Освобождение

 Глава 1.
Она бежала по лесу. Темный, густой, он словно окутывал ее своим дыханием, своей промозглой сыростью, запахом плесени и перепревшей хвои. Мокрые листья нависших над ней ветвей деревьев звонко хлестали ее по лицу, рукам, запутывались в ее распущенных по плечам волосах. Девушка ощущала за спиной чье-то прерывистое, свистящее дыхание, но, оглядываясь, всякий раз видела за своей спиной какую-то темную, густую массу, вроде черного тумана, и никак не могла поверить, что это и есть таинственный кто-то, кто мчится за ней по пятам… Внезапно она выбежала на поросшую молодыми деревцами опушку и едва не врезалась в высокую кирпичную стену. В отчаянии девушка цеплялась за скользкие выступы мокрых от росы камней, покрытых мхом, перепревшей хвоей и зловонной плесенью, но все было напрасно. Вдруг словно какая-то таинственная сила подбросила ее вверх, и тут она увидела перед собой глубокую расселину с торчащими на дне пропасти острыми скалами и текущей по склону речушкой, которая вливалась в мощный поток, спешащий по дну ущелья куда-то на запад. Девушка услышала собственный крик и почувствовала, как порывы ветра засвистели в ушах. Она падала! Вот уже совсем близко, почти у лица, задрожали острые камни и скалы…
Своего падения она не почувствовала. Едва она открыла глаза, как ей в лицо ударил яркий лучик утреннего летнего солнца. Приснилось! Почему-то теперь, при свете утра, жуткий сон показался ей чем-то далеким и нереальным. Девушка встала с постели, подошла к открытому с вечера окну и удивилась красоте вида, открывавшегося ее глазам. Где-то далеко впереди, за покрытыми лесом горами, солнце еще пряталось в сизой дымке рассвета, но несколько шаловливых лучиков уже выскользнули из тумана, освещая небо малиновым светом и окрашивая верхушки мрачных облаков в ярко-алый цвет. Господи, какая же красивая это была картина! Обычно летом девушка вставала ближе к полудню, но сейчас она нисколько не пожалела, что странный сон разбудил ее. Наверное, навсегда в ее памяти останется этот теплый, с тихим ветерком и шелестом листьев тополя, растущего под окном, июльский рассвет.
Но довольно предаваться созерцанию, решила она. Ее практичная натура никогда не терпела праздности и бездействия. Надо было решить, что надо сделать за день, надо было выдумать себе какое-то дело, чтобы не поддаться одиночеству и унынию. Может быть, сходить на озеро?
В который уже раз она подумала о том, как хорошо было бы иметь сестру или брата: было бы с кем разделить свои проблемы и радости, просто поговорить или спросить совета в трудную минуту. Возможно, тогда бы она не была так отчаянно одинока, как сейчас. Но у нее были только родители, которые с утра до вечера пропадали на работе и, как казалось девушке, совсем не интересовались ни ее проблемами, ни ее чувствами, не понимали скрытых мотивов ее поступков, да и вообще не знали ее так, как ей бы хотелось, и иногда она чувствовала к ним не любовь и нежность, как было бы закономерно, а только раздражение. Это немного пугало ее, но, покопавшись в своей памяти, она находила немало причин, по которым на родителей можно было сердиться, и она знала, что изменить их отношение друг к другу могло только нечто из ряда вон выходящее.
- Яна, закрой за нами дверь! – это мама и папа, как всегда, спешили на работу. Тяжелая дверь хлопнула, и в квартире снова воцарилось Одиночество. Как прав был Екклезиаст – Vae soli!

 Глава 2.
-Господи, какая же сегодня жара! Не меньше ста двадцати по Фаренгейту…– со вздохом подумала Яна и вытерла со лба бусинки пота. Действительно, это был один из самых жарких дней последних нескольких недель. На небе не было ни одной даже мало-мальски приличной тучки, так что дождя ждать было неоткуда, а солнце нещадно палило, обжигая землю, песок на берегу озера, где сейчас сидела Яна, заставляя съеживаться траву и плавиться асфальт. В воздухе над водой струилось зыбкое марево: создавалось ощущение, что лучи солнца, струящиеся на землю, видимы.
«Ну, еще пять, десять минут!» - говорила себе Яна, подставляя то грудь, то спину безжалостному небесному светилу. Да, чтобы получить хороший загар у берега Волги, а не где-нибудь в Африке, придется попотеть в буквальном смысле этого слова!
