Нельзя ответить нет. Глава 9

9.

Лагерь практически был готов и имел уже вполне обжитой вид. Девять зеленых палаток стояли полукругом в стороне от вандровского костра, десятая по-прежнему служила складом, запасы на котором периодически пополнялись за счет Нотиных походов “вниз” и подношений паломников. В основном это были коробки и мешочки с серо-голубыми кубиками. Вандр объяснил, что производят их на Тантрии, но “дозреть” они должны уже здесь – иначе потеряют половину полезных свойств. На веревках между палатками сушились большие пучки трав - мята, чебрец, полынь, пустырник… и множество других, названий которых Адрика не знала. Оставалось закончить площадку для совместных медитаций.

Как-то Нота, отправив Тишу собирать очередные травки, опять ушла провожать новоприбывших, Ксет убежал к своим пирамидам, и Адрика с утра осталась одна. Лучшего момента произвести разведку было не придумать.

Вдали над лесом уже третий день кружили черные птицы. “Вороны, -решила она, – хороший знак. Что ж, пойду-ка пройдусь: может, найду Ксета и выясню, похожи ли его пирамиды на те, что встретились мне в Весне... и всё ли он видит на перекрестке. К тому же, если там есть один перекресток, должны же быть и другие? Да, кажется, пора, а то как-то застряла я на одном месте“. Необходимо было уладить только одну проблему.

Оборотни. За это время они совсем распоясались. Дошло до того, что по вечерам, прежде чем опустить полог, она вынуждена была по получасу изворачиваться и так и эдак, чтобы не допустить их в палатку: однажды они забрались туда следом за ней, и целую ночь ее мучили кошмары, да и Тиша, спавшая рядом, наутро выглядела не лучшим образом.

А самое главное – единорог. Теперь, чтобы его просто почувствовать, хоть изредка, ей тоже приходилось изобретать уйму всяческих уловок, и с каждым днем они срабатывали все хуже, потому что оборотни тоже быстро учились хитрить.
Но не тащить же их с собой на перекресток!

Итак, их нельзя обмануть и нельзя задобрить. Запугать, скорее всего, тоже нельзя. Замечательно. Однако, с другой стороны, она так много времени провела, стараясь их понять… Неужели они этого не оценят?

Адрика нашла взглядом свой зверинец – теперь ЭТО можно было окрестить и так: в нем насчитывалось уже пять вполне оформившихся и очень странных на вид созданий – и сурово сдвинула брови. “Мне нужно уйти, – раздельно произнося слова, заявила она, призывая на помощь все свои способности к убеждению. – Ненадолго. Вам со мной нельзя. Нельзя! Для вас там опасно”.
Под ее взглядом обротни неуверенно притихли, словно раздумывая, как же на самом деле им следует поступить. Один из самых мелких, щенок с ветвистыми рожками, пренебрег запретом и игриво прыгнул к ней, виляя хвостиком. “Сидеть! – прикрикнула она, и он с прижатыми ушами попятился. – Ждать! Я вернусь через три часа!” И, не давая им опомниться, Адрика чуть ли не бегом устремилась в лес.

Кажется, получилось, радовалась она, на бегу запоминая дорогу - по дуплистым стволам, муравейникам, ярким колпачкам мухоморов...

* * * * *
Когда она решила, что может позволить себе приостановиться и отдышаться, вверху что-то прошумело, ее накрыла тень, и она, к своему удовольствию, прямо над собой на крепком дубовом суку увидела ворона.
- Привет, – радостно поздоровалась она. Или ей показалось, или в ответ он слегка поклонился. – Скажи, пожалуйста, ЧЕМ ОПАСНЫ ОБОРОТНИ?
Ворон смотрел на нее не мигая и молчал.
- Может быть, ты не знаешь этого? – с надеждой предположила Адрика, пытаясь не дать сформироваться разочарованию. – В таком случае…

Ворон резко взмахнул крыльями, подняв вокруг себя подобие вихрика и устроив небольшой, но оригинальный листопад – дубовые листья пополам со спелыми ягодами с соседнего дерева; потом еще и еще… “Обиделся”, – испугалась девушка и на всякий случай отступила назад. Но птица взглянула на нее спокойно, с каким-то сожалением, и ловко перепрыгнула на вишню – на самую нижнюю ветвь.

