
- Стоят. Время – без десяти минут час.
- Ему теперь все равно…
- Может быть… не знаю, но в том мире тоже должно быть время… или нет…
- Вечность – тоже время.
- Вечность ли?..
Актер взял со стола лист бумаги. На нем неровным, но понятным подчерком было написано:
«Зажги огонь моей печалью,
Забудь свой дождь в окне небес…
Легко сказать, что мир сгорает
Сложнее ждать своих чудес…»
- Последнее творение?
- Да так, чепуха…
- Почему же? Вот только незакончено…
- Да я и не буду его заканчивать.
На улице пошел мелкий дождь. Ветер задувал в окно брызги, и они попадали на лицо Актера. Некоторые недовольно шипели на керосиновой лампе, а некоторые падали на кучу бумаг на столе, оставляя маленькие мокрые пятна.
Страж подошел к окну и посмотрел в темную небесную даль. Он снова плачет. А вот я уже не могу… Или не хочу? Зачем эти слезы?.. Они ведь все равно не промоют раны, поверженной на землю души. Но он плачет. Наверное, только самые сильные могут плакать. Так плакать… Страдание – жизнь, большая, чем радость. Все гораздо глубже, гораздо тяжелее, и гораздо более постоянно… Страдание красиво. Это древняя первозданная красота, красота Сотворения…
Вернись!
Страж повернулся и подошел к дивану. Актер молчал, курив уже третью сигарету подряд. Бросив на него мрачный взгляд, Страж немного уменьшил свет керосиновой лампы. Услышал музыку. Тихий перебор струн акустической гитары. Мелодия из прошлого резанула по сердцу. Стараясь оживить в памяти голос, Страж чувствовал, как память огнем прожигает себе дорогу, через каменные стены сознания. Голос был близок. Очень близок. Гораздо ближе, чем звезды. Но именно звезды первые услышали его… И не отпустили обратно.
Всего лишь ветер.
Дождь продолжал идти и Страж, достав из серванта бутылку вина и карты, уселся напротив Актера.

Глава четвертая. «Ледяные струны»

- Я люблю тебя. Я хочу посвятить всю себя тебе. Ты – это моя жизнь, мое счастье, моя боль, мое осознание мира. Каждый мой день – новое пламя костра любви, в котором я сгораю.
- Я не хочу обманывать тебя Лин. Я чувствую к тебе что-то, но я не знаю, любовь ли это. Я не знаю, надолго ли это. Я не хочу делать поспешных выводов.
- Ты не веришь мне?
- Я верю тебе, но все дело в том, что… я не верю себе. Я еще очень плохо себя знаю. И я боюсь обмануть тебя.
- Не беспокойся на счет меня.
-Нет, я так не могу, Лин. Мне нужно время.
Айвер Лин закрыла свои прекрасные глаза. Из-под ее ресниц потекли слезы. Страж обнял девушку и вытер слезы с ее лица.
- Ты самая лучшая, Лин. Таких больше нет. По крайней мере, я не встречал.
Айвер Лин улыбнулась и взяла гитару.
Ее изящные тонкие пальцы порхали по струнам, словно птицы в небе. Она играла, как всегда, одну из своих мелодий, и музыка была настолько же красива и глубока, как небесно-голубые глаза девушки. И хотя в этот раз мелодия не была дополнена ее голосом, в звуках мелодии летела вся ее душа. Летела на крыльях, какие бывают, только у тех, кто любит.
И все-таки я не люблю ее, подумал Страж. Странно… Но что есть любовь? Как ее узнать? На что она похожа? А что если она живет и в моем сердце, а я о ней не знаю? Может быть, Лин и есть моя единственная?
Мелодия закончилась. Лин положила гитару на место и взглянула прямо в глаза Стражу.
- Тебе нравится?
- Да. Очень. Ты просто ангел, Лин. Ты…
- Не называй меня ангелом… я еще жива.
- Но…
- Знаешь, как я назвала эту мелодию?
- Нет. Ну и как?
- Потерянный след.
- К «Утерянной Цитадели»?
- Возможно…
Страж поднялся на ноги и взглянул на часы.
- Мне пора идти, Лин.
- Я буду ждать тебя завтра.
- Я не приду…, - Страж почувствовал, что ему не хватает воздуха, но последнее слово все-таки вылетело из него полушепотом, - … завтра. Я уезжаю.
Лин не услышала этого «завтра». Она промолчала и открыла дверь Стражу. Он не успел сказать ей, что придет послезавтра утром, сразу как приедет. Девушка подошла к нему. Их руки соприкоснулись пальцами. Лин закрыла глаза, и Страж поцеловал ее на прощание.
- Пока, - прошептала Айвер Лин.
Страж спустился вниз по лестнице и, оглянувшись на верхнее окно старого дома, отправился к себе. Оказавшись в родных стенах, упал на диван и уснул. Утром проснулся от шума мотора под окном. Выпил две чашки кофе, и спустился к, уже уставшему ждать Следопыту. Быстро вытащив из гаража свой байк, Страж пронесся мимо Следопыта, и тому пришлось постараться, чтобы не отстать. Мотоцикл Следопыта, заметно уступал «Черной Молнии» Стража. Названием и всеми усовершенствованиями байк был обязан Всаднику. Это была память о тех днях, когда небо было безоблачным, и друзья верили в свою свободу. И сейчас «Молния» мчалась, так же как и в то время. Это было не больше года назад, но Стражу казалась, что прошла вечность. Ветер также обжигал лицо и играл волосами. Дорога быстро пролетала мимо, и вскоре Страж и Следопыт были на месте.
Однако поездка не удалась. Нужного человека не оказалось на месте, и прождав его до вечера, приятели не нашли ничего лучшего, чем отправиться домой.
- Куда теперь, Страж?
- Я – к Лин.
- А я в пивной бар.
- Нам по пути, если что… до самого города.