Со вздохом девушка откинулась на покрывало, прикрыв глаза очками от солнца. Погруженная в свои мысли, она не сразу опомнилась, когда совсем близко от ее расстеленного на песке одеяла раздался громкий смех и топот бегущих ног. Затем в нее полетели сухие и горячие струи песка. С ее губ уже готов был слететь гневный окрик, но, обернувшись, она увидела парня и девушку. Они бегали друг за другом, не замечая ни обжигающего песка, ни людей на лежанках, что-то крича друг другу и громко смеясь. Им было, как и Яне, лет по шестнадцать. Внезапно они соскользнули в прохладную воду, а вынырнув, взялись за руки и побежали по кромке воды, поднимая тучи брызг. Яна проводила их долгим и немного завистливым взглядом. Шестнадцать лет - какой золотой возраст! «В шестнадцать звезды кажутся ярче, а лужи – чище» - вспомнила Яна выражение, которое часто повторяла одна из ее школьных подруг. Но другое дело, что одним везет и они находят друзей, а вот другие… Эти двое выглядели такими счастливыми, что на миг Яне захотелось испытать радость общения с противоположным полом самой, но она тотчас же отогнала от себя подлую мысль. «Да они ведь просто ничего не понимают!» – подумала девушка. Действительно, рано или поздно они расстанутся – это неизбежно. И что толку так привязываться к кому-то, если потом все равно будет разлука, и боль будет не отпускать тебя и буквально рвать на куски!
«Нет, это, по крайней мере, не для меня!» – в очередной раз успокоила себя Яна. Надо постараться держать в узде свои чувства, так же, как она это делала до сих пор, ведь, наверное, лучше выбрать спокойную и тихую гавань, чем бури, приключения, но неизбежные потери и разочарования. Раньше контроль над своими чувствами удавался Яне неплохо: она никогда ни в кого не влюблялась, никогда не теряла головы и была уравновешенной, разумной и здравомыслящей девушкой. Да что говорить, у нее никогда не было даже хороших друзей среди парней. Все, кто начинал проявлять к ней интерес, встречал с ее стороны лишь неприступность и холодность, а если она на миг и «оттаивала», начиная брать нить разговора в свои руки и отпускать безобидные шутки, то ободренные собеседники начинали позволять себе вполне принятые в молодежном коллективе, но неприемлемые для Яны выражения, и она сразу же опять закрывалась в свою скорлупу, ее глаза становились похожими на серо-синие льдинки и уже никому не удавалось прочитать в них доверие и понимание. Конечно, Яна понимала, что выбрала не ту линию поведения, что, чтобы не быть одинокой, нужно заводить друзей, больше общаться и при этом не быть так отталкивающе высокомерной, но она не могла, даже ценой избавления от одиночества и хандры, заставить себя довериться людям. Более того, она даже втайне гордилась собой и иногда воображала себя королевой – холодной, неприступной красавицей… впрочем, тут же одергивала себя. Нет, красавица из нее бы никак не вышла. Яна достаточно реалистично смотрела на вещи, чтобы понять, что таких девушек, как она, даже хорошенькими назвать было бы нельзя. Обыкновенное, чуть округлое лицо, выступающие скулы, слишком яркие губы, необычной формы нос, глаза, которые отнюдь не кажутся большими, как хотелось бы девушке, странного цвета – серо-синего, с желтовато-коричневыми пятнышками у зрачков, не очень густые, правда, длинные ресницы, четкие дугообразные брови, и слегка вьющиеся волосы, к цвету которых Яна, как ни старалась, не могла подобрать названия. Они были ни русые, ни рыжие, ни пепельные, а смешанные, какой-то невообразимый синтез этих трех цветов, от светло-песочного на макушке до светло-коричневого с рыжеватым отливом у шеи, и блестящими локонами падали на плечи и спину.
Да, конечно, некрасивость и внешняя суровость и есть одна из причин, почему ее никто не замечает даже на улице, не обращается с предложениями познакомиться, как это бывает со всеми ее одноклассницами…
Наверное, уже можно искупаться. Яна взглянула на часы. Ну, конечно, неутомимые стрелки уже отсчитали положенное время. Девушка встала и обвела глазами полупустой в этот полуденный жаркий час пляж.
Мужчины и женщины, молодые и не очень, малыши, строящие у воды песочные замки, - по двое, по трое, группами, сидели или лежали на покрывалах, играли в карты, пили пиво или лимонад, слушали музыку из маленьких приемничков на батарейках. На всем пляже в одиночестве был только мужчина лет шестидесяти, но вряд ли он мог составить Яне кампанию.
«Вот-вот, - злорадно подумала девушка, подходя к воде, - все с друзьями, подругами, родственниками, а я всегда буду одна».
