Художник

Месяц прошёл с того дня, как умер художник Зябин. Человек он был сложения хиловатого, болел часто, и потому его смерти особенно никто не удивился.
Соседи по коммунальной квартире сочли его похороны делом слишком затратным, и потому денег на них решили не сдавать – на похороны Зябина скинулись его бывшие сокурсники. Похоронили Зябина на огромном кладбище на окраине Москвы, продуваемом всеми ветрами, и даже обнесли могилку крашенным деревянным заборчиком.
Комната Зябина за этот месяц пропылилась вся (да он и раньше не особо в ней убирался), хлопья пыли лежали и на железной кровати, и на полке с книгами, и на столе, заваленном различными бумагами, которые никто так и ни разобрал, и на холсте, лежащим в углу комнаты.
Надо сказать, что Зябин работал в какой-то строительной конторе, и целые вечера, приходя с работы, просиживал над планами и чертежами. Так что творчеством Зябин почти не занимался.
Правда, была у него одна задумка: написать сад. Какой это должен быть сад, он сам точно не представлял: то ли отголоски впечатлений детства, сливовые деревья, дача, то ли вообще сад неземной – птиц невиданных и красот неописуемых.
Он сделал пару набросков карандашом да на скудные сбережения купил холст и тюбики с красками (старые за долгие годы лежания в коробке под кроватью окончательно успели ссохнуться).
Но вскоре Зябин умер.

Соседка Люба отперла дверь в комнату художника. Одна молодая чета выразила желание снимать освободившуюся комнату в этой коммунальной квартире, и чтобы комната не выглядела уж совсем неряшливо, Люба решила прибраться и протереть там пыль.
Она подмела уже пол-комнаты, как вдруг заметила на холсте в углу краску: желто-зелёно-солнечный слой. Хотя Люба ясно помнила, что когда выносили Зябина, холст был чист, она только хмыкнула и, зевнув, опять взялась за веник.
На кухне, уже вечером, Люба, между прочими новостями, рассказала о своём наблюдении Лидии Семёновне.
Лидия Семеновна не была, конечно, вздорной старухой, однако очень любила всё необычное, новое, так, например, услышав по радио о каком-нибудь теракте, она бросалась тревожным голосом рассказывать о нём соседкам, преувеличивая число жертв раз в десять.
И поэтому Лидия Семеновна сразу заинтересовалась сим фактом и немедленно с Любой пошла осматривать холст.
Зажегши в комнате свет, Люба ахнула. На холсте уже довольно чётко выступали контуры деревьев, всё как бы было пронизано солнечным светом…
На следующий день жильцы только и говорили о том, что призрак покойного художника ходит по ночам рисовать картины, и будто бы слышны его вздохи и даже видны его следы на пыльном полу.
Все бегали смотреть на холст, тыкали в него пальцами, некоторые даже пробовали ногтем подколупнуть свежую, видимо, недавно нанесённую краску. Однако в ближайшие дни никаких изменений в изображении не произошло. О призраке стали постепенно забывать.
Но вот уже накануне въезда новых жильцов Люба обнаружила, что на некоторых деревьях прорисованы уже и листочки и веточки, и каждый мазок, казалось, излучал свет, или, вернее, был озарён изнутри светом.
Однако она, несмотря на преисполнявшее её желание, решила никому не рассказывать об этом. Нехорошо, если в день переезда все станут толпится в этой комнате, да и вообще, новым жильцам, тем более молодожёнам, может весьма не понравиться, что круглые сутки, в любое время любопытный сосед будет стараться пробраться в комнату, чтобы посмотреть на картину или подкараулить призрака…

А на следующий день холст, вместе с остальными вещами покойного, новые жильцы вынесли на помойку.
Ну вот, собственно, и вся история.

 16.09.04