Заглушая слова, заревел мотор – металлическое сердце «Молнии». На этот раз Следопыт среагировал быстрее, и на несколько секунд даже оказался впереди, но вскоре Страж оставил его за собой. Через два часа полета, сквозь пыль пригородных дорог, показались огни города.
- Счастливо, Следопыт, - крикнул Страж, резко развернувшись около поворота, где собрался свернуть, - Смотри не напивайся!
- Давай! Удачного тебе вечера. Передавай Лин мой привет!
 Оставляя за собой облако пыли, Следопыт поехал дальше. Страж свернул на короткую дорогу, и через несколько минут уже был около дома Лин. Одна мысль вышла на передний план. Страж понял, что любит Лин. Понял окончательно. Вернее сказать, он понял, что Лин это и есть та, которую он любит. С усмешкой, Страж подумал, что Всадник, наверное, убил бы его за такое безобразие и неопределенность.
Поставив мотоцикл в гараж, Страж увидел свет в окне девушки. Через несколько минут он уже поднимался по лестнице, думая о том, что он должен сказать. Верхний этаж… Дверь… Страж постучал и перевел дыхание…
Актер открыл глаза. Под столом лежал пустой пузырь, возле которого смотря в потолок и раскинув руки, растянулся Страж. Сон. Странно, ведь это не моя жизнь, думал Актер. Страж не рассказывал мне всех подробностей, но может, этого и не было. Всего лишь сон.
- Сколько сейчас время?
- Без десяти час.
- Ладно, в конце концов, это не имеет значения.
Актер поднялся на ноги и подошел к зеркалу. Внешний вид, конечно же, оставлял желать лучшего. Пока он приводил себя в порядок, Страж не меняя своего положения, достал из кармана сигарету и выпускал дым в воздух, пропитанный запахом весенних цветов. Ими дом Стража был обязан, посаженному кем-то давным-давно, маленькому палисаднику. Солнце, которого не было видно, все-таки дарило комнате несколько своих лучей, и дым поднимался к потолку, то исчезая, то появляясь в этих лучах. Актер подошел к Стражу.
- Я пойду. Сегодня у меня есть пара дел.
- Давай.
Страж поднялся и открыл дверь Актеру.
- Увидимся, Страж.
- Счастливо.
Выбросив вслед Актеру сигарету, Страж вернулся, и снова улегся на пол.
Оглянись. Оглянись на темное небо позади себя. Оглянись, и беги от него насколько хватит сил. А потом оно укроет тебя своим покровом, и свет станет не важен.
- Значит, оглядываться бесполезно, - сказал он вслух, и, поднявшись, подошел к большому деревянному шкафу. Из его глубины он достал, лежавшую у задней стенки, спрятанную под кучей тряпок, гитару, принадлежавшую некогда девушке по имени Айвер Лин. Он поцеловал струны, которых касались ее чудесные пальцы, и погладил рукой гриф. Постояв так немного, он положил гитару обратно, и пошел на кухню в надежде найти там что-нибудь съедобное.
Старый морозильник недовольно зарычал, когда Страж пнул его ногой. Дверь открылась, обнаружив за собой пустоту. Поискав хорошенько по всем полочкам, Страж обнаружил таки кусок копченого сыра, и успокоил на время изголодавшийся желудок.
…время без десяти минут час. Следопыт шел по улице, как обычно совершая свою вечернюю прогулку. Небо было темным, без единой звезды. Ветер на удивление был теплый, очевидно с юга. Подходя к дому, Следопыт услышал за спиной быстрые шаги. Следопыт не любил оглядываться, но тут… он колебался секунду, потом резко развернулся. Почувствовал несильный удар в грудь и лишь после увидел глаза шедшего сзади. Через мгновение резкая боль внутри сковала его, и он услышал голос:
- Ты сам виноват, Следопыт. Мы не могли позволить тебе остаться в живых.
Что-то теплое разливалось внутри, и свет фонарей сначала превратился в линии, затем погас где-то за пределами сознания. Так значит…
Незнакомец вытер нож об одежду лежавшего на земле Следопыта и скрылся в темноте…
Страж поднял с пола пустую бутылку и бросил ее за диван. Там она радостно звякнула, обнаружив себя среди других себе подобных.
Забыть. Забыть все, что хочется помнить. Нужно забыть. Но зачем? В конце концов, воспоминания о прошлом какая-никая замена несуществующему настоящему. А будущее вообще не важно. Хотя ощутимо… Болью в сердце каждое новое мгновение. Боль вместо пульса. Но эта боль из прошлого… Вечная загадка времен.
Страж вдохнул аромат цветов. Надо ждать.
…подожду, подумал Страж, когда постучал в дверь к Айвер Лин и не услышал за ней ее шагов. Время протекало, как будто сквозь пальцы, его нельзя было увидеть, дотронуться, но чувствовать его можно было удивительно остро. Страж постучал еще раз. Тщетно. Спускаясь вниз, он понял, что…
 Боль. Но все же она лучше, чем пустота. Что бы отвлечься от воспоминаний, лучшее средство перейти к будущему, то бишь что-нибудь сотворить. Страж вырвал из маленького блокнота на столе листок. В нем быстро записал:
«В окне горел свет. Было в нем что-то необыкновенное. Светлые воды сомкнулись над головой той, чьи руки обвили ледяные струны. Они звучали в этом воздухе, который не имел значения там – под водой. Это была самая прекрасная песнь. Такая же прекрасная как причудливый узор, которым кровь расходилась в воде. Словно невидимые волны поднимались вверх аккорды и дифтонги. Они заставляли бы слышать себя, но никого не было. В момент наибольшего вдохновения струны растаяли, и чудесная музыка взлетела к самым небесам, где ангелы дополнили ее своим пением. Вода остыла, и ее нежно-алый цвет растворился в этих небесах…»