Слово «друг» было поистине волшебным для Яны. Когда-то давным-давно она решила, что друзья должны быть очень близкими, как родственники, что настоящий друг или подруга должны для нее быть как брат или сестра. Но это никак не может быть реальным. Яна поняла это довольно скоро, и с тех пор друзей у нее было столько, что хватило бы пальцев на одной руке, чтобы пересчитать их.
«Мой первый друг, мой друг бесценный», - почему-то завертелись в голове пушкинские строки. Первый друг Яны был действительно бесценным: ведь он преподал ей хороший урок. Если бы не он, Яна, возможно, и сейчас смотрела бы на жизнь сквозь розовые очки. Странно, сейчас она была благодарна ему за то, что он предал их дружбу. Паша! Опять все внутри дрогнуло при звуке этого имени – оказалось, Яна произнесла его вслух. Девушка опять вспомнила события семилетней давности. Подумать только, она еще на что-то надеялась, ночами не спала из-за него и его предложения…
Но довольно об этом, подумала Яна. Чтобы остановить поток мыслей, она сделала глубокий вдох, вытянула вперед руки и нырнула с изящностью и грациозностью русалки. Длинные волосы золотистым нимбом взметнулись вокруг ее головы, блеснули в лучах жаркого солнца и исчезли в стальной голубизне небольшого озерца.
 Глава 3.
«Ну когда же, наконец, придут родители – уже девять, а их все нет!» – с раздражением думала Яна, в очередной раз глядя на часы.
И все же это, наверное, к лучшему, что работа занимает так много их драгоценного времени. Невыносимо было бы, чтобы они сидели дома и на нее обрушивались бы их бесконечные упреки и наставления. А ведь сейчас каждый заботится о себе сам и делает все, что душе угодно. Впрочем, ничего такого Яна и не делает. Она не пропадает до полуночи во дворе, не приводит в дом шумных кампаний, как это делало подавляющее большинство девушек из ее бывшего одиннадцатого класса. Она даже еще никогда ни с кем не целовалась, не говоря уже о чем-то большем, чем, к слову сказать, очень гордилась.
От мыслей Яну отвлек звонок в дверь. «Наверное, отец и мама», - на ходу подумала девушка и буквально раскрыла рот от удивления, когда увидела ту, что стояла на площадке. Ирка…
 * * *
«Зачем же она пришла? – терялась в догадках Яна, обмениваясь любезностями с бывшей подругой, рассказывая ей про институт, в который поступила всего лишь неделю назад и слушая ее сплетни про их бывших одноклассниц, - раньше она никогда здесь не появлялась, я сама звонила или приходила. Наверняка ей что-нибудь нужно!» Но Ира пока благополучно уклонялась от разговоров на тему цели своего визита.
Яна попыталась вспомнить последнюю встречу с подругой и их последний разговор за две недели до окончания школы. Она увидела ее в кампании одной из их одноклассниц, живущей в соседнем дворе, Настей, которая, не будучи красавицей, была специалистом по части покорения мужских сердец. Не раз и не два видела ее Яна стоящей с дымящейся сигаретой в изящных пальчиках у подъезда с веселой, нередко пьяной кампанией поклонников, поэтому и удивилась, увидев подругу с этой размалеванной «куколкой». Девушки более чем оживленно беседовали, и до Яны донеслись обрывки их разговора.
- Ты ведь дашь мне совет, правда? – говорила Ира, - может
 быть, косметика, прическа, одежда? Я готова даже перекрасить волосы, как ты, только бы…
- Ладно, ладно! Завтра придешь ко мне, и мы все обсудим,
 хорошо? – ответила Настя.
 «Да ей, видимо, все равно, что завтра нам всем надо будет готовиться к выпускному сочинению... Конечно, она-то уж точно не будет этого делать! И все-таки, тут дело нечисто. Уж кто-кто, а Настя ни с кем не будет делиться своими секретами, тем более секретом своего обаяния, который, по-видимому, неизвестен никому. А Ирка-то! Святая наивность, просит совета у этой…, - с языка уже готово было слететь некрасивое словечко «дрянь» и еще много таких и похуже, но Яна сдержалась, - видать, опять влюбилась», - мысли вихрем проносились в Янкиной голове.
Влюбчивая натура ее давней лучшей подруги, с которой была связана вся юность Яны, начиная с девятого класса, была известна ей лучше, чем кому бы то ни было. Однако раньше ее «влюбленности» ограничивались лишь вздохами и восклицаниями в условном наклонении, а теперь, видимо, все не на шутку, если Ира и впрямь захотела перекраситься…
- Теперь я завоюю его, - Яна и Ира шли домой, и всю дорогу
 хорошенькое личико подруги озарялось безмятежной улыбкой, с помощью Насти.