Тонкая вишня, конечно, была много слабее дуба, и Адрика заволновалась: вдруг ветка не выдержит и сломается. Однако ворон, уверенно переставляя лапы, добрался почти до самого ее конца, чтобы ухватить клювом черенок с парой листочков и тремя ягодами, и, не дожидаясь, чем закончится предупреждающий хруст, соскочить на сук потолще. “Должно быть, они легче, чем кажутся”, – подумала Адрика, пытаясь понять, что и зачем он делает.

Держа веточку за самый кончик, ворон ритмично раскачивал ею из стороны в сторону, всего в метре от лица девушки; потом разжал клюв.
На этом, видимо, птица сочла свою задачу выполненной – а может быть, просто заскучала? – повернулась к Адрике спиной, подпрыгнула и короткими перелетами, неторопливо заскользила среди деревьев.

Адрика подняла черенок, повертела в руках. Листья на нем пожухли, средняя вишенка была упругой, две боковые потрескались и высохли... А впрочем, листья как листья, ягоды как ягоды. Если это подсказка, то явно очень прямая. Разве что вишня имеет какой-то неизвестный ей, символический смысл? Тогда, пожалуй, неплохо бы взять ее с собой и показать Ноте. Она положила в карман черенок и на всякий случай подобрала еще несколько листьев, покрасивее.
 
Однако сейчас ей в первую очередь следовало понять, как найти Ксета. Ходя каждый день в одно и то же место и наверняка одной и той же дорогой, он не может не оставлять следов.

Адрика несколько раз прошлась вблизи тех мест, которые не выглядели непроходимыми, ища примятую траву, и вскоре действительно обнаружила тропинку. Похвалив себя за наблюдательность, она быстрой, пружинистой походкой зашагала по ней, стараясь сосредоточиться на цели своего пути; но летучие, как сама тьма, степенные птицы не выходили у нее из головы.

Черные вороны. Дают подсказки. Значит, они как бы уравновешивают сфинксов. А может, и не только их. В любом случае приятно сознавать, что что-то или кто-то повышает твои шансы. Но только почему же с ней они не говорят?

Следуя дорожке, она обогнула целое семейство грибов, перешла вброд веселую речушку, обошла малинник, из которого, заслышав ее, шарахнулся бурый ком – возможно, молодой медведь...

Неожиданно тропинка вильнула и уперлась во что-то непонятно твердое, обвитое цветущим вьюнком, а кое-где поросшее мхом и лишайником. Приглядевшись, она поняла, что под растениями скрываются каменные плиты. Адрика вспрыгнула на одну из них и осмотрелась.

Насколько она могла судить, по периметру камни некогда составляли прямоугольник, но о его назначении можно было только гадать. Это и есть “потрясная, как в кино” дача Ксета? Адрика лишь покачала головой. Да в нем погибает романтик! А может, и не погибает вовсе?..

И какие же стены чудятся ему на месте голых камней? – заинтересовалась девушка и тоже попыталась их “воссоздать”.

“Пожалуй, он прав”, -- согласилась она через минуту, любуясь результатом, созданным ее воображением, – это была бы чудесная дача: красивый дом в окружении дивного леса… Но в этот самый момент стены перед ее мысленным взором вдруг пошли трещинами и начали разрушаться, погребая под собой все ее “строительные” усилия и превращаясь в бессмысленную груду хлама... Что за напасть? Адрика недоуменно тряхнула волосами и решила больше не задерживаться.

* * * * *
Она шла примерно час, если судить по солнцу, и уже предвкушала скорую встречу с Ксетом, пирамидами и, может быть, кое-кем еще, когда сбоку, между стволами захрустело, и вдали промаячила коричневая куртка, похожая на...
- Ксет? – крикнула Адрика с надеждой.
- Здесь! – слабо долетело до нее.
- Вот здорово! – Ломая ветки, продираясь сквозь джунгли крапивы, путаясь ногами в папоротниках, она не раздумывая кинулась к нему, туда, где сквозь сосны и осины светлела просека.