Глава пятая. «Прикосновение»

В глазах путника была усталость, но усталость, окруженная тонкой каймой безрассудного стремления. Было такое ощущение, что глаза его смотрят, но не видят. Как будто то, что они видели впереди, не имело никакого значения. И это действительно было так. Глаза не видели того, что рядом и доступно, зато они видели то, чего не было здесь, оно было где-то далеко отсюда. Путник просто знал, что там должно быть что-то, неважно где: на дне океана, на вершине горы, или просто оно валялось на дороге никому не нужное. Это что-то было жизненно важно для путника. Это были и жизнь, и смерть, и все мироздание скомканные в один комок, который сейчас просто лежал и ждал того, кто его поднимет. И путник шел вперед.
Страж смотрел на путника и думал, что если каждый бы следовал его примеру, то что бы интересно получилось? Конечно, возможно, в чем-то он и заслуживал уважения и восхищения, но… не более. Ни кто никогда не станет близким тому, кто ведет подобный образ жизни. Впрочем, неизвестно, нужно ли путнику это. Возможно, его цель это жизнь для себя самого и ему ни кто по-настоящему не нужен.
Черт возьми, во что я превратился? Я могу видеть сквозь стены, сквозь огромные расстояния, но я ничего не могу сделать. Бог создал человека.… Потому что сам никогда не был человеком. Значит ли это, что и человек не может создать другого человека? Созидание…. Разрушение…. Сомнение…. Боль.
Возле старого дома, со стершейся местами краской, стояли люди. Не много. У подъезда, возле странного длинного прямоугольного предмета, стояла женщина в черном. Платок покрывал ее седые волосы. Они были угольно черные за три дня до этого. И лицо ее теперь стало более старым. Люди о чем-то шептались между собой. Среди них Страж увидел Охотника, Следопыта и Дрим. Они либо не видели его, либо просто делали вид, что не видят. Казалось, прошла вечность…Четверо мужчин подошли к темному предмету, и подняв его, двинулись к подъехавшей несколько мгновений назад машине… Пленка оборвалась… Черные пятна расплывались и исчезали перед глазами. Пустота…
- Прости меня, Лин, - Страж закрыл руками лицо и рухнул в кровать.
Зазвонил телефон. Страж поднял трубку и нажал на сброс. Встал, подошел к розетке и выдернул шнур. Лег.
Прошлое…Вечер того дня. Страж стоял одиноко в комнате и резал вены. Боль не помогала – ее просто не было здесь. Где-то далеко… Кожа медленно расходилась, обнажая белого цвета ткани, очевидно сухожилия или еще какую-то дрянь… Крови не было. Холодный свет фонарей с улицы отражался на металле и слепил Стражу глаза. Лезвие сломалось. Какого черта…
По чистому весеннему небу плыли облака. На них, свесив ноги, сидели ангелы и смотрели вниз. Они смеялись, потому что видели много счастливых минут в жизни каждого из людей. Сегодня они не видели боль. Праздник… Внезапно один из них расправил крылья и полетел. Вниз. Он летел над морем, когда увидел впереди светлую точку. Остров… Он взлетел высоко в небо, когда пролетал над островом и сложил свои белые крылья.
Упал. Разбился. Дикие звери выбежали из леса и растерзали его тело.
По щекам Стража потекли слезы.
Это все обман… Заколдованный замкнутый круг. Выхода нет. Отрешиться от всего... и умереть на рассвете чьей-то надежды. Замкнутый круг...
- Какого черта, - сказал Страж, вынимая из руки обломок лезвия. Выкинув эту дрянь в окно, он оделся и вышел на улицу. По дороге (куда, он еще не знал) ему попался магазин, в котором он купил две бутылки недорогого вина. Теперь все встало на свои места. Надо пойти к Дрим, решил Страж и свернул в один из узких переулков. Ускоряя шаг по пыльной дороге, вскоре он оказался на месте. В окнах Дрим горел свет. Занавески не были задернуты, и Страж увидел ее темный силуэт, мелькнувший в одном из них.
- Замечательно, - прошептал Страж и вошел в подъезд.
Когда Дрим открыла дверь, он стоял, облокотившись на перила, и смотрел куда-то вниз, себе под ноги. Девушка обняла его и повела в комнату. Там она усадила его на диван и взяла его куртку. Страж не смотрел на нее. Молчание продолжалось долго. Дрим села напротив и Страж почувствовал ее пристальный взгляд.
- Выпей со мной, Дрим.
Страж достал вино и поставил его на пол.
- Конечно... я принесу фужеры.
Дрим ушла в другую комнату. Страж сквозь непонятную пелену тумана услышал, как звякнул телефон, с которого сняли трубку. Затем обрывки фраз.
- ... нет, не приходи... ... я занята...
Через минуту она зашла в комнату.
- Следопыт не придет сегодня... если что..., - сказала она, поставив на маленький стол пепельницу и фужеры.
- Да..., - безразлично проговорил Страж. Он открыл первую из бутылок и разлил красную жидкость по фужерам. Почему-то ему показалось, что это была кровь. Молчаливый вечер продолжился.
Медленно, но верно содержимое обеих бутылок подошло сначала к середине, а затем и к концу. В голове Стража зазвучала какая-то странная далекая, но до боли знакомая музыка. Через несколько минут он понял, что это был магнитофон, который включила Дрим. Сама она стояла у окна. Страж заметил, что не мог оторвать от нее своих глаз. Вскоре они встретились с глазами девушки. Они смотрели друг на друга, пристально, словно пытаясь понять, о чем сейчас думает каждый из них. Страж увидел, как Дрим сделала жест руками, и у нее за спиной мелькнули крылья, упавшие на пол ее блузкой. Она подошла ближе.
Перевел взгляд с лежавшей на полу блузки, на обнаженную грудь девушки, внимательно следил за ее дыханием... Она подошла совсем близко, почти прижавшись к его щеке. Страж поднялся с дивана и привлек ее к себе. Их губы соединились в поцелуе. Расстегнул молнию на джинсах девушки и коснулся рукой ее бедра. Не заметил, как его собственная одежда тоже оказалась на полу. Он вдыхал аромат летних цветов, которыми пахло тело девушки, и думал о том, что это все-таки прекрасно. Опустившись на одно колено, провел губами по левой груди Дрим, не ощущая собственного языка. В глазах стоял какой-то зеленовато-грязный туман.
Страж помнил, что у девушки были длинные ногти, которыми она сейчас, наверное, царапала его спину, но он это скорее знал, чем чувствовал. Ноги девушки обхватили его за талию, он почувствовал свое присутствие внутри ее тела. Это было приятно. Поймал себя на мысли, что он просто хотел спрятаться там, откуда он и появился в свое время. Только теперь он услышал ее тихие стоны. Почему-то она дрожала в его руках. Эта дрожь передавалась ему, но становилась лишь дополнительной энергией движения. Скорость... Что-то теплое прокатилось внутри живота и обхватило несколько раз. Крик девушки словно пронзил насквозь его мозг. Он все еще не отпускал ее, когда увидел кровь на правом бедре девушки. Это была его кровь, сочившаяся из порезов на руке. Дрим тоже увидела его кровь. Она обхватила эти царапины губами, и Страж почувствовал боль, но не явную, а какую-то далекую. Он поцеловал Дрим, ощущая соленый вкус собственной крови на ее языке...

- Страж!
Страж поднялся и подошел к окну. Внизу ему помахал рукой Актер:
- Я поднимаюсь!
- Давай, - проворчал Страж и потащился открывать дверь. Пока он шел, он думал о том путнике, который сам не знал, что ищет, но жгучее желание направляло его путь. Это желание обладать, желание ощущать предмет своего вожделения в руках, было единственным, что имело значение. И теперь ясно, что многие проходят через это время от времени, причем от времени здесь не зависит ничего. Желания это отдельный мир, пылающий пламенем, которое сжигает его, но он возрождается, и тогда все повторяется вновь.
- И это опять замкнутый круг, - сказал Страж, продолжив мысли уже вслух, и открыл Актеру дверь.

Глава шестая. «Рождество»

