Одно нелепое происшествие, случившееся с приятелем моим Васютины

Прежде всего, надо сказать вам, кто такой был этот Васютин.
Он принадлежал к тому довольно часто встречающемуся типу стареющих мужчин, окончивших когда-то какой-нибудь заборостроительный институт, (или даже не окончивших) а теперь работающих в глухом месте за несколько тысяч рублей, умеренно матерящихся и умеренно пьющих (то есть почти никогда не напивающихся до беспамятства).
Но самая главная, самая характерная отличительная черта этих мужчин – это их страсть к рыбной ловле. Всё свободное время они тратят на разговоры о рыбалке, возню со снастями, сидение со спиннингами на берегах рек, прудов и водохранилищ и на задумчивое выкуривание сигарет.
Меня всегда удивляло, куда же они девают свою добычу: полпакета окуней или даже чего-нибудь еще покрупнее. Вряд ли они едят ее сами – с них хватает, когда они травятся дешевой водкой, и с рыбой был бы уже перебор. Кошки обычно тоже отказываются от подобного угощения…

Что делал со своим уловом Васютин – я тоже не знал.
Итак, весь мой рассказ состоит в том, что Васютин утопился. Но – не совсем утопился, так как его спасли. И сначала все думали, что он вовсе не собирался топиться (да он и сейчас не знает толком, что с ним произошло), а просто провалился под лёд. Так часто бывает с этими рыбаками.
Зима в том году была суровая, и лед держался где-то до апреля. В нескольких местах реки на фоне пожелтевшего льда чернели скрюченные фигурки рыбаков, склонившихся с мормышкой над прорубью. И вот, один прохожий (это было в старом парке) заметил что-то черное у самого берега, болтыхающееся в черной же воде средь льдинок. Это был Васютин. Прохожий изловчился и вытащил его за ногу на берег, а потом вызвал скорую помощь по мобильному телефону.
В больнице Васютин скоро отогрелся и ушел домой. Как я уже сказал, все его знакомые думали, что он просто провалился, когда рыбачил, но сам он мне признался однажды, что всё было совсем не так.
Дело в том, что в тот день утром Васютину пришла чрезвычайно странная и чрезвычайно неотвязчивая мысль: вдруг – вот это всё – рай, ну а все, которые рай ждали и сейчас ждут, ну, всякие христиане и проч., рай-то и проглядели, а он уже тут, наступил, и мы уже в раю живем и мечтать-то, собственно, не о чем.
И вот, когда он шел по пустынным воскресным улицам ранним утром и слышал, как гудели пустые троллейбусы, проносясь мимо, и как шелестели объявления на остановках, и как булькал и проламывался ледок на лужах, и из под него выступала коричневатая вода – и думал, думал, а вдруг всё это рай, уже рай.
Потом, в старом парке, на берегу, когда он разматывал снасть, он тоже всё думал об этом. Ноздреватый снег, поломанный сухой тростник, торчащий на мелких местах реки, эти черные деревья, эта старая обвалившаяся водонапорная башня, мимо которой он проходил – вдруг это всё рай, а он вообще бессмертен, то есть никогда не умрет, и вот только будет сидеть на складном стульчике на льду да ловить окуней, да покуривать, а троллейбусы будут шуметь за оградой. Тут ему стало так тоскливо, что он отложил в сторону снасть, подошел к самой кромке воды (там, где он стоял, лед уже растаял у берега) и бросился в реку. А там его вытащил прохожий.

Сейчас Васютин всё так же ловит рыбу, только в запои стал уходить немного чаще, чем раньше.
апрель 2005г.