Но… Ксета в пределах видимости не наблюдалось.
“Почудилось”, – постояв немного, решила она, но тут снова раздалось призывное: ”Сюда!” – и она обрадованно поспешила на зов…

“Здесь!” – донеслось вдруг откуда-то сзади. “Как же это я?” – огорченно подумала она, в недоумении оборачиваясь, утирая пот и выбирая из окончательно растрепавшихся волос обломки сучков и прочий лесной мусор.

Но оказалось, что это только начало.

Дальше начались совсем уж странные вещи. Рыжая куртка мерещилась ей то здесь, то там. А голоса, казалось, доносились отовсюду. “Чертовщина какая-то!” – в конце концов фыркнула Адрика. И развернулась, чтобы выбраться на тропинку.

Тропинки не было. Нигде. А ведь она не успела бы отойти от нее слишком далеко... Адрика ничего не понимала. “Разве такое бывает?” – пробормотала она наконец и вздрогнула. Над самым ее ухом раздалось хихикание, скрипучее и насмешливое, и разнеслось далеко по кронам деревьев.

Мгновенно ей вспомнилась куча слышанных когда-то историй о хозяине леса, любимое развлечение которого состоит в том, чтобы заставлять путников сбиваться с пути. Уж не его ли это проделки? А что, вообще-то очень похоже…

“Да нет, не может такого быть”, – остановилась она, пока еще не успела заморочить себя окончательно. Но лес древесно проскрежетал, словно подтверждая: ЕЩЕ КАК МОЖЕТ!

Вот так, да? И что же теперь? Ей придется терпеть его шуточки, пока ему не надоест? Древесный шепот съехидничал ответно: ПРИДЕТСЯ, ПРИДЕТСЯ… И БУДЕШЬ, И БУДЕШЬ… КАК МИЛЕНЬКАЯ!

Ну нет, и на него должна найтись проруха! Адрика напрягла память. Кажется, не стоит оглядываться и тем более откликаться на провокации типа голосов и курток – и все будет в порядке. “Следить за солнцем! – скомандовала она себе. – И главное – не злиться…”

Вскоре такая политика увенчалась успехом: она явно уже видела эту рябину с бледно-оранжевыми еще гроздьями, и чью-то нору под ней, и эту грибницу… и развороченный малинник. А вот, кстати, и тропинка! Значит, она просто сделала круг, обрадовалась Адрика и поспешила к фундаменту, наверстывая время.

Вот и он, не сбавляя темпа, отметила она и промчалась мимо, внимательно глядя под ноги.

А потом дорожка снова исчезла, самым непонятным образом – секунды, понадобившейся ей, чтобы поднять глаза на солнце (которому, кстати сказать, полагалось бы быть совсем не так высоко и немного левее) оказалось достаточно, – и Адрика, вдоволь пропетляв вокруг, описала второй такой же круг в районе “дачи”.
Изумительно… Ну, сдаться-то она всегда успеет! Но пока…

Периодически у нее за спиной кто-то принимался шуршать, ухать или свистеть, но она, хоть и обескураженная, упрямо шла, и шла, и шла.

Все ее попытки, тем не менее, заканчивались тем же и в том же порядке: грибы, нора, куст малины – мертвый фундамент…

Обнаружив себя перед ним в четвертый или пятый раз, она вынуждена была остановиться, чтобы передохнуть.

Теперь, однако, фундамент не вызвал у нее никаких положительных эмоций или романтических ассоциаций, скорее наоборот – встретил другой своей стороной, чужеродной. Как-то не вязался он с самим духом окружающего мира – лесом, сфинксами, паломниками, чудищами… Всем. В нем не было ничего особенного или зловещего, просто здесь ему, казалось, не место.

“Что-то в нем есть очень неправильное, - думала Адрика, медленно скользя взглядом по заросшим кудрявыми стеблями, размытым дождями трещинам, – дисгармоничное, как… Как в покинутой женщине. Милой, растерянной женщине с грустными глазами”.