Смотревший на ярко освещенную витрину человек выглядел устало, и лицо его было печальным и бледным. Сегодня он лишился своего последнего заработка – по каким-то, понятным только одному начальству, причинам он был уволен с должности ночного сторожа, которую занимал последние пять лет. Часом раньше ему был вручен последний расчет, и теперь он стоял здесь, около этой витрины, не зная, что теперь делать.
А на витрине, украшенной к рождественским праздникам, лежал огромный белый игрушечный медведь, именно такой, какого так просила его пятилетняя дочь. Денег не хватало, даже если не откладывать на еду. И человек смотрел на витрину, которая блестела от искусственного снега и такой же блеск, только более живой, наблюдался в его влажных глазах.
Проходивший мимо Страж, поглядел на медведя. Белое лохматое чудо… Черт возьми, где же мне купить выпивку? Денег у Стража было ровно на одну бутылку, но в связи с праздниками цены на вино-водочные изделия взлетели выше, чем олени Санта Клауса, и сейчас оставалось только найти магазин, до хозяев которого еще не дошел этот удачный коммерческий ход.
- Что за дерьмо!
Сказанная фраза, была воспринята идущими мимо людьми как личное оскорбление, и Страж почувствовал на себе несколько злобных взглядов. Впрочем, это было так неново, что уже не доставляло какого-либо дискомфорта.
Погода на улице, менее всего подходящая под общепринятое понимание рождественской, доставляла гораздо больше неприятных ощущений, чем разные косо смотрящие плебеи. Ботинки Стража промокли насквозь и сейчас напоминали два размоченных в воде батона.
- Дерьмо!
Внезапно Страж увидел маленькую дверь, довольно скромную, над которой была какая-то вывеска (единственной информацией интересующей Стража, было слово ВИНО, и оно там имелось). Зайдя внутрь, он понял, что нашел искомое, и с чистой совестью купил себе бутылочку вина.
Путь обратно был уже куда более веселым: Страж только один раз сказал слово «дерьмо», когда наступил в глубокую лужу и чертыхнулся, споткнувшись о какую-то дрянь возле перекрестка.
А дома он включил камин, поставил музыку, зажег одну свечу и растянулся на диване в обнимку с бутылкой. Сегодня уже Рождество. Быстро летит время. А я остаюсь прежним, ничто не изменилось. Я словно замерз, застыл на одном месте. Я не могу (или не хочу) двигаться ни куда. Во всем этом нет никакого смысла. Зачем я живу? Зачем я глотаю зря воздух, которого остается все меньше и меньше. Где мой путь, по которому я рано или поздно, но должен прийти к тому, что было обещано мне? Сколько еще бесполезных минут, часов, дней и лет я должен потратить в этом мире? Зачем мне эта жизнь? Я не знаю ответов на эти вопросы. Мне не нужен никто, кто бы мог сказать мне это.
Я не хочу искать ответ ни в своих ошибках, ни в ошибках других. Первое – глупо, второе – искусственно. У меня нет друзей, хотя многие кричат об этой дружбе на всех перекрестках. Нет тех, кто верит в меня. Только я сам. Я ничего не хочу доказывать, поскольку знаю бесполезность этого. Я знаю. Я чувствую. Я живу с мыслью о будущем, о смерти и забвении. Эта жизнь должна быть прекрасной. Нельзя ждать, что когда-нибудь наступит счастье. Его надо делать… сегодня! Есть небольшая проблема – я не хочу счастья только для себя. Это скучно. Понимая при этом, что нельзя загонять кнутом в рай, я также знаю бесполезность пряника. Зачем я живу? Прошлое – не возвратится, настоящее – не будет оценено, будущее – наступит слишком поздно. Прошлое отняло у меня беззаботность и веру в свободу, настоящее испытывает на прочность мои сознание, силу, смелость и гордость, будущее угрожает мне разочарованием во всем. Каждый старается вписать меня в какие-то определенные клише, используя которые легче дать мне характеристику. Зачем это нужно? Мне смешно, в глубине души, слушать эти рассуждения. Но я не хочу ни кому говорить о его ошибках. Дорога никогда не закончится.
Подобная меланхолия продолжалась довольно долго, но ни что не вечно в этом мире и вино закончилось. Последний глоток Страж вылил в пепельницу и закурил.
- Вот дерьмо!
- Такой праздник, а ты ругаешься!..
Страж не на шутку перепугался и подскочил с дивана:
- Кто еще здесь, черт возьми?!
Штора одного из окон зашевелилась.
- Да успокойся, в принципе никого, - раздался голос. Из-за шторы вышел человек, одетый в белую одежду и тоже куривший сигарету.
-Знаком мне твой фэйс… Дай-ка угадаю, кто ты, и какого хрена здесь делаешь…
Страж приготовился было спровадить незнакомца туда, откуда он пришел, то есть в окно, но еще раз взглянув на его лицо, остановился.
- Да ладно, не мучайся, ничего плохого я не делаю, а имен у меня много, - человек подошел и уселся на диван, с которого минуту назад вскочил Страж.
- Я тебя знаю. Вот только не помню, не в этой жизни мы виделись.
Страж присел на стул напротив незнакомца и облокотился на спинку.
- Да уж конечно. Последний раз лет пятьсот назад – столько не живут.
Незнакомец достал вторую сигарету и прикурил ее от первой. Он смотрел на Стража, который перебирал в голове тех, кто мог бы сказать подобную ерунду.
- Привратник… это ведь ты, - проговорил Страж.
- Да это я. Возрадуйся дева, ибо принес я тебе весть благую. Матерью сына Божия суждено тебе…
- Пошел ты к черту! Не смешно! Мне, по крайней мере, не до шуток. Не каждый день такие гости, - Страж пытался вспомнить, когда и где он мог видеться с Привратником, но память его не слушалась, и все уплывало куда-то, как только, казалось, воспоминания обнаруживались.
- Вот дерьмо!
- Ты хоть помнишь, кто ты такой?
- Смутно… Я – рыцарь…,- Страж сам удивился своим словам, - рыцарь из северного княжества… Невердрим… так оно называлось.
- Раньше. Гораздо раньше!
- Нет… я чувствую свое присутствие, там, в глубине веков…, но не помню. Ни черта не помню…
Привратник бросил сигарету в пепельницу.
- Ладно. Ты должен сам все вспомнить. А еще лучше все забыть. Но… видимо у тебя это уже не получится. Так что вспоминай. Я не могу тебе говорить о прошлом.
- А как насчет будущего?
- Этого не знает ни кто. Даже Он.
- Я знаю.
Привратник бросил на Стража взгляд, сочетавший в себе удивление, восхищение и сожаление.
- Не могу опровергнуть… к сожалению. Я могу лишь прояснить настоящее. Твое настоящее.
- У меня нет настоящего…
- Ошибаешься, - ангел достал еще одну сигарету, - глубоко ошибаешься. Ты просто ослеп сейчас. Именно поэтому, ты вспомнил часть того, что было раньше. Ты потревожил ту часть сознания, что связана с твоим предназначением. Тебе уже не выбраться. Ты сам загнал себя в тупик. Не задумывался, почему ты до сих пор жив?
- А черт его…
- Хватит чертыхаться! Пощади мои уши! Ты жив потому, что для тебя закрыт путь. Ты – это слишком большая угроза для всего мироздания. Ты познал столько разочарований, что творения твои, где бы то ни было, будут ужасны. А здесь ты ни чего не можешь сделать. Вот Он и держит тебя здесь. Ждет, пока ты успокоишься.
- Моя душа не умерла!
- Вот именно…
- Почему Он не заберет меня к Лин? Я хочу быть с ней!
Страж ударил рукой по спинке стула, так что она жалобно скрипнула. Ангел выдохнул дым, и в глазах его стало заметно, что этого вопроса он ни как не ожидал.
- Потому, что… тебе никогда больше не суждено ее увидеть, - сказал ангел, - как и всех остальных, кто был близок тебе в разные эпохи. Это запрещено.
Страж молчал. В его глазах было что-то такое, чего боялся даже архангел, сидевший рядом с ним. Древний огонь… Пламя Хаоса…
- Значит, я сам… найду ее…, - Страж замолк и закрыл глаза.
 - Этого мы все и боимся, - печально ответил ему Привратник, - впрочем, Он решил, что при необходимости, мы избавим тебя от страданий, а мироздание от тебя.
- На Его месте я не был бы так уверен в собственных силах, - зло проговорил Страж, - так Ему и передай.
- Ты уже не тот, что раньше, Страж, ты слаб…
- Ни черта подобного! Я сильнее вас всех! И любой, кто встанет у меня на пути, пожалеет о том, что появился на свет!
- Прощай, Страж. Я не смогу тебе помочь ни чем. Похоже, что ни кто не сможет. Хотя… Может ты и не одинок. Прощай.
Темнота… Какие-то светлые облака. Радуга из непонятных цветов. Страж потерял способность видеть и чувствовать. Ночь.
Когда Страж открыл сонные глаза, было уже утро. И на замерзших ночью лужах, радостно сверкал рождественский снег. Снежинки кружились в воздухе, и казалось, не падали вниз, а, наоборот, возносились к небу. Но вся земля, на сколько хватало глаз, была укрыта белым ковром замерзших слез. Страж подошел к окну и увидел, как, оставляя на тонком слое снега следы, по алее шли человек в старом сером пальто и маленькая девочка, державшая в своих маленьких ручонках, прижав к себе, огромного белого игрушечного медведя. Они шли, улыбаясь, и о чем-то разговаривали. Страж почувствовал, как внутри лопнуло что-то, какая-то струна. Он посмотрел в след, идущим своей дорогой, и вернувшись в спальню, снова рухнул в кровать.
Что скрывает это заснеженное небо? Сколько еще предстоит идти по дороге, ведущей тебя по кругу? Зачем твой мир построен, если тебе не суждено жить в нем вечно? И почему на его обломках ты не можешь умереть?
Какого, собственно, черта?..