- Ты думаешь, она серьезно? Ведь она не дурочка, чтобы
 открывать свои секреты всем и каждому. Подумай, ведь ей это абсолютно невыгодно! – в запасе у Яны было с десяток таких возражений, но она привела лишь одно, самое, на ее взгляд, убедительное. – Ты могла бы и меня попросить, уж я бы дала тебе хороший совет!
 - Я прекрасно знаю, что ты мне скажешь. Что надо быть осторожной и все такое, но я же знаю, как мне поступить. Да и потом. У тебя же нет ни крошки опыта в таких делах. Если бы ты его видела! Он такой красивый, что ты бы не смогла и взгляд отвести, не то что думать о чем-то.
 Яна поняла, что в таком состоянии ей Иру не убедить и ничто ее не остановит на пути к воображаемому счастью. Да, обычно она была разумной и так же трезво смотрела на жизнь, как и Яна, но стоило в их кампании появиться симпатичной мордашке вроде того парня, которым она сейчас восхищалась, подруга готова была все бросить, чтобы завоевать его.
- А как его зовут?
- Паша.
Опять! Как Яна ненавидела это имя, кто бы знал! Сердце предательски екнуло.
- Не Симонов?
- Нет, - Ира вопросительно посмотрела на подругу.
- Мы сидели за одной партой в пятом классе, - отчеканила Яна,
довольная, что эта невинная ложь так быстро пришла ей в голову.
Ну, слава Богу, ее Паша не тот человек, которого знала Яна. Хотя, возможно, Ире не помешает спустить с глаз розовую завесу. Но имя все-таки дало о себе знать. - Ты остерегайся его и не привязывайся слишком сильно, опять будешь страдать.
Похоже, теперь всю жизнь Яна будет связывать с именем «Паша» все самое плохое и извращенное и бегать от всех Паш, как бегала от того, кто был старше ее на семь лет.
Яна не ожидала, что ее слова возымеют на Иру хоть какое-то действие, но необходимо было защитить ее от разочарования, предупредить. На памяти Яны у Иры был уже третий подобный «роман», и два предыдущих неизменно заканчивались болью, которую Яна не могла не чувствовать вместе с подругой, слезами и вариациями на тему «он меня бросил». А ведь каждый раз Яна предупреждала Иру. Но та просто отключалась от всего мира и отмахивалась от слов подруги. Вот и сейчас то же самое.
- Чтобы читать нотации, у меня есть родители. А если хочешь помочь, посоветуй, как удержать его около себя. Но, наверное, ты не сможешь ничего мне сказать – у тебя же никогда никого не было…
- Чем я очень горжусь, - вставила Яна, заметив, что в голосе подруги появились презрительные и снисходительные нотки. – А советов давать тебе я просто не хочу – не хочу быть причастной к твоим будущим слезам. Давай не будем ссориться из-за этого, ладно? Но помни, я тебя предупреждала! – заметив, что она дошла до своего подъезда, Яна остановилась напротив него, довольная, что последнее слово все же осталось за ней, - до послезавтра!
Больше они не разговаривали. Конечно, они виделись на сочинении, которое, Яна знала, Ира написала на «тройку», на других экзаменах и на выпускном вечере, но беседы, даже о пустяках, у них почему-то не клеилось. И хоть Яна очень хотела поговорить, расспросить Иру, но так и не решалась подойти, видя, с какой увлеченностью болтает та с Настей и другими одноклассницами из ее кампании. И с тех пор целый месяц об Ире не было ни слуху ни духу.
А вот теперь она сидит перед Яной: осветленные, завитые волосы красиво обрамляют лицо, накрашенные губы улыбаются, но в глазах, как показалось Яне, затаилась грусть.
«Наверняка, что-то не ладится с этим красавчиком Пашей», - предположила Яна, не зная, как близка она к правде.
 Глава 4.
- Познакомь меня с ним!
Голос Яны вывел Иру из задумчивости, в которой она часто
 находилась в последнее время. Девушки сидели на балконе шикарно обставленной трехкомнатной Ириной квартиры, грызли семечки и наблюдали, как в вечернем безоблачном небе постепенно разгорается малиновый пожар июльского теплого, с обилием звуков и запахов, скрашенного последними лучами багряного солнца, заката.
Ира вскинула на подругу удивленные глаза.
- С кем?
- С твоим Пашкой - красавчиком, - ответила Яна, стараясь
казаться как можно суровее и, как всегда, маскируя интерес нарочито грубоватой речью, - ты ведь еще гуляешь в той кампании?
- Да, но если у нас с ним ничего не получится, то бывать во
дворе каждый вечер будет незачем, - ее серые глаза подернулись облаком грусти и внезапно подозрительно остановились на Яне, - а зачем это тебе?