Она отогнала от себя видение, начавшее приобретать знакомые черты, и попыталась восстановить в воображении гипотетический дом как целое. Но ничего у нее почему-то не вышло: чем упорнее она возводила его своей фантазией, тем упорнее он сопротивлялся ей, разрушаясь.

Заинтересованная этим феноменом, она забыла о спешке и задумалась. С чего бы рушиться постройке? Фундамент не выдерживает? Фундамент на то и фундамент, чтобы выдерживать. Фундамент – это основа, опора... Основа для чего?

Неожиданно ей вспомнился вчерашний разговор между Тишей и Вандром.

* * * * *
Была почти ночь, Тиша сидела перед костерком, уткнувшись подбородком в колени, ждала Ксета, и смотрела в огонь. Вандр подошел и, как всегда, начал с того, что женские и мужские особи очень разные. Адрика фыркнула, а Тиша просто не отозвалась. Тогда Вандр сказал:
- Ты никак не можешь смириться с тем, что он сказал, ворон? А ведь он прав.
- Чувствуется, все здесь правы, – тихо, с горечью сказала Тиша, – кроме меня.
- Ну, зачем же так самоуничижаться, – попытался ободрить ее Вандр. – Но ты пойми: у тебя должна быть и своя жизнь тоже. Только своя. Ты, например, уже решила, куда пойдешь работать, чем будешь заниматься в ближайшие пару лет?
- Нет, – недоуменно сказала она. – Как я могу это решить, если не знаю, что у меня выйдет с любимым мужчинной?
- Но ты же не можешь сделать на него все ставки в жизни!
Тиша повернула голову.
- Почему? Разве не ты говорил, что для женщины любовь – это самое главное?
- Я говорил? Нет, – отрекся Вандр и в поисках поддержки посмотрел на Адрику. Адрика, чувствуя себя почти сфинксом, усмехнулась. – А если и говорил, то не в том смысле, чтобы, кроме любви, ничем больше не интересоваться – так ты ее только сгноишь...

* * * * *
На этом воспоминание вдруг начало плавно перетекать в действительность. На одном из развороченных временем углов появилась эфемерная, слегка колеблющаяся фигура Тиши, вся в отсветах янтарного огня. Да, и фантом-костер там тоже возник, запертый среди живой травы… Адрика, утомленная и физически, и эмоционально – у нее даже кольцо потемнело, – почти не удивилась.

“По-моему, здесь следовало бы оказаться не мне, а Тише, – посетила ее мысль. – Пускай бы посмотрела. Очень интересно, что бы увидела она. А еще интереснее, почему до сих пор она так ни разу здесь и не оказалась – в месте, мимо которого каждый день ходит ее любимый?”

Ну хорошо, а самой ей, собственно говоря, зачем понадобилось куда-то идти? Только из тех соображений, что очень уж понравилось путешествовать на предыдущем этапе? Или чтобы скрыться от собственного страха?

Ладно, но что же делать с лешим? Очевидно, ей с ним не справиться. Но раз он не хочет, чтобы она шла к перекрестку, то, вероятно, не будет против, если она вернется в лагерь. Тем более что, пора признать, она окончательно проголодалась и выбилась из сил.
И Адрика сдалась и повернула назад.

Однако, пройдя с километр, поняла, что не знает, где находится. Раскатистый хохоток зазвучал вновь, уже с откровенной издевкой. “Глубокий вдох!” - Активизировав остатки здравого смысла, она подтянулась, собрала волю в кулак, скрупулезно учла все, какие было можно, факторы, определила стороны света, очистила сознание, оставив в нем один образ – лагеря, и… через два шага вновь очутилась перед состарившимся фундаментом.

В изнеможении девушка опустила голову, потирая лоб, и краем глаза, случайно уловила нежное платиновое свечение. Единорог – теплый, серый, лучистый… родной. Она уже начала забывать, какой он. В критический момент все же появился! И все эти образы у “дачи” наверняка навеяны им. Адрика поманила его к себе, но приблизиться он не смог: разделяющая их вязкая пелена, похожая на туман, еще больше загустела.

Тогда она мысленно попросила его помочь и стала ждать, не придут ли в голову свежие мысли. И мысли пришли.