Глава седьмая. «Развенчанный»

По тонким стеклам стекали серебристые капли. Ветер то и дело хлестал по окну ветками молодого дерева. Страж включил лампу. На столе лежал скомканный листок со вчерашними стихами:
«…Черное с белым – серые краски
Все, что не в силах забыть…
Наша любовь – лишь зимняя сказка,
Вечность, которой не быть…»
Холод… Теперь она всегда будет только в объятиях холода. На небе, где ветер гонит вперед белые облака…
- Я люблю тебя! Я люблю тебя, Лин! Вернись… Или возьми меня к себе! Разбитые крылья… Я убил тебя… Убей же меня теперь! Я хочу быть с тобой.
- Забудь меня… Я не твоя больше… Забудь меня. Ты не убивал меня. Ты не можешь любить меня!
- Нет…, Мое место рядом с тобой. Ты не оставишь меня! Не покидай меня, Лин!… Нет!!!
Ветер обрушился на дерево и сломал его тонкий ствол. Беспомощно качнув ветвями, оно упало на землю. Один из листьев остался на стекле… Через мгновение его смыло потоками дождя.
Рассмотрев на темном небе светлое размытое пятно, Страж захотел стать волком и выть.
На улицу! Под дождь! Пусть вода смоет грязь. Не важно, что в темноте родится новая боль. И темные призраки встанут перед глазами. Под дождь!
Одежда промокла в несколько секунд. Страж обнял тонкий ствол сломанного дерева и гладил зеленые листья. Под дождем ни кто не увидит твоих слез… На этой земле… В бескрайних просторах этого неба…
- Заройте меня!! В землю! Хоть кто-нибудь!
На другом конце испуганно шарахнулось в сторону какая-то запоздалая парочка, и поспешила убраться подальше. До Стража донеслось слово «чокнутый». Страж рассмеялся. Он расхохотался так, что в домах рядом зазвенели стекла.
- Да! Я чокнутый!!! Заройте меня!
Он отпустил дерево. Медленно, шатаясь, побрел в сторону дома. Там он стоял под окнами несколько минут, до тех пор, пока в голову ему не пришла новая мысль.
Скорость – сто шестьдесят. Страж летел по встречной, не обращая внимания на гудки промелькнувших мимо него машин. Темно… Акселератор – до предела. Медленно! Впереди высилась знакомая дорога, поднимаясь к вершинам столбов линии электропередачи. Деревья. Ограда. Поворот…
Байк отшвырнуло в другую сторону. Поднимаясь с земли, Страж попытался разглядеть, сквозь темноту, в какую же именно сторону. Тщетно. Да и черт с ним!
Шел сквозь заросли сухой травы, спотыкаясь о какие-то коряги, открытые дверцы и лавки. Искал смерть.
Нет … Не искал. Просто шел и не знал, зачем приехал. Тщетно всматривался в потускневшие надписи… Кричал какую-то ерунду. Проклятия, признания… Бежал от смерти.
Состарился. Нашел около одной из могил ржавую лопату. По дороге сломал ее. Обломок поднял и побежал вперед. Снес по дороге какой-то стол. Как можно здесь жрать!? Выкинул к чертям опостылевшую лопату. Побежал назад. Кругами. Петлями. Цепляясь за ограды и кресты. Споткнулся о валявшийся в кустах байк…
 Воспоминания вылетали, как свободные гордые птицы и исчезали бесследно, оставляя напоследок по маленькой кучке дерьма. Страж лежал на земле, возле байка, и пытался угадать, на что сейчас похожи колеса и вилка. Ничего не представлялось. Нащупав переключатель, зажег фару. Горит! Глаза на секунду перестали воспринимать все кроме этого света. Посмотрев в другую сторону и вновь повернувшись, Страж обнаружил, что состояние байка внешне ни сколько не изменилось, не считая, смятого переднего крыла. Он встал и поднял байк с земли. Посмотрел на небо, пытаясь посчитать звезды. Не увидел ни одной. Небо было темным с все тем же размытым пятном вместо луны. Пора ехать.
Скорость – хрен его знает. Чертов спидометр отказал. Свет мелькает. Туман. Где звезды? Впереди город… В городе. Где я? Гараж – на замок. Свет в окне. Диван. Сигареты. Бутылка вина.
 Ненавижу сильных за то, что они возомнили себя хозяевами мира, ненавижу слабых за их рабское подчинение. Ненавижу тех, кто говорит о справедливости, но ничего для нее не делает. Ненавижу мертвых за то, что они не смогли выжить и ненавижу живых за то, что они еще не сдохли. Ненавижу всех за то, что они не стоят и одного, и ненавижу этого одного за то, что ему никогда не стать единственным. Ненавижу себя… за то, что ненавижу.
- Могильщик!!! Какого хрена! Назад! Где моя лопата? Я сдох! Я скоро начну гнить! Могильщик! Заройте меня в землю…
Дождь усиливался, не смотря на то, что утро уже вступало в свои права, и вновь возрождающееся на востоке солнце, окрасило горизонт в грязно-розовый цвет. Там, купаясь в нежных теплых облаках, танцевала весна. Она была похожа на…
- Огонь… Где ты, Лин? Почему я не вижу тебя? Дай мне свою руку.
- Я больше не огонь. Я – лед. Ты не увидишь меня больше.
- Я найду тебя, Лин! Ни кто и ни что не встанет между тобой и мной. Я не могу жить без тебя!
- Дыхание мое, как северный ветер. Руки мои, которые ты просишь дать тебе, истлели в земле. Между тобой и мной – бесконечность и пустота. Смерть и жизнь не…
- Не важно! Где ты, Лин? Где ты?
- Ни где…
Розовый восход упал и разбился на мелкие части, которые растерялись в сознании Стража. Там – ни где, Лин ждет его. Значит, путь определен. Путь в никуда.
- Верните мне мою лопату!!!!!!!!!!!!
На вершине черных скал, там, где небо, пойманное в сеть грозовых туч, озарялось яркими вспышками молний, одиноко шел Страж. Изредка он протягивал руку и ловил молнию. Сгорал дотла. И в следующее мгновение возрождался из пепла подобно Фениксу, и шел дальше. Шел в никуда.
Путь, объятый пламенем надежды, озаренный верой в любовь, но темный и сумрачный. Только избранные могли идти им.
Иногда Бог выглядывал из-за облака и строго вопрошал:
- Куда же идешь ты, смертный?
- Был бы я смертный, не шел бы.
И молния вновь сжигала его. Дождь поливал теплыми слезами пепел, и вырастал на том месте прекрасный цветок и целое море ему подобных. Их запах поднимался до самых небес и наполнял их жизнью. Цветы распускались. В этом цветочном поле утром просыпался Страж и шел вперед.
- Я люблю тебя, Лин! Где ты? Где ты…
Ни что не менялось, и молния, и дождь, и цветы – все оставалось прежним. А скалы вставали одна за другой. И ясно было, что так и будет вечно. Иначе и не мог быть путь того, кто осмелился идти в никуда… И Богу уже надоело выглядывать из-за облака, что бы посмотреть, как Страж в очередной раз споткнется о брошенную им на землю лопату…
«Запутался в сумраке город ночной
Лишь ветер весенний зовет за собой
Ты тихо поешь о холодной зиме
И слезы мои замерзают во мгле
Ты смотришь на прошлое пламя костров
Где боль отравляет остывшую кровь
Мы просто летим в темноте под дождем
И больше от солнца мы света не ждем
Глаза твои холодом скрыли ответ
О том, чего больше под звездами нет!
Я нежно касаюсь лица твоего
Но слезы страданий скрывают его…
Ведь это обман, и сейчас я один
Упал в океан из нетающих льдин
Играет огонь в серебристой воде
Я холод, прощенный в твоей темноте
Развенчанный…».