- Я, кажется, знаю, как тебе помочь, - задумчиво ответила Яна,
 вместе мы заставим его проявить к тебе живейший интерес.
- Ты обещаешь помочь? Хорошо, я познакомлю вас завтра же.
Спасибо тебе, - Ира благодарно взглянула на Яну и пожала ее руку.
А Яна в который уже раз подумала о том, как хорошо, что они помирились – ведь что она только не передумала, не перечувствовала за те полтора месяца, что они с Ирой не виделись. Она познала на себе всю ту боль, когда даже не ясно, из-за чего произошла ссора, да и была ли она вообще, когда мучаешься от неизвестности, в чем же тебя все-таки обвиняют и почему считают не близким человеком, каким ты была совсем недавно, а пустым местом, бесплатным приложением, на которое совсем не обязательно обращать внимание, как на бегающую следом за тобой собачонку.
Но сейчас-то все устроилось, и Яна наслаждалась обществом лучшей подруги…вот только ей почему-то казалось, что это не что иное, как затишье перед бурей. Особенно с ее теперешними планами относительно Красавчика. Яна хмыкнула про себя: она будет звать милого Пашеньку петушиным именем! Как это дерзко, получится ли у нее? Но она тотчас же успокоила себя: ей все по плечу!
А Ира, кажется, вполне довольна обещанием подруги помочь и теперь глядела веселей. Да, будет сложно, подумала Яна, - ведь Ира воображает, что любит его по-настоящему, а помогать подруге она как раз не намерена. Она просто порасписывает ему достоинства подруги, и на том ее миссия закончится.
Придется научиться быть хорошей актрисой! Конечно, Иру не нужно ни во что посвящать, она может все рассказать своему ненаглядному. И все-таки, наверное, это предательство – выхватить парня из-под носа у лучшей подруги! Но ведь это все совершенно для других целей…
Яне вспомнился вчерашний вечер, когда, наслушавшись рассказов подруги о красавце парне, она попыталась представить его себе. Нечего и говорить, по рассказу Иры у него выходил золотой характер. Но Яна-то хорошо знает этот тип мужчин, ее не так просто провести. Она хорошо изучила их психологию. Паша, несомненно, цепляется за каждую коротенькую юбку, но, однако, не выносит, когда девушки сами вешаются ему на шею, пытаясь завоевать его драгоценное расположение, а предпочитает сам брать неприступные барьеры. Что неудивительно, ведь Паша – единственный сын крупного предпринимателя, который владеет многим: от пятикомнатных квартир до шикарной одежды (просто удивительно, как он остановил свой выбор на таких простых смертных, как Ира и ее компания).
Конечно, Иру не уговоришь сейчас сделаться эдакой гранитной скалой на его триумфальном пути, ведь она млеет при одном лишь виде его смазливой рожицы.
«Но ведь можно попробовать и самой», - вдруг мелькнула в голове у Яны шальная мыслишка, когда она заходила в ванную комнату, чтобы умыться перед сном, но тотчас же рассудок отогнал ее:
«Да у тебя же ничего не получится: и лицом не вышла, и характер не тот!»
«А почему нет? – продолжали чувства вести диалог, - ты посмотри на себя!»
Яна взглянула на себя в зеркало над раковиной, и ей показалось, что это какая-то другая, непохожая на нее девушка, с правильными чертами лица, чуть подернутыми румянцем щеками, тонким точеным носом, красивыми локонами волос, выгодно оттенявшими ее загорелую кожу и выгодно обрамлявшими лицо, насмешливо смотрит на нее из глубины зеркала. Взглянув этой новой, незнакомой девушке в глаза, Яна увидела из-под полуприкрытых темных ресниц, как прямо в этой серо-синей темной глубине вспыхивают и гаснут озорные огоньки.
И Яна решилась: теперь она уже знала, как поступать, но все же спросила у девушки в зеркале:
- Так что же нам делать?
И эта новая, неизвестно как и когда проснувшаяся Яна ответила:
- Мстить!
 * * *
«Да, он действительно очень красивый, - не без удивления
отметила про себя Яна после получаса, которые прошли после их знакомства, - и именно такой, каким я его себе и представляла»
Светлые волосы, резкие черты лица, стальные глаза, упрямо сжатые губы так и притягивали к себе взгляд. Паша был выше Яны, хотя она всегда считала себя довольно высокой девушкой. И конечно, ее новый знакомый резко выделялся среди всех парней кампании, которая сидела на лавочке у Иркиного подъезда и оживленно беседовала.