Например: а что бы, заблудившись, сделала Тиша? А ничего. Она бы просто сюда не дошла. Хоть она и предлагает Ксету периодически пойти вместе с ним, ей, в сущности, это неинтересно. Ей вполне достаточно ждать его в лагере, сторожа свой собственный, осыпающийся фундамент, на котором она не собирается ничего возводить, и который в свою очередь вовсе не интересует Ксета.
А Вандр? Выбрал бы пенек попрочнее и втянул бы лешего в дискуссию о мужчинно-женских отношениях? Возможно, немедленно нашел бы с ним общий язык. Остается Нота. Нота и леший. Нота бы договорилась. Всегда можно договориться. Так…

Подключив “второе” зрение, Адрика осторожно огляделась. В гуще ветвей ей почудилось что-то ломкое, но косматое; оно тут же спряталось, но девушка теперь знала, в какую сторону адресовать сообщение. Она закрыла глаза и снова позвала единорога.

Прислушиваясь к его безмолвным советам, Адрика сосредоточилась и как могла отчетливей произнесла: “Привет тебе, хозяин леса! Желаю тебе и лесу твоему долголетия и процветания. Прости за вторжение и разреши мне, пожалуйста, пройти через твой лес к лагерю”.

Повторив послание трижды, она подняла голову и огляделась. Шелест и шорох затихли, словно в задумчивости. Тогда она отыскала взглядом единорога – он поощряюще кивнул, стукнул копытом и затрусил вперед по тропинке.

И тропинка больше не стала петлять.

* * * * *
Когда вдали между деревьями Адрика угадала поляну, она немедленно ощутила прилив свежих сил. Но насладиться им ей не дала невысокая, но нетерпеливая, жадная стеночка, преградившая дорогу. Оборотни. Они синхронно двинулись к ней, и у них был голодный вид. “Не сейчас! – приказала она. – Позже!” – однако сквозь их строй продралась с огромным трудом.

До палаток оставалось всего метров сто, и по направлению к ним со стороны солнца двигались огромные, колоннообразные ноги и развевались на ветру щупальца… “Нет, ну это уже чересчур”, – обреченно подумала девушка, поглубже вдохнула, стиснула зубы, закрыла глаза и, не давая себе ни опомниться, ни передумать, помчалась во весь дух...

Ввалилась в свою палатку, рухнула без сил и только там, кажется, открыла глаза.