Глава восьмая. «Там, где нет тебя»

Там, где солнце восходит на западе, а звезды горят в твоих глазах и лишь отражаются в зеркале небес, там, где ночь растерзана на куски и сожжена освобожденным огнем, там, где холод навсегда остудил мою душу, а ослепшие глаза видят, что здесь нет тебя, там, где никогда теперь не наступит затмение, все-таки еще жива надежда, не нашедшая себе места в реальности. И я знаю, что так будет вечно. Этот мир только для меня одного. Здесь правят боль и страдание. Здесь нет смерти. Но и жизни здесь тоже нет. Здесь я познал последнюю тайну огня. Из осколков голубых небес построил себе храм одиночества. Я любуюсь мертвым пламенем восхода, когда поднимаюсь высоко на дальние склоны. Но потом всегда наступает закат…
И моя любовь к тебе похоронена под километрами льда вместе с моей душой. Обещания пусты и бесполезны. Холодный ветер треплет волосы и засыпает их снегом. Скорбь… Время не властно. Пространство не ясно. Огонь замерз. Вернись!
Не смотри назад! Это только мой мир. Я сам не пущу тебя в него. Забудь, что я звал тебя! Мы умерли вместе. Но вместе не будем никогда.
Я сам построил этот мир, и я ненавижу его и себя, за то, что построил его. Там где нет тебя, не может быть и меня. А значит меня больше нет вообще. Я – пустышка, оболочка. Я ушел в никуда. Туда, где нет тебя.
Я свободен. Я – сомнение. Я – холод.
Нет, вернись! Я хочу быть в твоих объятиях. Я хочу целовать твои губы, твои глаза… Вернись!
Мне плевать… Пошло все на хрен! Зачем… Зачем все это нужно? Я один навсегда… Все уходят… Все умирают… Почему… Почему?!! Почему не я!!!
Впрочем…
«Зачем мне боль других тысячелетий?
Я волонтер эпохи безразличий.
Я не ищу особенных различий
В порочной череде кровопролитий
Лишь ночь пылает в красках новой смерти
Она лишает сна мое сознанье
И я не стал причиной мирозданья
Лишь день снимает маску прежней жизни»
Я – боль. Я – зло. Я – только пламя, давно покинутых костров.
Вернись! Вернись!!! Вернись!!!!!!!!!
Твари! Жалкие твари, населяющие землю! Вы словно дикие звери боитесь огня! Вы убегаете от него, боясь поджечь свои продажные шкуры. Еще бы! Ведь тогда она потеряет свой товарный вид. Жалкие твари! Вы все служите своему золотому идолу! И он вас жрет по одному! А пошли вы!
Вернись, Лин! Я не могу здесь быть один среди этих тварей. Нет! Не возвращайся в этот ад! Я не хочу, что бы ты была здесь. Я не хочу видеть тебя.
Вернись! Я люблю тебя!!!
Нет, не возвращайся! Здесь холод и твари. Беги прочь. Все это обман! К Дьяволу все!
Где я? А, знаю!.. Там, где нет тебя. Где ты? Не знаю. И не узнаю никогда. Это не мои слезы. Просто дождь, или слишком жарко. Или еще что-нибудь, но это НЕ МОИ СЛЕЗЫ!!!
«Разбей мою боль о холодные скалы
Разрежь мою грудь, разорвав на куски,
То сердце, что счастье в страданьях искало
Проснувшись в объятиях черной тоски».
Это не мой мир. Ненавижу вас!!! Убить вас всех! Ненавижу! К Дьяволу вас! На хрен всех!
Прости меня, Лин, я не спас тебя… А нужно ли было? Нужно! Нет, ни хрена не нужно! Дерьмо!!! Сам дерьмо! Да, я сам дерьмо! И черт со мной.
Прости…
Дождь остывает на холодной, обледеневшей земле. Теплый весенний дождь. Зачем он? Откуда он взялся посреди зимы? Но я рад ему! Нет, я не умер. Я еще жив. И пока я жив, я буду делать все для того, что бы не умер ни кто из тех, кто еще действительно жив. Я знаю, ты бы хотела этого. Ты поможешь мне. Ты мой ангел. Забывая все…
«Здесь тот же холод… словно вчерашний
День мне вернули опять
Я умираю, только не страшно
Снова с тобой умирать…».
Зимняя сказка. Я в этой сказке. Все же лучше чем в реальности. Один… Навсегда…
Ха-ха-ха! Смотри, еще одна тварь бежит куда-то по своим делам. А самое смешное, что все они бегают друг за другом, по кругу.
Ты плачешь? Твои прекрасные глаза снова тонут в пучине слез? Нет, ты не должна плакать! Ты ведь сейчас там… Там не плачут!
Вернись! И убей меня! Нет, конечно же, ты не плачешь – это всего лишь дождь. Ты ведь помнишь облака? Такие большие темные облака. Они закрыли солнце от меня. Они… Где ты!!! Почему я не знаю?!! Вернись!!!
А потом я опять уничтожу тебя… Я – зло. Я – холод. Нет. Не слушай меня! Я люблю тебя! Все будет по-другому! Я теперь все знаю! И… И я могу…
Нет, не возвращайся. Мой голос это обман! Ты его не слышишь! Дьявол!
Твари!!! Много тварей!!! На хрен!.. На хрен всех тварей! К Дьяволу все!
Нет. Ничего нет. Пусто. Что б всем вам было пусто! Ненавижу! Я люблю тебя, Лин. Вернись! Вернись!
Вернись! Вернись! Вернись! Вернись! Вернись…

Глава девятая. «Трагедианта»