И Яна, к своему удивлению, тоже участвовала в разговоре, поражала всех забавными рассказами и улыбалась заранее отрепетированной перед зеркалом улыбкой.
Ира со все возрастающей тревогой поглядывала на подругу. Обычно такая замкнутая на людях, она, казалось, полностью завладела вниманием группы и теперь наслаждалась своим триумфом; невдомек ей было, что все эти истории и анекдоты Яна вчерашним вечером вычитала из последних номеров всех тех журналов, которые смогла достать.
«Неужели она хочет влюбить в себя моего парня? – думала порою Ира. Это, конечно, выглядело бы правдоподобным, если бы не те комплименты, что она поминутно расточала Ире.
Да, выглядела она сегодня действительно не так, как всегда: в кои-то веки решила воспользоваться косметикой, постригла мелкие прядки волос около висков и теперь ее лицо симметрично обрамляют русые с рыжеватым отливом кудряшки. И она никогда не носила таких коротких и узких юбок, предпочитая деловой и строгий стиль, а сейчас на ней были черный топик и юбочка до середины бедер.
«Может быть, она оделась так, чтобы произвести впечатление при первом знакомстве, - успокаивала себя Ира, - ведь встречают по одежке», но одно было совершенно точно: она то и дело замечала украдкой бросаемые на подругу восхищенные взгляды парней.

 * * *
Как же трудно все время сдерживаться! На протяжении недели, что они были знакомы с Пашей. Яну так и подмывало высказать все в лицо этому петуху без перьев. Больше всего ей было обидно за Иру: иногда Паша «приближал» ее к себе, расточал комплименты, подолгу беседовал с нею, когда вечером все общество расходилось по домам, и тогда в глазах подруги появлялся живой блеск и загорался таинственный огонек надежды, а на следующий день он приводил знакомиться с кампанией свою новую пассию, ни одна из которых не задерживалась у него дольше трех дней, поддевал Иру, а то и вовсе не замечал.
Но как только обидные слова готовы были сорваться с языка, Яна заталкивала их обратно внутрь и гасила ослепительной заученной улыбкой.
Впрочем, она должна была признать, что Пашка-красавчик вызывал у нее не только желание выпалить ему в лицо все то, что она о нем думает. С первой минуты встречи девушка почувствовала исходящую от него смутную угрозу. Яна всей душой желала бы понять, почему она его боится, но не находила ответа. Ей просто хотелось убежать куда-нибудь подальше, когда он приближался, и только громадным усилием воли она заставляла себя оставаться на месте и как ни в чем не бывало вести разговор, а иногда удачно вставленной репликой обращать взоры всех в свою сторону. Вот и сейчас ей показалось, что кто-то в упор на нее смотрит, хотя она уже минут пять ничего не говорила, слушая рассказ одной из девушек о недавнем рок концерте и предаваясь своим невеселыми мыслям. Яна подняла глаза и столкнулась с оценивающим и одобряющим…Пашкиным взглядом, направленным на нее. Она улыбнулась ему самой томной улыбкой, которую только смогла изобразить, и увидела, как заблестели его глаза. Ах, вот почему он сегодня без подружки!
Яна медленно, стараясь казаться естественнее, отвернулась; душа ее ликовала, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Ей это удалось! Несбыточная мечта стала реальностью!
«Вот и все! – злорадно подумала девушка, - ты попался, красавчик!»
 * * *
Как бы то ни было, Яна ничуть не выглядела удивленной, когда вечером Пашка-красавчик, как она мысленно его окрестила, вызвался проводить ее домой. С самого начала она приняла холодно-насмешливый тон - пусть знает, что она не из таких, что вешаются парням на шею! Однако, казалось, это обстоятельство его только вдохновляет – он говорил всю дорогу без умолку, и, когда, наконец, Яна остановилась перед каким-то совершенно незнакомым подъездом, - не должен же он знать, где она живет, а то, чего доброго, будет осаждать его квартиру, и тогда не избежать серьезного разговора с родителями, - указав на него рукой и сказав: «Вот здесь я и живу», Паша даже снизошел до того, чтобы пригласить ее в кафе завтра вечером, на что Яна, кокетливо улыбнувшись и покачав, как бы в раздумье, головой, ответила:
- А почему бы и нет? Хорошо!
Вдохновленный ее внезапно проснувшимся одобрением, Красавчик отпустил пару неуклюжих комплиментов, заставивших Яну фыркнуть про себя, и наконец сказал то, что девушка ожидала услышать с самого начала:
- Ты мне нравишься, Янок, - ох уж эта его манера сокращать имена – ей она категорически не по вкусу, - может, будем гулять вместе? Ты станешь моей девушкой?