Сначала она увидела оборотней. Все были в сборе: кролик, совята, и желтая кошка, и последним объявившийся страусовый пингвин... Затем до нее дошло, что она не одна: напротив молча сидели Нота и Тиша и, судя по всему, сидели давно. Надо было что-то сказать.
- Добрый день, – поздоровалась она. Ничего оригинальнее в голову ей просто не пришло.
Нота с Тишей посмотрели друг на друга.
- Вообще-то, – осторожно отозвалась Тиша, – уже вечер, и не то чтобы ранний.
Адрика высунула нос наружу, чтобы обозреть небо.
- Да, в самом деле… Что ж, ничего удивительного.
Тиша продолжала излучать укоризну.
- Кстати, я видела ворона, – собщила ей Адрика со всем, каким могла, энтузиазмом. – И даже говорила с ним. Во всяком случае, спросила его о… о том, что мешает счастью.
- А он? – слегка оживилась Тиша.
- А он закидал меня какими-то листьями. Вот. – Адрика нащупала в кармане и бросила подруге веточку. Рука у нее самой тут же окрасилась в пурпурный цвет: от ягод на дне кармана осталась лишь кашица. – Так что разговор получился в некотором роде односторонним…
- А где ты была? – перебила Нота. – Все это время!
- Искала сфинкса, – со вздохом призналась Адрика, вытирая о полотенце ладонь.
- И что ты хотела у него спросить?
- Где мне искать Альба-Лог, – буркнула Адрика: обсуждать свои планы с Нотой на данный момент желания не было.
- Всего-то? – Нота удивленно смотрела на нее. – Но об этом могла рассказать и я. Почему ты меня не спросила?
 Адрика отвернулась.
- Ты бываешь здесь далеко не всегда.
- У меня много дел, – спокойно сказала Нота.
Адрика молча пожала плечами.
- Альба-Лога здесь – так, как он понимается на этапе Весны, нет. То, что тут называют иногда Альба-Логом – скорее фигура речи: местом выхода может служить практически любая точка. Люди, сюда “поднимающиеся”, в массе своей уже способны на свободный переход. Остальных кто-нибудь страхует… А это что? – Нота только тут заметила зверье, и глаза у нее округлились. – Ты такую свиту за собой таскаешь? Да ты с ними не то что ворона, ты и себя не услышишь!
- А что мне с ними делать? – Можно подумать, они ей самой не надоели до чертиков!
- Да зачем ты их выращиваешь?
- Очевидно, по глупости, – буркнула девушка. – Но когда я говорила с вороном, их со мной не было: я всех оставила здесь. Договорилась.
- Ты уверена? – осведомилась Нота. – Ты хорошо проверяла?
- Вообще-то, конечно, нет, – промямлила Адрика, признавая ее правоту. – Но я думала…
- Оборотни либо есть, либо нет, – строго заметила Нота. – Хотя чаще всего есть. Они и на расстоянии за тебя держатся. И потом, хотеть договориться – похвальная позиция, но ведь нужно еще уметь это делать. Что за день! – Она с усталым видом провела рукой по волосам и нахмурилась. На светлой манжете осталась вязкая рыжая пыльца. – Пока тебя не было, тут у нас очередной умник отличился. Из какой-то новой модной Школы. Уж не знаю, кто и как его проверял, решая, пропускать ли сюда, но он тоже с чего-то вообразил, что умеет договариваться. И, представь себе, не успев появиться, прямиком направился к… туземцам и лихо так, панибратски начал с ними болтать, только что по плечу их не похлопывая. Я его еле увела, но они-то успели…
- Рассердиться? – вставила Тиша.
- Не совсем чтобы так, но он ведь все потоки им нарушил своими эмоциями… грамотей! Тиша, напоминай Ксету, чтобы был осторожнее и ничего по возможности не трогал. И костер пусть где не надо не разжигает – вполне достаточно нашего…
- А это еще кто?! – Адрика, слушая вполуха и рассеянно взирая на свой зверинец, вдруг обнаружила, что он как будто пополнился: новое создание, помесь двухвостой белки с оленем, требовательно таращилось на нее. – Откуда красавец сей взялся? И… мне кажется, или они чего-то от меня хотят?
- Сейчас подумаем… – Нота прикрыла глаза. – Ты, часом, им ничего не пообещала? Вспомни-ка. Что ты им сказала, когда уходила?
- Ну, сказала, что вернусь через три часа…
- А вернулась когда? Поздно вечером, - констатировала сибилла. - Вот они тебя и подловили.
- Они так и будут плодиться? – ужаснулась Адрика, прикидывая, сколько раз в своей жизни давала такие полуформальные обещания... и во что это ей когда-нибудь обойдется.
- Все в твоих руках, – возразила Нота и поспешно вышла: у дальней палатки стоял паломник, недоуменно озираясь по сторонам. “На сей раз он, пожалуй, вовремя”, – заметила про себя Адрика.
Место Ноты заняла Тиша.
- Ты, наверное, умираешь с голоду? – участливо спросила она и предложила: – Я принесу.

Адрика действительно испытывала зверский голод, от какого давно успела отвыкнуть. Принесенных Тишей трех голубоватых кусочков ей показалось смехотворно мало, и той пришлось сбегать еще раз и принести вторую порцию, двойную. И даже тогда она не почувствовала себя достаточно сытой.

Более того, у нее возникло подозрение, что энергия кубиков каким-то загадочным образом уходит сквозь нее и попадает не по назначению. Но ведь куда-то же попадает? И она съела еще один голубоватый кусочек, как могла медленно, пытаясь разобраться в ощущениях.

Что-то надоумило ее открыть “вторые” глаза, и она открыла. Чтобы увидеть семейку оборотней, сбившихся в кучу и чуть светящихся серо-голубым.
 
 Один из них, самый большой и сильный, пародия на кролика, посмотрел прямо на нее и нахально облизнулся.