 Актер шел по улице и курил. День удался на славу. Утром в компании Ваятеля, Охотника, каких-то двух малолетних дурех и еще одного балбеса они с успехом распили три бутылки дешевого вина. Через некоторое время, избавившись от последних троих, «ненужных», сообразили еще одну бутылку. Затем накурились какого-то дерьма, которое где-то достал Охотник. Последнего, правда, опять пришлось тащить домой. С Ваятелем они расстались полчаса назад. Ваятель опять отправился по бабам, что в принципе, было у него в обязательном порядке. В общем, веселый выдался денек. Солнце шло к закату. Последние лучи его терялись в облаках. Некоторые лучи играли отсветами на лице человека, идущего навстречу Актеру. Навстречу Актеру по пыльной дороге, закиданной окурками и заплеванной, шел Страж.
- Приветик! Гуляешь?
- Рад встрече, Страж. Как дела?
- Пойдет. Я зайду к тебе на днях. Поболтаем. Сейчас, извини, я занят, - Страж сделал уставшее лицо, - Давай. Счастливо. Да, кстати, вот то, что я тебе обещал. Держи.
- Вот здорово! Ладно. Увидимся!
Попрощавшись со Стражем, Актер решил пойти домой. Он купил еще одну пачку сигарет, на завтра, и ускорил шаг. Солнце закатилось, когда он подошел к своему дому.
Актер зашел в комнату и достал данную ему Стражем тетрадь. Открыл. Желтые, засыпанные пеплом, страницы. Заголовок: «Трагедианта». Дальше само повествование, написанное мелким неровным подчерком Стража. Ну что же, подумал Актер, почитаю.
« На узком подоконнике стоял цветок. Он смотрел на закат, и слегка тосковал по покинувшему его Солнцу. На тонких зеленых листьях можно было прочесть эту печаль, поэтому цветок опустил их. Человек подошел к окну и открыл его. Комната наполнилась вечерней свежестью и какими-то неясными уличными запахами. Солнце полностью закатилось. Человек подошел к старому шкафу и открыл его. Оттуда он достал гитару, пачку сигарет и лезвие. Он переоделся в черные шелковые брюки и столь же черную рубаху с серебряными пуговицами. Не застегнутые сверху они позволяли видеть медальон на шее человека. Подвешенные на обычной капроновой нитке два кольца: большое и малое. Малое – внутри большого, на нем крест. Большое кольцо – он, малое кольцо – она, крест – смерть…
Человек откинулся в старое кресло, поставил рядом гитару и закурил.
Отрываясь от тонких веток, за окном на землю падали листья. Их подхватывало ветром и уносило куда-то. Человек смотрел в окно, стараясь заметить в темном небе первую звезду. Вот она! Закрыв глаза, он быстро загадал желание. Открыл. Звезда, казалось, стала ярче. Она обнаружила себя внутри хоровода других, подобных ей, которые кружились вокруг нее и дарили ей свои лучи. Звезда росла. Вскоре она слилась с этим хороводом и была уже подобна солнцу. Но действо продолжалось. Когда свет звезды заполнил всю видимую из окна часть неба, человек невольно закрыл глаза, не в силах смотреть на это яркое буйство холодного огня. Словно миллион ярких солнц обожгли его разум, заставляя забыть все, и одновременно вспомнить… Казалось, прошла вечность. И тогда…
- Здравствуй, Валард.
Человек открыл глаза. Перед ним в белой одежде, сотканной, казалось, из света мерцающих звезд, стояла девушка. Ее волосы золотыми локонами спадали на плечи, а белые крылья за ее спиной слегка вздрагивали в темноте.
- Лин! Ты пришла?! Ты вернулась ко мне? Я даже…
- Я все знаю. Не надо. Ты все сделал, как подобает настоящему Герою. Ты взошел на костер, и теперь ты сам вечное пламя любви. Ты смог познать трагедию полностью. Я пришла к тебе оттуда, где все воспевают твое имя. Там ты – великий и незабвенный. Твоя Утерянная Цитадель, сегодня празднует победу над Злом. Первозданная Любовь снова поселилась в сердцах. Я пришла не одна, но мой спутник пошел по другой дороге. Ты с ним тоже увидишься.
Лин подошла к Валарду, взяла гитару и протянула ему.
- Теперь ты будешь играть.
- Но я… я не умею… ты же знаешь.
- Играй.
Валард взял первый попавшийся аккорд, и начал перебирать струны. Тишина. Что-то слышно. Откуда-то издалека, из глубины прошлого и будущего, послышались чудесные звуки. А затем ее голос… Так прошла вечность. Звезды кружились вокруг. Одежда Валарда изменила цвет. Теперь она была такая же белая как у Лин. Дева взяла медальон на груди Валарда и провела по нему ладонью.
- Смотри, - она показала ему результат. На первый взгляд, все было точно также, но теперь вместо креста на малом кольце, было сердце, лежавшее на обоих кольцах сразу. Валард почувствовал, как стало жарко. Но от этого жара не хотелось спрятаться, хотелось им дышать, жить внутри него.
- Ты победил. Я всегда верила в это.
Вокруг разгоралось пламя. Валард и Лин в объятиях друг друга терялись в его танце. Они что-то кричали друг другу, не смотря на то, что были так близко, кружась в огромных языках пламени. Их лица светились как две звездные вселенные. И этот свет затмевал даже то пламя, в котором они горели.
И впереди была вечность, и еще раз вечность, и бесконечность времени и пространства, не имеющих значения. Их объятые огнем тела еще долго светились на небосклоне, пока совсем не исчезли. Над Темным городом снова было темное небо, без единой звезды.
Тогда человек встал с кресла и взял со стола лезвие. С минуту смотрел на него, пытаясь увидеть хоть малейший отсвет на тонкой стали. Разрезал вены на запястьях обеих рук, и смотрел, как кровь льется на пыльный пол, пока сознание не покинуло его.
На его могиле кто-то посадил цветок с окна дома, в котором он когда-то жил. Говорили, что часто на его могиле можно увидеть человека в черной, пыльной от бесконечных скитаний по дорогам, кожаной одежде. Он приезжает на мотоцикле и подолгу смотрит на цветок, опускающий на закате свои листья…»
Актер отложил тетрадь в сторону. Достал из кармана сигарету, и долго пускал дым в потолок. На следующий день он зашел к Стражу. Дома ни кого не застал. Прошатался весь день по городу, встретил нескольких знакомых, с которыми хорошенько и напился. Ума и силы хватило только на то, что бы попросить посадить его на такси. Свалившись дома на кровать, он слышал, как несколько раз звонил телефон. Трубку снять был уже не в состоянии.
Утром проснулся с ужасной мигренью. Выпил три чашки кофе и скурил полпачки сигарет. Перечитал «Трагедианту». Достал коньяк, налил полстопки и выпил, после чего с чистой совестью блеванул, не сходя с места, прямо в открытое окно, чуть не забрызгав чью-то лысую башку… Жаль, отметил он про себя. Мыслей в голове было так много, что все они слепились вместе, в одну большую кашу, и Актер решил, что лучше всего будет опять прилечь.
Ближе к полудню его разбудил звонок в дверь. Актер потащился открывать дверь, и, увидев на пороге Охотника с Ваятелем, собрался, уж было, всыпать им как следует, за свой прерванный сон, но остановился, увидев выражение их лиц.
- Здорово! Что это вы такие мрачные? Денег на пузырь не хватает? Если что я не пью сегодня. У меня…
- Актер, Страж умер.
- Как?
- Его вчера нашли на старом кладбище возле какой-то могилы… Мы звонили тебе… Очевидно, он покончил с собой.
Немного подумав над сказанным и решив, что информация не самая оптимистичная, Актер блеванул еще раз, прямо в чашку с кофе, которую держал в руках.

