Довольствуюсь малым...

Солнце излило на нас свои последние лучи еще вчера. Сегодня дождь и промозглый ветер. Голова болит, кости ломит, из носа течет. Подхожу к дому, парадное встречает хлопаньем давно некрашеных рам и звоном последних осколков стекол. Озябшими руками нащупываю в сумке ключи. Третий этаж. Почему то именно возле моей двери все еще уцелела лампочка, и в ее свете дверь кажется еще более мрачной, чем есть на самом деле. Это дверь в щемящую пустоту, дверь в оглушающую тишину, в параноидальные ночные видения, в безысходность призрачного одиночества. Открываю, нужно приложить силу всего тела, чтоб сдвинуть этот кусок железа с места. Таким же образом возвращаю дверь на место. Я в квартире. Никогда не называла это место домом. Это просто некоторое количество метров в старой пятиэтажке. Это место, в котором я коплю свои боль и обиду, свои страхи. Когда то здесь были веселье, радость, и чего таить, присутствовало и счастье. Но последнее так давно тут не появлялось, что я уже и забыла какое оно есть. Костлявая трехцветная кошка сиротливо трется о ноги. Когда то она носила пафосное имя Эльвира, а теперь превратилась в кусок свалявшейся шерсти, и стала чем то среднего рода. Она постоянно хочет есть, но уже не просит, так как понимает, что это бесполезно. В холодильнике давно кроме паутины ничего съестного нет. Тяжело переставляя ноги и наступая животному на облезлый хвост, я пробираюсь на кухню. Нам сегодня повезло – есть свежий батон и колбаса, кажется докторская, на ней правда плесень. Но это не страшно. Сыр ведь с плесенью едят. Ставлю на плиту кастрюльку с водой, чтоб приготовить чай. В это время мое обезумевшее от голода и потерявшее всякое воспитание и уважение к старшим животное съедает всю колбасу вместе с полиэтиленом, даже не обращая внимания на плесень. На батон она не покушается, в силу отсутствия у него мясного запаха, что меня достаточно сильно радует. Я завариваю чай и, причмокивая от удовольствия давно беззубым ртом, довольствуюсь тем малым, что принес мне сегодняшний вечер…