Пока Яна раздумывала, что же сделать: броситься ему на шею с диким криком «конечно» или попросить несколько дней «чтобы подумать», он с явно насмешливым выражением лица наблюдал за ней, вероятно, и правильно, думая, что такие предложения ей еще принимать не приходилось.
Наконец Яна решилась:
- Давай, я отвечу тебе завтра, ладно? Я как раз решу одну проблему, связанную с моим бывшим парнем, - произнесла Яна, исподлобья наблюдая за выражением его лица и в конце концов оставшись довольной, - У нас еще будет время…для всего!
И, подмигнув ему на прощанье, девушка исчезла в черном квадрате чужого подъезда.
 
 Глава 5.
Две недели прошло с того памятного вечера, когда Яна получила то первое предложение в своей жизни. Оно сильно польстило ей, чего она, впрочем, и не скрывала. Давно родители не видели дочь такой веселой, беззаботной, с охотой и даже с удовольствием делающей любую работу по дому; давно прежние одноклассницы и подруги не ощущали на себе последствий хорошего настроения девушки: на них так и сыпались ее бесконечные остроты и шутки. Даже голос Яны, казалось, стал другим, и все чаще от нее можно было заливистый звонкий смех, похожий на звон золотых колокольчиков.
«В чем же дело?» – спрашивали себя и Яну знакомые, и, наконец, все пришли к единодушному мнению, что она влюбилась, о чем не замедлили спросить Яну для получения подтверждения.
«А ведь правда, я что-то слишком разошлась», - думала Яна однажды вечером, когда с огромным стыдом выслушивала вопрос мамы о том, не пронзила ли дочкино сердце стрела Амура.
Конечно, тысячу раз верно было то, что Яне нравилось иметь парня, выслушивать комплименты, ходить вечерами на дискотеки, заставлять Красавчика дарить конфеты и цветы, а в особенности ей было приятно демонстрировать свое превосходство, увертываться от поцелуев, выставлять напоказ королевское высокомерие и недоступность, когда Пашка пытался заговорить об уединении в какой-нибудь маленькой квартирке его друзей, куда он не раз и не два приводил своих бестолковых подружек, говорить ему гадости, подкалывать его, когда они не были одни, - «чтобы никто не догадался, что мы встречаемся», как объяснила она ему. Ей отрадно было сознавать, что и она, которая никогда не встречалась с парнями и абсолютно ничего о них не знает, она, которую ни один здравомыслящий человек, как она думала, не может назвать красивой, - и вдруг кому-то нравится, пусть даже этого кого-то привлекают в ней не черты ее характера, не душа, не внутренний мир, а самые элементарные физические данные.
Яна постигала уроки кокетства и флирта, чему с особым энтузиазмом предавалась в мечтах, ежедневным ее чтением сделались модные журналы, которые раньше она с презрением откладывала в сторону, да романы, в которых дерзкая героиня осыпает своего ухажера градом острых словечек. Вечером накопленные знания реализовывались на практике: Яна поражала всех обилием новых прозвищ для Пашки, и блистала перед ним великолепным знанием всех составных частей мира молодежи…
Но, действительно, эту игру нужно было прекращать, и прекращать ее первой, чтобы насладиться местью, которую она задумала.
У бедного парня, наверное, уже стали вызывать подозрения, что его девушка, которая ухитрилась продержаться с ним дольше всех, не вешается ему на шею, пленившись его обаянием, как другие, ведь он уже тысячу раз говорил ей «люблю», а она в ответ лишь пожимала плечами и с ухмылкой спрашивала в неизменно насмешливом тоне: «А как давно ты это понял?» или «Неужели ты так в этом уверен?», и ему никак не удавалось, как он ни старался, вырвать у нее ответного признания.
Кроме того, со временем столь ярко выраженные недостатки Красавчика уступили место достоинствам, которых, оказывается, было достаточно, чтобы Яна почувствовала к Пашке что-то вроде нежности. Риск привязаться к парню, позволить себе то, что с самого начала не хотела допустить и боялась, с каждым днем все возрастал: не далее как вчера, когда он проводил ее до того самого чужого подъезда, она едва не потеряла голову, но вовремя опомнилась и закатила Пашке оплеуху…
Нет, вчерашнего никогда не должно больше повториться! Надо сегодня же сказать ему, что с ним ужасно скучно и заявить, что познакомилась с Алешкой (Виталькой, Димкой…), классным во всех отношениях!