Глава десятая. «Дорога»

Страж шел, оставляя прожитый день в лучах заката, и разглядывал темные облака на небе. На его пыльных ботинках, на одежде и, конечно же, на лице чувствовался след усталости. И Страж шел отдыхать. Несколько минут назад он повстречал на своем пути одного знакомого, которому вручил свое последние литературное творение. Не ахти какое, правда, но все же достойное внимания человека, с которым он неплохо общался. Впрочем, сейчас Страж об этом уже не думал. Он просто шел, и конечный пункт еще не был определен.
Холодный ветер налетел внезапно, и Стражу стало не уютно в летней рубахе, с расстегнутыми сверху пуговицами. По-видимому, погода решила сегодня испортиться окончательно и, вместо так ожидаемого Стражем дождя, задумала обычное похолодание. Страж собрал растрепанные ветром волосы и откинул их назад. Ветер, однако, на этом не успокоился и подул с новой силой, швырнув облако пыли в глаза. Солнце скрылось. Проходя мимо домов, машин Страж думал о том, что завтра, наверное, будет праздник, потому что… Да черт его знает! Просто будет праздник и все тут! Пусть будет праздник! Ведь это лишний повод для радости, которой и так уже слишком мало осталось в замерзающих сердцах. Пусть будет праздник! Праздник жизни, назло страданиям, лишениям, холодным слезам печали, и всему тому, что лишает счастья…
У меня есть дорога, думал Страж, и пусть она никогда не закончится. Сидеть на одном месте, по меньшей мере, скучно. Нужно идти. Жаль только, что иду я один.
Дорога привела его к окраине города, где располагалось старое кладбище. А вот и конечный пункт сегодняшней прогулки, решил Страж. Нужно отдохнуть. Действительно, Где еще можно так отдохнуть, как на кладбище, в тени деревьев, рассматривая надгробные надписи. И Страж открыв калитку, зашел внутрь.
Прохладный ветер. Кресты. Ограды. О, Господи, как примитивно стало мое восприятие. Нужно расширить сознание. Хоть чем-нибудь. Из чего-нибудь, при себе оказалась только сигарета, и Страж чиркнул спичкой, зажигая дурманящую траву внутри нее. Стало немного теплее и все уже не представлялось настолько примитивным и обыкновенным. Страж остановился у какой-то могилы и присел на лавку. Над ним густой листвой шелестело старое дерево. Пытаясь прочитать имя на могиле, Страж прищурил глаза, но надпись была наполовину стертой. Оставив бесполезное занятие, он вдохнул всей грудью свежий ветер, смешанный с дымом. Время шло.
«Сжигая себя на пути в бесконечность
Взлетать выше солнца и жить лишь мечтой
Осыпаться пеплом на землю Восхода
И вновь восхищаться его красотой
И там потеряет значение старость
И боль наслаждением станет опять
Спасенная в будущем, прошлого память…
В плену сладострастья и грез умирать».

Солнце сейчас уже было, наверное, где-то очень далеко за горизонтом, и освещало путь каких-то людей живущих там. Шелест листьев. Ветер подул с силой и стих. На небе показалась первая звезда. Внезапно она сорвалась с места и упала вниз, сгорев, не долетев до земли. Стражу это почему-то не понравилось, а точнее, что-то стало не так, как будто…
- Здравствуй, Страж.
Страж оглянулся. На соседней могиле, прислонившись спиной к памятнику, сидел человек в кожаной байкерской куртке и пил вино. На его лице, отражался свет луны. Длинные черные волосы, спутанные ветром, доставали почти до пояса. В руках его кроме бутылки был какой-то темный предмет, показавшийся Стражу керосиновой лампой.
- Черт возьми!
- Да ладно… Чего не бывает, - Всадник (а это был он) улыбнулся своей лукавой улыбкой, которую так любили все его друзья, - Ты ведь сам сказал, что я всегда возвращаюсь.
- Но не с того света, черт возьми!
Всадник встал, перемахнул через ограду могилы и уселся рядом со Стражем.
- Помнишь, как в песне у Оззи? Мы все едем на чокнутом поезде. И никогда не знаешь, где следующая станция.
- А ты ни сколько не изменился с нашей последней встречи. Разве что волосы отросли чуть-чуть.
- Зато тебя не узнать, Страж. Да ладно. Будешь вина?
- Еще спрашиваешь!
Страж взял бутылку и сделал пару глотков. Вдохнул дым. Чертовщина какая-то. Я, похоже, и правду чокнулся!
Он поймал себя на мысли, что не верит в происходящее. Вино разливалось по всему телу. Становилось тепло и на душе. Мысли Стража прояснились.
Всадник задержал на нем свой взгляд:
- О чем думаешь, мечтатель?
- Да обо всем сразу… Меня как будто сбросили откуда-то… Где ты был?!
- Этого я тебе не скажу. Сам узнаешь, когда придет время. Этого не объяснишь.
- Чего именно?
Всадник молча курил сигарету, которую ему дал Страж и делал вид, что не слышал последнюю фразу. Страж решил, что все расспросы сейчас следует засунуть куда-нибудь подальше в задницу, и отхлебнул еще вина. Всаднику надоело курить в сухую, и он протянул руку за вином. Так они молча сидели, курив и по очереди отхлебывая из бутылки. Наконец Всадник заговорил:
- Видишь вон ту дрянь, - он указал Стражу на округлый темный предмет на соседней могиле.
- Керосиновая лампа, какая-то…
- Сам ты лампа, - Всадник поднялся и через секунду уселся снова, держа в руках старую вазу, - это урна с прахом.
- Каким еще прахом?
- Одного человека, которого ты раньше хорошо знал.
- Твоим?
- Угадал, мечтатель.
- И на черта ты его припёр? Я и так знаю, что ты мертв.
- Да вот, - улыбнулся Всадник, - хочу отдать тебе, на сохранение.
- Посыпать голову пеплом, что ли? Спасибо.
- Да, нет… На самом деле, можешь высыпать это дерьмо в унитаз, а вот вазу оставь себе.
- Ладно…
Какой-то бред. Сплю, наверное. Страж поерзал на скамейке и отхлебнул еще два глотка.
- Мне пора, мечтатель… Не сдавайся. Ты продолжаешь нашу с тобой дорогу. Представь, если это будет не кому делать. Береги себя. Прощай.
Всадник печально взглянул на Стража, который от неожиданности потерял дар речи, и растворился в темноте.
Перехватило дыхание… Холодный ветер… Перед глазами пошли черные пятна. Внезапно сердце заколотилось так, что казалось, оно сейчас разорвется на куски. Чья-то темная фигура выросла перед глазами. По телу растекалась какая-то сладкая, далекая боль. Розовые облака…
Полет в неизвестность. Пропасть под ногами. Пустота…
Опережая все мысли, Всадник мчался вперед. Навстречу… неизвестности. Один…
Где же я? Здесь темно. Я один, как и он. Но он…
Он не скрывал себя в темноте и словно падающая звезда летел… Но летел вверх. Летел, освещая путь, зная, что за ним ни кто не последует. Это знал и Страж, наблюдавший за ним, за его полетом, стоя у могилы, с бутылкой в руке.
«Летящие вдаль по дороге сомнений…
Кто сможет избрать для себя этот путь?
Во власти Заката, в плену сожалений
И в свете затмений легко утонуть…
Смотри, как мерцает мечта среди звезд
Смотри, как душа улетает за ней
Пусть будет дорога темней!
Смотри, как меняется солнечный свет!!!».

Когда звезда, летевшая вверх, взорвалась в глубине бесконечности, и небо на долю секунды озарилось светом, Страж выкинул пустой пузырь ко всем чертям и, выйдя на дорогу, отправился прочь из Темного города…
 
 ***







 
 




























 Valard Raven. Summer of 2002.