 
 * * *
«Сегодня! Именно сегодня все должно решиться», - думала Яна и представляла себе свою отрепетированную вчера перед зеркалом речь на набережной, куда Паша пригласил ее прогуляться. Девушка знала, о чем он собирается с ней говорить. И ее предположения подтвердились: он стал распинаться о том, как хорошо было бы провести вечер в какой-нибудь квартире. Противное чувство от этого разговора захлестнуло Яну, и она вспомнила другой, семилетней давности, разговор, почти слово в слово похожий на этот. Это воспоминание придало ей силы, и она расправила плечи, готовясь к бою.
- Как с тобой скучно! – произнесла она, старательно сымитировав зевок, - Хоть бы о чем-то другом поговорил. А то ведь я могу тебя и бросить! Ты ведь просто не считаешься с моими чувствами.
- Бросить? Ты? – он явно не ожидал такого выпада.
- Конечно! Мне все это уже надоело. Я могу уйти к парню, которого недавно встретила. Он такой милый и не будет докучать мне дурацкими предложениями и задавать пошлые вопросы, как будто берет интервью для бульварной газеты. Впрочем, от тебя другого и ждать нельзя: ты просто пустышка, которая кичится своей внешностью, что не так блистательна, как ты воображаешь.
- Почему ты так разговариваешь со мной? – у него было то самое удивленно оскорбленное выражение лица, которое Яна себе и представляла.
- А, конечно, ты соберешь армию своих телохранителей и направишь ее на одинокую и беззащитную девочку, - Яна тщательно рассмеялась, - ты сказал все то, что хочешь и к чему стремишься, но мне это уже не важно. Я не хочу больше с тобой встречаться.
- Мне все равно. Меньше чем через шесть часов я найду себе другую. Ты ведь просто одна из многих, и если ты еще на что-то надеялась…
- Вот именно, одна из многих. А я не хочу так жить, - все-таки оскорбление у нее получилось. – Я с самого начала разыграла все: любовь, нежность, поцелуи: на самом деле мне было противно. Я хочу только сказать, что теперь я отомстила за всех девушек, моих предшественниц, которых ты бросил. Теперь я бросаю тебя! – С королевским величием она встала из-за столика кафе, где они сидели. – Все-таки ты не смог соблазнить меня, Красавчик!
 
 * * *
Яна словно летела на крыльях счастья: она шла, не разбирая дороги. Ее глаза, которые только недавно были потухшими и тусклыми, светились от гордости за себя, а губы улыбались не той королевской улыбкой, которую она столько раз репетировала перед зеркалом, играя ямочками на щеках, а яркой, светлой, как весеннее солнце, искренней и чистой, полной неподдельной веры в себя, улыбкой.
Поглощенная сознанием своего превосходства, Яна совсем не обращала внимания на небывалую раньше деталь: взгляды всех встречных парней обращались в ее сторону.
 
 Глава 6.
Наступил октябрь. После хмурых и дождливых дней сентября припозднившееся бабье лето высушило промокшие тротуары, сделало ярче солнце, очистило затянутое тучами небо.
Яна училась теперь в институте, и ее закружили и понесли за собой, не давая опомниться, студенческие будни.
Однажды девушку разбудил странный сон, столь похожий на тот, летний, что Яна засомневалась, не связаны ли они между собой.
Она так же бежала от неведомого, похожего на черный густой туман, чудовища, так же упала в пропасть, но на ее дне вместо камней и острых скал простиралась лужайка с раскидистыми липами и текущей вдали плавной, неширокой речушкой.
Как в тот памятный летний день, Яна подошла к окну…и зажмурилась. В ее воображении быстро промелькнул тот памятный июльский рассвет, как две капли воды похожий на тот, что открывался сейчас ее взгляду: те же горы, то же красноватое солнце, неохотно, лениво выплывающее из-за сизой линии далекого загадочного горизонта. Что же все это может значить? Два совершенно одинаковых сна, два таких похожих рассвета, с разницей в два месяца, за которые так много произошло, за которые она смогла измениться и освободиться от прошлого! И тут ее осенило: освобождение – вот что значили эти сны.
Освобождение от прошлого, о котором она уже начала забывать, - видно, верно было высказывание, которое она недавно где-то услышала – «Отомстить и забыть», освобождение от собственных страхов и комплексов, от отсутствия веры в себя. Это означает, что за эти месяцы она стала по-настоящему другим человеком: открытой и честной с собой и другими, менее требовательной и принципиальной, более лояльной к представителям противоположного пола, более кокетливой и легкой в общении, что доказывалось тем, что новый коллектив быстро и без особых усилий принял ее, а один из сокурсников совсем недавно предложил ей встречаться и она, - о неожиданность, - с радостью согласилась. Она научилась правильно воспринимать людей, не прятать голову в песок при любой неприятности и не придавать значения прошлому.
Теперь она стала другой.
Она стала - свободной!